Проблема взаимоотношений наборного и рисованного шрифта сравнительно молодая. Она, естественно, не могла существовать до начала книгопечатания, но не могла возникнуть и сразу после этого великого события. Особенности наборного шрифта формировались постепенно и так же постепенно осознавались.
В современном понимании само понятие наборного шрифта уже выходит за пределы полиграфии. Это шрифт, все знаки которого твердо установлены и неизменны в процессе их использования — осуществления надписи. Наборная надпись может быть выполнена многими путями: скопирована при помощи фотографии или копировальной техники и расклеена (как делается очень часто), отштампована из разного материала. Она может быть выполнена даже вручную — вычерчена, нарисована, награвирована, хотя ручные способы исполнения не в природе наборного шрифта — они нерациональны. Во всех подобных случаях шрифт останется наборным: надпись будет набираться, составляться из заранее спроектированных элементов-знаков. Художественная целостность и гармоничность наборного шрифта обеспечиваются закономерностью построения алфавита. Правильно построенный алфавит — это система, все части которой строго зависят друг от друга; в которой индивидуальное подавляется общим, частное — закономерным, видовое — родовым. Каждый член этого сообщества, даже отторгнутый от него, несет на себе печать принадлежности к системе: в этом его сила.
|
|
Целостность алфавита, в сущности, основана на сравнительно узком круге простых закономерностей: строгое постоянство высоты знаков, вертикальных членений, пропорций, ширины стоек и штрихов, аналогичность решения одних элементов и стандартность (то есть взаимозаменяемость) других. Все они легко воспринимаются, рационально объясняются и наглядно фиксируются в виде схем построения или в виде полиграмм.
Они и должны быть простыми, чтобы, с одной стороны, быть в состоянии универсально охватить все разнородные графемы, и чтобы, с другой стороны, в надписи, состоящей даже из нескольких знаков, их единство прочитывалось ясно и недвусмысленно. В этом абстрактном единстве наборного алфавита — основа и известная гарантия стилистического единства будущей надписи.
Конечно, именно этот тип шрифта находит идеальную форму существования в типографском наборе, особенно в современном кодированном наборе, где начертание знаков не материализовано в виде матрицы или пунсона, а существует как некая абстрактная геометрическая форма, не подверженная колебаниям и не деформирующаяся от употребления. Эстетика наборного шрифта сродни эстетике промышленного тиражируемого искусства: это создание эталона, образца.
|
|
Работа над наборным шрифтом расчленена на два процесса, отделенных друг от друга: проектирование и компоновка надписи.
Это расчленение приводит к своеобразному явлению, которое, пользуясь философской терминологией, можно назвать отчуждением шрифта. Прежде всего, наборный шрифт отчуждается от своего автора, потому что становится достоянием многих художников-дизайнеров, готовых использовать его по своему усмотрению, в целях, непредвиденных автором. Отчужденный от автора, он теряет с ним связь, перестает выражать его индивидуальность, становится универсальным — надиндивидуальным.
Наборный шрифт отчужден от конкретного материала и технологии. Выйдя из рукописных форм, он и в дальнейшем все более абстрагировался от своего первоисточника и развивался уже как самостоятельное явление, по собственным формообразующим законам, сохраняя лишь намек на свое происхождение, давно став некоей отвлеченной, «чистой» геометрической формой.
Наконец, наборный шрифт, как правило, нейтрален, одна и та же гарнитура используется разными художниками по разным поводам.
Надиндивидуальность, универсальность и стандартность наборного шрифта — принципиальное качество наборного шрифта, как и вообще всякого набора и основа его могущества как замечательного достижения культуры.
Переходя к характеристике рисованного шрифта, следует иметь в виду, что в отличие от наборного он не представляет собой достаточно четкой категории. Он разнороден и технически, поскольку объединяет все виды шрифта, исполненного вручную — и рисованного, и гравированного, и рукописного и т.п.
Рисованный шрифт соприкасается с наборным шрифтом и с графикой. Близость к каждому из этих полюсов влияния определяет характер того или иного вида рисованного шрифта. Наиболее правильные его формы испытывают влияние наборного шрифта. Наиболее свободные — примыкают к графике (таковы всякие экспериментальные композиции, надписи, входящие в изображение и проч.). Работа над рисованным шрифтом принципиально отличается от работы над наборным. Его целью является не алфавит как некое абстрактное единство, но конкретное произведение — надпись. Или, если быть точным, композиция, потому что надпись не может рассматриваться самостоятельно, вне заключающего ее живописного поля, а также вне орнаментальных и изобразительных элементов, с которыми она часто бывает сопряжена. Быть может, и искусство рисованного шрифта вернее было бы назвать искусством надписи. Исполнение надписи — целостный процесс, который никак не может быть расчленен на проектирование и отдельную от него последующую компоновку. Это искусство традиционного, доиндустриального типа, аналогичное живописи и графике, которых не коснется производственное разделение труда.
Целостность рисованного шрифта — это визуально, чувственно воспринимаемая, композиционная, фактурная, колористическая, пространственная и проч. целостность конкретной надписи, расположенной на плоскости. Целостность эта более сложна и противоречива, чем целостность наборного шрифта, и не может быть определена никакими рационалистическими построениями и выражена иным способом, чем существование самого произведения. Надпись возникает и существует (то есть воздействует на нас) по тем же законам, что и любое произведение пространственных искусств — живописи или графики.
Каждый знак, составляющий рисованную надпись, сам по себе — ничего не значит в эстетическом смысле, как ничего не значат извлеченные из картины какие-либо ее элементы (пятно, мазок). Если любую наборную надпись можно разложить на отдельные знаки, а потом вновь сложить из них новую — иную, то с надписью рисованной это сделать невозможно: разрезанная на части, она не образует целостного алфавита, а отдельные ее знаки не соединятся в новую надпись, такую же цельную, как первая. Рисованный шрифт может, правда, стать основой для наборного, но при этом он подвергается радикальной переработке.
|
|
Художественная целостность рисованной надписи определяется индивидуальными связями индивидуально решенных элементов, а не типовыми (стандартными) связями типовых (стандартных) элементов, как в наборном шрифте.
Исходя из этого, нетрудно понять, почему основа основ наборного шрифта — твердое постоянство рисунка каждого знака — в рисованном шрифте теряет свою обязательность и сменяется вариабельностью в пределах избранного художником типа. Нелишне напомнить, что попытки создать вариантный типографский набор оказались нежизненны.
Отношения между знаками наборного шрифта запрограммированы при проектировании алфавита, поэтому они носят типовой, усредненный характер; этим объясняется ритмически ровная, снивелированная интонация наборной строки. Отношения между знаками в рисованной надписи всегда индивидуальны: они влияют на трактовку художником знаков и сами в свою очередь подвергаются воздействию этих знаков.
Дифференциация обоих видов шрифтового творчества, может быть, еще не закончилась. Практика современного шрифта свидетельствует о том, что компромиссные и эклектические решения, в которых возможности одного типа подменяются возможностями другого, в которых подлинная природа одного типа искажается или имитируется искусственно, находятся в процессе взаимодействия. Противопоставление рисованного и наборного шрифтов ставит целью не унизить любой из них, но точно уяснить его силу. Чем яснее и серьезнее мы можем определить специфику каждого из обоих типов шрифта, чем четче разграничим сферы их выразительных возможностей, тем эффективнее будут использоваться эти возможности, тем сильнее окажется их воздействие.