Богатство народов

Неочевидная проблема, пронизывающая насквозь всю экономическую теорию, заключается в фундаментально неправильном понимании природы богатства. Джон Локк, английский философ эпохи Просвещения, утверждал, что «земля, остающаяся полностью в естественном состоянии… называется, и это так и есть, пустыней». Локк перевернул второй закон термодинамики с ног на голову, заявив, что природа сама по себе бесполезна и приобретает ценность только тогда, когда люди прикладывают к ней свой труд и трансформируют ее в производительный актив. Локк писал:

Тот, кто присваивает себе землю через приложение к ней своего труда, не уменьшает, а увеличивает общие активы человечества. Ибо акр огороженной и возделанной земли дает продуктов земледелия, необходимых для поддержания жизни человека… десятикратно больше, чем акр равной по плодородию земли, которая остается необработанной. И, следовательно, о том, кто огораживает землю и получает больше жизненных благ с десятка акров, чем мог бы получить с сотни акров невозделанной земли, можно по праву сказать, что он отдает 90 акров человечеству [7].

Законы термодинамики говорят нам совершенно другое. Экономическая деятельность — это просто заимствование низкоэнтропийной энергии из окружающей среды и превращение ее во временные продукты и услуги, имеющие ценность. В процессе такого превращения нередко расходуется и рассеивается в окружающей среде больше энергии, чем заключено в конкретном производимом продукте или услуге.

В этом отношении экономический процесс является отражением биологических процессов, происходящих в природе. Когда законы термодинамики были сформулированы, биологи в первый момент не знали, как увязать представление о непрерывном переходе энергии из упорядоченного состояния в неупорядоченное с тем, что живые системы, похоже, делают прямо противоположное, постоянно оставаясь упорядоченными.

Харольд Блюм, известный биолог XX века, объяснял, что живые организмы не нарушают второго закона, а просто являются примером его другого проявления. Живые существа, по заключению Блюма, — это неравновесные термодинамические системы. Иными словами, все живущее находится в очень далеком от равновесия состоянии, непрерывно подпитываясь доступной энергией из окружающей среды и повышая при этом общую энтропию окружающей среды. Растения, например, используют энергию солнца в процессе фотосинтеза, и эта концентрированная энергия потребляется животными прямо, когда они поедают растения, или косвенно, когда они поедают друг друга. В общем и целом, чем более развит биологический вид, тем больше энергии ему нужно для сохранения неравновесного состояния и тем больше энергии он выбрасывает в окружающую среду. Эрвин Шрёдингер, лауреат Нобелевской премии по физике, очень точно выразил сущность термодинамического процесса, заметив, что «то, чем организм питается, является отрицательной энтропией; он существует за счет высасывания упорядоченности из окружающей среды» [8].

То, что говорят биологи, согласуется с тем, как мы представляем себе жизнь. Мы подпитываем свои тела энергией, когда едим, и в процессе своего существования постоянно истощаем источники энергии и повышаем энтропию. Если энергия перестает поступать или наши тела теряют способность должным образом преобразовывать ее в результате болезни, то мы умираем. После смерти наши тела быстро разлагаются на компоненты, возвращающиеся в окружающую среду. Наша жизнь и смерть — это часть процесса превращения энергии в энтропию.

Химик Дж. Тайлер Миллер использует сокращенную пищевую цепочку для объяснения того, как преобразуется доступная энергия и как создается энтропия на каждом этапе присвоения энергии в экосистемах. Прежде всего он отмечает, что при пожирании добычи «80–90% энергии просто теряется и тратится на нагрев окружающей среды» [9]. Всего 10–20% энергии добычи поглощается хищником. Это происходит потому, что передача энергии от одного существа к другому требует энергетических затрат и сопровождается потерей энергии.

Миллер показывает, какое невероятное количество энергии используется и преобразуется в энтропию даже в простой пищевой цепочке, включающей в себя траву, кузнечиков, лягушек, форель и людей. По его подсчетам, «для поддержания жизни одного человека в течение года нужно три сотни форелей. В свою очередь, эти форели должны съесть 90 000 лягушек, лягушки — 27 млн кузнечиков, а кузнечики — 1000 т травы» [10].

Теперь посмотрим на термодинамические последствия преобразования природных ресурсов в продукты питания человека в сложной индустриальной цивилизации и на то, как это отразится на наших представлениях о богатстве народов. Возьмем энергию, которая уходит на один бифштекс.

1. Для получения 0,5 кг мяса требуется 4 кг кормового зерна [11]. Это означает, что только 11% корма идет на образование самого мяса, а остальное сжигается для подпитки энергией процесса преобразования, для поддержания нормального функционирования тела и формирования тех его частей, которые не идут в пищу, например костей и шерсти. Мы стенаем по поводу энергетической неэффективности пожирающих бензин автомобилей, а энергетическая неэффективность мясной диеты намного выше! Франсес Мур Лаппе в своей книге «Диета для маленькой планеты» (Diet for a Small Planet) подчеркивает, что один акр земли, используемый для выращивания зерновых культур, дает в пять раз больше протеина, чем акр, используемый для животноводства [12]. Бобовые культуры дают в 10 раз больше протеина, а листовые овощи — в 15 раз больше протеина на акр, чем производство говядины. Почти треть зерна, выращиваемого сегодня в мире, — это кормовое зерно, предназначенное для животных, а не продовольственное зерно для непосредственного употребления в пищу. Поэтому если небольшая часть самых богатых потребителей роскошествует на вершине пищевой цепочки, то сотни миллионов других людей стоят перед лицом недоедания, голода и гибели [13].

2. При выращивании кормового зерна фермерам приходится использовать в больших количествах химические удобрения, пестициды и гербициды, для производства которых требуется ископаемое топливо. Кроме того, ископаемое топливо расходуется и на приведение в действие сельскохозяйственной техники. Для транспортировки зерна к гигантским механизированным откормочным площадкам, где его потребляет скот, необходимы грузовики, поезда и корабли, также работающие на ископаемом топливе.

3. На откормочной площадке животным скармливают кучу фармацевтических продуктов, включая стимуляторы роста, пищевые добавки и антибиотики, производство которых опять требует энергии. Скот на откормочной площадке располагается очень скученно — число голов может доходить до 50 000 — и заражается паразитами, которые разносят такие болезни, как острый конъюнктивит и инфекционный ринотрахеит [14]. Для профилактики этих болезней площадки обрабатывают высокотоксичными инсектицидами, получаемыми с использованием ископаемого топлива.

4. Откормленный скот часами, а иногда сутками везут в фургонах по федеральным автотрассам на бойни, опять сжигая ископаемое топливо.

5. На бойне животных гонят гуськом в убойный зал, где их оглушают пневматическим пистолетом. Рабочий накидывает цепь на заднюю ногу упавшего животного, после чего его поднимают и транспортируют вниз головой в другой зал, где животному перерезают горло и выпускают кровь.

6. Тушу забитого животного подают на электрифицированную линию разделки, где автомат снимает с нее шкуру и удаляет внутренние органы.

7. Электрические пилы разрезают тушу на такие части, как шея, край, грудинка и филей.

8. Разрезанные части сбрасывают на ленточный транспортер с электроприводом, где несколько десятков обвальщиков и укладчиков срезают и упаковывают в коробки конечный продукт.

9. Разделанную говядину в вакуумной упаковке развозят в грузовиках-рефрижераторах по супермаркетам страны.

10. В супермаркете куски говядины переупаковывают в пластик, изготовленный из ископаемого топлива, и выкладывают на охлаждаемые, ярко освещенные прилавки.

11. Покупатели едут на автомобилях в магазины, чтобы купить мясо. Они держат его в морозильных камерах или в холодильниках до того момента, когда оно будет приготовлено на газовой или электрической плите и съедено.

Энергия, которая добавляется в само мясо на каждом этапе процесса его производства, ничтожна по сравнению с энергией, затрачиваемой на выращивание кормов, откорм животных, транспортировку бычков на рынок, забой животных, упаковку разделанных частей туши и доставку их к пункту назначения — семейному столу.

И это только одна часть энергетической эпопеи. Другая ее часть — счет за энтропию. Разведение крупного рогатого и другого домашнего скота — вторая по значимости причина изменения климата после строительства. На него приходится 18% выбросов парниковых газов. Это больше, чем выбросы всего мирового транспорта. Хотя с домашним скотом, главным образом с крупным рогатым скотом, связано 9% выбросов углекислого газа, выделяющегося в результате экономической деятельности человека, разведение скота приводит к значительным выбросам еще более опасных парниковых газов. На домашний скот приходится 65% выбросов закиси азота, обусловленных деятельностью человека, а вклад закиси азота в глобальное потепление почти в 300 раз выше, чем вклад углекислого газа. Больше всего закиси азота выделяется из навоза. С домашним скотом также связано 37% выбросов антропогенного метана — газа, вклад которого в потепление климата на планете на 23% выше, чем вклад углекислого газа [15].

Наконец, эти 0,5 кг мяса существуют в виде бифштекса лишь временно, и после того, как их съедят, перевариваются и возвращаются в окружающую среду в форме использованной энергии или отходов жизнедеятельности.

Ну и как теперь понимать природу валового внутреннего продукта (ВВП)? Мы привыкли считать ВВП мерой богатства, которое страна создает каждый год. Однако с точки зрения термодинамики это скорее мера стоимости временной энергии, заключенной в товарах и услугах, которые произведены за счет уменьшения доступных запасов энергии и повышения энтропии. Поскольку даже товары и услуги, которые мы производим, в конечном счете становятся частью потока энтропии, при всех наших представлениях об экономическом прогрессе экономический гроссбух всегда будет закрываться с дефицитом. Иными словами, когда все возможное сказано и сделано, любая цивилизация неизменно заканчивает высасыванием большего количества упорядоченной энергии из окружающей среды, чем она создает, и обеднением Земли. С этой точки зрения валовой внутренний продукт правильнее называть валовым внутренним расходом, поскольку всякий раз при потреблении ресурсов часть их становится недоступной для будущего использования.

Несмотря на тот неопровержимый факт, что любая экономическая деятельность приводит к созданию только временной стоимости за счет истощения ресурсной базы, от которой она зависит, большинство экономистов даже не пытаются взглянуть на экономический процесс с точки зрения термодинамики. Философы эпохи Просвещения считали, по большому счету, что осуществление экономической деятельности — это линейный процесс, который неизменно ведет к неограниченному материальному прогрессу, если, конечно, рыночный механизм ничем не ограничивается, и «невидимая рука» может регулировать предложение и спрос. Французский философ и революционер эпохи Просвещения маркиз де Кондорсе выразил эйфорию новой эпохи прогресса такими словами:

Для развития способностей человека нет никаких границ… совершенство человека не имеет пределов… прогрессу совершенствования отныне не может помешать никакая сила, у него нет иного конца, кроме как конец существования того небесного тела, на котором волею Природы мы живем [16].

Опьяненные перспективой создания материального рога изобилия на земле, классические экономисты, за исключением Томаса Мальтуса, были едины в уверенности, что трудолюбие людей может привести к созданию утопического рая. Даже мысль о том, что ускорение экономического развития способно привести к деградации окружающей среды и мрачному будущему для еще не появившихся на свет поколений, никому не приходила в голову.