Монастырская демократия

Как управлялись монахи? Как избирались те, кто правил ими, и каковы были их полномочия? Имели ли права подчиненные? Или все держалось исключительно на послушании? На этот счет существует такое количество ложных мнений и предрассудков, что мне показалось необходимым написать отдельную главу с таким явно провоцирующим названием. Для начала придется обосновать именно название.

Жизнь монахов протекает в правовом режиме, то есть таким образом, что устав тщательно определяет дух, структуры, функционирование и даже механизмы пересмотра и приспособления правовых норм к жизни монашества. Регламентированы также права и обязанности руководителей и подчиненных. Как гласит глава LXVIII бенедиктинского устава, если старший приказывает нечто, "невозможное" для выполнения – и морально, и физически, – то монах имеет право возразить ему, однако "без высокомерия или постоянного духа противоречия". В крайнем случае монах может даже воззвать к совести. Проявлять послушание он должен лишь там, где "не замечает греха", как позднее скажут иезуиты.

Другой демократический принцип: примат церковного собора. Еще в 1115 году, за целый век до Magna Charta Libertatum* [Великая хартия вольностей, подписанная в 1215 году английским королем Иоанном Безземельным.] и ее "дитя" – парламентаризма (которому понадобятся шесть веков для развития), орден цистерцианцев учредил первый общеевропейский межнациональный собор – орган, уполномоченный принимать законы, изменять и отменять, а также истолковывать их. Только генеральный капитул, Parliamentum, имел право оправдывать и освобождать. Он избирал генерального настоятеля (орденского генерала) и его помощников; он же мог сместить их (многочисленны примеры смещения цистерцианских аббатов). Именно генеральный капитул решает, какой "политический" выбор следует сделать, представляет иерархам средства для выполнения этих решений и осуществляет контроль за их выполнением. Все это, разумеется, в соответствии с духом закона, а не "контра", если использовать лексику картезианцев.

Генеральный капитул был облечен властью, однако он не имел абсолютных прав, не сопряженных с какими бы то ни было обязанностями. Капитул не мог править против воли собора, принимать решения без веских причин, то есть "удаляться, – как говорили картезианцы (1432), – от прав, законов и разума", а также избегать принятия лишних законов. Деятельность генерального капитула и орденского генерала действительно выливалась подчас в излишнее законотворчество. Так, в 1292 году помощники орденского генерала клюнийского ордена денонсировали "множественность" обязательных законов под угрозой отлучения, ибо этот избыток, как мудро подчеркивали они, "не является лучшим путем ко спасению". Они также предписали упростить законодательство, придерживаясь сути законов, "чтобы никто больше не смог взывать к прощению за незнание законов".

Таким образом, церковный собор был высшим органом власти, источником любых властных полномочий. Сам орденский генерал подчиняется (subjiciteur) собору, как гласит статья 22 краткого изложения Устава иезуитов. "Он ниже его и подчиняется ему" (inferior et subjectus), – уточняет Суарец. Он является "его наместником, его викарием, его помощником", – добавляют картезианцы (1310). Конечно, он обладает полномочиями, ибо ему надлежит управлять, но пользуется своей властью (статья 784 Устава иезуитов) только для того, чтобы "созидать", причем в тех пределах, которые положены уставом, указами и церковным собором. Собор не может переложить на него все свои полномочия даже на некоторое время. Из этих двух постулатов – правового режима и соборной власти – естественно вытекают и другие демократические принципы.

Принцип избрания путем всеобщего избирательного права и одобрения. "Ни один епископ не должен быть навязан", – предписывает папа Целестрин I (422-432). "Каждый, кому предстоит управлять, должен быть избран всеми, кем он призывается руководить", – уточняет папа Лев I (ок. 440).

Другой принцип: делом всех являются не только выборы, но и само управление. "То, что касается всех, должно быть обсуждено и одобрено всеми", – пишет папа Иннокентий III (1198-1216). Этот древний тезис развивал еще св. Бенедикт. Он советовал собирать всю братию, включая самых молодых ("ибо часто Бог возвещает наилучшее решение устами молодых"), всякий раз, когда возникают важные вопросы.

Третий принцип – делегирование полномочий. Св. Бенедикт не пренебрегал им; цистерцианцы применяли этот принцип с XII века; его подхватят также доминиканцы и францисканцы.

Еще один демократический принцип, принятый у доминиканцев и сохраняющийся до сих пор, – это право отзыва, то есть право подчиненных отзывать избранных ими руководителей до истечения срока их полномочий.

И, наконец, последний принцип – обязательное присутствие народа для подтверждения законности избрания. "Требуется согласие народа, духовенства и рыцарства", – пишет папа Целестрин I.

Впрочем, не забудем также и о подлинно христианском принципе, провозглашающем: "Священники не должны править народом".

 

 

Процедура выборов

Совершенно очевидно, что все эти принципы имеют значение только тогда, когда выборы и обсуждение являются свободными и регулярными. (На практике не всегда было так из-за проявления насилия со стороны короля, дворян, епископов, коммун* [В Средневековье коммуной называлась городская община.]; но в данный момент нам важно рассмотреть сами принципы.) Для того чтобы обеспечить свободные выборы, монашеские ордена и Церковь долго и терпеливо разрабатывали подробные правила их проведения.

Мы кратко перечислим те процедуры, которые на протяжении веков существовали в практике выборов и принятия решения у монашества (даты в скобках указывают, в какое время, по нашим сведениям, в текстах появилось описание подробных процедур).

Наиболее распространенный способ избрания в первые века христианства заключался в том, что умирающий аббат сам называл своего преемника. Если этого не происходило, то самый старый из монахов и, как предполагалось, самый мудрый, предлагал кандидатуру преемника, которая тотчас же принималась всеми – потому что либо она внушала доверие к себе, либо не оставалось возможности для выражения мнения меньшинства.

Решение доверить монастырской братии в целом (там, где умер аббат, и потому монастырь остался "овдовевшим", как сообщалось в текстах) избрание того, кто будет ими править, шло, таким образом, в разрез с обычаями эпохи. Это решение, возникшее в VI веке, ясно и твердо выражено в главе LXIV Устава св. Бенедикта.

На протяжении столетий аббат избирался пожизненно. У св. Бенедикта не говорится об этом прямо, но, поскольку он не определяет срока действий полномочий настоятеля, напрашивается вывод, что иного он просто не мыслил. Если принять во внимание продолжительность жизни в те отдаленные времена, то можно увидеть, что срок полномочий получался относительно коротким: 5 лет (в среднем) у сервитов, до 14 лет у валломброзанцев и 6 лет для пап.

Вопрос о пожизненном избрании едва ли создавал проблемы. Во всяком случае, в нем были свои преимущества: преемственность, опыт, моральный и духовный авторитет, редкость выборных собраний, на которых проявлялись бы амбиции и интриги, "чума этого дела", как напишет однажды св. Игнатий Лойола. Именно поэтому пожизненное избрание заставляло позабыть о присущих ему неудобствах: пороки этой системы в конечном счете становились ее достоинствами. Правда, гильбертины в XI веке избирали своего настоятеля сроком на один год, но пытаться решить, какая из этих двух систем лучше, равносильно оказаться между Сциллой и Харибдой.

Впоследствии все возможные сроки полномочий были опробованы на практике, отвергнуты, вновь приняты, продлены или сокращены в соответствии с потребностями различных орденов, в разные века, в связи с опытом и эволюцией идей. В этой области ни одно решение не считалось окончательным и бесповоротным.

 

 

Практика избрания

Прежде чем приступить к выборам, монахи постились, читали псалмы, пели Veni Creator* [Гряди, Создатель (лат.).] "размеренными голосами, которые пробуждали сердечное сокрушение и раскаяние, а не пыл страстей" (Л. Тейс), призывая на помощь Духа Святого, обращаясь к своей совести, дабы она указала им истинного избранника. Братии зачитывались правила выборов.

Никто никогда не мог выставить собственную кандидатуру – ни косвенно, ни тем более открыто. Тот, у кого возникала подобная идея, немедленно лишался права голоса, как пассивного, так и активного, то есть права избирать и быть избранным. В замкнутой группе людей все хорошо знали друг друга. Чаще всего выбор падал на человека, который ранее уже исполнял какие-либо важные обязанности и проявил при этом свои способности. У оливетанцев полагалось, чтобы избираемый монах прежде уже был либо наставником новициев, либо секретарем конгрегации или богословом. В других орденах от кандидата требовались двенадцатилетний срок пребывания в монастыре и определенный возраст. Во всяком случае, прежде чем приступить к самим выборам, председатель, приор или другой наделенный полномочиями представитель напоминал всем, какими качествами и добродетелями необходимо обладать, чтобы руководить душами и аббатством в целом, как внутри его, так и в связях с внешним миром. Нужно, чтобы избранник знал Священное Писание, чтобы он был целомудренным, скромным, милосердным… Статья картезианского устава гласит, что в случае, если при избрании приора предстоит выбирать между отцом духовным и отцом, проявившим способности в руководстве земными делами, то лучше избрать последнего, если его превосходство в хозяйственной деятельности несомненно, но чтобы при этом он не удалялся и от духовной жизни. И это все при том, что декларировалась вторичность, подчиненность бренного духовному. Замечательный повод поразмыслить о руководстве людьми и управлении делами. Разумеется, избранный из среды монашества должен быть мужского пола; хотя Кристофер Брук и упоминает об удивительном случае с одной дамой, которая попала в монастырь Бек и стала там настоятельницей во времена св. Ансельма. "Как можно было противиться, – пишет автор, – благочестивой вдове, особенно если она богата и упряма?"

Избранный не может отказаться от возложенной на него ответственности. Взять ее на себя – его обязанность (гражданский долг, как бы мы сказали). В аббатстве Бек избранник принимает на себя эти обязанности из смирения пред волей Божией и из добродетели послушания. По этим же причинам избранный аббат не может добровольно сложить свои полномочия. Св. Бенедикт даже косвенно не упоминает такую возможность. Некоторые страшились бремени ответственности, ложившейся на их плечи. "Не достоин" – такой суровый приговор вынес себе Бенедикт XII, цистерцианец, избранный в 1334 году. Своим избирателям он сказал: "Вы сотворили доброе дело: поставили на это место осла" (однако он оказался хорошим папой и строителем Авиньона).

Из мнимого или действительного смирения полагалось медлить с принятием оказанной чести: избранный начинал отказываться, так что "по приказу приора монахи хватали его и увлекали с того скромного места, которое он занимал в предпоследнем ряду…", ибо, как говорится в другом тексте, "следует в равной степени сдерживать того, кто недостоин, но бессовестно стремится к управлению, и того, кто, будучи достойным, старается уклониться от этого".

В XII веке картезианский орден принял оригинальное решение. Всякий раз, когда собирался генеральный капитул, главный приор, распростершись ниц, просил об отставке и "милосердии", так это делается еще и в наши дни. Затем он удаляется, и собор приступает к совещанию. Проводится избрание большинством голосов. В случае разделения голосов приор остается на своей должности. Если же его отставка принимается собором, то он в последний раз председательствует на нем, публично кается в грехах, то есть испрашивает прощения "за нерадивость и ошибки, совершенные в управлении оказавшим ему доверие орденом"; преклонив колена, он передает собору печать ордена и удаляется, дабы впредь вести незаметную и уединенную жизнь. Текст 1481 года сообщает о таком "милосердии", оказанном приору, с условием, что тот отчитается о своей административной деятельности. В том же тексте уточнено, что приор не может брать с собой в келью копии официальных документов.

Собор всегда имеет право сместить избранного им настоятеля, будь то по причине неизлечимой болезни или старческой немощи, злоупотребления властью, плохого управления, недостатка уважения к уставу. Факт выдвижения на другие должности не может служить причиной отказа от обязанностей аббата. Став архиепископом Кентерберийским, св. Ансельм просил у своих монахов письменного разрешения отставки.

 

 

Единодушие

Долгое время главным принципом выборов было достижение единодушия, которое выражалось в более или менее спонтанных возгласах одобрения или в немедленном принятии кандидатуры, предложенной тем или иным монахом. Оно могло достигаться и в ходе пространных рассуждений и взаимных уступок (этот порядок избрания известен с V века).

"Единодушно", "без единого возражения", "едиными устами", "единым сердцем", "вдохновляемое Христом единодушие" – подобные формулировки встречались часто. Забота о единодушии столь глубоко проникала в сердца монахов, что даже описания выборов, которые проходили с неистовыми спорами, с возражениями меньшинства, составлены летописцем в выражениях, подчеркивающих полное единодушие братии при избрании своего настоятеля! Эта жажда единодушия позволяет понять любопытную форму "поправляющих" выборов, позволявших меньшинству, не проголосовавшему за того, кто собрал большинство голосов, присоединиться к большинству. Именно таким способом в 1294 году был избран папа Целестрин V. Однако отсутствие единодушия, разделение голосов при выборах не являлось ни предосудительным, ни противоречащим духу христианства, как писал папа Лев I (V век).

Между тем принцип абсолютного большинства был принят и провозглашен еще в IV веке. И напротив, избрание относительным большинством голосов запрещалось (1205), даже если не удавалось получить желаемое абсолютное большинство. Также запрещалось прибегать к жеребьевке, обычной в эпоху античности.

 

 

Принцип здравомыслия

В VI веке св. Бенедикт несколько нарушил эту стройную систему мажоритарных выборов, применявшуюся при избрании многочисленных пап и аббатов. Он ввел понятие "здравой части" (sanior pars) В главе LXIV своего устава он перечисляет следующие способы избрания:

единодушное голосование и избрание достойного монаха;

единодушное избрание недостойного монаха (поскольку он соучаствовал в прегрешениях коллектива). (Как мы видим, св. Бенедикт не питал иллюзий относительно непременной мудрости решений собрания, которое тоже могло впасть в заблуждение);

мажоритарное голосование по поводу недостойного монаха (отметим мимоходом, что Учитель не рассматривает вариант хорошего выбора большинством);

избрание меньшинством, которое тем не менее выносит наиболее здравое решение и потому должно возобладать над большинством заблуждающихся.

Но как же определить, что мнение меньшинства является здравым? И кто будет делать это? Наиболее старые? "Боговдохновенные", о которых дважды говорит св. Бенедикт (Устав, IV, 60 и LXVI, 11)? Те, кто облечен властью? Сравнение достоинств, усердия, благочестия как избираемых, так и избирателей будет создавать неразрешимые проблемы на протяжении веков. До начала выборов назначали двух или трех монахов, пользовавшихся доверием (такие монахи назывались "scrutatores", отсюда слово "scrutinium", первоначально означавшее "исследование"), которые могли бы беспристрастно изучить предполагаемый выбор каждого, взвесить его, исследовать и рассмотреть добросовестность побудительных причин каждого монаха. Проделав это с помощью неведомо какой избирательной алхимии и подсчитав голоса (каждый избиратель, который назывался "vocalis", "подавал свой голос" на ухо "исследователю"), эти монахи объявляли имя избранного, и все собравшиеся аплодировали в знак одобрения. Подобная процедура неизбежно приводила к конфликтам.

За неимением практического решения проблем, возникавших в связи с понятием "здравой части", и для того, чтобы не пренебрегать мнением большинства, эти принципы были объединены в общей формуле: "здравая и большая часть", получившей распространение с XI века и официально признанной на Латеранском соборе в 1179 году. Но и этот принцип тоже становился источником конфликтов.