Жир и гормоны

Любое ограничение необходимого человеку количества калорий приводит в конечном итоге не к снижению, а к увеличению веса. Часть людей выбирают стратегию «жизни на диете» и становятся зависимыми от занятий в спортзале – пропущенная тренировка заставляет ощущать себя «жирным». Здесь речь об избавлении от лишнего веса не идет – он навсегда остается «в голове», просто одна зависимость – от еды – сменяется на другую. Такая ситуация часто соотносится с эмоциональным неблагополучием в других сферах жизни – семейной/личной, карьерной – так, что диета и спорт становятся единственным прибежищем порядка и структуры и единственной подконтрольной областью жизни, кроме того, в силу идеализации тренированного мускулистого тела, появляется возможность ощущать, что у тебя все лучше, чем у других, «жирных» и «дряблых».

Другая часть выбирает стратегию «от диеты к диете» и попадает в ситуацию «йо-йо» – постоянных колебаний веса, причем эти колебания сочетаются с неумолимым набором веса в перспективе нескольких лет. Третьей удается как-то выкрутиться – они вроде бы ничего особенного не делают, но почему-то не поправляются. Почему?

Ответ находится отнюдь не в области физиологии, а на стыке нейронаук и клинической психологии.

Наличие или отсутствие лишнего веса зависит не от того, насколько крепка ваша сила воли или насколько вы «распущенны» или «ленивы», а от того, какой стиль питания вы исповедуете – причем выбор стиля питания не зависит от вашей воли тоже и является следствием семейной истории, от наличия у вас одного хитроназванного гена и от того, определенного гормона у вас в крови. Иными словами, мир делится на людей, страдающих расстройством пищевого поведения – эмоциональным перееданием, которые не смогут похудеть надолго на ни одной, даже самой волшебной, диете – им для похудения нужны совсем другие условия, и людей, таковым не страдающих.

Людям, мечтающим избавиться от лишнего веса, наряду с рекомендациями «меньше есть и больше двигаться», часто приходится получать советы «проверить щитовидку» или «сходить к эндокринологу». Многие верят, что их лишний вес – результат неправильной работы гормональной системы. Как мы сейчас увидим, в этом есть некоторая доля правды, только касается это не всей гормональной системы, а всего лишь одного-единственного гормона – кортизола, который вырабатывается, когда мы испытываем стресс, и призван подготовить наш организм к функционированию в условиях стресса.

В исследовании, проведенном на нидерландской выборке, около 80 % респондентов отметили свой желанный вес как более низкий, чем реальный. Пик желаемой потери веса приходился на значение в 5 кг. Около 40 % участниц отметили, что никогда в жизни не сидели на диете. Среди мужчин эта цифра достигла 60 %. Таким образом, около 60 % женщин время от времени сидят на диете. Вопрос, приносит ли это желанный эффект? Еще более важный вопрос: каков отсроченный эффект диет на длительном промежутке времени?

В бытовом понимании «сидеть на диете» означает то же самое, что «худеть» и «стройнеть», но наука видит диетическое поведение абсолютно противоположным образом. Согласно новому Нидерландскому руководству по лечению лишнего веса (принятому в 2008 году) диета приводит к постоянной потере примерно 3 кг. Критики сомневаются в справедливости этого тезиса. Они утверждают, что диетическое поведение является важным фактором для развития лишнего веса и расстройств пищевого поведения. Кто прав?

Отсроченные эффекты

Несколько лет назад в журнале «The American Psychologist» появился мета-анализ исследований, посвященных эффектам похудательных диет в длительной перспективе. В мета-анализ были включены только те исследования, в которых участники наблюдались не менее 4 лет, где процент покинувших исследование досрочно был минимален и где измерялся окончательный вес участников. Лишь малый процент людей, сидящих на диете для снижения веса, смогли в долгосрочной перспективе частично удержать потерю веса. Почти половина (!) через 4 года весила больше, чем до начала диеты. Вывод, сделанный из этого мета-анализа, звучит так: «Диета – не решение проблемы».

В Голландии был проведен аналогичный эксперимент на выборке из 600 испытуемых. Бросалась в глаза связь между положительным ответом на вопрос «Я худею» и изменения веса в течение трех лет. Те, кто активно занимается похудением с помощью диет, через 3 года весят существенно больше, чем участники, ни разу в жизни не сидевшие на диете. Особенно разница заметна на выборке женщин.

Таким образом, результаты нидерландской выборки также подтверждают данные, полученные в американском мета-анализе. Диетическое поведение в долговременной перспективе приводит скорее к увеличению, чем к снижению веса. Описываемый опрос проводился прямым образом, т. е. задавались прямые закрытые вопросы о диете и похудении, на которые нужно было ответить «да» или «нет».

«Внешние» едоки

Что происходит, если опрашивать людей о диетическом поведении иным образом, а именно с помощью опросника пищевого поведения? Этот опросник состоит из десяти различных вопросов о диетическом питании. Например, «Как часто вы отказываетесь от предложенной еды и напитков, потому что вам нужно думать о своем весе?».

Речь идет об ограничивающей диете – есть меньше, чем хочется, чтобы достичь желанного веса или удержать текущий, – этом общеизвестном способе снижения веса. Но и этот вариант похудения в нашем исследовании имел сильное влияние на набор веса в течение последующих 3 лет. Значимое влияние диетического поведения на набор веса у женщин согласуется с другими исследованиями. Таким образом, вывод, который можно сделать: диетическое поведение в долгосрочной перспективе приводит скорее к набору, чем к снижению веса, особенно у женщин.

Для объяснения этого феномена существует несколько теорий. Набор веса у сидящих на диете может быть следствием того, что диета концентрируется на симптоме (лишние килограммы), но не на первопричине лишнего веса (т. е. почему на самом деле некто набирает вес). Существует два типа едоков, которым нет никакого смысла сидеть на диете: тем, кого есть соблазняют внешние факторы, например вкус и запах еды (так называемые внешнемотивированные, или экстернальные, едоки) и тем, кто заедает негативные эмоции, например депрессию и тревогу (эмоциональные едоки).

Как мы уже знаем, внешнемотивированные едоки переедают, потому что не могут устоять перед вкусом, запахом и видимым присутствием еды. Они едят, потому что еда доступна, стоит перед ними, даже если только что поели. С эволюционной точки зрения это нормальная реакция. Для выживания в периоды голода необходимо иметь способность есть, когда еда доступна, чтобы в так называемые «жирные годы» (периоды изобилия) пища в форме жира хранила резерв для «тощих лет» (периодов, когда еда скудная или недоступна). В реальности, если такая особенность поведения присутствует, рано или поздно это приводит к проблемам с лишним весом.

Проблема «внешних едоков» достаточно успешно и просто решается методами когнитивно-бихевиоральной терапии. Один из наиболее эффективных методов снижения напряжения в адрес стимула, вызывающего чрезмерную реакцию, будь то страх или повышенный аппетит, является метод предъявления стимула. Стимул, к которому пациент сверхчувствителен, ему предъявляют в непосредственной близости и даже многократно усиленным. В результате наступает привыкание, и напряженность стимула значительно снижается или пропадает вообще. Как это применить к еде – читайте в главе 18 «У вас есть право… есть все, что вы хотите». Попытки ограничивать себя в этом случае приводят к пищевым срывам и усугублению расстройств пищевого поведения, поскольку напряженность стимула лишь усиливается.

Эмоциональные едоки

Эмоциональне переедание – совершенно другая история, поскольку нормальная реакция на стресс и негативные эмоции – это потеря аппетита. При стрессе сокращения желудка притормаживаются. Кровь оттекает к мышцам. Эмоциональное переедание с точки зрения эволюционной – атипичное поведение. Во время опасности наши далекие предки должны были бежать или драться, но никак не есть. Тело готовит себя к действию.

Является ли переедание при позитивных эмоциях эмоциональным перееданием? Радость – ведь тоже эмоция? Почему под эмоциональным перееданием понимают исключительно переедание на фоне негативных эмоций? И почему Нидерландский опросник пищевого поведения (НОПП), приведенный в главе 3 «Пищевые стили и пищевые сценарии», содержит вопросы, касающиеся исключительно негативных эмоций, например «Появляется ли у вас желание поесть в случае плохого настроения?».

Во-первых, внутренний механизм в этом случае другой: ничего необычного в стремлении к еде в случае позитивных эмоций нет. Когда мы счастливы или хотим что-то отпраздновать, чаще всего мы делаем это с помощью вкусной еды и напитков.

Но экспериментальное подтверждение этому было найдено лишь недавно в испанском исследовании, проведенном Aucias Cebolla и Tatjana van Strien. В исследовании приняли участие женщины-студентки с очень высокими и очень низкими показателями по шкале эмоционального переедания. Использование экстремальных групп увеличило шанс обнаружить различия между ними. Эмоциональное состояние участников изменялось с помощью виртуальной «прогулки» по парку, сопровождаемой музыкой, фрагментом из фильма и цветовым сопровождением, иногда веселыми, иногда печальными. После того, как подтверждалось, что эти воздействия срабатывали (настроение испытуемого менялось нужным образом), участник исследования переводился в другую комнату, в которой стоял стол, уставленный как высококалорийными, так и диетическими яствами (яблоки, арахис, роскилетта – валенсийский деликатес из хлеба). После того, как участника приглашали к столу, его оставляли в одиночестве на 5 минут.

Низкоэмоциональные едоки в обоих состояниях съедали примерно одинаковое количество еды. Высокоэмоциональные едоки съедали значимо больше в несчастливом состоянии духа, чем в умиротворенном. Таким образом, люди с высокими показателями по шкале эмоционального переедания, едят, только если испытывают печаль, но не в хорошем настроении. Именно поэтому справедливо утверждение «Счастливые люди не переедают». Переедание на фоне позитивных эмоций само по себе, отдельно от других факторов, не может быть причиной набора лишнего веса.

Таким образом, для эмоциональных едоков проблемой являются только негативные эмоции. Какова же ситуация с пищевыми раздражителями, окружающими нас? Вся эта реклама еды по ТВ, пища, которая окружает нас в торговых центрах? Автоматы с шоколадками в конторах и школах? Элемент игры, также присутствующий в эмоциональном переедании? Исследование на эту тему было предпринято уже в 80-е гг. прошлого столетия Joyce Slochower. Присутствие еды в поле зрения является важным условием эмоционального переедания – без видимого наличия еды эмоционального переедания не случается. Это подтверждается в ежедневной практике: эмоциональные едоки часто говорят: «Если дома нет еды, я не переедаю. Поэтому я стараюсь не покупать ничего «опасного».

Поскольку мы живем в изобилующем едой окружении, эмоциональное переедание является важным предиктором ожирения и лишнего веса. В исследовании 2006 г. на выборке 1300 респондентов было продемонстрировано, что для высокоэмоциональных едоков существует позитивная связь между перееданием и лишним весом. Для низкоэмоциональных едоков такой связи обнаружено не было. Эти результаты были подтверждены в длительном исследовании на нидерландской выборке: эмоционального переедания достаточно для возникновения лишнего веса.

В другом длительном исследовании более 1500 сотрудников известного нидерландского банка было обнаружено, что эмоциональное переедание имеет прямое, непосредственное влияние на увеличение веса через два года. В основном эмоциональное переедание предваряет изменения веса в комбинации со стрессом, то есть в связи со стрессовыми событиями жизни. Особенностью этого исследования являлось то, что измерения уровня эмоционального переедания имели место в октябре 2008 г., непосредственно перед началом кредитного кризиса (в этот период начались массовые увольнения сотрудников одного из самых старых банков страны). Большинство сотрудников банка, наблюдающих массовые увольнения своих коллег из Lehman Brothers по ТВ, переживали этот период как исключительно стрессовый, что подтверждает непосредственный эффект эмоционального переедания на увеличение веса. Здесь важно понимать, что манифестация эмоционального переедания как расстройства пищевого поведения могла случиться с нами пару лет назад, а ощутимый лишний вес мы наберем спустя длительное время. В поисках причин лишнего веса полезно анализировать те стрессовые события, которые происходили с вами несколько лет назад.

О механизмах эмоционального переедания

Согласно психосоматической теории Hilde Bruch, эмоциональное переедание встречается у тех людей, которые сигналы неудовлетворенности со стороны тела и негативные эмоции принимают за чувство голода и истощение. Bruch описывает это как сниженное интероцептивное осознавание (слабое понимание того, что происходит с собственным телом) и высокий уровень алекситимии (невозможность выразить чувства в словах).

Результаты эксперимента, проведенного с девушками-студентами Университета Наймеген, подтверждают это. Уровень неспособности описать собственные чувства измерялся по шкале алекситимии. Половина испытуемых была приведена в состояние эмоционального возбуждения сообщением, что они должны выступить перед группой специалистов-экспертов. Другая половина была приведена в состояние эмоционального покоя: их попросили представить себе, что они поглаживают мягкие лоскуты ткани. Затем обеим группам предлагались сладкие крекеры – якобы, что они попробовали их и оценили вкус, но на самом деле учитывалось, кто сколько съел. Студенты, не бывшие алекситимиками, съедали, как и ожидалось, меньше крекеров в состоянии, когда они нервничали. Но студенты, бывшие алекситимичными, съедали больше крекеров в нервном состоянии – и это нетипично.

Согласно Bruch, недостатки родительского воспитания являются фактором риска для развития эмоционального переедания. Это было подтверждено в Наймегенском исследовании подростков. Психологическое давление со стороны матери или отца в комбинации с генетической предрасположенностью приводили в течение 4-х лет к возрастанию уровня эмоционального переедания. Психологическое давление измерялось опросниками, содержащими вопросы: «Моя мать/отец ведет себя холодно и недружелюбно, если я делаю что-то, что ей/ему не нравится» и «Если я получаю плохую оценку, моя мать/отец ведут себя так, чтобы я почувствовал себя виноватым».

Говоря о генетической предрасположенности, мы имеем в виду ген рецептора допамина D2 (DRD2). Здесь был рассмотрен специфический генетический вариант, при котором обнаруживается недостаточность допамина (допамин – это нейротрансмиттер, отвечающий за переживание удовольствия). Этот «рискованный» ген встречается довольно часто, он обнаружен примерно у трети европейцев. Сам по себе он никак не влияет на нарушения питания, но в комбинации с контролирующим типом воспитания этот ген приводит к развитию эмоционального переедания.

Родителям нужно стремиться к открытому, теплому, неманипулятивному стилю воспитания – и это станет профилактикой развития эмоционального переедания, а значит, лишнего веса и ожирения.

Что же делать, если вы выросли в неблагополучных условиях? Отдавать себе отчет, что старые травмы нуждаются в проработке и что это может оказать решающее влияние на эмоциональное переедание, а значит, и на снижение веса.

В исследовании подростков ген рецептора допамина не имел прямого влияния на развитие эмоционального переедания. Исследователь мозга Norah Volkow обнаружила непосредственную связь эмоционального переедания (измеренного с помощью НОПП) и уровня допамина в головном мозге – в области головного мозга, называющейся дорсальный стриатум и отвечающей за принятие решений и процессы вознаграждения. Это исследование было проведено на 10 здоровых испытуемых, и уровень допамина в мозге измерялся с помощью позитронно-эмиссионной и компьютерной томографии.

Томография высокоэмоциональных едоков демонстрировала дефицит допамина, тогда как у низкоэмоциональных едоков уровень допамина был в норме. Эмоциональные едоки переедают для того, чтобы компенсировать недостаток допамина, чтобы прийти в хорошее расположение духа.

Из исследований животных известно, что крысы и обезьяны, которые были подвергнуты хроническому стрессу и впоследствии получали высококалорийную еду, реагировали снижением (вместо нормативного повышения) уровня кортизола (кортизол – гормон, выделяющийся в организме во время стресса). На людях эксперименты, сравнивающие уровень кортизола вследствие стресса и потребление пищи у высоко– и низкоэмоциональных едоков, еще не проводились.

Чтобы получить представление о том, что же происходит с людьми, были проведены исследования студентов женского пола, обнаруживших экстремально высокие и экстремально низкие значения по шкале НОПП. Испытуемых просили прийти в лабораторию дважды: один раз для контрольного измерения и один раз – для измерения в условиях стресса. Контрольное измерение состояло в оценке различных образцов ткани, меха, шелка и так далее, так как от этого студенты приходили в исключительно спокойное состояние, как показали предыдущие тестирования. Второе измерение состояло в выполнении Трирского Теста Социального Стресса: нужно было произносить речь в присутствии жюри из двух человек, одетых в белые докторские халаты и стоявших с лицами покерных игроков, балансируя при этом на доске wii, после чего следовало сложное задание на обратный счет. Этот тест, актуализирующий страх перед публичными выступлениями, переживался большинством студентов как исключительно стрессовый, что подтверждали измерения уровня настроения и уровня кортизола. В стрессовый день студенты демонстрировали пик и в контрольный день провал по этим показателям. В оба дня студенты получали во время заполнения опросника коробку с едой: виноград, сосиски, M’&M’s и сливочное печенье. Интересно было посмотреть, в чем будет разница в съеденном.

Что же обнаружилось? Низкоэмоциональные едоки демонстрировали типичную реакцию стресса: они ели меньше в стрессовый день, чем в спокойный день. Высокоэмоциональные едоки демонстрировали атипичную стрессовую реакцию. Они съедали больше в стрессовый день, чем в спокойный.

Низкая продукция кортизола может быть следствием стрессовых событий жизни в ранние детские годы, например, если родители покидают ребенка, или ребенок живет в эмоционально спутанной ситуации, переживает физическое или сексуальное насилие. Такие события, как нам известно из другого исследования (Gold & Crousos 2002), приводят к перманентным изменениям в головном мозге и вследствие этого формируется обратная стрессовая реакция: низкая реактивность гипоталамо-гипофизарно-адреналового комплекса, вместо нормальной реактивности, и низкая продукция кортизола. Симптомами этого состояния является высокая потребность в сне, причем сон обычно плохой, некачественный, не приводящий к отдыху, и повышенная потребность в пище.

Отправной точкой являются травматические для ребенка события в детстве – таковым может стать и длительная госпитализация без матери, и эмоционально холодное, дистантное отношение родителей, и раннее помещение в детский сад или ясли, к которому ребенок оказался не готов. Эти события формируют у ребенка так называемый небезопасный тип привязанности. При небезопасном типе привязанности ребенок «не может положиться» на мать, так как у него есть опыт, когда она покидала его или дистанцировалась от него. Поэтому такие дети не расстраиваются, когда мать уходит (для младенца здоровой является как раз обратная реакция), а при возвращении матери сопротивляются контакту с ней.

Развитие ребенка в рамках небезопасного типа привязанности приводит к перманентным изменениям головного мозга, а именно одного его отдела: гипоталамо-гипофизарно-адреналового комплекса (ГГАК). Функция этого отдела проста: реагировать на любой стресс, физический или эмоциональный, выбросом определенных гормонов, регулирующих деятельность организма в условиях стресса – помогающих ему бежать или сражаться. В норме ГГАК с этим прекрасно справляется – в ситуации страха у нас расширяются зрачки, кровь приливает к мышцам, сердце начинает колотиться, дыхание учащается, аппетит пропадает, и ответственность за это несут ряд гормонов, в частности кортизол.

При нарушении работы ГГАК вследствие небезопасной привязанности наблюдается обратная реакция: вместо увеличения уровня кортизола наблюдается его снижение. Низкий уровень кортизола в обычном поведении человека выражается двумя симптомами: высокой потребностью в сне и высоком аппетите, причем сон – ненасыщающий, некачественный.

Небезопасный тип привязанности является клиническим симптомом атипичных форм депрессии, в частности зимней депрессии. Т. е. среди людей с небезопасным типом привязанности страдающих атипичными формами депрессии будет обнаруживаться гораздо больше, больше среди них будет и людей с эмоциональным типом переедания.

Для экстернальных едоков одним из ключевых моментов, запускающих переедание, является ситуация, сопровождающая еду, поэтому важными деталями являются размер тарелки, количество людей за столом, наличие в еде кожуры или костей имеет огромное влияние на пищевое поведение внешнего едока. Например, если экстернальному едоку пришлось долго вынимать из рыбы косточки, он наедается гораздо меньшей порцией, чем если он получает на тарелке кусок готового филе. Маленькие тарелки, порция на которых кажется больше, также сильно влияют на размер съеденного.

Для эмоциональных едоков приходится концентрироваться совсем не на еде, а на обращении внимания на позитивные моменты жизни и на обучение направленному вниманию, в том числе – осознанному питанию.

Глава 5