Почему именно на Западе развитие техники привело к появлению техногенного общества?

Мы склонны думать, что концепцию природы как пассивного объекта воздействия скорее можно приписывать западноевропейскому типу активного рационализма, ставшего гносеологической изнанкой и опорой возникавшего и формировавшегося на Западе буржуазного общества, и специфической черте католического христианства не оказывать активного сопротивления новым веяниям, значительным социальным и идеологическим движениям в конечном счете приспосабливаться к ним. <...> Идеи, близкие к технократическим, не новы. Они существовали еще в древности. Даже мысль Платона об обществе, управляемом «философами», то есть мудрецами, можно интерпретировать как призыв к некой «экспертократии». Современные же технократические концепции берут свое начало в трудах американского социолога и экономиста Т. Веблена и получили распространение почтив во всех развитых странах. Их сторонники приписывают научно-технической интеллигенции особую роль не только в экономике, но и в управлении обществом в целом. В такой «экспертократической» и «сциентократической» системе взглядов и сама политика рассматривается как базирующаяся на технических знаниях «социальная техника» и т.п. Критики этой концепции называют такое общество «технической цивилизацией» (Хельмут Шельски), в которой человек не только является «конструктором мира», но и сам становится «объектом конструирования», то есть технократическое общество заранее планирует и определяет условия и в конечном счете также смысл индивидуального и социального бытия человека. В таком обществе всякое значительное техническое новшество порождает новые психические и социальные ситуации и отношения, формирует новые цели и задачи, и на этой основе возникает некое подобие «технического государства», в котором все приоритеты, да и сама судьба общества предоставлены научно-технической элите.

В чем опасность технократии?

Такая перспектива, по общему мнению критиков технократизма, грозит всем современным развитым индустриальным обществам изменить не только социальные структуры обществ, но и внутриструктурные отношения и связи. На место социальных и политических норм и законов вступают закономерности вещей, созданных научно-технической цивилизацией. Тем самым и демократия теряет, так сказать, свою классическую субстанцию, деформируется онтологически: на место политической воли народа вступают вещные законы. В этих условиях демократия как форма политики, базирующаяся на воле народа, становится чистейшей иллюзией. При этом технократическое «поведение» охватывает не только общество как целостный организм, но и каждое его звено: в производственном или ином предприятии, крупных и малых учреждениях руководители-технократы, подобно бюрократам, с которыми их роднит нечто существенное (принцип командования), могут подчинить «интересам» технических инноваций саму личность, моральные установки, обычаи и личностные отношения работника-человека, стремясь превратить его в робота, и во имя абстрактного «общего», технического прогресса попросту подавлять человеческую личность и индивидуальное творческое начало.