Я – связная

Я порою себя ощущаю связной

Между теми, кто жив

И кто отнят войной.

И хотя пятилетки бегут

Торопясь,

Все тесней эта связь,

Все прочней эта связь.

Ю.Друнина.

Вечером, перелистывая семейный альбом, я остановил свой взор на фотографии моей бабушки. Мама говорит, я очень на нее похожа! И правда!

Сердце защемило, на память почему-то пришли строки из стихотворения «Я – связная» Юлии Друниной. я себя вдруг ощутила «связной между теми, кто жив и кто отнят войной». Я подумала, что вот еще немного дет вперед, и никто не сможет сказать: «Я помню как во время войны…»

Да, черты лица, характер – многое я переняла от бабушки, вот только судьбы у нас разные. Очень разные. Глядя на ее фотографию, всегда задаю себе вопрос, а я смогла бы как она? Впрочем, все по порядку…

Несколько лет назад. Бабушка жива. Я – девочка-подросток. Тот же альбом, та же фотография.

Чемоданова В.П. 1941 год (Бабушка)

- Бабуля, а ты воевала?

- Нет, Алёнка.

- Бабушка, а сколько тебе лет было, когда война проклятая началась?

- 21 год, Алёнка.

- М-м-м. Молодая! А когда война началась, ты что делала?

Бабушка вдруг запела песню на мотив «Синего платочка»:

Двадцать второго июня,

Ровно в четыре часа,

Киев бомбили, нам объявили,

Что началася война…

Она замолчала и закрыла лицо руками, как будто страшное что-то увидела из прошлого. Я дышать не могла, тихо сидела, ждала. Бабушка, наконец, убрала руки от лица и не спеша открыла другую страницу фотоальбома. Люди с фотографий были мне не знакомы.

- Бабушка, что это за красноармеец в буденовке?

- Это мой муж Михаил.

- Мой дедушка? Не похож.

- Нет, это первый мой муж.

- Ты никогда не говорила…

Афанасьев М.А. 1939г.

- Слушай, Аленка. Я вышла за военного, за красивого командира. Счастливая была. Родила ему дочку – Риточку. Жили мы тогда в Белоруссии, в городе Борисове. Миша служил, я дома его ждала, дочь воспитывала. 22 июня 2941 года рано утром в дверь постучали, я дома с Ритой, муж на службе. Открыла дверь, человек в военной форме коротко сказал: «Война!» Всем офицерским женам приказано до вечера оставить свои квартиры и эвакуироваться из Борисова, из Белоруссии, как можно дальше от войны. А ведь тогда с Мишей мы даже не попрощались… Я ждала второго ребенка, вот-вот должна родить. Может, можно остаться? «Нет!» - как выстрел прозвучал отказ. Собрав в дорогу самое необходимое: детские вещи, немного еды, деньги, документы, ой, чуть главное не забыла – фотографии, я с двухлетней Ритой на руках поехала на вокзал.

На вокзале паника – люди лезут в вагоны, плачут, целуются, прощаются. Давка, шум, горе. Я не помню, как села в вагон, как поехали. Ночью никто не спал, только дети на руках у родителей под стук колес дремали. Вдруг началось непонятное. Что-то выло, гремело. Вдруг сильно качнуло вагон. Послышался взрыв, второй… Бомбежка.

… Бабушка говорила, а передо мной как будто кинопленку из черно-белого фильма о войне прокручивали.

- А дальше, бабуля!

- Дальше, Аленка, кинулись мы из вагонов в лес. А немецкие самолеты развернулись и опять летят с очередной порцией смерти на беззащитных людей. А у меня то ли от страха, то ли срок подошел, начались роды. Я в лесу в канве под взрывы снарядов и крики людей родила сына. 24 июня это было. Я его в тряпку завернула, держу и не знаю, радоваться или плакать. Говорю Рите: «Это твой братик!» Женщины, рядом которые прятались, говорят вдруг мне, чтоб я, мол, бросила его здесь, в лесу. Война! Она все спишет. Никто не узнает. Брось!

Я только крепче его к себе прижала, ничего сказать не могу. Как это бросить маленького беспомощного малыша умирать?! Война! Как легко люди становятся убийцами. Не все.

- Это родился мой дядя Нега, да, бабуля?

- Он, Аленка, да, твой дядя.

- Хорошо, что ты его в лесу, бабушка, не оставила. А то у меня сейчас сестренки Иришки не было.

Бабушка, наконец, улыбнулась уголками глаз.

Рита, 1942 год

- Потом мы все-таки добрались до Урала. В Миассе жила моя мама, твоя прабабушка. Поселились мы на улице Ленина в небольшом доме. Я работать пошла, мама моя с детьми сидела. Шила одежду для солдат, вязала носки, варежки, перчатки. А Рита рисовала солнышко и в каждую вкладывала, чтоб теплее было…

- А твой муж воевал?

- В первые дни войны принял бой, был взят в плен, пытали его: звезду раскаленным железом выжгли – излюбленное варварство фашистов.

- Это он тебе написал?

- Нет, Аленка, я от него ни одного письма не получила, да и мне-то писать некуда было. Так и не узнал, что сын у него родился. Сам он был зверски убит в плену. Долго считался пропавшим без вести. После войны, спустя почти 30 лет, мы с Ритой могилу его нашли, точнее казать группа «Поиск» нашла.

- Бабушка, а ты фашистов видела?

- Видела, Аленка, видела.

- А какие они? Расскажи…

- Вот ты фильмы о войне смотрела? Точь-точь такие. Лица какие-то страшные, злые. Мы когда на Урал ехали из Белоруссии, не один раз под бомбежки попадали. Как начнут обстреливать состав, мы в лес, в овраги бежим, прячемся. Огонь, крики, стоны. В вагон возвращаемся, людей все меньше становится, на станциях опять новые пассажиры садятся, после бомбежки – в вагоне много свободных мест, только вещи остаются… Ехали молча, почти не разговаривали, некоторые плакали, детей крепче прижимали к себе. Ждали, боялись новой бомбежки…

Долго еще бабушка о военном времени рассказывала. Часто возвращалась я к теме войны в беседах с ней. Мой дед Михаил Чемоданов тоже воевал, служил на войне связистом, ранен был, награды имеет. Нет уже давно ни бабушки, ни дела, да и мальчика, который, помните, в самом начале войны родился, дядя мой, умер не так давно. Прервалась связь…

А возьму фотографию бабушки и ощущаю эту связь «между теми, кто жив и кто отнят войной». И чтобы эта связть не была нарушена, я дочке расскажу о войне, я сыну покажу награды деда. Я связная между той страшной войной и счастливым будущим детей своих.