Глава XV

ПОСЛЕДНИЙ БРОСОК

Юдеян говорил по-отечески «мои

ребята», Юдеян говорил на пошлом языке

общественных сортиров: «замочите гада»,

он всегда был «народен» и всегда держался

рубахой-парнем, этот весельчак из

Ландсберга и бывший палач Фемы [532], этот

кровавый парашник из лагерей «Черного

рейхсвера» в мекленбургских поместьях,

страшный, как череп на эсэсовской

фуражке; даже старые кумиры изменяли:

Эргардт, капитан, пировал с литераторами и

паршивыми интеллигентами; Россбах

странствовал с юнцами по стране и ставил

мистерии на радость попам и школьным

учителям, но он, Юдеян, шел верной дорогой,

упрямо, неуклонно шел он стезёй фюрера и

рейха, стезёй славы.

Вольфганг Кеппен. Смерть в Риме.