М.В.НЕСТЕРОВ. «СЕРГИЕВ ЦИКЛ»

Алла: «Память противостоит уничтожающей силе времени. Память — преодоление времени, преодоление пространства. Память — основа совести и нравственности, память — основа культуры. Хранить память и беречь память это наш нравственный долг перед самими собой и перед потомками. Память наше богатство. Память как «бестелесная духовная субстанция» становится отчетливой силой, особенно во время предельных испытаний, выпадающих на долю людей. Человеку необходимо ощущать себя в истории, понимать свое значение в современной жизни, оставить о себе добрую память – утверждал Д.С.Лихачев.

Дима: Непосредственным поводом обращения (слайд2) «Поэта русского Православия» Нестерова, который создал религиозные образы древней и новой Руси, к образу Сергия Радонежского стал торжественно отмечаемый в 1892 г. 500-летний юбилей со дня кончины Преподобного отца. Его образ был необычайно близок самому художнику, в семье которого Сергий Радонежский был одним из самых почитаемых святых. Может быть, именно поэтому Нестеров очень любил ездить в Троице-Сергиеву лавру, где его внимание привлек один старый монах. Под впечатлением от общения с ним была написана художником картина «Пустынник» (слайд3), где тайны жития монахов получили свое образное воплощение.

Алла: Идея этой работы подступала к нему давно, еще в те времена, когда, перечитывая «Братьев Карамазовых» Достоевского, ему захотелось сделать иллюстрации к главе о старце Зосиме. Прототипом для пустынника стал монах, которого Нестеров не раз встречал на утренней службе в Троице-Сергиевой Лавре. Художник долго наблюдал и издали им любовался. Это был отец Гордей. Пустынник с тихим умилением взирает вокруг – настроение тихой благости и умиротворения. Да и пейзаж - тоненькая нежная елочка и озеро – словно прислушивался к нему-то. Кажется, будто старик и озеро едва слышно беседуют друг с другом. Каким-то новым дыханием тихой любви и покоя вдруг повеяло в русском искусстве.

Дима: Именно в «Пустыннике» Нестеров впервые в русском искусстве прикоснулся, может быть, к самой сложной, но и к самой высокой теме – к духовному смыслу жития монашествующих, постоянно угнетающих свою плоть во имя стяжания Духа Святаго, открывающего им, по слову И.Лествичника, «путь к Божественному вожделению».

Алла: В картине настроение блаженной, тихой радости пронизывает весь облик старого монаха, идущего по сырой земле, попирая собственную тень. Художник кладет ее ни слева и ни справа от него, а прямо перед ним. Но тень не отбрасывает нечто воздушное, а только материальное, телесное. В этом попрании своей тени – выразительный образ многотрудного монашеского подвига, в котором и борение с плотью, и стяжание Святого Духа, и рождение святости.

Дима: Эта картина — начало, зарождение религиозной живописи совершенно особого рода. В отличие от классической религиозной живописи, рожденной на сюжетах из Священного Писания, Нестеров в своих полотнах создает не фантазии на библейские темы и не предлагает свое толкование их, а раскрывает смысл самого Слова Божия, наполняет евангельским духом действо своих картин о Христе, о святых, о русской духовности. Религиозная живопись Нестерова, в отличие от традиционной, заимствованной у европейских мастеров, очень органично вписывалась в русское искусство.

Алла: Зародившаяся в «Пустыннике» тема монашествующих, по сути, пройдет через все творчество художника. Здесь и (слайд 4) «Под благовест» (1895) –, и (слайд 5) «Великий постриг» (1898), и, конечно, цикл картин о преподобном Сергии Радонежском, над которым художник работал с 1889 по 1899 гг.

Сергиев цикл — своего рода «проба пера». Новация эта была порождена самой темой, т. е. особой жизнью монахов, их особым, духовно наполненным, молитвенным общением с Богом.

Уже в первой картине цикла (слайд 6) «Видение отроку Варфоломею» в центре внимания художника не чудо преображения способностей мальчика, которому до встречи со старцем с трудом давалась грамота, хотя именно это чудо и составляет суть данного биографического факта. Авторское отступление от него заставляет нас предположить какое-то иное посвящение картины, лишь внешне связанной с подробностями жизни о.Сергия.

Дима: Свое художественное повествование Нестеров начинает с чуда обретения иконы (слайд7). На Руси такие иконы нередко обретались прямо на дереве или у корней его. Это обстоятельство и использует художник в «ВИДЕНИИ ОТРОКУ ВАРФОЛОМЕЮ» (1889-1890).

Припорошенная листьями, старая, осыпавшаяся по краям икона на дереве, прямо за спиной схимника, открывается нам двумя своими клеймами с изображением в верхнем клейме Богоматери с младенцем (слайд 8), а в нижнем Георгия-Победоносца (слайд 9). Такое сочетание сюжетов не может быть случайным, особенно если учесть, что Россия по преданию есть дом Пресвятой Богородицы. А образ Георгия-Победоносца, занимавший в иерархии русских святых всегда одно из первых мест, символизировал победу добра над злом. Взаимодействие этих сюжетов, соединение в одном изобразительном ряду символов небесного покровительства Руси и победы светлых сил над темными придает явлению иконы особый смысл. (слайд 6) Постепенно, исподволь, проникая в повествование о XIY веке, когда Русь уже не один век изнывает под ярмом Орды, оставлявшей после своих набегов сплошные пепелища и загубленные жизни, такое соединение сюжетов становится камертоном самого действа, разворачивающегося в картине. Его атмосфера зарождается в тишине осенней природы, уже отдавшей свои живительные соки, уже остывшей от буйства красок, гаснущих в желтизне листьев, пожухлой траве и скошенном сене. Еще высокое небо уже затянуто плотной пеленой облаков, оставивших лишь узкую полоску голубого просвета. Время, давно перевалившее за полдень, в своем замыкающем день движении перекликается с настроением природы, в которой осень – как переходное состояние от жизни к ее оцепенению. В пейзажные образы художник тонко, очень деликатно вводит линию исторических ассоциаций с настроением безысходности и подавленности в русском народе накануне деяний Сергия Радонежского. И все же лишенный вычурности, характерный русский пейзаж, скромный, не яркий, панорамно раскрывающий неоглядные дали, застывшую гладь воды, несет в себе то обаяние простоты, гармонии и благодати, что так врачуют душу, творя в ней подлинное чудо просветления. Не в этом ли высокий смысл видения седого схимника хрупкому мальчику? Старость и молодость, прошлое и будущее в осеннем затишье настоящего предстали друг другу, осененные крестом и молитвой, под благовест чуда обретения иконы.

Алла: В этом образе времени возникает и перспектива будущей жизни Сергия Радонежского. И та маленькая деревянная церковка, что почти слилась даже своими очертаниями с окружающей природой, кажется поначалу незаметной. Она как символ той церкви, что будет срублена Преподобным в лесу, и от которой пойдет одна из важнейших православных святынь на Руси – Троице-Сергиева Лавра. А схимник с дароносицей в руках - уже канонизированный святой - это же в будущем сам о. Сергий. Потому мы и не видим лица схимника, что придало бы сцене характер общения. Так художник выстроил явно ощутимую связь между временем и вечностью. Поднявшийся высоко в своем молитвенном подвиге, о.Сергий для России, словно, это древнее, но все еще могучее дерево, что возвышается за спиной схимника, который в картине уже отмечен святостью и церковным прославлением. Духовный собиратель земли русской, он стал опорой православному люду в преодолении и тяжкого унижения, и нравственного разорения.

Дима: Работа над «Варфоломеем» настолько увлекла художника, что он уже не мог отрешиться от этой темы. Погружаясь в нее, проникаясь духовными деяниями, подвижничеством насельников монастыря, ему вдруг стало важно отобразить эту сложную, внутреннюю, высокодуховную их жизнь. Так родилась идея картины «ЮНОСТЬ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ» (слайд 10).

Уединение о. Сергия, его монашеское отрешение от мира стало темой этой картины. Это именно тема, а не содержание, поскольку уединение трактуется Нестеровым здесь не как форма, но как образ жизни.

Алла: Картина отмечена стилистическими особенностями модерна. Благодаря плоскостному освоению пространства, фигура о.Сергия не вписывается в пейзаж, а как бы накладывается на него. Пластическое своеобразие стиля помогло художнику создать выразительный образ слияния судьбы о.Сергия и Церкви, которой принадлежала вся его жизнь. Именно этим обстоятельством продиктована логика композиционного единства фигуры юноши и сразу же возвышающейся за ним церкви. Поддержанный вертикальным ритмом стволов деревьев, этот пластический монолит, увенчанный крестом, получает свое историческое и художественное оправдание. Он - как образ духовного бытия монашествующих, чья жизнь слитна с церковью в послушании, смирении, молитве.

Интересно и необычно художественное решение самого образа о.Сергия, за который Нестерова, особенно в советские времена, не раз упрекали в слащавости. Этих авторов можно понять, поскольку в атеистическом обществе церковная терминология была неизвестна. На самом деле это то, что в Церкви называется УМИЛЕНИЕ, т.е. «величание Бога в сердце своем», как писал св.Игнатий Брянчанинов Такое величание согревает и радует ум, воспламеняет душу "к невыразимой любви Бога и людей" (Св.Григорий Синаит). Вот это тончайшее движение души, исполненное необычайной духовной высоты, молитвенного богообщения, когда, по слову св.Игнатия Брянчанинова, «соединенные воедино, ум и душа приносят Богу молитвы чистые…», и попытался передать в картине Нестеров.

Дима: Мы все знаем о чудотворных иконах, их целительной силе, а вот о подобных явлениях среди произведений светской живописи слышать не приходилось. Между тем именно эта картина, с ее религиозной искренностью, переполняющей духовной энергетикой обрела необычайную силу воздействия, которое иначе как чудотворным и не назовешь. Работая в архиве Галереи, я нашла письмо жены В.М.Васнецова. Письмо, правда, без начала и поэтому сказать, кому оно адресовано, не могу. Но в этом письме женщина (слайд 11) просит своего адресата, который должен вскоре ехать в Киев, где в это время работают над росписями Владимирского собора Васнецов и Нестеров, непременно передать Михаилу Васильевичу историю, которая произошла с ней, точнее, с ее сыном. По признанию жены Васнецова, когда ее заболевшему мальчику ничто не помогало: ни усердие врачей, ни прописываемые ими лекарства, ей на глаза вдруг попалась репродукция с этой картины. Причем, черно-белая. И она в отчаянии, словно схватившись за соломинку, но с верой, взяла и приложила ее к больному месту сына. И свершилось чудо – мальчик быстро пошел на поправку. Одним из самых загадочных в цикле является, пожалуй, триптих (слайд 12) «Труды Преподобного Сергия» (1896-1897).

Алла: Источник вдохновения здесь «читается» сразу – житийная икона. Художник имеет возможность сказать о том, что в любом возрасте, в любое время года пребывает преподобный в трудах. На первый взгляд, в картине все кажется обыденным и повседневным. Необычен лишь ореол над головой Сергия. Земные заботы и святость личности, представленной в чисто земной форме ее бытия, с засученными рукавами, в труде и хлопотах, независимо от времени года. Но при этом нет заземленности в пластическом повествовании, как нет (слайд 13) и внешней разобщенности людей в центральной картине, хотя и непосредственного общения между ними тоже нет. Люди, молча, делают свое дело, объединенные мыслью, сознанием необходимости построить свой дом. Вместе с тем в картине нет строительного шума, что придало бы ей ощущение быта. И то впечатление обыденности, которое поначалу возникает, постепенно, по мере восприятия, переходит в какое-то иное качество. Люди укладывают один венец за другим, но в строящемся доме нет видимых очертаний храма. Хотя избранная Нестеровым его форма необычайно точна и по стилю, и по времени. Это – так называемая клетская церковь, от слова «клеть», чье возникновение и распространение в XIY в. связано как раз с именем Сергия Радонежского. Эта клетская церковь представляет собой обыкновенный сруб, но только увенчанный крестом. Но дом в картине еще не подведен под крышу. Поэтому нам трудно узнать в нем будущую церковь. Художник передает некую промежуточность момента созидания, не уточняя, не конкретизируя его. По той же самой причине и на всей стройке нет явного отпечатка монастырской архитектуры. Нет сосредоточенности людей на самой работе, хотя и отвлеченности от нее тоже нет. И невольно возникает мысль, что не действие, как таковое, связывает этих людей. Погруженные в себя, они сосредоточены не на внешней, а на той внутренней работе, которая совершается в мыслях и чувствах каждого из них. И образ природы возникает здесь не столько местом их отшельничества, сколько миром, преисполненным духовного единения человека и природы, человека и Божьего мира. Проникаясь ею, человек созидает себя. Это духовное домостроительство и отображено в картине как обретение храма в душе. Именно оно и составляет главный труд и заповедь Сергия Радонежского, пробуждавшего в современниках потребность приобщения к основам христианского общежития. «Пробуждение этой потребности, - писал В.О.Ключевский, - и было началом нравственного, а потом и политического возрождения русского народа».

Дима: Набранная Нестеровым духовная энергетика, нарастающая в работе над циклом от картины к картине, а также постижение по мере освоения образа Преподобного его духовно-нравственной высоты, требовали своего выхода. И параллельно с картинами цикла художник начинает работу над большим полотном «СВЯТОЙ СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ» (слайд 14).

На фоне широкой панорамы скромной, без прикрас русской природы на высоком холме возвышается фигура Сергия Радонежского, словно вышедшего из монастыря, что виднеется вдали.

Внешне построение картины очень простое. И все же слышится в ней какая-то тихая, словно исподволь набирающая силу, высокая, торжественная нота. Возвышающиеся один над другим планы задали всей композиции восходящий ритм, который включает в свою динамику и увенчанную ореолом фигуру Преподобного, и держит ее над всей этой землей: над ее широкими, бескрайними просторами, над которыми, словно, молитвенно плывет, тихо и распевно: «Свете тихий, святые славы…». И уже не фоном, а образом России воспринимается открывшийся пейзаж, обретший, благодаря своей ритмической организации, особую, внутреннюю, монументальность. Исходящая, кажется, от самых корней, из самой глуби, она заполнила собой весь образный строй картины. И сама эта монументальность - не самодавлеющая, а та, что по-нестеровски легкая, ненарочитая, но с какой-то неземной силой. И потому сам Преподобный на полотне воспринимается и как неотъемлемая часть этой земли, и как ее охранитель. Не старцем, а достаточно молодым человеком изобразил его художник, подчеркнув тем самым его вневременную святость и вечное почитание этого святого на Руси.

Замыкающая цикл, картина как бы подытоживала размышления художника о деяниях и значении для России самой личности Сергия Радонежского. И потому она получилась таким своеобразным портретом-памятником великому святому, который предстает на холсте игуменом земли русской.

Алла: «Сергиев цикл» во многом определил дальнейшее развитие искусства (слайд) Нестерова и прежде всего его религиозной живописи. Живя в общественной атмосфере «духовного и политического нигилизма» (И.Ильин), ему еще и поэтому был очень близок образ Преподобного Сергия. Ведь конечной целью жизненных трудов его было духовное собирание, единение народа. Его нравственное возрождение.

Дима: Сергиев цикл - это напоминание не только об исторических корнях народа, но прежде всего о его духовной общности, в которой и виделся Нестерову способ преодоления нравственного раскола общества, путь национального и духовного возрождения. (слайд 15) Но, к сожалению, тогда, сто с лишним лет назад, слово Нестерова не было услышано его современниками. Тогдашнее русское общество, находясь, по определению самого художника, в состоянии духовного оскудения и нравственного разорения, не услышало, не увидело в живописных образах Нестерова того главного, о чем он говорил так проникновенно и искренне.

Алла: Сергиев цикл сыграет большую роль в дальнейшем освоении Нестеровым темы, вершиной которой станет серия картин о богоискательском пути русского народа и где тема спасения обретет и свой исторический масштаб, и философскую глубину, и духовную полноту.

Библиография

1. Дружинин С.Н. Альбом. М.Нестеров. М.: «Изобразительное искусство», 1975.

2. Дурылин С.Н. Нестеров в жизни и творчестве. Изд. 2-е. Вступит. Статья чл..корр. АН СССР Сидорова. М., «Молодая гвардия», 1876.

3. Никонова И.И. Нестеров. М.: Изд. Искусство, 1962, - 189 с.

4. Никонова И.И. Михаил Васильевич Нестеров. – 2-е изд., испр. – М.: Искусство 1984/ - 24 c/? 223 л. ил. – (Жизнь в искусстве).

5. Нестеров М.В. Письма: Избранное. Изд. 2-е, перераб. и доп. Вступ. Статья, составление, комментарии А.А.Русакова. Л., «Искусство». Ленинградское отделение, 1988.

6. Новгородова А.В. 100 русских художников: энциклопедия живописи для детей. М.: Белый город, 2003.

7. Нестеров. Серия «Мир шедевров. 100 мировых имен в искусстве». М.: Издательский центр «Классика», 2001. – 64с., илл. Вступительная статья Л.Байрамовой.

8. Нестеров М.В. Воспоминания. Подготовка текста, вступительная статья и комментарии А.А.Русаковой. М.: Советский художник, 1989.

9. Поспелов Г.Г. Русское искусство начала ХХ века: Судьба и облик России. М.: Наука, 1999. – 128 с.

10. Симфония по творениям святителя Игнатия. М., 2001, с.435.

Периодика:

1. Архангельские епархиальные ведомости. № 12, июнь, 1892г.

2. Архангельские епархиальные ведомости, № 18, сентябрь, 1889г.

3. Вологодские епархиальные ведомости, № 12, июнь, 1892г.

Рецензия

Совместная презентационная работа Ивасишина Дмитрия Николаевича и Рущак Аллы Владимировны, воспитанников воскресной школы Свято-Казанского храма, написана на актуальную в данный момент тему: «М.В.Нестеров «Сергиев цикл».

Рассматриваемые в работе полотна художника актуальны в связи с празднованием 700-летия со дня рождения Преподобного Сергия Радонежского, игумена Троице-Сергиевой Лавры.

Работа написана на основе трудов богословов, авторитетных в исследуемой области.

В целом же Дмитрий и Алла достаточно полно и подробно раскрыли тему работы, что способствует положительной рецензии.

К недостаткам работы следует отнести небольшое количество фундаментальных трудов богословов о житии прп Сергия Радонежского, использованных в работе.

Работа допускается к защите.

Рецензент: архимандрит Филипп (Филиппов), секретарь Сыктывкарской и Воркутинской епархии, настоятель Свято-Казанского храма м. Кочпон.