В ту ночь, лишь только утих ветер, Жильят отправился на рыбную ловлю, однако он остановил свой ботик не очень далеко от берега.
На обратном пути, во время прилива, часа в два пополудни, когда ослепительно сияло солнце, он плыл мимо Бычьего рога в бухту "Дома за околицей", и ему вдруг почудилось, что на кресле Гильд‑Хольм‑Ур виднеется тень, которую не могла отбрасывать скала. Он направил ботик в ту сторону и увидел, что там сидит человек. Вода прибывала, скалу окружали волны:
спасения не было. Жильят помахал ему рукой. Человек не шевельнулся. Жильят подплыл ближе. Человек спал.
Неизвестный был одет в черное. "Похож на священника", – подумал Жильят. Он подплыл еще ближе и разглядел юношеское лицо.
Лицо было ему незнакомо.
К счастью, скала была отвесна, а вода около нее глубокаЖильят повернул лодку и повел ее вдоль гранитной стены утеса. Прилив настолько приподнял судно, что Жильят, встав на борт, мог дотянуться до ног спящего. Он выпрямился, поднял руки. Упади он сейчас в воду, вряд ли ему удалось бы спастись. Била сильная волна. Его раздавило бы между скалой и лодкой.
|
|
Шильях потянул спящего за ногу.
– Эй, что вы тут делаете?
Человек проснулся и сказал:
– Смотрю.
Он совсем очнулся от сна и продолжал:
– Я только что приехал на остров, мне захотелось пройтись, я забрел сюда, – с этой скалы такой чудесный вид! Всю ночь я провел на корабле и вот заснул от усталости.
– Через десять минут вы были бы под водой, – сказал Жильят.
– Да что вы!
– Прыгайте в лодку.
Жильят придержал лодку ногой, уцепился одной рукой за скалу, а другую протянул молодому человеку в черном, и тот легко спрыгнул. Юноша был очень хорош собою.
Жильят взмахнул веслами: не прошло и двух минут, как ботик очутился в бухте "Дома за околицей".
На молодом человеке была круглая шляпа и белый галстук. Его длиннополый черный сюртук был наглухо застегнут.
Белокурые волосы ореолом обрамляли его женственное лицо, вдумчиво смотрели ясные глаза.
Лодка подошла к берегу. Жильят продел трос в кольцо причала, потом обернулся и увидел в протянутой выхоленной руке юноши золотой соверен.
Жильят легонько отстранил руку.
Оба хранили молчание. Первым заговорил юноша:
– Вы спасли мне жизнь.
– Возможно, – ответил Жильят.
Трос был укреплен. Они вышли из лодки.
Юноша повторил:
– Я вам обязан жизнью, сударь.
– Ну так что ж?
За ответом Жильята вновь последовало молчание.
– Вы здешнего прихода? – спросил юноша.
– Нет, – ответил Жильят.
– Какого же?
Жильят поднял правую руку и, указав на небо, промолч вил:
– Вот какого.
Юноша попрощался и пошел своей дорогой.
|
|
Сделав несколько шагов, он остановился, вынул из кармана книгу, вернулся и сказал, подавая ее Жильяту:
– Позвольте предложить вам это.
Жильят взял книгу.
То была Библия.
Через минуту он уже стоял на крыльце и, облокотившись о перила, смотрел вслед юноше, пока тот не скрылся за поворотом тропинки, ведущей в Сен‑Сансон.
Мало‑помалу Жильят забыл и думать о пришельце, о существовании кресла Гильд‑Хольм‑Ур; все исчезло; склонив голову, он погрузился в бездонную пучину грез. Этой манящей бездной была для него Дерюшетта.
Его вывел из забытья чей‑то голос; кто‑то крикнул:
– Эй, Жильят!
Голос был знакомый. Жильят поднял глаза, – Что такое, сьер Ландуа?
Действительно, это был сьер Ландуа, проезжавший по дороге, шагах в ста от "Дома за околицей", в своем «фиатоне» (фаэтоне), запряженном маленькой лошадкой. Он остановился, окликнув Жильята, но видно было, что ему некогда и он кудато спешит.
– Слышали новости, Жильят?
– Какие?
– Да о "Приюте неустрашимых".
– А что там такое?
– Так не расскажешь, я от вас слишком далеко, Жильят задрожал.
– Уж не выходит ли замуж мадемуазель Дерюшетта? – Нет. Но теперь придется.
– Что это значит?
– Ступайте туда. Там все узнаете.
И сьер Ландуа стегнул лошадь.