Северус

Драко

Я один. Я остался один. Да, проклятая война закончилась уже довольно давно. И оставила свой неизгладимый глубокий след в жизни каждого, кто к ней участвовал прямо или косвенно.

Светлые маги победили, Волан-де-Морта больше нет. Все, кто рьяно защищал школу, себя, своих родных и близких, вот уже не один год, второго мая запускают в воздух салюты и поднимают бокалы с выпивкой за Победу. Но все же, все, кто празднует, знают цену этой победе. Цену, оставленную человеческими жизнями.

Но мне нет покоя. Я остался один. Отца посадили в Азкабан, и буквально через месяц он получил поцелуй Дементора и стал похожим на овощ – полностью безжизненным. Мне осталось только напоить его ядом, чтобы не видеть таким, да и чтобы он не мучился. Все равно за ним никто не присмотрел бы в этой тюрьме, а оставил просто гнить на потеху судьбе. Мать же скончалась через полгода после этого случая, не перенеся таких потерь. Хотите, верьте, хотите, нет, но она любила отца.

Теперь остался только я. Одинокий мальчишка, не нужный никому – ни друзьям, ни врагам. Сам по себе. Но и тут мне не стало покоя.

Спустя неделю после похорон матери, я стал видеть всех мертвых родственников. Но это были не души. Это были скелеты, обтянутые лохмотьями одежды. Они преследовали и сопровождали меня всюду. Я даже решился выйти в город и думал, что люди начнут шарахаться от изобилия мертвых людей, но оказывается, их видел только я.

Не могу понять, почему меня так сильно подвела психика? Наверное, от одиночества. В Святой Мунго я не решил сунуться. Там не помогают детям Пожирателей даже за огромные суммы. Да и что бы я сказал? Что вижу трупы? Тогда жить мне до конца своих дней в отделе для душевнобольных или как обычно ловить на себе еще больше взглядов, в которых кроме презрения плескалось бы еще и лицемерие с усмешкой.

Люди никогда не поймут меня. Я был воспитан в этой среде, жил в ней. Но принимать метку мне все же не хотелось. Я был вынужден! Мои родные тоже были мне дороги! Но уже ничего не вернуть, ведь окружающие только и делали, что видели во мне холеного аристократа и избалованного ребенка. И ведь никто не смог заглянуть в мою душу, чтобы понять и увидеть меня настоящего.

Каждый день я старался забыться за игрой на рояле. Но меня всегда перебивала маленькая девочка, просившая почитать ей сказки. Да, у меня должна была быть сестренка. Сводная. А я и не знал об этом. Оказывается, мама ее тщательно прятала. А когда отец узнал об измене матери, то незамедлительно убил Элайзу. Она всего лишь случайно попала в его поле зрения. Этот поступок не достоин прощения!

Когда я играл на рояле, то всегда чувствовал, как мамины руки, а точнее сказать, уже кости, ложились мне на плечи и она тихонько, словно издалека говорила о том, что я в скором времени присоединюсь к ним. От этих слов моя кровь стыла в жилах. А на днях я узнал, что никогда в жизни у меня не будет детей. Это было ударом! И пустота, так быстро наполнявшая всю мою душу, стала развиваться еще быстрей, захватывая последние светлые крупицы надежды на что-либо хорошее. Мне никогда еще не было настолько дурно.

И сейчас я пишу письмо Поттеру, с той надеждой, что он поймет те слова, что я медленно вывожу на пергаменте пером и чернилами. Красивые витиеватые буквы складывались во фразы про то, что Мэнор надо сделать приютом, а меня, в конце – концов, оставить в покое и не терзать мое житие – бытие в газетных статьях.

Закончив писать письмо, я созвал всех домовиков, что были в поместье и распустил их, предварительно попросив последнего, Типпи – предоставить мне сову и идти с миром в любые другие семьи. Даже в тот самый Хогвартс, о котором я не хочу помнить, в связи с прошедшей войной.

Тишина Мэнора давила на уши, когда почтовая сова отправилась с письмом к адресату. Меня все еще окружали мои же мертвые родственники, среди которых не было отца. Они все смотрели на меня с какими-то смешанными чувствами, которые я скорей всего улавливал, нежели чем видел.

Если бы меня сейчас кто-нибудь увидел, то гарантированно удавился бы от смеха! Еще бы! Самый холеный аристократ предпочел смерть одиночеству! Да и еще таким способом, который не каждый выберет. Никаких тебе авад, продолжительных круцио, бросков под автомобили, отравлений. Все просто! Только я, Бальный зал, хрустальная люстра, веревка и табуретка, принесенная из кухни, где работали эльфы. Замечательно! Но и с давящим одиночеством, презрением и пустотой я уже не мог смириться. Будь, как будет. Лишь бы письмо дошло до адресата и в будущем проживающие здесь дети были счастливы. А я уже просто ничего не хочу.

Я уже медленно раскачивал стоявший подо мной табурет, увеличенный в размерах для того, чтобы я мог дотянуться до люстры. Мыслей в голове уже никаких не было. Я просто хочу успокоиться и уйти.

Я в последний раз оглядел моих родственников. По щеке прокатилась одинокая слеза. Табуретка резко качнулась и упала с грохотом на пол. Последнее, что я услышал, был короткий звон хрусталя.

Мой последний прерванный вздох. Темнота. Тишина.

Фред

- С тобой все хорошо, братишка? – спросил меня Джордж, когда враги решили объявить часовой перерыв.

- Да, я в порядке, - неуверенно ответил я.

- Я тоже, - эхом отозвался мой братец.

И через несколько секунд мы стояли в тишине. Каждый из нас был в своих думах. Но я чувствовал физически и морально, что брат боится меня потерять. Да и что уж греха таить, я тоже.

Перед тем как зайти в замок, а точнее в руины Большого зала, Джордж схватил меня за руку и тихонько произнес:

- Пожалуйста, не бросай меня, - он посмотрел куда-то в небо, и по его щекам потекли слезы.

- Не брошу, братишка, - ответил я, чувствуя, как в мою душу медленно закрался страх.

По истечении часа, Темный Лорд приказал своим слугам вступать в бой. Снова началось выживание. Война, несущая множество смертей. Да что этому Темному Лорду на месте не сиделось! Да и Гарри Поттеру. Может, если бы он пошел «на поклон» к Волан-де-Морту – все утряслось? Тем более, я наслышан о том, что ребята нашли все его крестражи и уничтожили их. Тогда почему эта тварь все еще жива?!

Но мою голову занимали совсем иные мысли на данный момент. Я очень переживал за свою семью, за мать, отца, за братьев и сестренку. Хотя старался по возможности отшучиваться. Даже здесь! На войне! Где нет места глупым шуткам, смеху и радости! Но что поделать, таков я – Фредерик Уизли, шутник и балагур, которому не все равно, что происходит сейчас с родными.

Несколько раз мою голову посещала мысль о безвыходности, о том, что Темного Лорда и его приспешников победить невозможно. В особенности Лорда. Ведь если он бессмертен, то и война будет вечной. Золотой мальчик столько не проживет, чтобы постоянно спасать Магический мир от зла. Да и Пожирателей Смерти меньше от этого не станет. Их ряды пополняются в геометрической прогрессии. Но я быстро выбрасывал эту мысль из головы и сражался дальше. Но больше всего я хотел, чтобы мои родные были живы.

На одном из этажей я увидел, как Билл сражался с парой-тройкой пожирателей, а когда было, ринулся помогать ему, то услышал просьбу о том, чтобы я не мешался и нашел Джинни, которую после перерыва не видел никто.

Черт! Надо найти сестренку! Не дай Мерлин, с ней что-нибудь произошло! Но мои опасения были быстро развеяны, когда Джинни бежала по коридору мне навстречу с каким-то флаконом в руках.

- Эй, Фред!

- Да, сестренка! – мимоходом отозвался я, отбиваясь от внезапно появившегося Пожирателя.

- Выпей это! – она протягивает мне флакон, в котором я угадываю Феликс Фелицитас.

- Нет, сестренка, я уже пил его сегодня, - шутливо отзываюсь я и отмахиваюсь.

- Точно? – она смотрит на меня не верящим взглядом.

- Да, Джинни. Отнеси его Джорджу. Он должен быть где-то рядом.

- Хорошо, я постараюсь его найти.

И моя единственная и горячо любимая сестра, отмахиваясь от заклинаний, исчезает за поворотом. Надеюсь, я поступил правильно, отказавшись от зелья удачи. Мой брат, я должен его найти!

Джордж оказывается на одном из этажей. Я помогаю ему и Перси, так неожиданно оказавшемся посреди бойни, отбиться от приспешников Темного Лорда. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я начинаю подшучивать над старшим братцем. А он и не собирается отпираться, выпуская в мой адрес своего вида колкости. Джордж лишь хихикает, но пока не встревает в нашу братскую перепалку.

Спустя некоторое время на нашей площади появляется сам Министр, естественно находившийся под Империо.

- Здравствуйте, Господин Министр! А вы знаете, что я подаю в отставку?! – Перси мастерски отбивается от заклятий, пущенных в него Скримджером.

- Перси! – воскликнул Джордж.

- А я и не знал, что ты можешь шу….

Раздался взрыв, так и не давший мне закончить мою фразу. Никогда.

Джордж

Все как в тумане. Перед глазами до сих пор стоит тот злосчастный гребаный взрыв. Ну почему?! Почему именно Фред! Я даже не помнил, как меня от него в Большом зале пытались «оторвать» родители, а до этого я, чтобы убедиться, что с Фредом все хорошо, пытался сделать то же самое с Перси. Но судьба решила подложить мне огроменную свинью в виде смерти брата. Да и к тому же близнеца!

Уже зима успела наступить, а я все еще не могу прийти в себя. Но как же тут придешь в себя, оклемаешься, успокоишься, зная, что от тебя оторвали половину. Половину твоей души. А возможно она и вовсе целиком ушла, потому что мне стало все равно.

После этой злосчастной весны я чувствую себя потерянным, опустошенным. Моя жизнь уходит из меня по крупицам, понимая, что в таком теле ей делать нечего. Да, смерть Фреда подкосила нас всех, а меня в основном.

На похоронах я стоял возле гроба с неестественно белым и спокойным лицом. А слезы я до сих пор в тихую лью в подушку. Мужчины же не плачут. До меня словно сквозь вату доходил смысл фраз, проговариваемых братьями, сестрой и родителями. Они пытались сделать из меня прежнего Джорджа. Прежнего балагура. Но у них ничего не вышло. Прежний Джордж ушел вместе с Фредом, а на его месте сейчас осталась только тень.

Да, я чувствую себя тенью. Бестелесный, жалкий человечишка. Вот кто я. В основном я даже не притрагивался к еде, которую готовили или мама, или Джинни. Просто кусок в горло не лез.

Через пару месяцев после войны я переехал обратно в наш, а точнее уже мой магазин. Но у меня не было, и нет никакого желания и сил, чтобы его открывать. Без Фреда все бесполезно.

Очередная чашка кофе остается стоять на столе. Я медленно наблюдаю за поднимающимся паром из кружки. Это безобидное действие напоминает мне мое душевное состояние. Я не хочу ничего. Совершенно ничего. Да, я пытался забыться в спиртном, но это бесполезно. Пара – тройка месяцев, а может и больше, не принесли желаемых результатов спокойствия. Я не слежу за временем. Меня совершенно не интересует, что происходит в этом убогом обществе. В этой серой жизни.

Да, спиртное не принесло мне никакого спокойствия, а доставило лишь только головную боль в троекратном размере. А по ночам мне все же снился один и тот же кошмар. Своими холодными щупальцами он медленно охватывал мое сознание. Мне каждый раз становилось невыносимо страшно. Как я успевал просыпаться на самом ужасном моменте сна – уму непостижимо. Мне даже зелье сна без сновидений не помогало. И в последнее время я решил упиваться кофе, да и не одной чашкой. Лишь бы не спать, лишь бы не видеть смерть Фреда снова и снова. И этот вечер, плавно переходящий в ночь не стал исключением из правил.

Одни говорят, если человек умирает, то за него нужно радоваться. Он же попадает в лучший мир, который недоступен для живых. До поры до времени. Мерлин! Бред! Как можно радоваться тому, что не стало родного человека? Как?! «Время лечит» - говорят другие. Что-то я не заметил. И каждый раз, когда я оказываюсь на улице, на меня всегда направляются сотни и тысячи жалобных взглядов, и я только и слышу шушуканье общности про смерть моего брата. Да пошли вы все к черту со своей болтологией, сплетники хреновы! Не нужна мне ваша жалость!

Ударив кулаком по столу, я поднимаюсь и иду к шкафу. Достав оттуда заготовленный лист, с двумя-тремя строчками текста, я накидываю на себя первую попавшуюся куртку, надеваю зимние кроссовки и мигом бегу к выходу. Лишь бы не находится в этих душащих меня стенах. Но и на улице мне не становится легче.

Морозный ветер резко бьет в лицо, но не заставляет меня вернуться обратно. Я быстро крутанулся на месте и через мгновение очутился на кладбище. Открыв калитку, жалобно скрипнувшую в ответ, я знакомою тропою побрел к могиле брата. Оказавшись в назначенном месте, я встаю на колени, медленно опускаю руки на надгробие, а потом прислоняю к ним голову. Спустя несколько секунд, вдохнув воздуха, я произношу:

- Здравствуй, Фредди…

Ты не представляешь, как мне плохо. И с каждым днем мое состояние сводится к глубокому минусу, но лучше не становится. Мне так одиноко. Да, одиноко. Ведь никто вокруг меня не понимает. Даже родные и друзья. Они никогда не поймут, каково это быть… близнецами, и в одночасье остаться одному.

Знаешь, Фред, а я ведь каждый день… каждый убогий день пытаюсь вбить себе в голову, что твоя смерть не более чем фарс, шутка! Я даже дома старался так делать. Я верил в то, что однажды утром ты просто войдешь в нашу общую комнату и скажешь, что был в отъезде. Но черт! Твой любимый свитер, так бережно связанный мамой… всегда напоминал мне об обратном. Хоть ты и грозился его распустить на отдельные ниточки, но….

Мама каждый божий день в течение месяца заставала меня в комнате держащим свитер в руках и в подавленном состоянии. Но это не длилось вечно. Спустя неделю я перенес огромное зеркало, в полный рост, в комнату и картина менялась. Ближе к вечеру, меня уже находили в комнате стоящим на коленях перед зеркалом. Я упорно пытался увидеть там нас двоих, но все впустую. Там был только я. Жалкий я. Неужели я просил о чем-то большем тогда, второго мая? Нет. Я всего лишь попросил тебя не бросать меня. А ты ушел. С улыбкой на губах. Мерлин, какой я эгоист!

Как только я оказался в нашем магазине, то незамедлительно занавесил все, что связано с отражающими предметами – все стекла, зеркала. Это невыносимо! Невыносимо чувствовать себя таким опустошенным. Может, ты поймешь это когда-нибудь, там, у себя….

- Знаешь, я прогнал Джонсон, - снова произнес я, даже не стараясь закутаться в куртку от неожиданно разыгравшейся пурги.

Эта самовлюбленная стерва решила, что раз уж тебя нет, то она имеет полное право повеситься на меня! Ну, уж дудки! Она нагрянула в магазин неожиданно. Пролила ведро слез, сожалела, сочувствовала. Говорила, что все наладится со временем. Знаешь, а я ведь сперва ей поверил! Дурак. Спустя неделю, которую Анджелина всеми усилиями вытерпела, живя со мной в квартире как сожитель, она решила снять все полотнища. Никогда я еще не испытывал столько ужаса и гнева одновременно. Так же, она неумолимо звала меня твоим именем: «Фредди, то…», «Фредди, это…». Но в один прекрасный день я не выдержал и наорал на нее. А позже – выволок за дверь и выбросил следом ее чемодан с вещами. Хах! Она надеялась на конкретный переезд?! Но ее ждал розовый обломинго, ибо видеть ее у меня уже не было никакого желания. Как можно быть такой тупой и не различать нас даже после твоей смерти?! Ты уж прости, братишка.

Я не знаю, сколько времени уже прошло, а я все говорил и говорил. Я не хотел останавливаться, зная, что тишина просто меня задушит, свалится на мою голову и душу, словно огромный валун. Я не чувствовал холода. Ничего.

- Знаешь, Фред, я хочу передать магазин Джинни. Думаю, она справится, - тихо, но гордо произнес я.

Прошло еще неизвестное количество времени. Пурга разыгралась не на шутку, но меня это совершенно не трогало и не волновало. Я все говорил и не хотел останавливаться. На душе легче не становилось, было только хуже.

- Может… может… все будет хорошо? – уже осипшим голосом произнес я.

Подступившие слезы застелили глаза, и я попытался взглянуть на небо, которое из-за пурги не выдавало ни единой звезды. Я попытался выдавить подобие улыбки. Нет, хорошо не будет, нет. Не в этой жизни.

Я не почувствовал того, как упал на могилу. Я просто улыбнулся и….

Северус

Война. Поскорее бы закончился этот ад! Я так устал от всего этого. Устал прислуживать и шпионить одновременно. Конечно! Это же ради общего блага! И конечно, ради Мальчика-который-надоел-мне-до-тошноты – Гарри Поттера. Но что поделать. Долг жизни перед Поттером-старшим. Да и память о Лили дает о себе знать. Уж лучше бы меня Люпин сожрал в ту ночь под Гремучей ивой.

Мерлин свидетель тому, как мне надоел этот старый маразматик Дамблдор с его идиотскими заданиями. И в такой же равной доле мне надоел этот идиот Волан-де-Морт. Но мне, как я понял, никогда не будет покоя, я же шпион.

Ну, зачем я принял Темную сторону? А ведь все по глупости из-за любви. Говорят, что это светлое чувство. Что же, я согласен с этим. Но вот только последствия этого светлого чувства бывают разными. И видимо жизнь решила окончательно надо мной посмеяться, когда подложила мне свинью в роли Джеймса Поттера и его таких же недалеких дружков. Конечно, с Блэком мне потом пришлось поддерживать связь, но только из-за Ордена этой недожаренной курицы, в который я вхожу. Мерлин! Один только Люпин был в этой шайке нормальным, не считая его «пушистой проблемы».

Мерлин! Да когда ты сдохнешь, Темный Лорд! Твои новшества и нововведения ничего не принесли этому миру, кроме разрухи. Чертов поборник чистоты крови, мать твою! Хотя сам такой же полукровка, как и я! Мне до ужаса стыдно и смешно наблюдать за тем, как те же Малфои стелятся перед ним. Позор! И это называется: «Мы гордые чистокровные аристократы, которым должны поклоняться все недостойные мира сего».

Лили, милая! Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь. За все, что я натворил. За то, что обидел и унизил тебя тогда на пятом курсе. А теперь, еще исходя желчью, придираюсь к твоему сыну по любому поводу. Жаль, что он не похож на тебя внешне. Но я все-таки внял мольбам своего мозга и заглянул в его душу. Да, Гарри внутренне очень похож на тебя. В некотором смысле я вижу в нем себя. Он так же был обделен радостями детства, как и я. Но у него есть, несомненно, одно достоинство – он не отворачивается и не унижает друзей. Не то, что я!

Да, я ничтожество по сравнению с твоим сыном, Лили! Мерзкое ничтожество! И я это признаю. Хотя каждый раз продолжаю играть на публику, нося на лице маску мрачного преподавателя, который никогда не выходит из подземелий. Ну, разве что по особым случаям.

Мерлин, как я устал! Но я сделаю все, чтобы твой сын жил, Лили! Все! Даже если на кону будет стоять моя жизнь! Хотя, почему же будет? Она и так стоит. Только ради тебя, Лили. Не ради твоего муженька, Джеймса, а ради тебя, милая.

Да, я еще обещал этому старому интригану Дамблдору, что постараюсь защитить детей, находящихся в Хогвартсе от нападок Пожирателей. Как видишь, у меня это, мягко говоря, плохо получается, но все же...

И почему же я не утопился тогда, на пятом курсе? Да-да! Я стремился утопиться только из-за того, что посмел оскорбить тебя, моя милая. А прощения я так и не получил. Но это заслуженно. Помню только, что я теплым летним вечером лег в озеро с белой лилией в руках и начал постепенно отталкиваться от берега, дабы заплыть дальше. Я так надеялся, что огромный кальмар затянет меня своими щупальцами на дно. Но мне не дал свершить акт наиглупейшего самоубийства Люциус. Да, именно он так назвал это действо. И именно он умудрился меня вытащить из озера. Хотя о чем это я? Он вытащил меня банальной Левиосой! Да, сейчас мне стыдно, но тогда мне было глубоко наплевать.

С тех пор началось становление моей темной личности. Да, именно этот эпизод послужил толчком к примыканию на темную сторону. Мерлин! Как я был глуп и сейчас расплачиваюсь за это! А иногда, во времена «просветления» мою голову занимал вопрос: «А как бы повернулась моя судьба, не оскорби я Лили?».

Самой моей большой ошибкой было сдать Темному Лорду часть подслушанного пророчества. Не мог придумать чего-нибудь другого? Я идиот, знаю. Но в то время я еще не умел профессионально выстраивать мысли в своем сознании. Прости меня, Лили. Хотя я знаю, что ты меня не простишь.

Сейчас я отбиваю пару заклятий в Амикуса и Алекто Кэрроу, пущенных в меня МакГонагалл. А позже стремительно выбегаю из замка и пытаюсь найти твоего любимого сына.

Ноги стремительно принесли меня в Визжащую хижину. Я, было, подумал, что Поттер прячется там, ведь ему дан час на раздумья о том, чтобы явиться к змеемордому с поклоном. Ужас! Но он, судя по пророчеству должен встретиться с Волан-де-Мортом лицом к лицу на дуэли. Ведь ни одному из них не будет покоя, пока жив другой. Очень хочется надеяться на то, что Темный Лорд падет еще до дуэли.

Но меня в хижине ждал «сюрприз», и вместо Гарри Поттера я встретил там Тома Реддла, всеми известного Лорда – полукровку. Ох, как не вовремя! А ведь надо еще Поттера найти и всеми правдами-неправдами увести его в безопасное место. Надеюсь, что мы и без него справимся. Но моим планам суждено было обрушиться раз и навсегда!

Волан-де-Морт вальяжно восседал на старом потрепанном кресле, словно оно было троном. А его шею преспокойно обвивала его любимая змея Нагайна.

- Северус! - молвил Лорд, стоило мне появиться в хижине. – Ты-то как раз мне и нужен!

- Слушаю Вас, мой Лорд, - отозвался я и нацепил на свое лицо маску отчуждения.

В процессе разговора выяснилось, что Темному Лорду нужна была Бузинная палочка. Но ведь она и так находится у него! Чего же этот змеемордый хочет?!

- Ты же знаешь, Северус, что палочка подчиняется лишь тому, кто убил ее предыдущего хозяина? А ведь последним ее хозяином являешься ты! Она мне не подчиняется, - прошипел Волан-де-Морт.

У меня в горле ком встал. Черт! Этот змеемордый считает хозяином палочки меня?! Но это невозможно! Хозяином палочки являлся Драко, когда выбил ее из рук директора банальным Экспелиармусом. А потом этот черед перешел к Поттеру, когда он завоевал палочку в честном бою у Малфоя! Но Лорду не дано знать этих подробностей. На данный момент палочка находилась в руках Реддла. Я же на одном из собраний ее своевольно ему передал, якобы намекнув, что заниматься вандализмом, граничащим с разграблением могил, мое самое любимое занятие! Да, вандализмом. Ведь палочка была «похоронена» вместе с Дамблдором.

Я старательно пытался внять словам Темного Лорда. Но сейчас мои мысли занимал Золотой Герой. После передышки Волан-де-Морт снова зашипел:

- А чтобы победить Поттера, мне нужна именно Бузинная палочка!

- Но ведь вы, сэр, можете убить его и обычной…

- Нет, идиот! – его красные глаза метали молнии, а так же в них отчетливо читался гнев.

Впервые в жизни мне захотелось убежать от Темного Лорда, кричать и мчаться по территории Хогвартса сломя голову в неизвестном направлении. Лишь бы убежать, спрятаться и не показываться обществу.

- И чтобы предотвратить это недоразумение, мне придется убить тебя, Снейп, - Лорд вальяжно растянул слова. – А до Поттера я еще доберусь.

- Мой Лорд, я могу привести Поттера к вам прямо сейчас! – только и смог произнести я, а в голове у меня уже вырисовывалась картина побега.

- Нет, Снейп! – воскликнул Лорд. – Слишком рискованно.

Я уже готов был получить Аваду от Лорда и зажмурил глаза. Но вместо нее услышал мерзкое шипение Волан-де-Морта, а потом его слова:

- Авада слишком банальна для тебя, Снейп! Но мне все еще нужно, чтобы Бузинная палочка подчинялась мне. – Но и живым ты отсюда не выйдешь.

Я открыл глаза и увидел, что змеи на шее Лорда больше нет. Не успел я повернуть головы, чтобы высмотреть эту мразь, как Нагайна моментально впилась своими клыками мне в шею. Жгучая боль пронзила каждую клеточку моего мозга, а впоследствии и тела.

- Приятных снов, Северус! – бросил «прощальные» слова Темный Лорд и скрылся за дверью.

Мерзость! Какая адская боль! Я рухнул на пол и перед моими глазами моментально все поплыло. Змеиный яд быстро распространялся по телу, отнимая все силы даже на малейшее движение. И как по року судьбы в хижине появился тот, которого я всеми силами пытался найти и защитить во имя Лили – Гарри Поттер.

- Профессор! – ошарашено то ли пискнул, то ли крикнул, Поттер.

Я уже не мог разобрать его панических слов. Будущий Герой Магического мира в шоке сначала метался по хижине, а потом присел рядом со мной.

- Посмотри… на… меня, Гарри, - с трудом произнес я, зажимая горло рукой.

Мальчишка склонился надо мной и внимательно посмотрел в мое лицо.

- У тебя… глаза… Лили, - тяжело произнес я.

- Знаю, сэр, - ответил Поттер.

- В-вот… посмотри.

Каким чудом я умудрился выплеснуть свои воспоминания из головы, я сам не понял. Серебристая жидкость вытекала из моих глаз, словно слезы, и пока Гарри Поттер собирал ее, перед моим взором проносилась вся моя жизнь.

А потом весь этот поток решил остановиться и показать нечто новое для меня. Это был ответ на мучающий меня вопрос: «А как бы повернулась моя судьба, не оскорби я Лили?». Оказалось, если бы я не оскорблял любимую женщину, то в скором времени она стала бы моей женой. У нас росла бы замечательная дочь, так похожая на Лили, но только с моими глазами. Да, моими! А я был бы самым лучшим отцом, я уверен в этом!

Но видимо это моя судьба, быть вечно одиноким. Последний фрагмент моей жизни пролетел перед глазами. Все померкло. Простите меня.