Богочеловечество Христово

Центральным в канонах преподобного Космы является, по нашему разумению, наиболее полно воспетый им догмат о БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВЕ ХРИСТОВОМ – о двух естествах Спасителя нашего. С великой любовью и страхом излагает Святитель эту спасительную тайну нашей веры, находя глубокие подобия, как мы уже указывали, в стихиях тварного мира Божия.

Пред Лицем Твоим горы уклонишася, – восклицает Преподобный в каноне на Преображение Господне, – свет бо и пред ногами неботечныя лучи, Христе, солнца прииде, зрак землен яко прияти благоволил ecи [39]. Это о нашем человеческом зраке богословствует преподобный Косма, и каким миром космических явлений окружает он преобразившееся Лице Христово! Даже горы преклонились пред Лицем Его!

Спасительная тайна Богочеловечества Христова со всех сторон воспевается святителем Маиумским в каноне на Рождество Христово.

Видев Зиждитель гиблема человека... – размышляет он во втором тропаре 1-й песни, – приклонив небеса, сходит: сего же от Девы Божественныя Чистыя, всего осуществует, воистинну воплощся, яко прославися [40]. Все существо наше, наше естество воистину принято Христом от Девы.

Мудрость, Слово и Сила, – продолжает Святитель дальше, в следующем тропаре, – Сын сый Отчий и Сияние, Христос Бог, сил утаився, елико премирных и елико на земли, и вочеловечся обновил есть нас, яко прославися [41]. Здесь весь, во всем объеме догмат о Богочеловечестве Христовом и о том, что приятие Христом естества нашего творит нас новыми, обновляет, спасает нас.

Торжество «малой Пасхи» – Рождества Христова – многообразно и радостно со всех сторон воспевается преподобным Космой: здесь и небесные Силы, здесь и пастыри, и волхвы с дарами. Здесь приводятся многообразные и богатые ссылки на Писание Ветхого Завета так же, как и Нового. Великий праздник, сияющий разнообразными огнями таланта великого песнописца, переполняет душу.

Но опять и опять преподобный Косма возвращается к догмату двух естеств Христовых. Се Дева, якоже древле рече, – торжественно и мерно свидетельствует песнописец в 5-й песни, – во чреве приемши, родила есть Бога вочеловечшася, и пребывает Дева [42].

Эту тайну следует еще и еще углубить в нашем сознании, и потому в следующей, 6-й песни преподобный Косма возглашает: Прииде воплощен Христос Бог наш, из чрева Егоже Отец прежде денницы раждает; правления же держа пречистых Сил, в яслех скотиих возлежит, и пеленами повивается, разрешает же многоплетенныя пленицы прегрешений [43].

Вот сладостная тайна спасения нашего: Тот, Кто возлежит в яслях скотиих, расторгает многоплетенные узы наших прегрешений – это необходимо запомнить.

Сурово, в созвучие истощанию Христову на Иордане звучит тот же догмат в устах преподобного Космы в его каноне на Богоявление. Адама истлевшаго обновляет струями Иорданскими, и змиев главы гнездящихся сокрушает Царь веков Господь, яко прославися [44].

В следующем тропаре идет разъяснение изложенного: Огнем Божества невещественным в плоть вещественну одеявся, Иорданскою облагается водою воплощейся от Девы Господь, яко прославися [45].

Спасительный догмат, так полюбившийся преподобному песнописцу, имеет в этом каноне совершенно новые выражения и параллели по сравнению с каноном на Рождество Христово. Там – рождение от Девы и от Отца прежде денницы, здесь – огонь Божества и вода Иорданская. Огнем крестит конечным Христос противныя, а не Бога мудрствующих Его, – звучит тот же догмат в 6-й песни канона на Богоявление, – Духом же обновляет водою благодати разумливыя Божества Его, от прегрешений избавляя [46].

В каноне на Сретение Господне Богочеловечество Христово подается преподобным Космой с необычайной теплотой. Если в каноне на Рождество Христово величие тайны рождения от Девы закрывает все остальное, здесь, в празднике Сретения, прежде всего – Христос-Младенец. Христос в Церкви яко Младенец, – говорит преподобный Косма уже в первом тропаре 1-й песни канона.

И дальше будет развиваться та же истина Боговоплощения. Перворожден из Отца прежде век, перворожден Младенец из Девы Нетленным, Адаму руку простирая, явися [47], – говорит Святитель в первом тропаре 3-й песни канона. Здесь образ Адама звучит совершенно иначе, чем в каноне на Крещение Господне. Там – Адам истлевший, и его обновляет струями Господь; здесь – Адаму Младенец Христос простирает руку. Такова сила гения святого песнописца: в каждом священном событии можно различить действующую благодать Божию, и очищающую, и милующую, и простирающую руку.

В 5-й песни Христос – опять Младенец-Бог, и святой Симеон Богоприимец трепещет и говорит Богоматери: Огнь... носиши, Чистая: Младенца боюся объяти Бога, Света Невечерняго и миром владычествующа [48].

В 6-й песни продолжается молитва праведного Симеона, по-прежнему отражая великий догмат Богочеловечества Христова: Сыну Вышняго, Сыну Девы, Богу, Отрочати бывшему, поклоншася Тебе ныне отпусти с миром [49]. Какая власть в этом Отрочати-Боге, как радуется Ему и как одновременно трепещет старец Симеон!

Праведный Симеон будет и дальше продолжать свои речи в остальных песнях канона, и Богочеловечество Христово опять и опять будет возноситься. Се, Симеон вопияше, пререкаемое знамение Сей будет, Бог Сый и Отроча [50].

И в заключительной, 9-й песни канона: Иже древним новорожденных горличищ супруг, двоица же бяше птенцев, в нихже место Божественный старец и целомудренная Анна пророчица, от Девы рожденному и Сыну Единородному Отчу, в церковь приносиму, служат величающе [51].

От начала и до конца этого канона Христос – Бог и Человек, Бог и Младенец, Бог и Отроча. Воздадим похвалу таланту великого Божия песнописца!

В своем замечательном каноне на Неделю ваий святитель Косма весь погружен в созерцание грядущего на осляти Сына Божия, глубокого смирения Его и – в связи с этой глубиной смирения – судьбы будущего Царства Христова. Здесь он уже не богословствует о Его Богочеловечестве, а свидетельствует, что Он – Камень, на котором утвердилась Его Церковь. Сладкопение ирмосов и дивная мелодия тропарей воистину достигают в этом каноне своей вершины.

В каноне на Преображение Господне преподобному Косме наиболее близка мысль не столько о принятии Христом человеческой плоти, сколько о том, что Он, Христос, есть Отчее Сияние.

Во Мне Отца познайте, – говорит Христос ученикам Своим уже в первом тропаре 1-й песни канона. Весь этот канон обильно пронизан образом света; преподобный песнописец всюду приводит ссылки на образ света и сияния в Ветхом Завете, но опять возвращается к основной своей идее – Отеческого Сияния – и восклицает в 5-й песни: Тя, Присносущное Сияние, во Отечестей славе ученицы яко видевше возсиявша, Христе, Тебе вопияху: во свете Твоем пути наша направи [52].

И воистину, по преподобному Косме, свет этот обоживает человека, как он и проповедует об этом в 8-й песни: Неприступною славою на горе явлься неизреченно Фаворстей, неодержимый и незаходимый Свет, Отчее Сияние, тварь уяснив, человеки обожи [53]. Ниже, в той же песни, сказанное развивается дальше: Божественныя начертание ясно Ипостаси видевше, Христа во Отечестей облиставша славе, воспеваху [54]. Вся идея завершается в 9-й песни: Отец бо светов, Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Апостолом вопияше, Того послушайте [55].

Преподобный Косма счел необходимым особенно воспеть в этом каноне Божественную Ипостась Христову, Его рождение от Бога Отца, как и печатлеется в Символе нашей веры, изложенном святыми отцами: Света от Света, Бога истинна от Бога истинна.

Каноны и трипеснцы преподобного Космы Маиумского на Страстную седмицу излагают в основном евангельские чтения этих дней, но здесь же Святитель опять дает глубокое богословское обоснование догмату Богочеловечества Христова.

Уже на утрени Великого Понедельника после трогательного пения ирмоса Непроходимое волнящееся море слышим слова первого тропаря 1-й песни трипеснца, полные глубокой любви к человечеству, где Божественное и человеческое естество Христовы соединены в незабываемом образе. Неизреченное Слова Божия схождение, – слышим мы слова тропаря, – еже Христос Тойжде есть Бог и Человек, еже Бог невосхищением быти непщевав, внегда воображатися рабом, показует учеником, славно бо прославися [56].

Служение Слова углубляется в следующем тропаре той же песни: Послужити Сам приидох, Егоже зраком Создатель волею обложен есмь, обнищавшему Адаму богатствуяй Божеством, положити хотяй Мою душу избавление зань, Иже безстрастный Божеством [57]. – Я Сам, богатый Божеством (говорит Христос), пришел послужить обнищавшему Адаму, образом которого Я, Создатель, добровольно облекся, и положить душу Мою во искупление за него, – так выглядит это богословствование преподобного Космы в русском переводе.

К службе Великого Четверга, когда нарастает сила переживаний Страстной седмицы, нарастает и излияние души преподобного Космы. Он исторгает великие по силе, незабываемые образы слова, в которых излагается истощание Христово. Всевиновная и подательная жизни, безмерная Мудрость Божия, – слышим мы в первом тропаре 1-й песни канона Великого Четверга, – созда храм Себе от Чистыя Неискусомужныя Матере; в храм бо телесно оболкийся, славно прославися Христос Бог наш [58].

Здесь преподобным Космой взят высокий уровень богословия, который развивается дальше, достигая в отдельных песнях неизъяснимой глубины, захватывающей сердце молящегося.

Так, мы слышим пение ирмоса 3-й песни и не знаем, чему отдать предпочтение: самому ли потрясающему напеву или смыслу тех слов, в которых изложен подвиг Христа Спасителя. Господь Сый всех и Зиждитель Бог, созданное безстрастный, обнищав Себе соедини, и Пасха, за яже хотяше умрети, Сам Сый, Себе предпожре: ядите, вопия, Тело Мое, и верою утвердитеся [59]. Здесь и тайна Богочеловечества Христова, и тайна Пасхи, и, наконец, тайна Божественной Жертвы Евхаристии.

Ирмос 9-й песни того же канона берется как задостойник дня и окрашивает собою наряду с другими песнопениями церковными неповторимое радостно-торжественное служение Божественной литургии в день Великого Четверга – день установления Таинства Святого Причащения. Странствия Владычня и Безсмертныя Трапезы на Горнем месте высокими умы, вернии, приидите, насладимся, возшедша Слова, от Слова научившеся, Егоже величаем [60].

Нам не совсем понятно слово странствие, его следовало бы перевести как «гостеприимство (Божие)». Но термин высокими умы, который буквально повторяет греческий подлинник, нам очень дорог и близок, и мы воистину наслаждаемся высокими умы, причащаясь Безсмертныя Трапезы, познав пришедшее к нам Слово Божие.

В развитие идей Богочеловечества Христова написан преподобным Космой и канон на Воздвижение Креста Господня. Преосвященным Филаретом, архиепископом Черниговским, этот канон преподобного песнописца признается – наряду с канонами Недели ваий и Успения Богоматери – одним из самых торжественных, исполненных «священными восторгами».

Действительно, в этом каноне для изображения торжества Креста Христова преподобный песнописец приводит многие свидетельства Ветхого Завета, поданные с высоким священным пафосом. Здесь и образ пророка Моисея, вообразившаго крест, и образ израильского народа, разделившегося крестообразно в предшествии Скинии; здесь воспоминание меча, охраняющего Едем по грехопадении прародителей; здесь пророк Иона, крестовидно распростерший руки в утробе кита, и патриарх Иаков, крестообразно благословляющий внуков, здесь и многообразные новозаветные образы.

Воспевая треблаженное Древо, преподобный Косма не перестает воспевать подвиг Христов. О треблаженное Древо, – восклицает он, – на немже распяся Христос, Царь и Господь, имже паде древом прельстивый, Тобою прельстився, Богу пригвоздившуся плотию, подающему мир душам нашим [61].

Дальше Святитель, изображая тайну Креста, приникая к домостроительству нашего спасения, призывает Небесные Силы воспеть Крест Христов, указывая, что на нем был распят Бог Слово: Воздвизаему Древу, окроплену Кровию воплощшагося Слова Бога, пойте, Небесныя Силы... [62].

Венчается канон Воздвижения тропарем 9-й песни, где излагается мысль о победе Крестом всех наших греховных начинаний: Священный воста рог, и глава всем богомудрым Крест, имже грешных мысленно стираются роги ecи... [63].

Вероятно, приведенного достаточно для доказательства того, как глубоко преподобный Косма осветил догмат о Богочеловечестве Христовом в своих творениях; стоит только в заключение этого раздела указать, что и в своем неполном каноне (песни 6–9-я) на утрени Великой Субботы Святитель Христов не смог удержаться, чтобы не вернуться к этой полюбившейся ему тайне еще раз.

Аще бо и разорися Твой храм во время страсти, – восклицает преподобный Косма в первом тропаре 6-й песни канона Великой Субботы, – но и тако един бе состав Божества и плоти Твоея: во обоих бо един ecи Сын, Слово Божие, Бог и Человек [64]. И в 8-й песни того же канона он говорит еще раз: Адаму бо первому Вторый, Иже в вышних Живый, сниде даже до адовых сокровищ; Егоже, отроцы, благословите, священницы, воспойте, людие, превозносите во вся веки [65].

На этом исповедании Богочеловечества Христова в день Великой Субботы умолкает Преподобный песнописец и предоставляет воспевать Светлое Христово Воскресение своему другу и брату – преподобному Иоанну Дамаскину.

Здесь нам не хотелось бы входить в человеческие домыслы, почему преподобный Косма сам не воспел Светлое Христово Воскресение, но из анализа его трудов следует, что по своему характеру преподобный Косма был более склонен углубляться в вопросы трагического в бытии человеческом и искать выхода из падения человека – ПЕРВОГО Адама – в полноте жизни и страдания ВТОРОГО Адама – Христа (Адаму бо первому Вторый). Воспеванию подвига Христова Преподобный гимнограф отдал всю силу своей жизни.