Нынче мне приснилось наше прощание

Ван Липин знал, что эту песню сочинил поэт Ли Шутун, ставший впоследствии буддийским монахом. Знал ее один Ван Цзяомин, а в мире ее уже давно забыли. Называлась песня «Прощание». Ох и горько было слушать!

Рухнув на землю, Ван Липин забылся сном. Когда Ван Липин вновь открыл глаза, он не знал, сколько времени спал и где лежит. Он лишь чувствовал во всем теле необыкновенную легкость. Вокруг стояла тишина. Воздух был чист и свеж.

Ван Липин пошел по тропинке в гору и вскоре увидел перед собой большую сосну, под которой сидели кружком трое старцев. «Наверное, я попал в приют блаженных»,—мелькнуло у него. Не поднимая глаз, он подошел поближе и учтиво поклонился:

— Настоящие люди — впереди всех, а те, кто идет следом, мечтают сравняться с ними.

Старики ничего не ответили, словно и не слышали обращенного к ним приветствия. Ван Липин посмотрел на них внимательнее и, к своему удивлению, обнаружил, что святые старцы — вовсе не незнакомцы, а его собственные учителя!

— Старший наставник! Учителя! Что вы здесь делаете? — обрадованно воскликнул Ван Липин. Чжан Хэдао велел ему сесть и неторопливо сказал: - Юншэн, мы получили повеление выйти в мир и сделать из тебя преемника школы Лунмэнь в восемнадцатом поколении. Мы передали тебе все правила, все способы совершенствования, все искусства, завещанные нам предками по школе. Ты успешно перенял нашу науку, мы рады за тебя. Сейчас жизнь стала спокойнее, и мы возвращаемся в свою пещеру. А ты пока останься дома, заверши самостоятельно свое обучение и приходи к нам. Это наказ учителя, ослушаться его нельзя. Хотя ты для нас родной человек и нас связывают много теплых чувств, порою бывает полезно и страдать. Услышав эти слова, Ван Липин не мог сдержать слез,

—Учитель так много сделал для меня, был так милостив ко мне — как я переживу разлуку? — запричитал Ван Липин. — Нет, я этого не выдержу! Я хочу следовать за вами повсюду, не отходя ни на шаг.

Тут уж и старики проронили слезу, а только делать

нечего.

— Ученик, — обратился к Ван Липину Цзя Цзяои, — у тебя все-таки положение не такое, как у нас. Дома тебя ждут отец с матерью, братья и сестры. Хотя ты совершенствуешься в Великом Дао, тебе не следует пренебрегать и человеческими путями. Твоя ноша еще тяжелее нашей, ведь что может быть обременительнее заботы о близких? Но пусть будничные хлопоты не смущают твое сердце, Оставшись один, ты должен жаться геройски.

И старики, и Ван Липин понемногу успокоились. —Юншэн, — обратился к ученику Ван Цзяомин, — на ведь тоже очень больно расставаться с тобой. Но есть трудности, которые ты должен преодолевать самостоятельно. Мы тут не можем тебе помочь. Будь храбр и непреклонен — и удача будет сопутствовать тебе.

Чжан Хэдао поднялся, взял Ван Липина за руку. Все четверо медленно пошли по горной тропинке. Вдруг прямо над ними показался белый журавль. Издав протяжный крик, журавль взмыл в небо и исчез. Это внезапное явление священной птицы разом переменило настроение даосов. Остановившись под высокой сосной, Чжан Хэдао стал читать вслух «Песнь весеннего очищения», написанную патриархом Цюем:

«Великое знание безмятежно-покойно»(64),