Впервые именем таким

Страницы нежные романа

Мы своевольно освятим.

И что ж? оно приятно, звучно;

Но с ним, я знаю, неразлучно

Воспоминанье старины

Иль девичьей! Мы все должны

Признаться: вкуса очень мало

У нас и в наших именах

(Не говорим уж о стихах);

Нам просвещенье не пристало,

И нам досталось от него

Жеманство, - больше ничего.

Ключом к разгадке фамилии Карамазов служит разговор супругов Снегире­вых с Алешей. “Здравствуйте, садитесь, г. Черномазов”, - проговорила она. “Ка­рамазов, маменька, Карамазов (мы из простых-с)”, - подшепнул он”. Кара - в тюркских языках “черный”: Карамазов - “черным мазаный”. Так Достоевский приемом “народной этимологии” (см. § 19) использовал тюркизм.

А в примечании пишет: “Сладкозвучнейшие греческие имена, каковы, на­пример, Агафон, Филат, Федора, Фекла и пр., употребляются у нас только между простолюдинами”.

“Жеманство” традиции требовало для героини имени типа Леоноры, Эльвиры [108], а Пушкин, подчеркивая “дьявольскую разницу” ро­мана в стихах и поэмы, назвал свою героиню Татьяной.

Столкновение имен разной окраски может дать стилистичес­кий ключ к пониманию данного текста; так, например, рассказ Л. Леонова “Бурыга” начинается словами: “В Испании испанский граф жил. И было у него два сына: Рудольф и Ваня”. Даже упоми­нание каких-либо имен может играть характерологическую роль; таковы, например, поиски “романтических” имен у Насти в пьесе “На дне” М. Горького: сегодня Рауль, завтра Гастон.