Chapter 5: Раздавим их

Summary:

Наверное, ей стоило догадаться.
– И как прошло ваше не-свидание?
– Что они сказали, увидев вас в этой одежде?
– Кто-нибудь упал в обморок?
– Какой был фильм? – спрашивает Энношита, и Ноя с Танакой бросают на нее мрачные взгляды.
– Это совсем неважно!

Chapter Text

Наверное, ей стоило догадаться.
– И как прошло ваше не-свидание?
– Что они сказали, увидев вас в этой одежде?
– Кто-нибудь упал в обморок?
– Какой был фильм? – спрашивает Энношита, и Ноя с Танакой бросают на нее мрачные взгляды.
– Это совсем неважно!
Она пожимает плечами.
– А для меня это важно.
– Ну, никто в обморок не упал. А должны были?
– …да с какой стати? – бормочет Цукишима, притворяясь, что бьется головой о плечо Ямагучи, которая прикрывает ладонью рот.
– Нет, Хината, это просто оборот речи, – вмешивается Сугавара. – И все же как все прошло? Вы хорошо провели время?
Хината продолжает рассказывать о том, как они тусили (нет это было не свидание и не не-свидание), и Кагеяма сосредотачивается на разминке. Она пытается не обращать внимания на разговор, но девочки болтают очень громко, а у Хинаты особенно пронзительный голос, который практически сам лезет в уши.
– О, так вы ходили на «Проклятый домик 3»? Я его еще не видела! Хороший?
– Очень страшный, – заверяет их Хината с абсолютной честностью. И продолжает рассказывать о фильме, которого не видела. Как будто этого мало, Ноя просит ее не спойлерить. Как?
Танака смеется – зловеще, как перед матчем с очередным противником.
– Ах, я и не думала, что Мацуо такой парень, а? Я-то считала его немного болваном, все-таки цветы и открытки, но он оказался хитрым малым.
Хината таращится на нее с недоумением, склонив голову набок.
– Ой, да ладно вам! – восклицает Танака. – Это же старый фокус! Берешь девушку, которая тебе нравится, и ведешь смотреть ужастик, чтобы она от испуга за тебя хваталась. Вы что, не видели ни одного американского фильма или сериала?
– Только хорошие, – говорит Энношита, понизив голос. Глаза Нои вспыхивают.
– Ого, Шое, ты обнималась с Мацуо? И каково? Сердце билось?
– …надеюсь, или она труп, – бормочет Энношита.
– Я знаю, о чем говорю. Ты чувствовала, что твое сердце выпрыгивает из груди? Словно ты на седьмом небе?
– О боже, неужели теперь поголовно все читают седзе? – принимается ныть Цукишима, и Ямагучи гладит ее по голове.
Хината не может еще сильнее склонить голову набок, чтобы выразить свое недоумение, но оно крупными буквами написано у нее на лице.
– Ну, фильм и вправду очень меня напугал, так что да, наверное? Но я не прижималась к Мацуо?
– Но почему нет? – спрашивает Танака таким тоном, словно все ее седзе-мечты разбились на осколки и осыпались к ногам. – Это же была идеальная возможность!
Хината пожимает плечами:
– Там была Кагеяма, так что я прижималась к ней…
Цукишима фыркает и говорит что-то вроде «ну разумеется, ты так и сделала», ладонь Ямагучи больше не в силах скрывать смех, брови Суги-сан приподнимаются, а Танака с Ноей хмурятся.
Энношита, в свою очередь, по-прежнему выглядит невозмутимо и отстраненно.
– Но разве ты не хотела, ну я не знаю, прижаться к Мацуо? – спрашивает Танака.
Взгляд Кагеямы сверлит дыры в противоположной стене спортзала, она изо всех сил притворяется, что ее здесь нет. Она на матче. В Токио.
– Нет? Именно поэтому я и прижималась к Кагеяме.
Цукишима прячет лицо в коленях у Ямагучи, которая теперь прикрывает лицо обеими руками; Танака с Ноей обмениваются необъяснимыми взглядами, а Суга-сан улыбается.
– Я рада, что вы так хорошо провели время, девочки. Теперь нам лучше начать разминку, иначе Даичи лопнет от гнева.
– Я слышала это, Суга!
Вице-капитан напоследок одаряет их улыбкой и присоединяется к Даичи, перед которой напускает на себя невинный вид – пусть даже тот и никого не обманывает.
Когда остальные девочки погружаются в собственные заботы, Хината наклоняется к Кагеяме и шепчет на ухо:
– Я думаю, мы правильно сделали, что не рассказали никому о Фуджиоке, скажи? Мальчики очень чувствительны к таким вещам.
Кагеяма отстраненно кивает. Хината так близко, что она чувствует цитрусовый запах ее шампуня.
– Ты что, перестала использовать тот шампунь, который пахнет жвачкой тутти-фрутти?
– Да это и было-то всего один раз, идиоткагеяма, когда я мылась у своей маленькой кузины!
К счастью, разговоры о не-свидании вскоре отходят на второй план: команда не может думать ни о чем, кроме матча против академии Мэйко. Поскольку никто не знает, какие в той префектуре школы, Шимизу-сан – какими-то волшебными путями – достает диски с их последними матчами. После тренировки они собираются посмотреть их в видеокомнате.
Команда и вправду очень хороша.
– Гляньте только на этот сброс, прошел через трех блокирующих как нечего делать!
Главный игрок Мэйко очень высокая, пожалуй, даже выше Цукишимы, а руки у нее сильные, как у Асахи. И быстрая – Кагеяма невольно вспоминает молниеносные рефлексы седьмого номера из Датеко. Она бросает взгляд на Хинату – у той есть дурная привычка дрожать перед более сильными – и высокими – игроками, а когда Хината пугается, то начинает творить всякую ерунду, например, подавать мячи в затылок Кагеяме.
К ее удивлению, на лице у подруги нет привычного испуга. Вместо этого она наклоняется вперед, опираясь локтями на колени, а подбородком – на кулаки. Приоткрыв рот, Хината не сводит взгляд с экрана.
– Вау, – выдыхает она и, словно почувствовав чужое внимание, поворачивается к Кагеяме и ловит ее взгляд. Глаза Хинаты блестят – совсем как в том матче против Аобаджосай, когда Кагеяма пообещала бросать ей мяч за мячом.
– Они великолепны, правда, Кагеяма? – уголки губ Хинаты загибаются вверх. – Не могу дождаться, когда мы против них сыграем.
Кагеяма чувствует, как ее собственные губы изгибаются в улыбке, и пытается сдержаться. Это нелегко – она видит Хинату - с горящими глазами, пылающую желанием победы, заражающую своим энтузиазмом всех вокруг. Теперь все возможно.
Однажды Кагеяма сказала Хинате, что пока она рядом, та будет непобедима. Однако иногда Кагеяма думает: может быть, все наоборот?

* * *

Наверное, ей стоило хоть немного удивиться, но Кагеяма даже не замедляет шаг, когда видит привалившегося к торговому автомату Фуджиоку. В ответ на приветствие она кивает, нажимает кнопку, чтобы купить молоко, и ждет, когда он прекратит дергать себя за рукава и скажет то, ради чего пришел.
– Кагеяма-сан, эмм… не думал беспокоить тебя и все такое, но хотелось сказать кое-что, о чем не хотелось бы упоминать в присутствии Мацуо, потому что… ну… нет, он не смеялся, ничего подобного, даже не заговаривал об этом, но…
Кагеяма начинает пить: кажется, разговор затянется.
– …не знаю, как это у вас, девочек, но мы, мальчики, предпочитаем не говорить о подобных вещах, понимаешь? А хотя нет, вряд ли. В любом случае, я хотел сказать, что…
В этот момент он прерывает свою прочувствованную речь и чихает. В наступившей тишине Кагеяма протягивает ему салфетку, в которую он громко сморкается.
– Спасибо. Я имею в виду, не только за салфетку, но и за тогда, спасибо, что не смеялись надо мной, что провели меня. И раз уж никто не хохотал надо мной, когда я пришел в школу в понедельник, спасибо, что никому не рассказали.
Кагеяма не очень понимает, что на все это отвечать, поэтому просто пожимает плечами и надеется, что это выглядит как «да пустяки». Если уж она не смеялась над Хинатой за то, что та сперва провозгласила свою любовь к ужастикам, а потом испугалась и забралась к ней на руки, то Кагеяма уж точно не будет смеяться и над другими такими же беднягами. И почему все всегда ожидают от нее худшего? Хороший вопрос. Она ведь не похожа на Цукишиму или Ойкаву, не похожа ведь?
Кагеяма готова поспорить, что если спросить Хинату, та скажет, что это все из-за лица Кагеямы – оно словно у серийного убийцы.
– Ну, вот, в общем-то, и все. Я уже поговорил с Хинатой перед уроками, но хотел поблагодарить еще и тебя – спасибо и все такое.
Он снова чихает.
– Кажется, я заболеваю, – говорит он и хмурится, словно в его простуде следует винить салфетку. – Знаешь, я… Ну, я хотел бы что-нибудь сделать для тебя в качестве благодарности. За тогда и за то, что вы никому ничего не рассказали.
На этот раз хмурится уже Кагеяма. Понимая, что грядет, Фуджиока поднимает руки и торопливо добавляет:
– Я не собираюсь носить твои книги, ничего подобного, я же сказал, что все понял, не переживай. Я и вправду люблю высоких и внушительных девушек, но я же не идиот. И вижу, что совсем тебе не нравлюсь, ведь так?
Она пожимает плечами. Он ей и вправду не нравится, но теперь уже почти не раздражает.
– Ты не такой доставучий, как остальные, – признает она, потому что, наверное, уже пора что-то сказать, а это самый лучший комплимент, который она может придумать. На лице Фуджиоки появляется удивление.
– О, ну, это прогресс.
Он улыбается и пялится на свои туфли, затем ерошит волосы – теперь у него на голове полнейший беспорядок. Кагеяма переминается с ноги на ногу. Разговор ведь уже закончился, правда? Молоко у нее, во всяком случае, на исходе.
Затем Фуджиока поднимает глаза и встречается с ней взглядом. Голова его склонена набок, словно у Хинаты, когда она пытается разучить новый прием. Он покусывает губы и затем выпаливает:
– Тебе ведь совсем не нравятся мальчики, правда?
Кагеяма думает о мальчишках, которые поджидают ее у класса, чтобы пригласить на свидание, пока их друзья хихикают в стороне, думает об идиоте с букетом цветов, о козле, который не желал слышать «нет», пока Хината с Танакой с ним не разобрались. Разумеется, есть и исключения – например, Шимизу-сан, который никогда ей не докучал – но в целом мальчишки словно чирей на неудобном месте.
Не говоря уж об этом идиоте Мацуо, разумеется.
Она пожимает плечами.
– Нет, не особо.
Широко распахнутые глаза Фуджиоки как будто из старого аниме, например «Астробоя». Челюсть у него отвисает.
– О! – выдыхает он почти беззвучно. – О! – повторяет он снова, на этот раз немного громче. – Я… ясно. Извини, если вопрос был немного… ну, ты поняла. И спасибо за твою… эм… откровенность. Я никому не скажу, не переживай.
Эта самая честность могла бы удивить любого, кто знает, как сильно Кагеяма не терпит мальчишек. Наверное, она никогда не поймет, как работают у них мозги, так что пусть его, этого Фуджиоку.
Кагеяма сминает пачку из-под молока и с идеальной точностью бросает ее в мусорную корзину, вызвав восхищенный свист Фуджиоки.
– Ты бы и в баскетболе блистала! О! Знаю, – наверное, лицо Кагеямы все-таки выражает вопрос, потому что он добавляет: – Знаю, что могу для тебя сделать. Я заставлю остальных мальчишек оставить тебя в покое.
Кагеяма поднимает брови так высоко, что лоб у нее идет складками. Если уж ее лицо серийного убийцы (как его называет Хината) с этим не справилось, то что может сделать Фуджиока?
– Ты же не собираешься говорить, что мы встречаемся? Ничего такого, да?
Фуджиока качает головой и снова поднимает руки.
– Нет, ничего такого. Клянусь, что не сделаю ничего подобного. Ну так что? Позволишь мне избавить тебя от поклонников?
Кагеяма покусывает губы, а затем пожимает плечами. Вряд ли Фуджиоке, это удастся, но пускай попробует. Он ухмыляется.
– Отлично! Так что больше не переживай, я с ними справлюсь. Увидимся, Кагеяма-сан!
Он уходит, практически подпрыгивая от возбуждения.
Позже Кагеяма пересказывает разговор Хинате, выпустив кусок про то, что ей не нравятся мальчики, потому что это и так очевидно. Хинату беседа с Фуджиокой тоже заводит в тупик.
– Мальчишки и впрямь такие странные, скажи?
И не говори, думает Кагеяма, которая надеется, что ей никогда больше не придется тратить на них время.

* * *

В понедельник перед матчем мир вокруг Кагеямы рушится: учитель Нишимото просит ее задержаться после уроков. Он достает последний тест, весь исчерканный красными чернилами – весьма недвусмысленный вердикт.
– Послушай, Кагеяма-сан, – начинает он, барабаня пальцами по листу, который доказывает ее несостоятельность в математике. – В обычных обстоятельствах я бы просто отправил тебя на дополнительные занятия. Но, – добавляет он, когда Кагеяма открывает рот, то ли чтобы умолять, то ли чтобы заорать от ужаса, – я знаю, что в субботу у волейбольного клуба матч против школы из другой префектуры. Было очень мило со стороны Такеды нам об этом напомнить. Собственно, постоянно напоминать. Как и о том, что доброе имя всей школы Карасуно лежит на ваших с Хинатой Шое плечах, и никак не меньше, – он потирает переносицу и на секунду закрывает глаза, лоб его идет складками, весьма напоминая жалюзи. – Боже помоги нам всем.
Кагеяма сжимает руки за спиной и вонзает ногти в кожу, стараясь не поддаваться панике. Она не может пропустить этот матч.
Нишимото вздыхает и открывает глаза, после чего снова барабанит пальцами по исписанному ошибками тестовому заданию.
– Вот что мы сделаем: я дам тебе несколько новых тестовых заданий, которые ты выполнишь в течение недели. В пятницу я их проверю и если увижу хоть какой-то прогресс, то не буду отправлять тебя на дополнительные занятия. По крайней мере, на следующей неделе. И ты расскажешь о моей необычайной щедрости Такеде, чтобы она наконец оставила меня в покое. Все ясно?
Кагеяма торопливо кивает и прячет тестовые задания в сумку, даже не взглянув на вопросы. Когда же она вынимает их на тренировке, то думает, что лучше сброситься с лестницы: они не просто сложные, они нерешаемые.
Даичи потирает переносицу с видом, до ужаса напоминающим о Нишимото.
– Ты не можешь пропустить тренировку – и тем более матч. Тебе придется, я не знаю, забыть об обеде. И кому-то тоже – чтобы помочь тебе с тестами. Я бы предложила свою помощь, но…
– Ты не так уж хорошо знаешь математику и терроризируешь людей, пытаясь им что-нибудь объяснять, – заканчивает за нее Сугавара, ничуть не волнуясь из-за испуганных и восхищенных взглядов, которыми награждает ее команда. Даичи хмурится, но все-таки не протестует.
– Ты такая идиотка, Кагеяма, – говорит Хината, эта нахалка. – Взяла и впуталась в проблемы, хотя до матча осталось всего ничего!
– Заткнись, дура! То, что Кенма объясняет тебе математику по скайпу, не значит, что ты умнее.
– Может, обе они наскребут на одну работающую мозговую клетку, – очень громко бубнит Цукишима.
В итоге команда жертвует Энношитой, которая проводит остаток недели, обедая с Кагеямой и пытаясь вдолбить ей в голову хотя бы основные формулы. Хинату прогоняют с этих импровизированных занятий, когда Энношита приходит к выводу, что в ее присутствии Кагеяма не способна сделать ничего продуктивного. Цукишима говорит, что истинная причина заключается в другом: нормальный человек может выдержать только определенное количество глупости, а если объединить Кагеяму с Хинатой, то глупость значительно превысит лимит. Хината уходит, стеная из-за отсутствия тренировок во время обеда, как будто Кагеяма и так страдает недостаточно.
Однако всякая пытка когда-нибудь подходит к концу, и наконец-то наступает пятница. Пульс Кагеямы достигает тысячи ударов в минуту, когда она протягивает Нишимото решенные тесты. Минуты, которые уходят у учителя на проверку, тянутся бесконечно, даже дольше, чем тот дурацкий ужастик. Кагеяма бы предпочла смотреть, как людей закалывают и потрошат, чем пропустить матч из-за дополнительных занятий. Она бы предпочла, чтобы ее саму выпотрошили – но в таком случае не сможет играть.
Нишимото снова потирает переносицу.
– Ну, наверное, это уже что-то. Метод кнута и пряника все же работает… Как бы то ни было, пойди и скажи Такеде, что сможешь поехать на матч. На этот раз. В будущем я рассчитываю на постоянный прогресс, Кагеяма-сан. Дополнительные занятия меня тоже не радуют: мне за это недостаточно платят, – добавляет он негромко.
Кагеяма отчаянно кивает, отчаянно желая выбежать из класса туда, где ее уже ждет Хината с широко раскрытыми глазами, столь напряженная, словно вот-вот подпрыгнет и ударит по мячу. Вместо этого Кагеяма степенно выходит.
– Ну что?!
Кагеяма кивает, сминая тесты в руке, и Хината кричит: «Ура!» и выбрасывает кулак в воздух. Ее радость немного угасает, когда она видит приближающихся Мацуо с Фуджиокой.
– Значит, вы все-таки сможете отправиться на игру? – говорит Мацуо, когда Хината обо всем им рассказывает. – Отлично, Шое очень переживала, знаешь ли.
– И правда, она не затыкалась ни на секунду…
– Эй, неправда…
Фуджиока смеется.
– Нет, правда, но я терпел только до вторника, а потом заболел и сидел дома. Наверняка, Мацуо наслушался этого до тошноты…
Мацуо делает шаг вперед и становится между Фуджиокой и Хинатой, мешая той пнуть его друга. Кагеяма хватает Хинату за руку – на всякий случай.
– Эй, Мацуо, что случилось с твоим ртом? Я только что заметил.
Теперь, когда Фуджиока об этом заговорил, Кагеяма замечает, что у Мацуо треснула губа, но кровь на ней уже подсохла. На секунду она думает, может, он ввязался в драку, но Мацуо? Что, серьезно?
Разве что с чихуахуа.
Мацуо касается рта, и лицо его от подбородка и до самых ушей заливает краска.
– Я упал.
Фуджиока снова смеется и хлопает его по спине.
– Тебе стоило придумать что-нибудь получше, Мацуо, типа ты ввязался в драку с тремя парнями, или девочки будут думать, что ты неуклюжий.
Кагеяма воздерживается от комментариев, а Хината по неизвестной причине тоже молчит. Кагеяма бросает на нее вопросительный взгляд: взгляд Хинаты прикован к туфлям, как будто она находит их удивительно интересными, волосы падают на лицо, однако уши… стойте-ка, кончики ушей покраснели?
Мацуо покусывает губу, морщится и пожимает плечами.
– Не у всех нас такое богатое воображение, Фуджиока.
Кагеяму тянут за рукав, она поднимает голову и встречается взглядом с Хинатой, глаза которой затеняют рыжие пряди.
– Пойдем тренироваться, Кагеяма-кун? Потому что на этой неделе мы потратили кучу времени впустую и почти не тренировали наш новый сброс, ты бросишь мне мяч? Ты обязательно должна бросить мне мяч…
– Да, да, дура, пойдем.
Они уходят, и Хината только через несколько шагов спохватывается и бросает через плечо «Увидимся!», однако не останавливается и все продолжает тянуть Кагеяму за руку, словно сбегает.
Румянец на ее щеках бледнеет, стоит им только начать тренировку – однако возвращается, когда Кагеяма уже устает бросать ей мяч. Физическая нагрузка окрашивает щеки Хинаты розовым, и ее кожа светится в ярких лучах обеденного солнца.
Именно так, со взмокшими, прилипшими ко лбу волосами, лицом, красным не от смущения, а от нагрузки, с широкой улыбкой после отлично сделанного сброса, именно так и должна всегда выглядеть Хината.

* * *

Академия Мэйко в три раза больше старшей школы Карасуно, а в их спортзале не зазорно было бы проводить олимпийские игры – разве это нормально для обычной сельской школы? Девушки в команде Мэйко очень высокие, одна или две даже выше Цукишимы, и, судя по тому, что видит Кагеяма, мускулистые: наверняка качаются и тренируются. Все они уже на третьем году обучения и, едва завидев Карасуно, начинают перешептываться.
Кагеяма искренне надеется, что Хината не таращится по сторонам с открытым ртом, как будто она дальняя родственница, только что прибывшая из глубинки, потому что Кагеяме не хочется отвешивать ей подзатыльники непосредственно перед игрой.
Капитан Мэйко с улыбкой подходит к Даичи для обмена приветствиями. Она на пару сантиметров выше, но капитана Карасуно не запугать подобной ерундой – Даичи широко улыбается в ответ и крепко жмет руку. Это ее капитанская улыбка – та, что не отражается в глазах, – а после такого рукопожатия пальцы немеют. Игроки из Мэйко тоже улыбаются. Не все улыбки вежливые – Кагеяма угадывает насмешку, а одна противница просто демонстрирует зубы, как это в присутствии других команд часто делает Танака – точнее, судя по отвешенному Сугой-сан тычку, как Танака сделала только что.
Кагеяма также уповает, что Хината не начнет праздновать труса, потому что иначе придется схватить ее за плечи и как следует встряхнуть – и плевать, что Суга-сан заверяет, что этот метод не работает. Если уж он все эти годы действовал у Ивайзуми-сан…
– Мы надеемся на хорошую игру, – продолжает капитан Мэйко все с той же улыбкой. – Ваш менеджер может занести сумки в раздевалку, Чие покажет дорогу.
Она указывает рукой на огромную девушку – та даже больше чем Асахи-сан, – которая хмурится и поворачивается к Хинате.
– Пошли, нам сюда.
Глаза Хинаты расширяются, и Даичи спешит вмешаться:
– О, нет, наш менеджер – Шимизу-кун, – он кивает на Шимизу, который тащит их сумки, не обращая внимания на помехи в виде Нои и Танаки.
– Ой, у вас в менеджерах мальчик! Как я завидую! – Танака с Ноей окидывают ее убийственными взглядами, но улыбка капитана Мэйко остается все столь же широкой. – Но разве ты играешь, милочка? – спрашивает она Хинату, и улыбка лишь подчеркивает ее недоверие. Такую улыбку впору адресовать трехлетней девочке, при условии, что вам нравятся дети – хотя это явно не тот случай.
Выражение лица Хинаты начинает терять свою обычную живость и превращается в знаменитую гримасу «меня назвали коротышкой, и мне это не нравится».
– Я в команде, центральная блокирующая.
– Ой, да ладно! – восклицает девушка, которую капитан Мэйко назвала Чие. – Ты же всего полтора метра ростом.
Даичи тут же становится перед Хинатой, заслоняя ее от собеседницы, а капитан Мэйко устало прижимает руку ко лбу. Позади нее игроки Мэйко бесстыдно хихикают.
– Чие, ты такая… Прошу прощения, у нее что на уме, то и на языке. Хотя иногда я совсем не уверена, есть ли у нее этот самый ум…
– Эй!
– Да без проблем, – отвечает Даичи самым примиряющим тоном. – У нас таких в команде тоже хватает.
– Это она о нас, что ли? – спрашивает Танака у Нои, и та пожимает плечами.
– Может, о Кагеяме.
Даичи бросает на них угрожающий взгляд, который, однако не приносит никакого результата.
Даичи созывает всех, прежде чем Хината успевает лопнуть от возмущения, однако теперь та практически вибрирует в своем углу, сжав кулаки и стиснув зубы.
– Мы их раздавим, Кагеяма-кун, не так ли?
Кагеяма смотрит в яркие, пылающие злостью глаза Хинаты и кивает.
– Разумеется. Зачем еще мы здесь собрались.