Стратегия Рейхсвера в 20-е годы

Рейхсвер был образован в 1919 году, когда страна находилась в безнадежной стратегической ситуации. Мало того, что Германия стояла перед гражданской войной, одновременно с этим союзники держали значительные силы на Рейне, готовые вторгнуться в Германию в случае непринятия условий Версальского мирного договора.{856} После того, как Германия подписала договор, англосаксонские державы больше не представляли стратегическую или военную угрозу для страны. Американцы вскоре вывели свои войска и подписали отдельное соглашение. Британцы, занятые имперскими проблемами, быстро демобилизовали свою армию, оставив лишь символические оккупационные силы. Германии, однако оставались противостоять четыре нации, которые она расценивала в качестве военной и стратегической угрозы: Франция, Бельгия, Чехословакия и Польша. Некоторые из германских генералов видели угрозу и в большевистской России, но фон Зект игнорировал их беспокойство. Уже в 1919 году он начал искать средства для восстановления отношений с русскими. Зект вывел германские войска из прибалтийских стран, где те боролись с большевистскими войсками, и инициировал дипломатические контакты с Советской Россией. Противниками обеих стран, и Германии и России, были союзники и Польша. В 1919 году обе нации были изгоями. Их общие враги и одинаково затруднительное внешнеполитическое положение обеспечили фундамент для политического и военного взаимопонимания.{857}

В 1922 году возобновление советско-германских отношений было дополнено Рапалльскими соглашениями, которое установило дипломатические и торговые отношения между двумя странами. По инициативе Рейхсвера началось секретное военное сотрудничество между германскими и советскими вооруженными силами, сотрудничество, многое давшее обоим государствам. Немцы должны были обеспечить капитал, технические разработки и военное обучение, русские предоставляли секретные учебные центры и производственные площадки, где немцы могли бы производить вооружения, запрещенные в соответствии с Версальскими соглашениями. Это были выгодные для обеих держав отношения.{858}

Франция, Бельгия, Чехословакия и Польша оставались противниками Германии в течение всего межвоенного периода. В долгосрочной перспективе Франция, с ее большой армией, ее индустриальной мощью, ее положением на Рейне — и с ее непримиримой враждебностью к Германии — была самым опасным врагом Германии. Французы создали кольцо союзов, окруживших Германию, обеспечивая военную помощь Бельгии, Чехословакии и Польше. Бельгию немцы считали враждебной, поскольку та была лояльным союзником Франции. В 1919–20 годах в качестве опасного врага была отмечена Чехословакия, поскольку последняя могла вторгнуться в Германию и оккупировать ее территорию.{859}

Но в ближайшей перспективе самую опасную угрозу для Германии представляла Польша. Возрожденная Польша во время Версальской мирной конференции предъявила претензии на германские территории. В качестве отправной точки Польша потребовала восстановления границ 1772 года. Эти границы включали Силезию, таким образом изначально Польша потребовала Силезию, плюс Данциг, Большую часть Восточной Пруссии и часть Померании. На конференции Ллойд Джордж отмечал, что «никто не доставил больше неприятностей, чем поляки».{860} Многие из требований Польши были удовлетворены союзниками. Данциг был превращен в «свободный город», а Познань, большая часть западной и часть Восточной Пруссии, а также Верхняя Силезия — все эти земли были переданы Польше. Территориальные уступки Германии стоили ей 13 процентов ее довоенной территории и 12 процентов ее довоенного населения — и большая часть из них отошла к Польше.{861}

В 1919 году на немецко-польской границе вспыхнула необъявленная война между фрейкором и польскими вооруженными силами.{862} В 1921 году, в ходе плебисцита в Верхней Силезии, боевые действия вспыхнули вновь. На выборах, за которыми наблюдали союзники, 61 процент населения высказался за то, чтобы остаться в составе Германии, но тем не менее непропорционально большая доля ее территории была отдана союзниками Польше.{863}

На западе французы заняли Рейнскую область, которая оставалась немецкой, несмотря на попытки французов поддерживать сепаратистские движения. К территориальным потерям Германии на Западе относилась уступка Эльзаса и Лотарингии Франции. В действительности немцы никогда не считали эти территории полностью принадлежащими германской империи, тем более что в 1913 году Эльзасу и Лотарингии было предоставлено ограниченное самоуправление; таким образом в Германии не испытывали горечи по поводу этой потери. Однако ситуация с восточными областями была иной. Немцы отказались смириться с потерей территорий, которые были немецкими в течение нескольких веков, как, например, Данциг. Фон Зект постоянно говорил о том, что Польша должна быть уничтожена — мнение, которое было распространенно во всем Рейхсвере и выражалось самыми высокими правительственными чиновниками.{864} В меморандуме для правительства 1922 года фон Зект утверждал, что «существование Польши невыносимо, несовместимо с выживанием Германии. Она должна исчезнуть, и исчезнет по причине своей собственной внутренней слабости и в результате действий России — с нашей помощью…С Польшей падет одна из самых сильных опор Версальского соглашения, превосходство Франции.»{865}

За исключением ситуации, связанной с Рурским кризисом 1923 года, когда французская армия оккупировала Рур и некоторые другие районы западной Германии, главной целью Рейхсвера и государственного военного планирования была война против Польши. В 20-е годы Польша имела армию мирного времени в 300 000 человек и 1 200 000 человек в запасе.{866} После 1923 года вероятность нападения Франции на Германии снизилась, в то время как польская угроза наоборот усилилась. Переворот маршала Иосифа Пилсудского в Польше усилил напряженность в отношения, приведя к серьезной опасности начала войны в 1927 году.{867} Германия не имела никаких вариантов стратегии наступательной войны, во многом именно польская угроза заставила Рейхсвер разрабатывать оборонительную стратегию.

При изучении практически безнадежного стратегического положения Германии в 20-е годы, видно что Рейхсвер и в особенности фон Зект проявили большие способности к действиям в данной ситуации. Политика сотрудничества с СССР, начатая Рейхсвером и продолженная гражданским руководством Германии, была блестящим стратегическим ходом для побежденной и изолированной Германии. Данное военное сотрудничество должно было играть основную роль в восстановлении германской военной силы и гарантировало наличие полезного сотрудника в случае нападения Польши. Германо-советское сотрудничество было жестко привязано к польскому вопросу: русские, как и немцы стремились увидеть уничтоженную Польшу.{868} Своей политикой и торговлей с гражданским правительством СССР руководство Рейхсвера продемонстрировало большие воображение и политическую изощренность, чем Генеральный штаб довоенной и военной эпохи.

Планирование военных действий

Кризисы начала 1920-ых годов, беспорядки внутри Германии, и хаотическое состояние раннего Рейхсвера делали невозможной любые формы серьезного планирования войны. Между 1919 и 1923 годам любые военные планы как правило импровизировались локально. Например, в ходе чешской военной паники 1919–20 годов местным штабом разрабатывались планы по обороне Восточной Саксонии в случае вражеского вторжения. Однако малое число доступных частей — единственная усиленная бригада и небольшое количество артиллерии и автомобильных подразделений — в реальности возможно лишь немного задержало бы чешское наступление{869}

В ходе Рурского кризиса 1923 года штаб Рейхсвера в Берлине занимался планированием сопротивления французским войскам на случай продвижения последних из Рура к Берлину. Даже планы самого Рейхсвера могут лучше всего быть охарактеризованы как импровизации. Были составлены мобилизационные расписания, созданы и обучены резервные части, запасы оружия, а также разработаны планы по подготовке оборонительной линии по Везеру. Национальная гордость требовала сопротивления, если бы французы продолжили продвижение, но как писал фон Зект канцлеру Куно в мае, а также позже в том же году новому канцлеру, Густаву Штреземану — не было никакой надежды не только на нанесение поражения французом, но и на организацию нормальной обороны.{870} Готовясь к вооруженному сопротивлению, фон Зект в то же время поощрял дипломатическое урегулирование кризиса.

Хотя в первую очередь стратегия Рейхсвера 20-х годов строилась на избежании войны — поскольку, в конце концов, победить было невозможно — обстоятельства вынуждали планировать дальнейшую деятельность в направлении создания кадровой армии, которая смогла бы обеспечить базу для возможности создания в дальнейшем массовой армии. В 1922 году фон Зект сообщал правительству, что следование союзническим требованиям означало конец Рейхсвера и его вырождение в не что иное, как пограничную полицию, следствием чего была бы беззащитность Германии.{871} национальное правительство было согласно с этой точкой зрения. В соответствии с этим с 1922 года правительство последовательно поддерживало политику тайного перевооружения Рейхсвера; кризис 1923 года и успешность германо-советского сотрудничества только усиливали данные устремления правительства.{872}

Долгосрочная стратегия Рейхсвера базировалась на четырех программах: (1) создание эффективной кадровой армии; (2) подготовка резервов; (30 производство запасов оружия для большой армии, а также подготовка промышленной мобилизации; и (4) помощь в обучении и оснащении советских вооруженных сил. Все четыре программы были в определенной степени успешны. Немцы наиболее преуспели в создании эффективной кадровой армии, наименее — в в создании резервов. Последовательно и одновременно осуществляя эти меры с 1922 года до конца Веймарской республики, Рейхсвер серьезно увеличил свою военную мощь, постепенно увеличивая роль Германии в европейской политике. Рейхсвер не мог считаться дружественным Веймарской республике; фактически армия была государством в государстве. Однако лучшие из немецких политических деятелей (особенно Штреземан) понимая, что международный престиж и влияние в значительной степени зависят от военной мощи, поддерживали программы Рейхсвера, направленные на его рост и увеличение его эффективности. Когда в конце 1926 года фон Зект сошел со сцены, а генерал Вильгельм Хейе снова возглавил Рейхсвер, а в 1928 году в свою очередь министром Рейхсвера был назначен Вильгельм Гренер, сотрудничество между военной и гражданской властью стало более тесным, чем прежде.{873}

Долгосрочное стратегическое планирование требует стабильного планирования и дисциплинированной, надежной военной силы. Германия не могла достичь политической и экономической стабильности вплоть до окончания в 1924 года Рурского кризиса. В это время Рейхсвер уже действительно был высоко дисциплинированной, хорошо организованной и хорошо обученной армией. В этот первый спокойный посткризисный год Веймарской республики немецкое военное планирование наконец отошло от своих предыдущих, скорее импровизационных, методов, и стало более полным и реалистичным. В середине 1920-х годов Рейхсвер как вооруженная сила вступил в зрелую фазу своего развития.

Хотя военные планы Рейхсвера были, в общем-то, оборонительными по своей природе, его планы против Польши приняли форму активной обороны, с акцентом на контратаки, поскольку Рейхсвер верил в превосходство наступления, а создание укрепленных оборонительных линий находилось под влиянием ограничений, наложенных союзниками. В соответствии с разработанными при Зекте после 1923 года планами войны против Польши германские силы должны были быть сконцентрированы на флангах и попытаться охватить двойным охватом любую польскую армию, вторгшуюся в Германию.{874}Сражение при Танненберге, когда германские войска, сильно уступавшие противнику, смогли успешно окружить и разгромить русскую Вторую Армию в ходе ее наступления в 1914 году, было одной из любимых тем для исследований в Рейхсвере, в основном из-за того, что его уроки могли быть применены в случае польского вторжения на том же самом направлении. Союзники также вынудили склониться немцев к активной обороне, отрицая право Германии на укрепление ее восточных границ и позволяя лишь поддерживать несколько устаревших укреплений близ Кенигсберга в Восточной Пруссии.{875} Если бы немцам разрешили после 1919 года строить пограничные укрепления, то основные военные усилия и большие средства были бы направлены на строительство фортификаций против ненавидевших Германию поляков. Возможно Германия также стала бы развивать подходы «линии Мажино» в своей стратегии и тактике. В конечном счете немцы в действительности построили несколько отдельных бункеров и укрепленных позиций в Восточной Пруссии. Однако эти укрепления скорее были предназначены для того, чтобы на них можно было бы опираться при ведении активной обороны, и они никогда не напоминали оборонительные линии во французском стиле.{876}

Планирование войны против Польша в 20-е годы ясно продемонстрировало все большее движение в сторону наступательного менталитета. Некоторые офицеры войскового управления даже считали план фон Зекта по ведения маневренного сражения в стиле Танненберга слишком осторожным. Генерал-майор фон Хассе, руководитель войскового управления полагал что лучшим военным решением было бы нападение на Польшу.{877} Зимние военные игры 1928 года прошли по пессимистичному сценарию, в котором немцы потеряли территории в результате польского наступления.{878} С другой стороны, в ходе групповых маневров в Восточной Пруссии осенью 1928 года вторгшиеся польские войска были успешно окружены и разгромлены в ходе маневренной кампании.{879} Также в 1928 году войсковое управление совместно с ВМФ организовало исследование, в котором изучалась организация наступательной операции против польского порта в ходе войны.{880} Среди офицеров войскового управления и ВМФ, работавших над исследованием, возникали серьезные споры. Большинство пришло к выводу, что такая операция оказалась бы слишком дорогой.{881} Тем не менее, заказав такое исследование, штаб Рейхсвера продемонстрировал, что он рассматривал и более наступательную политику в отношении Польши.

В противоположность этому, военные планы против Франции оставались почти полностью оборонительными вплоть до конца 30-х годов. Германия не имела никаких территориальных претензий на Западе за исключением восстановления контроля над Сааром и Рейнской областью. Нападение на намного большую и лучше вооруженную французскую армию было самоубийственной идеей для рейхсвера. Поэтому все планы войны против Франции делали акцент на ведении маневренной обороны с целью замедления французского наступления и нанесения французам максимальных потерь. Основная надежда была на то, что эта стратегия позволит немцам выиграть время, чтобы нанести поляком поражение и затем вернуться к дипломатическому решению вопроса.{882}

Мобилизационное планирование

Серьезное долгосрочное планирование процесса создания массовой и перевооруженной армии, готовой к ведению современной войны, началось в 1924 году. Отделы Т-1 (оперативный) и Т-2 (организационный) войскового оправления были назначены ответственными за разработку всеохватывающего мобилизационного плана. К концу 1924 и началу 1925 года первый проект плана расширения армии — несколько сотен страниц — был готов.{883}Мобилизационный план 1924–25 годов следовал зектовской концепции элитной, отлично вооруженной полевой армии, поддержанной легковооруженной, менее обученной милицией, пригодной для обороны границы. В тылу была создана армия резерва (Ersatzheer) для обучения рекрутов и для использования в чрезвычайной ситуации.

План предусматривал создание армии эквивалентной тридцати пяти дивизиям. На Семь пехотных дивизий Рейхсвера развертывались в 21 дивизию. Четырнадцать из них получали полк тяжелой артиллерии, зенитный дивизион и танковый батальон. С тремя кавалерийскими дивизиями Рейхсвера создавалась пригодная к наступательным действиям полевая армия в составе семнадцати дивизий. Семь слабее вооруженных дивизий из развертываемых двадцати одной, занимали оборонительные позиции для прикрытия границы при поддержке легковооруженных пограничных войск (Grenzschutz), эквивалентных четырем дивизиям. Внутри Германии была сформирована армия резерва, которая с ее шестьюдесятью тремя пехотными батальонами и двадцатью одним артиллерийским дивизионом была эквивалентна семи дивизиям. Эти дивизии, минимально оснащенные, должны были обучать пополнения для полевой армии; армию резерва не планировались для использования в боевых действиях, кроме как в чрезвычайной и критической ситуации.

Мобилизационные планы 1924 и 25 годов предусматривали наличие таблиц штатного расписания и распределения военного снаряжения для всей армейских подразделений и дают некоторое понимание о ранних исследованиях вопросов моторизации Рейхсвера. В 1924–25 годах Рейхсвер был по существу пехотной армией, зависимой от гужевого и железнодорожного транспорта в области перевозок и обеспечения поставок. Однако моторизации некоторых родов войск отдавался высокий приоритет. Дивизионы зенитной артиллерии должны были быть полностью моторизованы; также должны были быть моторизованы штабы и большая часть саперных и артиллерийских частей. В частности, подразделения связи по сути стали моторизованными, получив 268 грузовиков и 87 легковых автомобилей.{884} Пехота получила дополнительную поддержку автомобильным транспортом в виде пяти автотранспортных полков, приданных полевой армии.{885}

Эти планы 1924–25 годов также следовали зектовской концепции мобилизации волнами. Первая волна представляла собой лучше всего вооруженные и укомплектованные войска, полевую армию, способную в скором времени перейти в наступление. Вторая волна, имеющая меньше снаряжения и менее обученных солдат, отмобилизовывалась в то же время, что и полевая армия и занимала оборонительные позиции на границе. Последняя волна, армия резерва, мобилизовывалась после двух первых волн. Планы 1924–25 годов служили двум целям. Во-первых, они являлись планами Рейхсвера по развертыванию армии в случае нападения противника. Во-вторых, они послужили фундаментом долгосрочного стратегического планирования расширения армии.

Первая мировая война научила немцев тому, что мобилизационное планирование включает также подготовку к индустриальной мобилизации. Поскольку даже ограниченное перевооружение, предполагаемое мобилизационными планами 1924–25 годов, требовало серьезной промышленной подготовки, в 1924 году был создан специальный отдел в управлении вооружений, ответственный за индустриальное планирование. Первоначально он назывался штабом, ответственным за снабжение, а после 1929 года — экономическим штабом. Первыми тремя офицерами, служившими в этом отделе, были майор Эрих Зольдан, майор Рудольф Янсен и капитан Геррманн фон Ханненкен. Все они стали впоследствии генералами и продолжали служить в Генеральном штабе в качестве экспертов по промышленности и экономике в 30-е и 40-е годы. В 1927 году в этот отдел получил назначение капитан Людвиг Томас и оставался там служить в качестве главного специалиста Генерального штаба по военно-промышленному планированию вплоть до 1943 года.{886} В 1926 году в каждом из семи военных округов появился офицер, ответственный за экономические вопросы. Эти офицеры были ответственны за взаимоотношение с правительством и промышленным руководством и за подготовку запасов сырья и материалов для промышленности, а также окружных мобилизационных планов. Офицеры по экономике подчинялись экономическому штабу.{887} Взаимоотношения между Рейхсвером и промышленностью были тесными, особенно в ходе Рурского кризиса, когда крупнейшие промышленные концерны пожертвовали деньги на перевооружение Рейхсвера. С 1924 года отношения были систематизированы и формализованы. В 1925 году группа руководителей промышленных предприятий, многие из которых были привлечены к выполнению тайных заказов Рейхсвера, создала Статистическое общество (STEGA), которое стало организацией, отвечающей за отношения между Рейхсвером и промышленностью.{888} С появлением экономического штаба, офицеров по экономике и STEGA к 1926 году была сформирована эффективная система военно-промышленного планирования.{889}

В ходе Рурского кризиса была создана не только временная программа перевооружения на случай войны. С разработкой мобилизационных планов 1924–25 годов, описывающих структуру и штатную организацию армии, а также с созданием экономического штаба и STEGA стало возможным планирование долгосрочной и всесторонней программы перевооружения. В начале и середине 20-х годов Рейхсвером были сделаны значительные успехи в создании запасов оружия. В начале 1927 года генерал Хейе сообщил правительству, что Рейхсвер тайно создал запасы из 350 000 винтовок, 12 000 ручных и станковых пулеметов, 400 траншейных минометов, 600 легких и 75 тяжелых артиллерийских орудий.{890}

Фон Зект был уволен с поста командующего Рейхсвером в октябре 1926 года за провоцирование политического кризиса: он пригласил принца Гогенцоллерна посетить осенние маневры. Чтобы гарантировать продолжение своей политики в области строительства вооруженных сил, он обеспечил назначение на пост командующего генерала Хейе, руководителя войскового управления и сторонника идей фон Зекта. Это предотвратило назначение на этот пост генерала Вальтера Рейнхардта, самого главного конкурента Зекта внутри Рейхсвера, и человека, сильно расходившегося с Зектом во взглядах на стратегию и тактику. Если бы Рейнхардт стал командующим, то военное планирование, концепции организации армии и тактическая доктрина вероятно развивались бы в противоположном направлении. Рейнхардт был сторонником обороны, а не наступления и предпочитал концепцию традиционной массовой армии зектовской доктрине элитных профессиональных вооруженных сил. В любом случае, Хейе продолжал следовать в русле политики и доктрины фон Зекта. Преемник Хейе, генерал Курт фон Гаммерштейн-Экворд, армейский командующий в период 1930–34 годов, также развивал Рейхсвер в направлении, соответствующем долгосрочным планам фон Зекта. Ни один из командующих не вносил принципиальные изменения в базовыз концепции мобилизационных планов 1924–25 годов. Эти планы оставались фундаментом для армейской мобилизации и организационного планирования и в Третьем Рейхе.

Однако существовали многочисленные поправки и предложения в отношении деталей этих планов. Поскольку ядром планов было утроение семи пеходтных дивизий Рейхсвера, то они стали известны как план создания «армии из двадцати одной дивизии». В 1925 году управление вооружений рекомендовало увеличить количество кавалерийских дивизий с трех до пяти, но эта идей была отклонена Войсковым управлением.{891} В 1927 году. Когда Межсоюзническая Военная Контрольная Комиссия покинула Германии., предоставив Германии больше возможностей для вооружения и обучения, Рейхсвер подготовил план частичной реализации «программы двадцати одной дивизии». В 1928 году правительство согласилось финансировать программу по оснащению и укомплектованию «армии военного времени» в составе шестнадцати дивизий, известную как армия «А». Создание ограниченных запасов вооружения и резервов для укомплектования остальных армейских частей было запланировано на 1932 год.{892} В значительной степени из-за финансовых затруднений, связанных с Великой Депрессией, Рейхсвер не получил снаряжения для двадцати одной дивизии к 1932 году, лишь вооружение для армии «А» в составе шестнадцати дивизий должно было быть готово к 1930 году. Таким образом в 1932 году была начата вторая программа перевооружения, предусматривавшая оснащение всей двадцати одной дивизии, включая небольшие ВВС в составе 150 самолетов, танковую часть в составе 55 танков, а также оснащение тяжелой зенитной артиллерией и противотанковыми орудиями.{893}