Сцена третья

Вершина горы Юнгфрау.

Первая парка

Луна встает большим багряным шаром.

На высоте, где ни единый смертный

Не запятнал снегов своей стопой,

Слетаемся мы ночью. В диком море,

В хрустальном океане горных льдов,

Мы без следа скользим по их изломам,

По глыбам, взгроможденным друг на друга,

Подобно бурным пенистым волнам,

Застывшим посреди водоворота,

И вот на этой сказочной вершине,

Где отдыхают тучи мимоходом,

Сбираемся на игрища и бденья.

Сегодня в полночь - наш великий праздник,

И, на пути к чертогам Аримана,

Я жду сестер. - Но что они так медлят?

Голос

(поющий вдалеке)

Злодей венценосный,

Низвергнутый в прах,

Томился в изгнанье,

В забвенье, в цепях.

Я цепи разбила,

Расторгла тюрьму, -

Я власть и свободу

Вернула ему:

Потоками крови он землю зальет,

Народ свой погубит - и снова падет!

Второй голос

Плыл в море корабль, точно птица летел:

В эту ночь ему горестный выпал удел.

Ни мачт, ни снастей, ни ветрил, ни руля -

Ничего от него не оставила я.

Один лишь пловец, - он достоин того, -

До прибрежья достиг, - я щадила его:

Предатель, пират, снова будет он жить,

Чтобы мне своей темною жизнью служить.

Первая парка

(отвечая)

Спокойно спал город, -

В слезах и тревоге

Увидит он утро;

Медленно, мрачно

Чума распростерла

Над городом крылья.

Тысячи пали,

И тысячи тысяч

Падут пред всесильной.

Живые погибших, -

Любимых и милых, -

Покинут, спасаясь

От призрака смерти.

Ужас и злоба,

Скорбь и смятенье

Охватят людей.

Блаженны почившие,

Взор отвратившие

От кары моей!

Входят вторая и третья парки.

Все три

В руках у нас - сердца людей,

Наш след - их темные могилы.

Лишь для того, чтоб отнимать,

Даем мы смертным жизнь и силы.

Первая парка

Привет! - Где Немезида?

Вторая парка

На работе,

Но на какой - не знаю: я сама

Не покладала рук до сей минуты.

Третья парка

Да вот она.

Входит Немезида.

Первая парка

Все нынче опоздали.

Где ты была?

Немезида

Женила дураков,

Восстановляла падшие престолы

И укрепляла близкие к паденью;

Внушала людям злобу, чтоб потом

Раскаяньем их мучить; превращала

В безумцев мудрых, глупых - в мудрецов,

В оракулов, чтоб люди преклонялись

Пред властью их и чтоб никто из смертных

Не смел решать судьбу своих владык

И толковать спесиво о свободе,

Плоде, для всех запретном. - Но пора!

На облака - и в путь! Мы опоздали.