Путешествие Ганнона

Вот что рассказано в так называемом «Перипле Ганнона»:

«Отчалив и выехав за Столпы, мы плыли два дня и потом основали первый город, который назвали Фимиатирием; при нем была большая равнина. Затем, направившись к западу, прибыли к Солоенту, ливийскому мысу, покрытому густым лесом. Здесь, основав храм Посейдону, снова двинулись на восток на полдня пути, пока не пришли к озеру, расположенному недалеко от моря и наполненному многочисленным и высоким тростником. Были тут и слоны и много других животных, которые паслись. Мы поплыли вдоль озера на день пути и населили приморские города, называемые Карпконтих, Гитта, Акра, Мелитта и Арамвий. Отплыв отсюда, мы прибыли к большой реке Ликсу, текущей из Ливии. У нее ликситские номады пасли стада; у них мы пробыли некоторое время как друзья. За этими живут негостеприимные эфиопы, населяющие землю, полную зверей и перерезанную большими горами, из которых, как говорят, вытекает Лике; у гор же живут люди разнообразных типов, называемые Троглодитами: ликситы говорят, что они в беге быстрее лошадей. Взяв у ликситов переводчиков, мы поплыли вдоль пустыни на два дня к югу, а затем на день к востоку. Там нашли мы внутри залива небольшой остров, пяти стадий в окружности. Его мы заселили, назвав Керной. Мы заключили, что он лежит соответственно Карфагену: путь от Карфагена до Столпов равняется пути от них до Керны. Отсюда, проплыв мимо большой реки по имени Хрет, мы прибыли к озеру, на котором было три острова, больших Керны. Отойдя от них на день пути, мы прибыли к концу озера, над которым высились громадные горы, полные диких людей, одетых в звериные шкуры; бросая камни, они отгоняли нас, препятствуя высадиться. Плывя отсюда, мы прибыли к другой реке, большой и широкой, полной крокодилов и гиппопотамов. Вернувшись отсюда, снова прибыли в Керну. Отсюда поплыли на юг и через 12 дней прошли мимо земли, которая была вся заселена эфиопами, бежавшими от нас и не ожидавшими нас. Язык их оказался непонятен и для бывших с нами ликситов. В последний день причалили к большим лесистым горам. Стволы деревьев были разнообразны и душисты. Проплыв мимо них два дня, мы очутились в неизмеримом морском заливе, на обоих берегах которого была равнина. Отсюда ночью мы заметили по всем направлениям с промежутками сверкающие огни, то больше, то меньше. Запасшись водой, плыли дальше пять дней вдоль земли, пока не прибыли в большой залив, который, по словам переводчика, называют Южным Рогом. В нем оказался большой остров, а на острове — соленое озеро, а на озере — другой остров. Сюда мы причалили, но целый день ничего не видали, кроме леса, а ночью много зажженных огней; слышали звук флейт, кимвалов и тимпанов и сильные крики. Нами овладел страх, и прорицатели велели оставить остров. Поспешно отплыв, мы прошли мимо знойной страны, полной благовоний. Из нее громадные огненные потоки вливались в море. Страна недоступна вследствие жара. Поспешно мы отплыли оттуда в страхе. Носились мы четыре дня и ночью увидали землю, полную пламени. В средине был весьма высокий огонь, больший, чем другие; казалось, что он касался звезд. Днем это оказалось высочайшей горой, называемой „Феон Охема“ (греч. «Колесница богов»). Чрез три дня, проплыв пламенные потоки, мы прибыли в залив, называемый Южным Рогом. В глубине залива находился остров, полный диких людей. Более многочисленны были женщины, с телами, покрытыми шерстью; переводчики назвали их гориллами. Мужчин мы преследовали, но не могли поймать — они все убежали, цепляясь за скалы и защищаясь камнями. Трех женщин мы захватили, но они, кусаясь и царапаясь, не захотели следовать за теми, кто их вел. Убив пленниц, мы сняли с них шкуры и привезли их в Карфаген. Дальше мы не плавали: у нас не хватало припасов».

Описание путешествия Ганнона — одна из самых ярких страниц в истории географических открытий древнего мира — известно нам лишь благодаря рукописи X века, однако краткие упоминания о нем можно найти у таких мэтров античной науки, как Арриан (в его «Индии») и Плиний Старший («Естественная история»). Путешествие это было совершено во времена расцвета колониальной карфагенской державы, за столетия до разрушительных войн с Римом и, видимо, еще до того, как греки из Массилии (Марселя) и Сиракуз стали серьезными торговыми и военными соперниками пунов. В XX столетии путешествие Ганнона стали относить к десятилетиям перед битвой близ Гимеры (480 г. до н. э.), когда греческому сиракузскому тирану Гелону удалось разгромить огромное карфагенское ополчение, перебив несколько десятков тысяч пунов (в античных источниках называется умопомрачительная цифра в 300 000 человек). Ганнон совершил путешествие в ту эпоху, когда Карфаген еще «распирало» от избыточного населения — ничем иным не объяснить цифру в 30 000 мужчин и женщин, которые участвовали в этой экспедиции.[66]

Цель путешествия Ганнона — основание колоний Карфагена за Геракловыми столпами — показывает, что пуны имели неплохое представление об Атлантике и об экономических перспективах таких колоний. Ни греки, на финикийцы, ни карфагеняне не создавали новых городов в совершенно неизвестных им регионах. «Пойти туда, не знаю куда» могли бы только политические эмигранты, но нет сомнений, что экспедиция Ганнона являлась проектом, поддержанным карфагенским правительством.

Где побывал Ганнон?

Современные ученые считают, что он плыл вдоль ливийского (то есть африканского) берега на юг, затем, как сообщает Арриан, повернул на восток и вошел в Гвинейский залив. Именно там он встретил странные острова с солеными озерами, гору под названием «Колесница богов», «людей-горилл».

Однако для нас небезынтересно уже начало его пути. Основав на северо-западном и западном побережье современного Марокко несколько торгово-земледельческих поселений, он зазимовал на о. Керн. Где находился этот остров? Его пытались искать близ побережья Марокко, однако Ганнон дает ясное указание, что он находился на таком же расстоянии от Столпов, на каком от них лежит Карфаген. Следовательно, мы должны искать его южнее — либо близ побережья Западной Сахары (именно здесь географически находится точка, удаленная от Столпов на то же расстояние, что и Карфаген), либо же значительно южнее, так как вскоре после отплытия с Керна карфагеняне увидели большую реку, называвшуюся Хрет, а вслед за ней — озеро. Под это описание может подходить лишь район впадения в Атлантический океан реки Сенегал, наносы которой образуют длинную косу, простирающуюся на десятки километров с севера на юг. Поскольку береговая линия меняется с течением времени, во времена Ганнона за косой, быть может, существовало несколько крупных островных массивов, — поэтому карфагенский мореплаватель и говорил об озере с островами.

Следующим «претендентом» на роль реки Хрет могла бы стать полноводная в нижнем течении Гамбия, однако непонятно, где тогда искать озеро с обширными островами на нем.[67]

Но самое загадочное заключается в другом: ни в одном, ни в двух, ни в пяти днях пути к северу от Сенегала или Гамбии нет острова, который мы могли бы отождествить с Керном!

Ученые пытаются выйти из очередного затруднительного положения, полагая, что Керн — это один из островков близ северо-западного побережья Марокко (что противоречит удаленности его от Геракловых столпов), либо же отождествляя его с каким-либо из Канарских островов (а это невероятно, так как до прибытия к Керну Ганнон не удалялся от берега; к тому же карфагеняне знали о Канарских островах). Таким образом, Керн — таинственным образом исчезнувший остров, не оставивший никакого следа в водах близ африканского побережья…

Если, конечно, Ганнон плыл вдоль африканского побережья!

Есть несколько вещей в его описании, которые ставят под сомнение «смелую» гипотезу о том, что суда карфагенян проникли вдоль побережья Гвинейского залива до вулканической горы Камерун («Колесницы богов»).

«Неизмеримый морской залив», о котором пишет Ганнон, еще один залив, именуемый «Западным Рогом», наконец, «Южный Рог» — все это не похоже на побережье Гвинейского залива. Последний столь обширен, что вообще не мог бы быть воспринят древними мореплавателями как залив. Бухты же, имеющиеся здесь в большом количестве, едва ли дотягивают до статуса заливов. С другой стороны, дельты многих полноводных рек между Сенегалом и Камеруном почему-то оказались не отмечены в отчете Ганнона — в том числе и бескрайняя дельта Нигера.

Не отождествим ни с чем, известным нам, и остров, который Ганнон и его спутники обнаружили в Западном Роге. В районе Гвинейского залива вообще нет островов, посреди которых имелись бы соленые озера, имеющие собственные острова. Звуки флейт, кимвалов, тимпанов, которые слышали карфагеняне, намекают на какое-то священнодействие, происходившее в этом месте. Нужно учитывать и то, что те же самые звуки для античного человека могли сопровождать явление какого-либо бога: например, Диониса или Пана. На острове с солеными озерами совершалось нечто чудесное, а потому таинственное и даже страшное. Панический страх, охвативший путешественников, по древним представлениям вызывался близостью божества, причем совсем не дружелюбной.

Описание извержения вулкана Камерун, которое видят во фразах, следующих сразу за рассказом об острове с солеными озерами, также не вполне ясно. Что за землю, полную благовоний, но недоступную из-за жары, увидели карфагеняне? Описание огненных потоков, стекающих из нее в море, явно не относится к извержению вулкана. Лишь через четыре дня путешественники заметили землю, «полную огня» (то есть пожаров, вызванных лавой), и «Колесницу богов». Может быть, Ганнон видел пожары, которые до настоящего времени устраивают во время охоты жители некоторых прибрежных территорий Западной Африки с целью выгнать зверей из мангровых зарослей? Но рассказ о том, что огонь во время этих пожаров «стекал в море», являлся бы чрезмерной поэтической вольностью.

И кто такие «гориллы», за которыми охотились путешественники на острове в глубине Южного Рога? Гориллы не пользуются камнями для самообороны, да и Ганнон называет их «дикими людьми». Куда больше они похожи на йети — по крайней мере, описание в «Перипле Ганнона» очень близко описаниям, которые дают очевидцы «снежному человеку».

Убеждение ученых XIX–XX столетий, что главная проблема сводится к определению крайней южной точки на побережье Африки, которой достигли путешественники, является одним из проявлений научной «позиции страуса». Лучше голову — в песок, чем на отсечение научному обществу.

Названия заливов — «Западный Рог» и «Южный Рог» — вполне могут подразумевать наличие «Северного Рога» и «Восточного». Четыре имени, соотнесенные с четырьмя сторонами света, тогда указывали бы на остров, береговая линия которого была достаточно хорошо известна переводчикам, сопровождавшим Ганнона.

Но когда карфагенские корабли могли отдалиться от африканского побережья?

В тексте Ганнона есть одно любопытное место. После заселения острова Керн карфагеняне совершили два плавания. Первое — вдоль берега, именно тогда были обнаружены озеро с тремя островами (о нем я говорил выше), «другая река» и т. д. После этого Ганнон вернулся на Керн и предпринял еще одно путешествие. На этот раз — строго на юг. Однако если Керн находился где-то севернее Сенегала, то двенадцатидневное плавание на юг (при расстоянии в сто пятьдесят километров, которые могли за сутки пройти корабли под парусом) привело бы карфагенян на широту Гвинейского залива, но в сотнях километров от африканского берега!

Атлантида в Гвинейском заливе? Или следы обширной Атлантической суши, последние фрагменты которой опускались на человеческой памяти? Почему бы и нет! В пятистах километрах к западу от современной Либерии лежит обширное подводное плато, которое может быть остатком одного из таких фрагментов. Извержение же «Колесницы богов» являлось проявлением сейсмической активности, сопровождавшей затопление этой земли. Причем карфагеняне вполне могли обследовать восточные берега «гвинейской Атлантиды»; после первого возвращения Ганнона в Керн в тексте нигде не говорится, что он плыл на восток и что новооткрытые земли лежали по левому борту его судов![68]Зато, как мы видели, речь идет о пути на юг.[69]

Не противоречит этой гипотезе упоминание «эфиопов», населяющих открытую карфагенянами землю. Атлантика с ее Атлантидами не разделяла, а соединяла континенты, образующие ее берега. Нет ничего удивительного в том, что негритянские племена жили на каких-то из ее поздних фрагментов. По крайней мере, только через посредство Атлантиды в Мезоамерику могли попасть африканцы, которые вызвали создание ольмеками знаменитых «негроидных» изваяний.[70]

Предприимчивость финикиян (наследниками которых стали карфагеняне) подтверждается знаменитым и не подвергаемым сомнению их путешествием вокруг Африки.