Ф. Бэкон

Много внимания анализу правовой проблематики с новых методологических позиций уделял в своей «естест­венной философии» Фрэнсис Бэкон (1561—1626). По ха­рактеристике К. Маркса и Ф. Энгельса, Бэкон — это «на­стоящий родоначальник английского материализма и всей современной экспериментирующей науки» '\

Выступая против схоластики и спекулятивного априо­ризма и обосновывая теорию индукции и эмпирический метод исследования природы (включая сюда и «природу человека»), Бэкон писал: «Человек, слуга и истолкова­тель природы, столько совершает и понимает, сколько постиг в ее порядке делом или размышлением, и свыше этого он не знает и не может» 16.

В качестве видного государственного деятеля Англии (он занимал, в частности, должности генерал-атторнея, члена Тайного совета при Якове I, а затем и лорда-кан­цлера в 1616—1621 гг.) Бэкон всемерно содействовал усилению централизованной власти и укреплению пози­ций короля. Вместе с тем он выступал за регулярный созыв парламента, деятельность которого могла бы в из­вестной степени противостоять чрезмерному абсолютизму королевской власти.

Заметное внимание Бэкон уделял работе по сбору и систематизации английского права и созданию свода за­конов Англии.

Хотя в своей практической (юридической и государ­ственной) деятельности сам Бэкон не раз нарушал зако­ны ", но в работах его настойчиво проводится идея за­конности. В произведении Бэкона «Великое восстановле-

15 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 2, с. 142.

16 Бэкон Ф. Соч. М., 1972, т. 2, с. 12.

17 Так, используя свое влиятельное служебное положение, он ока­

зывал противозаконное давление на органы юстиции и склонял

их к решениям в угоду правящей монархии. В этих же целях

он ущемлял полномочия судов «общего права» и усиливал по-

зпции «суда справедливости», находившегося под администра­

тивным влиянием. Бэкон, будучи лордом-канцлером, и сам пред­

стал в 1621 г. перед судом и был осужден за целый ряд зло­

употреблений (в том числе за взяточничество). Обвинения про­

тив себя он признал полностью. Вскоре он был освобожден от

наказания, но блестящая карьера его оборвалась окончательно.

ние наук» имеется даже специальный раздел с характерным названием: «Образец трактата о всеобщей справедливости, или об источниках права, в одной главе, в форме афоризмов» 18.

В своем правопонимании Бэкон по преимуществу ориентирован на позитивное право и его источники, характеристику их юридических свойств, достоинств и недостатков. Особое внимание уделяется законам и их месту среди других источников положительного права, во­просам правотворчества и применения права, а также роли суда.

Как это видно уже из названия упомянутого трактата, проблема «всеобщей справедливости» трактуется Бэконом в юридическом плане, в плоскости надлежащих качеств позитивного права, его источников и т. д. «В граждан­ском обществе,— пишет он,— господствует или закон, или насилие. Но насилие иногда принимает обличье за­кона, и иной закон больше говорит о насилии, чем о пра­вовом равенстве. Таким образом, существуют три источ­ника несправедливости: насилие как таковое, злонамерен­ное коварство, прикрывающееся именем закона, и жестокость самого закона» (Афоризм I).

Приведенное положение свидетельствует, в частности, о том, что Бэкон проводит различие между законом по существу (справедливым законом, противостоящим наси­лию, включающим в себя принцип «правового равенства» и выражающим требования «всеобщей справедливости») и формальным законом (законом лишь по «обличью», форме, названию, словом — несправедливым, насильствен­ным, антиправовым законом). Данное принципиальное различие играет в его суждениях ту же роль, которую в других учениях (до и после него) играет та или иная версия различения права и закона19: речь во всех этих

18 См.: Бэкон Ф. Соч. М., 1971, т. 1, с. 507—536. Ссылки на положе­

ния этого трактата в дальнейшем будут приводиться в самом

тексте в виде указания на нумерацию соответствующих афо-

' ризмов.

19 Естественно-правовое значение такой бэконовской характеристи­

ки вакона, как справедливость, отчетливо видно из следующих

'его слов: «В то же время в высшей степени правильно то, что

люди обладают уже от природы некоторыми нравственными по­нятиями, сформированными иод влиянием естественного света и естественных законов, такими, как добродетель, порок, сира-■ ведливость, несправедливость, зло» (Бэкон Ф. Соч., т. 1, с. 539).

подходах по сути дела идет о тех необходимых крите­риях, чертах и качествах (обобщенно говоря — правовых свойствах), которыми должен обладать закон (и вообще все позитивное право, все его источники).

Именно к справедливым законам относится бэконов-ская характеристика закона — одна из самых образных и точных в истории учений о законе: «законы — якори государства» (Афоризм LXXIII).

Наличие отмеченного различения в правопонимании Бэкона тем более важно подчеркнуть, что в силу своего метода и преимущественного интереса к вопросам пози­тивного права он оказал заметное влияние на проникно­вение опытного и эмпирически ориешированного пози­тивистского метода в юриспруденцию, на становление позитивистской правовой науки и вообще на развитие буржуазного юридического позитивизма, представители которого, напротив, принципиально отвергают такое раз­личение.

Характеризуя законы в качестве «главной силы и ору­дия» для достижения «счастья граждан», процветания общества и прочности устоев власти, Бэкон признает, что большинство законов неспособны к выполнению этих целей. «Поэтому,— пишет он,— мы хотим по мере наших возможностей показать, что некоторые законы должны стать своего рода «законами законов», и определять, что в каждом отдельном законе хорошо и что плохо» (Афо­ризм VI). Под этими «законами законов» по существу имеется в виду теория законов, учение о законе как ис­точнике позитивного права.

Основные требования, которым должен отвечать закон, формулируются так: «Закон можно считать хорошим в том случае, если смысл его точен, если требования его справедливы, если он легко исполним, если он согласуется с формой государства, если он рождает добродетель в гражданах» (Афоризм VII).

Касаясь дел, в отношении которых имеются пробелы в законодательстве, Бэкон считает, что такие дела должны рассматриваться только судами высшей инстанции. «Ведь право дополнять закон и расширять границы его приме­нения или же смягчать его действие,— подчеркивает он,— мало чем отличается от права издавать законы» (Афо­ризм XXXVII).

Он выступает за весьма осторожное обращение к су­дебным прецедентам как источнику права, что вполне

естественно при его явно отрицательном отношении к судейскому правотворчеству. Превращение судьи в зако­нодателя характеризуется им как произвол. «Судьям,— пишет он,— надлежит помнить, что их дело «jus dicere», а не «jus dare» — толковать законы, а не создавать и издавать их. Иначе будет похоже на ту власть, какую присваивает себе римская церковь, которая под предлогом толкования Писания не останавливается перед добавле­ниями и изменениями, находит там то, чего нет, и под видом охраны старого вводит новое» 20.

Помимо составления свода законов (куда должны вой­ти законы, составляющие общее право, а также осново­полагающие законы или статуты, сборники описаний про­цессов и приговоров) Бэкон придает важное значение подготовке вспомогательной литературы к данному своду, в том числе институций (курсов по наиболее сложным вопросам правовой науки), словаря юридической терми­нологии, исследований о юридических нормах и прин­ципах, выводимых из самого права, сборников «юридиче­ских древностей» (т. е. сочинений историко-правового профиля и предшествующих своду правовых источников), разного рода «сумм» (кратких систематических изложе­ний юридического материала по определенным разделам и темам для помощи в первичном ознакомлении с пра­вом), собраний всевозможных процессуальных формул по каждому разделу права.

В целом можно сказать, что бэконовские суждения о свойствах позитивного закона, о том, каким должен быть позитивный закон (и иные источники позитивного права), являются теоретико-правовой конкретизацией и позитив­ной экспликацией представления о должном законе, ле­жащего в основе его концепции различения права и за­кона и находящего свое выражение в идее необходимости специальной теории закона (учения о «законах законов»)..

Значительная новизна и глубина бэконовского подхода состоит в осознании необходимости концепции различения права и закона и в использовании потенциала и смысла (эвристического, гносеологического, методологического, аксиологического) данной концепции именно примени­тельно к теории позитивного права. Такой бэконовский перевод проблематики различения права и закона в тео-

20 Бэкон Ф. Соч. т. 2, с. 476—477.

207.

рётичёсКуй плОсКоСтЬ вместе С тем убедительно демон­стрирует то важное обстоятельство, что данное различе­ние находится йе где-то вне теории позитивного нрава, а является существенной предпосылкой и необходимым составным моментом самой этой теории. Без того или иного варианта подобного различения невозможна сама теория права, как таковая, и подход к позитивному пра­ву неизбежно остается дотеоретическим и нетеоретиче­ским — по преимуществу юридико-догматическим коммен-тированием, толкованием и классификацией позитивного права.