Общественных отношений (1930-1941 ГГ. )

Глава 15

СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО И ПРАВО

В ПЕРИОД КОРЕННОЙ ЛОМКИ

ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ (1930-1941 гг.)

§ I. Государственное управление экономикой

Уже к 1926-1927 гг. завершилось восстановление разрушенного Первой мировой войной, революцией и Гражданской войной народного хозяйства и был достигнут довоенный уровень 1913 г. Но ведь это был уровень отсталости. Лидеры стоявшей у власти Коммунистической партии, как и сам В. И. Ленин, всегда считали, что для выхода из плена отсталости нужно строить крупную современную промышленность с новейшими тех­нологиями.

Необходимость скорейшего преодоления индустриального отставания страны от развитых стран Запада диктовалась не только потребностями обеспечения нормального развития экономики страны и ее экономической независимости, для чего был необходим мощный военно-экономический потенциал.

В нашей стране не было в то время своей развитой авиационной, танковой, тракторной, автомобильной и многих других важных отраслей промышленности, не производились шарикоподшипники, электротехниче­ское оборудование, необходимые для производства любых машин (самоле­тов, танков, автомобилей, кораблей и т. д.).

Слабость Вооруженных Сил и военно-промышленного комплекса в условиях нараставшей опасности войны представляли угрозу самому су­ществованию страны как независимому государству.

Необходимость индустриализации страны и создания военно-промыш­ленного комплекса понимали все. Предлагалось два альтернативных вари­анта. Причем каждый из вариантов влек за собой различие в правовых ме­тодах управления экономикой и социальными процессами и соответствен­но в организации и методах деятельности партийного и государственного аппарата, что предопределяло и политический режим.

Члены Политбюро Н. И. Бухарин, А. И. Рыков (он же глава прави­тельства - председатель Совнаркома СССР) и др. отстаивали путь индуст­риализации, основывавшийся на продолжении нэпа. Суть их предложений сводилась к необходимости накопления средств для создания тяжелой ин­дустрии и военно-промышленного потенциала за счет расширения и уско­рения гражданского оборота в стране, что должно было, по их мнению, привести к увеличению прибылей и отчислений от них в госбюджет. Это ускорение было связано, прежде всего, с развитием легкой промышленно­сти - производством товаров народного потребления (что быстрее дает прибыль). В деревне группа Бухарина предлагала сохранение единоличных хозяйств, но с ускоренным развитием (при поддержке государства: льгот­ное кредитование и т. д.) крестьянских форм кооперации (сбытовой, снаб­женческой, промысловой, товариществ по совместной обработке земли, эксплуатации машин и т. д.).

Этот путь позволял сохранить и укрепить союз рабочего класса с кре­стьянством, иными словами, сохранить и укрепить социальный мир в стране.

Правда, современный российский историк и экономист Г. И. Ханин предпринял попытку «просчитать» предложенный Бухариным вариант развития экономики. Его расчеты показали, что при сохранении нэпа рост основных производственных фондов на предстоявшую первую пятилетку из-за недостатка инвестиций вряд ли мог превысить 5-10% или не более 1-2% в год. В этом случае рост национального дохода оказывался ниже роста численности населения, которое стабильно росло на 2% в год. А это означало бы прогрессирующее отставание СССР от основных капитали­стических государств.

Таким образом, современные расчеты показывают, что при сохране­нии нэпа страну ожидали экономическая стагнация и военное бессилие. Наиболее реальным вариантом социально-экономического развития, обес­печивавшим сохранение национальной независимости страны и ее военной безопасности, должен был стать индустриальный прорыв, которого как раз и требовали Сталин и его сторонники.

Сталинский курс был нацелен на скорейшую индустриализацию лю­бой ценой и не считаясь ни с какими жертвами. Обосновывая принятый по его настоянию в 1928-1929 гг. курс на резкое ускорение темпов индуст­риализации и создание военно-промышленного комплекса, Сталин гово­рил: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробе­жать это расстояние за десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». Примечательно, что эти слова были сказаны в речи на 1-й Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности в феврале 1931 г., за десять лет до начала Великой Отечественной войны. В этих сло­вах Сталина как раз и была выражена идея своеобразного «большого скач­ка»: «пробежать» за десять лет столетний путь естественного развития экономики, «перепрыгивая» через все промежуточные этапы.

Откуда же Сталин предлагал взять средства на форсированную «скачкообразную» индустриализацию? Во-первых, за счет «дани» с кре­стьянства. Во-вторых, установлением жесткого режима экономии, и преж­де всего резкого сокращения потребления, т. е. за счет резкого снижения жизненного уровня населения. И, наконец, в-третьих, использованием мас­сового применения «дешевого» труда заключенных.

Наиболее важный источник - это, безусловно, изъятие средств у кре­стьян. Однако взятие «дани» с крестьянства было чрезвычайно затруднено.

Деревня «осереднячилась» за годы нэпа, в деревне свыше 26 млн крестьян­ских дворов вели мелкотоварное (натуральное) хозяйство. И хотя валовой сбор хлеба даже несколько превысил уровень 1913 г., товарного хлеба бы­ло существенно меньше. В связи с увеличением численности городского населения его стало не хватать даже для снабжения городов, и с 1929 г. в городах была введена карточная система. А на экспорт хлеба и вовсе почти не было, тогда как до революции Россия экспортировала от 7 до 9 млн тонн зерна в год, которое поставляли помещики и крупные фермеры.

Необходимость реконструкции сельского хозяйства и его коопериро­вания также признавали все. Но по поводу конкретных форм, методов и сроков были серьезнейшие разногласия. Группа Сталина предлагала путь форсированной коллективизации, который предусматривал немедленное создание в деревне коллективных хозяйств, в которых обобществлялись как земля, рабочий и продуктивный скот, орудия производства, так и про­изводственные процессы. Причем эти коллективные хозяйства (колхозы) должны были создаваться практически на базе старых орудий производст­ва (сохи и бороны), так как новая техника в массовом масштабе в деревню еще не поступала.

В ноябре 1929 г. ноябрьский пленум ЦК Коммунистической партии принял решение о немедленном проведении сплошной коллективизации в сжатые сроки. Одновременно в соответствии с директивой пленума ЦК был создан Народный комиссариат земледелия СССР (Наркомзем СССР), призванный осуществлять государственное управление процессом коллек­тивизации, а затем и сельскохозяйственным производством.

Действовавшая в то время Конституция СССР 1924 г. государствен­ное руководство сельским хозяйством относила к исключительной компе­тенции союзных республик - субъектов федерации, считая это внутренним делом республик. Соответственно народные комиссариаты земледелия существовали только в союзных и автономных республиках.

Принятый 15 декабря 1928 г. ЦИК СССР Закон «Общие начала зем­лепользования и землеустройства» впервые четко определил, что Союз ССР в лице его высших органов государственной власти является субъек­том права собственности на землю в масштабе всего Союза. Тем самым за­кон создал правовую базу и для учреждения общесоюзной централизован­ной системы государственного управления сельским хозяйством.

Переход к форсированной сплошной коллективизации, ее темпы и методы были определены в постановлении ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» и в постановлении ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. «О ме­роприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной кол­лективизации». Основные положения этих партийных решений были из­ложены в Законе, принятом ЦИК и СНК СССР 1 февраля 1930 г., «О меро приятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хо­зяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством». В процессе коллективизации осуществлялась и ликвидация кулаче­ства (раскулачивание), что означало изъятие у кулаков имущества (в пер­вую очередь инвентаря, рабочего скота, хозяйственных построек и т. д.) и выселение их с прежнего места жительства. К кулачеству причислялись лица, занимавшиеся ростовщичеством, владевшие мельницами, крупо­рушками, арендовавшие землю (сверх общинной нормы), нанимавшие батраков и т. д. Раскулачивание, во-первых, преследовало цель создания материальной базы колхозов. Так, только с 1929 г. до середины 1930 г. у кулаков было конфисковано имущества более чем на 400 млн руб., которое было передано колхозам в счет вступительных взносов за бедня­ков и батраков.

Раскулачивание имело целью запугать крестьянство и сломить его со­противление коллективизации, хотя это и не всегда давало ожидаемый эф­фект. Раскулачивание положило начало созданию армии «дешевого» труда заключенных, который использовался как один из источников средств для форсирования индустриализации.

В соответствии с Инструкцией ЦИК СССР от 4 февраля 1930 г. ли­ца, подлежащие раскулачиванию, разделялись на три категории. К первой из них причислялись кулаки, оказывавшие активное сопротивление вла­сти. Ко второй категории - наиболее богатые, но не оказывавшие актив­ного сопротивления. К третьей категории - все остальные. Постановление ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. предоставляло местным властям чрезвычайные полномочия по борьбе с кулачеством. Репрессии, а также выселение и конфискация имущества производились в административном порядке.

К концу 1932 г. коллективизация была в основном завершена. Орга­низационно-правовые основы колхозной жизни и колхозного производства определялись Примерным уставом колхоза, одобренным 1 Всесоюзным съездом колхозников в 1930 г. В Уставе за колхозом закреплялись в бес­срочное пользование сельскохозяйственная земля, рабочий и продуктив­ный скот, инвентарь, постройки. Определялись обязательства колхоза пе­ред государством. Но внутреннюю жизнь колхоза Устав четко не регули­ровал. В частности, не определил четко пределы обобществления, размеры и правовой статус приусадебных участков и приусадебного хозяйства чле­нов колхоза, порядок распределения заработанной доли урожая. Все это способствовало тенденции к коммунизации артелей, обобществлению все­го и вся.

В 1932-1933 гг. сложилась система централизованного государст­венного управления колхозами. Возглавлял эту систему Наркомзем СССР, осуществлявший свои функции через наркомземы союзных и автономных республик, земельные управления и отделы областных и районных орга­нов власти. Низовыми звеньями этой системы были машинно-тракторные станции (МТС). МТС в каждом районе было несколько, и они не только обрабатывали колхозные поля своей техникой, но и непосредственно управляли «кустом» колхозов. В централизованном порядке до колхозов «доводили» планы посевов, сдачи хлеба государству, нормы выдачи зерна колхозникам, цены и т. д.

Государственные сельскохозяйственные предприятия (совхозы) бы­ли выведены из ведения Наркомзема СССР, и для управления ими создает­ся самостоятельный Наркомат зерновых и животноводческих совхозов СССР, которому непосредственно были подчинены совхозы на всей терри­тории Союза.

Колхозы сдавали большую часть урожая в виде обязательных хлебо­поставок по ценам в 10-12 раз ниже рыночных (и, как правило, ниже себе­стоимости), часть урожая - в виде натуроплаты МТС за обработку колхоз­ных полей ее техникой (натуроплата тоже шла на государственные элева­торы), затем они должны были внести гарантированную оплату труда ме­ханизаторов (рабочих МТС), отчислять часть доходов от урожая в колхоз­ные «неделимые фонды» и страховые и семенные фонды. А уже потом де­лить между членами колхозов в виде оплаты труда то, что остается.

Неудивительно, что товарность сельского хозяйства резко возросла. Соответственно возрос и экспорт. Всего за 1930 и 1931 гг. было экспор­тировано свыше 10 млн тонн. Именно такое тотальное выкачивание хлеба из деревни и резкий рост его экспорта, а также засуха 1933 г. привели к голоду.

Острая нехватка продовольствия влекла за собой рост хищений, осо­бенно в колхозах. А в экстремальных условиях и борьба с хищениями, принимавшими массовый характер, велась экстремальными средствами.

7 августа 1932 г. был издан Закон «Об охране имущества государст­венных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». В нем расхитители объявлялись вра­гами народа и к ним предусматривалось применение высшей меры наказа­ния с заменой при смягчающих обстоятельствах расстрела лишением свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества. 23 августа 1932 г. издается Закон «О борьбе со спекуляцией». В нем изменяется само понятие «спекуляция». Если Уголовный кодекс 1926 г., принятый в годы НЭП, трактовал спекуляцию как «злостное повышение цен на товары пу­тем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на рынок», то в Законе 1932 г. с переходом к административно-распределительной экономике спе­куляция стала пониматься как «скупка и перепродажа товаров с целью извлечения прибыли». Закон предусматривал за спекуляцию продовольст­вием и промтоварами лишение свободы на срок от 5 до 10 лет без права применения амнистии. Чтобы закрепить рабочую силу в колхозах и пре­дотвратить массовую миграцию в города, где скапливалось большое число людей, лишенных средств к существованию, что вело к усилению уголов­ной преступности, в 1932 г. сначала в столице, морских портах и крупных городах, а затем и во всех городах и поселках городского типа вводится паспортная система. Паспорта выдавались только городскому населению и обязательно прописывались по месту жительства в территориальных орга­нах милиции. Таким образом, сельское население фактически прикрепля­лось к земле и своим колхозам и совхозам.

Голод 1932-1933 гг. не только сильно ослабил деревню, но и привел к снижению темпов развития промышленности и серьезному осложнению социально-политической ситуации в стране. Недовольство охватило не только крестьянство и городское население, но и распространялось в пра­вящей партии. Все это вынудило руководство партии и правительство пой­ти на некоторое изменение экономической политики и методов государст­венного управления экономикой, в том числе и сельским хозяйством.

Ноябрьский Пленум ЦК ВКП(б) 1934 г. постановил прекратить экс­порт зерна и направить его на внутренний рынок, отменить карточную систему и разрешить колхозную торговлю. Это решение учитывало ряд факторов. Во-первых, начиная с 1932 г. мировые цены на зерно упали в связи с массовым выбросом на мировой рынок американского зерна по демпинговым (т. е. ниже себестоимости) ценам, и экспорт нашего зерна стал нерентабельным. Во-вторых, резко возросла выручка за увеличив­шийся в шесть раз экспорт деловой древесины, поставлявшейся лесными лагерями ГУЛАГа и леспромхозами Наркомата лесной промышленности, а также за экспорт нефти, оловянной руды, пушнины и т. д.

Учитывая выявившуюся неэффективность чисто административно-командных методов управления колхозами, ноябрьский Пленум ЦК ВКП(б) упразднил политотделы МТС и передал МТС и колхозы в ведение местных органов управления. Одновременно решено было разработать новый При­мерный устав колхоза, который был принят в 1935 г. и получил силу закона. В нем были пресечены тенденции к коммунизации (т. е. созданию коммун с полным обобществлением не только производства, но и быта крестьян), за­фиксировано закрепление за колхозниками приусадебных участков земли (огородов, садов), право содержать на приусадебном участке скот (корову, овец, свиней), птицу, пчел и т. д. По-новому организовывался труд в колхо­зе: вводились постоянные бригады с закреплением за ними земли, трудо­день как мера труда и его оплаты. Иными словами, оплата труда стала зави­сеть от его количества и качества, поскольку были введены коэффициенты начисления трудодней за более квалифицированный труд. В 30-е гг. в сель­ское хозяйство начинают наконец поступать в массовом количестве трак­торы, иная сельскохозяйственная техника и химические удобрения.

Несколько снижен был и налоговый пресс на деревню. Существенное зна­чение имело установление норм сдачи колхозами продуктов с учетом ус­ловий производства в различных зонах страны и особенно запрещение ме­стным органам устанавливать наряду с обязательными поставками так на­зываемые «встречные планы». Все это сказалось на эффективности сель­ского хозяйства и постепенном увеличении урожаев. В 1937 г. валовой сбор зерна достиг 97,5 млн тонн (против 76,5 млн тонн в 1913 г.). Все это привело к существенному улучшению снабжения продовольствием насе­ления как в городе, так и в деревне. Серьезным достижением явилось так­же увеличение (в 2,4 раза по сравнению с 1913 г.) посевов технических культур (хлопка, сахарной свеклы, подсолнечника и т. д.). За этот счет к началу Отечественной войны страна почти полностью стала обеспечивать себя сахаром и хлопком, что особенно важно, поскольку хлопок использо­вался как сырье не только для текстильной промышленности, но и для производства артиллерийского пороха.

Однако с 1939 г. вновь верх берет курс на усиление налогового прес­са и изъятие хлеба из деревни административными методами. 27 мая

1939 г. в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О мерах охраны общественных земель колхозов от разбазаривания» предписывалось проверить соответствие Уставу размеров приусадебных участков колхозных дворов и изъять (отрезать) излишки. Одновременно устанавливалась для членов
колхозов обязательная годовая норма отработки в колхозах трудодней.
За ее невыполнение полагалось лишение колхозного двора приусадебного
участка, т. е. лишение крестьян средств к существованию, поскольку имен­
но с дохода от приусадебных участков они и жили. I сентября 1939 г.
принимается новый Закон «О сельхозналоге». Если по старому Закону ус­
танавливались твердые и сравнительно невысокие ставки сельхозналогов с
приусадебных хозяйств колхозников и рабочих и служащих совхозов,
то по Закону 1939 г. крестьянин должен был платить налог с каждого пло­
дового дерева и каждой грядки огорода независимо от того, выросло там
что-либо или нет. Причем налог исчислялся исходя из рыночных цен на
момент его взимания.

Одновременно увеличивались обязательные госпоставки из колхо­зов. А в 1940 г. был изменен сам порядок их исчисления. Если раньше раз­мер поставок определялся исходя из доходности колхоза, то по Закону 1940 г. он стал определяться исходя из количества и качества закреплен­ ной за колхозом земли. Это (по мысли законодателя) должно было побу­дить колхозы лучше использовать землю.

Это было связано с резким увеличением потребности в товарном продовольствии, поскольку в связи с обострившейся в 1939 г. военной опасностью стали срочно создаваться стратегические запасы продовольст­вия на случай войны. Увеличились потребности в продовольствии и армии.

Важнейшими источниками финансирования форсированной индуст­риализации были экспорт зерна и других сельхозпродуктов, леса, нефти, пушнины и некоторых других видов сырья и полезных ископаемых. Играло свою роль и увеличение добычи золота. Важным источником средств стала денежная эмиссия (т. е. печатание денег). Увеличение денежной массы, на­ходившейся в обращении, вело к обесцениванию денег (инфляции), сниже­нию стоимости рабочей силы, сокращению внутреннего потребления това­ров. Налоги с физических лиц составляли лишь ничтожную долю доходов госбюджета, хотя эти налоги дополнялись обязательной подпиской на внут­ренние государственные займы. Обязательная подписка на заем преврати­лась фактически в дополнительный 10%-ный налог. Немалые средства да­вала государственная монополия на водку, введенная еще в 1925 г.

Но главным налогом стал налог с оборота, введенный в 1931 г. для всех государственных промышленных, строительных и торгово-снабжен-ческих предприятий. Через этот налог в доход государства поступала их прибыль. Введение налога с оборота означало дальнейшую централизацию бюджета, так как налог этот полностью поступал в союзный бюджет (так же как и доходы от внешней торговли), и уже союзные власти определяли до­лю в бюджете, полагавшуюся союзным республикам как субъектам федера­ции, и процент отчисления от налога с оборота, шедший на формирование республиканских бюджетов.

В январе 1930 г. была проведена кредитно-банковская реформа. Коммерческое кредитование было запрещено окончательно, в том числе даже взаимное кредитование государственных предприятий (т. е. поставки товаров в кредит). Упразднялись векселя и вексельное право. Краткосроч­ные кредиты предприятиям на эксплуатационные расходы (выплата зар­платы, оплата поставок сырья, комплектующих деталей и т. д.) осуществ­лялись только через Государственный банк и под его контролем. Капи­тальное строительство теперь велось за счет прямого бюджетного финан­сирования, осуществлявшегося через специальные банки (Промышленный, Сельскохозяйственный, Строительный и Центральный коммунальный банки).

С переходом к форсированной индустриализации резко возрастала роль планирования. План экономического развития из плана-прогноза пре­вращался в план-закон. Соответственно повышались роль и правовой ста­тус специального планирующего органа - Государственной плановой ко­миссии (Госплана). Из комиссии при Совете Труда и Обороны (СТО) Гос­план СССР был преобразован в январе 1930 г. в самостоятельное ведомст­во на правах народного комиссариата, а его председатель был введен в со­став союзного правительства. Предусматривалось увеличение за пятилетку выпуска промышленной продукции на 170%, в том числе средств произ­водства - на 230%.

Во втором пятилетнем плане плановые задания в гораздо большей мере были соотнесены с имеющимися ресурсами и сбалансированы. И это дало свой результат. По объему валовой продукции в 1937 г. СССР стал второй державой мира. Он намного отставал от Америки, но превосходил любую из отдельно взятых европейских держав (за исключением Герма­нии). И хотя материальные и человеческие затраты были невиданно высо­ки, велики были диспропорции в экономике, а достижения в большинстве случаев не соответствовали первоначальным плановым заданиям, в строй было введено более 4,5 тыс. предприятий, в том числе такие гиганты, как Уралмаш, Краматорский завод и т. д.

Крайне напряженные пятилетние планы (особенно первый пятилет­ний план), которые пришлось осуществлять при острой нехватке металла, стройматериалов, оборудования и т. д., обусловили концентрацию ресур­сов на наиболее важных, так называемых «ударных стройках». Такая кон­центрация обеспечивалась централизованным планированием и прямым бюджетным финансированием через спецбанки. Все это предопределяло отказ от рыночной и переход к планово-распределительной экономике и соответственно от преимущественно гражданско-правовых методов регу­лирования к преимущественно административно-правовым методам управления (хотя полного отказа от товарно-денежных отношений, которые тогда именовались хозрасчетом, как это было в годы «военного коммуниз­ма», не произошло). Переход к планово-распределительной экономике и административным методам управления ею потребовал радикальной реор­ганизации системы органов государственного управления промышленно­стью и строительством. 5 января 1932 г. был принят Закон «О перестройке управления промышленностью». ВСНХ СССР упразднялся, и вместо него образовывались три общесоюзных промышленных наркомата: тяжелой промышленности, легкой промышленности, лесной промышленности. Несколько позже (в 1934 г.) возник Наркомат пищевой промышленности. Следствием этой реорганизации явилось то, что основная масса крупной промышленности перешла под непосредственное управление общесоюз­ных органов и была выведена из-под контроля союзных республик как субъектов федерации. Это означало новый шаг на пути формирования единого общесоюзного народнохозяйственного комплекса.

Каждый вновь созданный общесоюзный наркомат управлял через входившие в него отраслевые главки примерно 40-50 крупными предпри­ятиями и стройками. Однако, по мере того как входили в строй новые предприятия, численность объектов управления существенно увеличива­лась (к концу второй пятилетки в строй вступило 4500 новых предпри­ятий). Поэтому во 2-й половине 30-х гг. начинается процесс разукрупнения наркоматов. Выделяются в самостоятельные ведомства оборонная про­мышленность, угольная, нефтяная, электротехническая и т. д. К 1941г.

число общесоюзных промышленных наркоматов достигло 24. Их основной задачей стало управление действующими предприятиями. Поэтому для управления строительством создается специальная организация - Нарко­мат строительства СССР, обладавший крупными строительными мощно­стями, что положило начало созданию строительной индустрии как отрас­ли народного хозяйства. Он и осуществлял основные стройки по догово­рам (в рамках плана) с промышленными ведомствами.

В 1934 г. проводится реорганизация внутренней структуры про­мышленных наркоматов и главков: функциональная система заменяется производственно-отраслевой. Во времена нэп, когда тресты обладали оперативной самостоятельностью и сами выступали на рынке с целью из­влечения прибыли, ВСНХ СССР лишь планировал, координировал и кон­тролировал их работу. Поэтому в составе ВСНХ были подразделения и отделы функционального назначения: текущего планирования, финанси­рования, капитального строительства, сбыта и т. д. Когда тресты лиши­лись оперативной самостоятельности и выхода на рынок, такая функцио­нальная система была заменена отраслевыми главными управлениями, непосредственно управляющими предприятиями из центра администра­тивными методами.

Однако элементы хозрасчета все же сохранялись. Ведомства (нарко­маты) в соответствии с пятилетними, годовыми и квартальными планами заключали между собой генеральные договоры взаимных поставок про­дукции, в соответствии с которыми главки и отдельные предприятия за­ключали между собой уже прямые договоры. Поскольку право собствен­ности на заводы, фабрики, шахты, оборудование, продукцию принадлежа­ло Союзу ССР, а наркоматы и главки лишь осуществляли управление ею, то еще в 1935 г. было установлено, что передача оборудования, зданий, со­оружений от предприятия к предприятию производится безвозмездно по распоряжениям центральных органов управления. В целях предотвраще­ния разбазаривания оборудования Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1940 г. была запрещена предприятиям продажа де­монтированного и излишнего оборудования и установлено, что оно может распределяться лишь Правительством СССР и передаваться безвозмездно с баланса на баланс.

Поскольку экономические методы контроля за качеством теряли свое значение, были усилены административно-приказные рычаги такого контроля. 10 июля 1940 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «Об ответственности за выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов промышленными предприятиями», установивший суровую уголовную ответственность ди­ректоров, главных инженеров и начальников ОТК за выпуск недоброкаче­ственной или некомплектной продукции.

Важнейшая роль в модернизации экономики отводилась транспорту, особенно в связи с огромными пространствами нашей страны. Масштабная реконструкция транспорта, прежде всего железнодорожного, разворачива­ется с I935 г.

Одновременно развивался и водный транспорт - речной и морской. Главным достижением являлось освоение Северного морского пути, кото­рый сыграл большую роль в годы Великой Отечественной войны.

Реконструкция и развитие транспорта потребовали выделения из Народного комиссариата путей сообщения самостоятельного Наркомата водного транспорта, объединившего руководство морским и речным фло­тами.

Остро встал вопрос о массовом строительстве автомобильных дорог. Поскольку эти дороги строились преимущественно силами заключенных, то созданное в 1936 г. Главное управление шоссейных дорог было включе­но в состав НКВД СССР.

Реконструкция и развитие транспорта, во-первых, способствовали общему подъему экономики страны, поскольку недостаточная развитость транспортных коммуникаций традиционно сдерживала развитие экономи­ки. Во-вторых, преследовались стратегические цели: ускорение мобилиза­ции Вооруженных Сил, облегчение переброски войск и военных грузов из европейской части страны на Дальний Восток и наоборот.

Одной из важнейших проблем индустриализации становилось обес­печение промышленности, строительства, транспорта квалифицированной рабочей силой.

Массовое развертывание строительства новых предприятий уже в 1930 г. привело к полной ликвидации безработицы в стране. Коллективи­зация сельского хозяйства и прикрепление крестьян к земле с введением в 1932 г. паспортной системы резко снизили стихийную миграцию сельского населения в города, а потребность в рабочей силе росла. Таким образом, возникла острая ее нехватка.

Поэтому уже в 1931 г. был принят Закон об отходничестве, в соот­ветствии с которым колхозы обязывались по разнарядке Госплана выде­лять людей для работ в промышленности.

В 30-е гг. в промышленность пришла огромная масса бывших кре­стьян, молодежи, женщин. К 1932 г. численность промышленных рабочих увеличилась вдвое по сравнению с 1928 г. в основном за счет выходцев из деревни. Доля женщин среди них составляла 42%. Эти люди не имели квалификации, и их приходилось обучать на ходу в процессе производст­ва, они не были приучены соблюдать трудовую и технологическую дис­циплину и допускали массу брака. Неквалифицированные рабочие, со­ставлявшие основную массу, не могли рассчитывать на высокие заработки, их интересы приходилось обеспечивать административными методами, «подтягивая» зарплату до прожиточного минимума. А это вело к уравни­ловке.

Ликвидация безработицы, полная занятость населения существенно усиливали социальную защищенность основной массы работников про­мышленности, строительства, транспорта, их уверенность в том, что они не окажутся выброшенными на улицу без средств к существованию. Со­циальная защищенность и уравниловка в оплате труда породили новые проблемы: высокую текучесть кадров, когда люди переходили с места на место (используя дефицит рабочей силы) в поисках лучших заработков, и падение трудовой дисциплины. В борьбе против этих явлений была сде­лана попытка не только применять меры принуждения, но и использовать материальное стимулирование добросовестных работников. В совмест­ном постановлении СНК СССР, ЦК ВКП(б) и ВЦСПС (высшего профсо­юзного органа) от 28 декабря 1938 г. были введены надбавки за непре­рывный стаж к пенсиям и к пособиям по временной нетрудоспособности, а в отношении лиц, уволенных за нарушение трудовой дисциплины, вво­дилось выселение из ведомственных жилых домов без предоставления иной жилой площади. Для всех рабочих, служащих были введены обяза­тельные трудовые книжки, в которые вносились данные о трудовом стаже и месте работы, о поощрениях и взысканиях. Тогда же, в декабре 1938 г., были усилены меры морального поощрения - введение почетного звания Героя Социалистического Труда, медалей «За трудовую доблесть», «За трудовое отличие».

В 1940 г. в связи с нараставшей угрозой войны и необходимостью ускорения оборонной программы был взят курс на открытое, официаль­ное прикрепление рабочих и служащих к своим рабочим местам, пред­приятиям и учреждениям.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. были запрещены под угрозой уголовного наказания (тюремного заключения по приговору суда на срок от 2 до 4 месяцев) увольнение по собственному желанию с предприятий и из учреждений и переход с одного предприятия на другое без разрешения администрации. Одновременно указ увеличивал продолжительность рабочего времени: рабочий день был увеличен с 7 до 8 часов, а шестидневная рабочая не­деля (пять рабочих дней, шестой - выходной) была заменена семиднев­ной (шесть рабочих дней, седьмой день - воскресенье - выходной). Уве­личение рабочего времени в результате принятия указа было равносиль­но вовлечению в производство нескольких миллионов новых рабочих рук. Была сокращена продолжительность отпуска женщинам по бере­менности и родам - с 112 до 63 дней. Опоздание свыше 20 минут счита­лось прогулом и влекло за собой привлечение к уголовной ответствен­ности. Как прогул рассматривалось и появление на рабочем месте в нетрезвом состоянии. Указом от 2 октября 1940 г. «О государственных трудовых резервах» учреждалась система подготовки государственных трудовых резервов че­рез сеть ремесленных, железнодорожных училищ и фабрично-трудовых школ, которые комплектовались как добровольно, так и по призыву (моби­лизации). Колхозы по разверстке «сверху» обязаны были выделять в по­рядке призыва по два человека в возрасте 14-15 лет с каждых 100 человек населения. Призыв распространялся и на города по той же норме. Учащие­ся состояли на полном государственном обеспечении и после окончания учебы обязаны были работать по направлению комиссии по распределе­нию. В феврале 1941 г. специальным указом была установлена уголовная ответственность (год тюремного заключения по судебному приговору) за злостное нарушение трудовой дисциплины в училище или побег из учи­лища.

§2. Государственное управление социально-культурными процессами

В 30-е гг. было радикально реформировано государственное управ­ление социально-культурными процессами. Реформа была призвана решить задачу формирования обширного слоя профессионально образо­ванных рабочих, а также научно-технических специалистов, способных овладеть новейшей по тем временам техникой.

Решение названной задачи началось с введения постановлением ЦИК и СНК СССР от 14 августа 1930 г. всеобщего обязательного началь­ного обучения.

Этим же постановлением в промышленных регионах, в городах и по­селках городского типа вводилось обязательное семилетнее (т. е. неполное среднее) образование. Для детей из неимущих или малоимущих семей на­чиная с 1930/31 учебного г. вводилось бесплатное обеспечение учебника­ми, письменными принадлежностями, обувью, одеждой, школьными зав­траками, а в сельской местности - по возможности транспортом. Зарплата учителей повышалась до уровня инженерно-технического персонала в промышленности, а их численность по сравнению с дореволюционным временем увеличилась в пять раз.

С 1938 г. предусматривалось введение в СССР уже всеобщего обя­зательного среднего образования в городах и всеобщего неполного сред­него образования в деревне и во всех союзных республиках. Создавалась единая государственная система общеобразовательных школ с единой ор­ганизационной структурой, единым учебным планом, режимом и систе­мой оценки знаний учащихся. Новая система имела свои преимущества: она, давая единый объем знаний учащимся, создавала общие для выходцев из разных социальных слоев, с разным уровнем дохода единые стартовые условия для дальнейшего жизненного пути. И в этом заключался ее демократизм.

Государственная система обучения нового поколения дополнялась обширной сетью детских садов для дошкольников и детских домов для де­тей-сирот, создававшихся с целью ликвидации детской беспризорности. Детские сады, где дети содержались практически бесплатно (или за симво­лическую плату), состояли в системе Наркомпроса.

29 декабря 1935 г. постановлением ЦИК и СНК СССР «О приеме в высшие учебные заведения и техникумы» отменялись ограничения, свя­занные с социальным происхождением лиц, поступающих в учебные заве­дения, или с ограничением в правах их родителей.

Теперь для поступления в высшее учебное заведение требовалось представить документы о среднем образовании и сдать вступительные конкурсные экзамены. Льготы по мотивам социального происхождения отменялись. Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О работе высших учебных заведений и о руководстве высшей школой» от 23 июня 1936 г. вводились экзамены при переводе студентов с курса на курс и выпускные государственные экзамены с выдачей диплома общегосударственного образца.

Управление всей системой высших учебных заведений страны было централизовано в масштабе Союза ССР, для чего в 1936 г. был создан спе­циальный орган - Всесоюзный комитет по делам высшей школы при Пра­вительстве СССР (ВКВШ СССР).

В сентябре 1938 г. организационные и правовые основы деятельно­сти вузов были закреплены в Типовом уставе высшего учебного заведения, утвержденном Правительством СССР. Важным условием повышения уровня преподавания в вузах являлось введение в 1934 г. государственной аттестации профессорско-преподавательского состава. Были введены уче­ные степени кандидата и доктора наук и ученые звания профессора, доцен­та и ассистента и установлен порядок защиты кандидатских, докторских диссертаций и присвоения ученых званий. Ученые звания и степени при­сваивались учеными советами вузов (т. е. коллегиями самих ученых), од­нако под контролем высшей аттестационной комиссии (ВАК), созданной при ВКВШ СССР, которая утверждала решения ученых советов и выдава­ла соответствующие дипломы. Для подготовки научных кадров учрежда­лась аспирантура при крупнейших вузах страны.

Форсированная индустриализация требовала наращивания темпов подготовки специалистов, что достигалось увеличением наборов студентов и открытием новых вузов и техникумов. Так, если перед революцией, в 1914 г., в России было около 400 высших учебных заведений, то в 1940 г. их стало 4600. Выпуск специалистов в 1940 г. достиг 126,1 тыс. человек против 12,2 тыс. в 1914 г.

Обучение в вузах и техникумах было бесплатным, а большинство студентов получали стипендию (на 15 сентября 1938 г. стипендию получа­ли 82% студентов).

С целью централизации управления в области фундаментальных на­учных исследований управленческие функции были переданы Академии наук СССР, что было закреплено в утвержденном в 1935 г. правительством новом Уставе Академии наук. Соответственно она была переведена из Ле­нинграда в Москву. В ряде союзных республик образуются республикан­ские академии наук, а в крупных регионах (на Урале, Дальнем Востоке) -филиалы АН СССР. Существенно расширяется сеть академических научно-исследовательских институтов.

Расширение тем научных исследований, резкое увеличение ассигно­ваний на науку позволили уже в 30-е гг. сделать ряд крупных научных от­крытий, особенно в области физико-математических, химических наук, разработать новую технику, приступить к изучению Северного морского пути и т. д.

Существенное повышение уровня образования и профессиональной подготовки основной массы работников, формирование значительного слоя высококвалифицированных рабочих и специалистов, новой массовой интеллигенции вели к повышению их требований к доступу к ценностям культуры, к организации досуга, к охране здоровья, к жилью и т. д. Иными словами, серьезные сдвиги в уровне культуры, быта, самом образе жизни были органической составной частью процесса формирования работников индустриального типа. А это означает, что если до революции ценности культуры были доступны лишь сравнительно узкому, привилегированному слою людей, то с превращением СССР в индустриальную державу к цен­ностям культуры потянулись многие миллионы людей. А это требовало и соответствующей реорганизации государственного управления в данной сфере.

Говоря о реформе, прежде всего следует отметить создание об­ширной сети таких новых культурно-просветительных учреждений, как дворцы и дома культуры. Для общего руководства ими и оказания мето­дической помощи, а также политико-идеологического контроля за их деятельностью в составе Наркомпроса РСФСР и наркоматов просвеще­ния других союзных республик были созданы соответствующие управ­ления.

Расширилась и сеть музеев. Особое значение придавалось разверты­ванию театров. Управление учреждениями искусства было строго центра­лизовано и сосредоточено в созданном постановлением ЦИК и СНК СССР от 17 января 1936 г. Всесоюзном комитете по делам искусств при Прави­тельстве СССР. В марте 1938 г. был образован Комитет по кинофикации при Совнаркоме СССР. На местах его органами стали управления кинофи кации при совнаркомах союзных и автономных республик, краевых и об­ластных исполкомах.

Говоря об огосударствлении сферы культуры и искусства, следует отметить, что благодаря прямому бюджетному финансированию ценности культуры и искусства стали доступны самым широким народным массам (крайне низкие цены на билеты даже в самых престижных ведущих теат­рах страны, филармониях, концертных залах, кинотеатрах, чисто символи­ческая плата в музеях). Государственная поддержка давала возможность в массовом масштабе развивать различные виды художественного, техниче­ского и иного творчества (через самодеятельные кружки и коллективы при домах культуры и клубах).

В 30-е гг. сложилась единая система здравоохранения. По Консти­туции СССР 1924 г. управление в области здравоохранения относилось к исключительной компетенции союзных республик. Однако болезни и эпидемии границ не знают. Поэтому решать задачу противоэпидемиче­ской безопасности, так же как и санитарной охраны границ страны, це­лесообразно было в общесоюзном масштабе. С 1936 г. постановлением ЦИК и СНК СССР был образован союзно-республиканский Наркомат здравоохранения, положение о котором было утверждено правительст­вом 3 октября 1938 г. На него были возложены обязанности санитарной охраны границ СССР и проведение в общесоюзном масштабе противо­эпидемических мероприятий. С этой целью в составе Наркомздрава СССР была создана Всесоюзная государственная санитарная инспекция. Второй задачей союзного Наркомздрава стало завершение формирова­ния общегосударственной территориальной сети здравоохранения. Нар-комздрав Союза управлял ею через наркомздравы союзных и автоном­ных республик, областные управления и районные отделы здравоохра­нения местных исполкомов. Низовыми звеньями системы являлись районные больницы и городские больницы для стационарного лечения, поликлиники и амбулаторные и фельдшерские пункты (на селе) для ока­зания медицинской помощи больным на дому. Территория, закрепленная за поликлиниками и амбулаторными пунктами, подразделялась на вра­чебные участки с участковыми врачами. Таким образом, вся территория страны и все ее население были охвачены бесплатным государственным здравоохранением.

Наряду с сетью территориальных медицинских учреждений общего назначения в 30-е гг. возникла и система специализированной медицин­ской помощи (противотуберкулезные, психоневрологические, кожно-венерические диспансеры, стоматологические клиники и т. п.). Таким об­разом, впервые в мире была создана уникальная общегосударственная система общего и специализированного бесплатного медицинского об­служивания, охватывавшая все население страны.

Важной составной частью государственной программы оздоровления населения и подготовки здорового, физически крепкого пополнения для укрепления Вооруженных Сил стали занятия физкультурой и спортом. Хо­тя основная работа шла через добровольные спортивные общества, однако для координации спортивной работы при правительстве в июне 1938 г. был учрежден Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта, а фи­нансирование спорта шло из госбюджета отдельной строкой.

Органической составной частью управления в социальной сфере была система социального обеспечения и социального страхования. В ней в 30-е гг. радикальных изменений не произошло. Правда, в Кон­ституции СССР 1936 г. появилась специальная статья о праве граждан на материальное обеспечение в старости, в случае болезни и временной нетрудоспособности. Однако она носила в значительной мере деклара­тивно-программный характер и касалась главным образом рабочих и служащих. Крестьяне-колхозники правами социального обеспечения не пользовались.

Тревожной в середине 30-х гг. оказалась демографическая ситуация в стране. Если на протяжении 20-х и начала 30-х гг. население СССР ста­бильно росло: с 1926 по 1929 г. - на 7 млн человек (со 147 до 154 млн); с 1929 г. по 1 января 1933 г. - почти на 12 млн человек (с 154 до 165,7 млн), то с I января 1933 г. по декабрь 1937 г. оно не только не вы­росло, но, наоборот, уменьшилось на 2 млн человек (с 165,7 до 163,8 млн человек). Уменьшение численности населения объяснялось потерями от голода 1933 г. и снижением рождаемости, вызванным голодом и экономи­ческими трудностями, а также массовыми репрессиями. Это встревожило партийное и государственное руководство страны и вынудило принять ряд мер в области демографической политики и законодательства.

Прежде всего, постановлением ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1936 г. были запрещены аборты. Женщинам, сделавшим аборт по немедицин­ским показаниям, грозило лишение свободы на срок до двух лет. Однако законодатель не ограничился лишь запретами. Были увеличены декрет­ные отпуска по беременности и родам. Правда, Указом от 26 июня 1940 г. они были опять уменьшены. Отказ в приеме на работу или снижение за­работной платы по мотивам беременности стали уголовно наказуемыми. Увеличились пособия на кормление ребенка и пособия многодетным ма­терям. Вводился новый порядок определения суммы алиментов, при ко­тором она назначается не по усмотрению суда, а в процентном отноше­нии к зарплате ответчика: 25% заработка - на одного ребенка, 33% - на двоих и 50% - на трех и более детей. Повышалась уголовная ответствен­ность за злостное уклонение от уплаты алиментов. Были внесены некото­рые изменения и в брачно-семейное законодательство. Если брачно-семейный кодекс РСФСР 1926 г. разрешал развод по одностороннему за явлению одного из супругов, а роль органа ЗАГСа сводилась лишь к авто­матической регистрации развода, то постановление ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1936 г. обязывало орган ЗАГСа вызывать обоих супругов и при­нимать меры к их примирению. Существенно повышалась и оплата реги­страции развода.

Помимо законодательных вводились меры и социально-экономичес­кого характера: к 1939 г. количество детских ясель удвоилось, а детских садов - утроилось. Вместо взносов предприятий и учреждений на их со­держание устанавливалось их прямое финансирование из государственно­го бюджета. Все эти меры в совокупности, а также улучшение положения с продовольствием в стране и некоторое повышение жизненного уровня на­селения в 1936-1938 гг. дали результат: численность населения страны в 1939 г. достигла 170 млн человек.

§3. Реформы правоохранительных органов

Массированное применение организованного государственного при­нуждения как основного метода проведения форсированной модернизации экономики неизбежно влекло за собой реорганизацию всей системы орга­нов, призванных осуществлять подобное принуждение. В первую очередь это касалось ОГПУ-НКВД.

В конце 1931 г. подчинение милиции и уголовного розыска ОГПУ было «легализовано» путем создания в системе ОГПУ Главной инспекции по милиции и уголовному розыску, которая в следующем, 1932 г. была пре­образована в Главное управление рабоче-крестьянской милиции в составе ОГПУ. Его начальник стал одним из заместителей председателя ОГПУ.

25 мая 1931 г. СНК СССР утвердил первое общесоюзное Положение о милиции.

Принятие общесоюзного Положения о милиции, а главное, передача ее в состав ОГПУ практически покончили с системой двойного подчине­ния милиции. Она была выведена из-под подчинения местных органов власти. Это привело также к милитаризации милиции (упразднению профсоюза работников милиции, подчинению ее воинскому дисципли­нарному уставу). Правда, на работников милиции были распространены и льготы, полагавшиеся военнослужащим. С 1932 г. финансирование мили­ции также было окончательно переведено с местного бюджета на общего­сударственный.

На протяжении 30-х гг. непрерывно расширялись функции милиции и соответственно в ее составе образовывались новые структурные подраз­деления. С введением паспортной системы и обязательной прописки в 1932 г. на милицию были возложены обязанность выдачи паспортов, их прописка и контроль за соблюдением паспортного режима.

Созданы были и соответствующие структурные подразделения как в Главном управлении милиции Союза, так и на местах (паспортные столы в отделениях милиции). Возложение на милицию функций выдачи виз и контроля за пребыванием иностранцев повлекло за собой создание Отде­лов виз и разрешений (ОВИР).

В связи с появлением значительного количества беспризорных детей вследствие массовых депортаций, миграции крестьян в города и голода в 1935 г. в отделениях милиции были созданы «детские комнаты», а также специальные детские приемники-распределители, откуда беспризорные дети или возвращались родителям (если те находились), или направлялись в детские дома. Задача усиления охраны социалистической собственности (как государственной, так и кооперативно-колхозной), объявленной по Конституции СССР 1936 г. священной и неприкосновенной, привела к созданию системы органов БХСС (борьбы с хищениями социалистической собственности). Резкое увеличение автопарка в стране, необходимость его регистрации, контроля за его техническим состоянием и организации до­рожного движения обусловили учреждение в 1936 г. Государственной ав­томобильной инспекции (ГАИ). Приближение войны в конце 30-х гг. вы­звало к жизни создание еще двух структурных подразделений: военно-учетных столов, поскольку на милицию была возложена функция учета военнообязанных рядового и сержантского состава, а также МПВО - мест­ной противовоздушной обороны.

По мере усложнения задач и создания новых подразделений увели­чивалась и численность милиции. С начала 40-х гг. развернулась борьба с вооруженным националистическим подпольем, имевшим тесные связи с немецкими спецслужбами, в западных районах Украины и Белоруссии, в Прибалтике.

В связи с этим в составе милиции были образованы спецподразделе­ния - отделы ББ (борьбы с бандитизмом).

Одновременно с реорганизацией милиции была проведена и рефор­ма системы мест лишения свободы. Суть ее состояла в создании обширной системы мест лишения свободы, приспособленных к массовому использо­ванию труда заключенных, - исправительно-трудовых лагерей и централи­зации всей этой системы в общесоюзном масштабе (ведь до 30-х гг. основ­ная масса мест заключения была в ведении республиканских НКВД) и в сосредоточении всех мест лишения свободы в руках ОГПУ.

Цель этой реформы - создать армию «дешевого» труда как одного из рычагов проведения форсированной индустриализации.

6 ноября 1929 г. постановлением ЦИК СССР в Основы уголовного законодательства СССР и союзных республик были внесены изменения, в соответствии с которыми лица, приговоренные к лишению свободы на срок три года и свыше, подлежали заключению в исправительно-трудовых лагерях. А 7 апреля 1930 г. СНК СССР принял Положение об исправи­тельно-трудовых лагерях, куда лица направлялись как по судебному при­говору, так и по постановлению Судебной коллегии ОГПУ, т. е. во внесу­дебном порядке.

Завершено было формирование единого мощного репрессивного ап­парата с учреждением в 1934 г. НКВД СССР. Он стал союзно-республи­канским наркоматом, руководил воссозданными в союзных республиках одноименными наркоматами (за исключением РСФСР, где вместо респуб­ликанского наркомата был учрежден пост уполномоченного НКВД СССР по РСФСР). В соответствии с постановлением ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. в НКВД СССР вошли бывшее ОГПУ, преобразованное в Главное управление государственной безопасности, а также Главное управление милиции, Главное управление пограничных и внутренних войск, Главное управление пожарной охраны, Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений, отдел актов гражданского со­стояния.

В дальнейшем в состав НКВД СССР включались Главное управле­ние шоссейных дорог, Главное управление геодезии и картографии, Глав­ное архивное управление и ряд других ведомств. Самым мощным и много­численным было Главное управление государственной безопасности (ГУГБ), в котором работало в 3,5 раза больше сотрудников, чем в Главном управлении милиции. В нем были сосредоточены функции внешней раз­ведки и внутренней контрразведки и охраны существовавшего режима. ГУГБ руководил также особыми отделами в армии, выполнявшими роль военной контрразведки.

В НКВД СССР передавались конвойные, железнодорожные войска и воинские подразделения из всех иных ведомств, где они раньше имелись. Во внутренних войсках помимо частей, занятых охраной важных стратеги­ческих объектов, железных дорог, мест лишения свободы и конвоировани­ем заключенных, сформировались так называемые «оперативные войска» (части быстрого реагирования). Именно они использовались для борьбы с бандитизмом, подавления вооруженных выступлений и массовых беспо­рядков. Численность внутренних войск возросла с 50 тыс. человек в начале 30-х гг. до 200 тыс. к 1941 г.

В 1935 г. в НКВД из наркомюстов союзных республик были переда­ны колонии, в которых отбывали наказание лица, приговоренные к лише­нию свободы на сроки менее трех лет. В том же 1935 г. в НКВД был обра­зован новый вид учреждений для отбывания наказания лицами, признан­ными особо опасными преступниками, -тюрьмы.

Таким образом, в результате реорганизации милиции, создания ГУЛАГа и сети исправительно-трудовых лагерей, преобразования ОГПУ в союзный НКВД создается строго централизованный репрессивный аппа рат. В его руках была огромная «армия» заключенных, занятая массовым строительством дорог, каналов, лесными разработками, добычей полезных ископаемых, строительством промышленных предприятий, освоением пустынных земель Сибири и Дальнего Востока. Выделял НКВД «рабочую силу» для строительства и другим ведомствам.

Репрессии проводились как в судебном, так внесудебном порядке («тройками» на местах, Судебной коллегией ОГПУ). Постановлением ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. при НКВД СССР было учреждено Особое со­вещание, Положение о котором было утверждено 5 ноября 1934 г. Наряду с Наркомом НКВД и другими ответственными сотрудниками наркомата в его работе участвовал помощник Прокурора СССР по спецделам. Полномочия Особого совещания были существенно сужены по сравнению с полномочия­ми существовавшей до этого Судебной коллегии ОГПУ и «тройками». Осо­бое совещание могло применить ссылку и высылку на срок до пяти лет и заключение в исправительно-трудовой лагерь на срок до пяти лет.

Поводом для ужесточения репрессии послужило убийство С. М. Ки­рова в декабре 1934 г., обстоятельства которого полностью не выяснены до сих пор, хотя, видимо, оно было совершено на бытовой почве (ревность). В тот же день 1 декабря 1934 г. был принят Закон о наказаниях за террори­стические акты. По этому Закону следствие ограничивалось десятью сут­ками. Обвинительное заключение обвиняемый получал за 24 часа до су­дебного заседания, проходившего без участия сторон (прокурора и адвока­та). Кассационная жалоба и просьба о помиловании не допускались, при­говор приводился в исполнение немедленно. В 1937 г. такой порядок был распространен на дела о вредительстве и диверсиях. В том же 1937 г. Осо­бое совещание получило право применять все меры наказания, включая смертную казнь. Предельный срок лишения свободы увеличен до 25 лет.

Начавшись с бывших кулаков и лиц, ранее принадлежавших к при­вилегированным классам населения, репрессии постепенно расширялись. Им подвергались лица, участвовавшие или каким-либо образом прикосно­венные к оппозиционным группировкам в правящей партии или в анти­большевистских партиях. Суровым «чисткам» подвергся аппарат государ­ственного, хозяйственного, социально-культурного, военного управления. Власть добивалась этнической и морально-политической однородности управленческого аппарата. Связаны были репрессии и с изменением соци­ального состава правящей партии, о чем уже говорилось в разделе о поли­тической системе. Теперь обратимся к вопросу о размахе репрессий.

На 1 января 1937 г. общая численность заключенных составляла 1 196 368 человек.

С начала 30-х гг. реформы были проведены не только в органах ОГПУ-НКВД, но и в прокуратуре. 17 декабря 1933 г. ЦИК СССР утвердил повое Положение о Прокуратуре СССР. Вместо должности Прокурора Верховного суда СССР учреждалась должность Прокурора Союза ССР. Прокуроры союзных республик, ранее независимые от Прокурора Верхов­ного суда СССР, были напрямую подчинены Прокурору СССР. Они теперь даже и назначались Прокурором СССР, хотя и по согласованию с ЦИК союзных республик.

Анализ Положения о Прокуратуре СССР 1933 г. показывает, что его авторы мыслили прокуратуру не столько как орган по надзору за законно­стью, сколько как орган, контролирующий неукоснительное исполнение на местах постановлений и распоряжений центральных органов Союза ССР. Поэтому не удивительно, что союзная прокуратура по Положению была ответственной не только перед ЦИК СССР и его Президиумом, но и перед правительством (СНК СССР). Поскольку функция надзора за законностью была целиком сосредоточена в прокуратуре, Верховный суд СССР лишил­ся своей функции конституционного надзора, которая ранее возлагалась на него Конституцией СССР 1924 г. Помимо надзора за соблюдением зако­нов, постановлений и распоряжений ЦИК, его Президиума и правительст­ва всеми ведомствами, учреждениями и гражданами на прокуратуру возла­гался надзор за правильным и единообразным применением законов судебными учреждениями, возбуждение уголовного преследования и под­держание обвинения в судах, надзор за законностью действий ОГПУ, ми­лиции и исправительно-трудовых учреждений, общее руководство дея­тельностью прокуратур союзных республик.

В состав союзной прокуратуры входили военная и транспортная прокуратуры, а главный военный и главный транспортный прокуроры яв­лялись старшими помощниками Прокурора СССР. Старший помощник Прокурора СССР возглавлял и прокуратуру по спецделам, т. е. по надзору за ОГПУ, милицией и исправительно-трудовыми учреждениями.

Однако централизация прокурорского надзора Положением 1933 г. была проведена не полностью. Прокуроры союзных и автономных респуб­лик по-прежнему одновременно являлись и народными комиссарами юс­тиции своих республик, в этом качестве входили в состав республиканских правительств и соответственно подчинялись органам власти республик. Централизация прокурорского аппарата была завершена в 1936 г., когда был образован союзно-республиканский Наркомат юстиции и должности прокуроров республик и наркомов юстиции были разделены. Конституция СССР 1936 г. окончательно закрепила строго централизованное построе­ние аппарата прокурорского надзора. Прокурор СССР назначался Верхов­ным Советом СССР сроком на семь лет. Прокуроры союзных и автоном­ных республик, краев и областей назначались Прокурором СССР сроком на пять лет, городские и районные прокуроры назначались прокурорами союзных республик, но с утверждением Прокурором Союза ССР. Иными словами, союзная прокуратура контролировала все назначения в прокура туре сверху донизу. В Конституции подчеркивалась независимость проку­роров от каких-либо местных органов и их подчинение только Прокурору

СССР.

К концу 30-х - началу 40-х гг. НКВД СССР превратился в один из крупнейших производственных наркоматов. В его руках были сосредото­чены гигантские производственные мощности и огромная армия бесплат­ной рабочей силы. Как уже говорилось, НКВД СССР строил каналы, стра­тегические шоссейные и железные дороги, военные аэродромы, крупней­шие промышленные предприятия

К началу 40-х гг. НКВД «оброс» большим числом главных управле­ний и других подразделений производственного и хозяйственного харак­тера и стал трудноуправляемым. Поэтому в феврале 1941 г. из НКВД было выделено Главное управление госбезопасности, превращенное в самостоя­тельный Наркомат госбезопасности (НКГБ).

В связи с принятием Конституции СССР 1936 г., по-новому опре­делившей конституционные основы правосудия, в 1938 г. был принят новый Закон о судоустройстве Союза ССР, союзных и автономных рес­публик.

В Законе говорилось о том, что правосудие в СССР осуществляется

только судами.

Конституция СССР 1936 г. и Закон о судоустройстве воплотили в жизнь идею выборности судей. Причем народные судьи избирались насе­лением на основе всеобщего, равного, прямого избирательного права при тайном голосовании. На таких же основаниях всеобщим голосованием избирались и народные заседатели народных судов. Судьи и народные засе­датели областных, краевых судов, верховных судов автономных и союз­ных республик избирались соответствующими советами (областными, краевыми и верховными советами автономных и союзных республик). Члены Верховного суда СССР и народные заседатели этого суда избира­лись Верховным Советом СССР.

В Конституции и Законе о судоустройстве СССР был провозглашен один из важнейших демократических принципов: судьи независимы и подчиняются только закону.

В Законе о судоустройстве содержались общедемократические по­ложения о едином и равном для всех граждан суде независимо от социаль­ного, имущественного и служебного положения граждан, их национальной и расовой принадлежности, на основе единого и обязательного для всех судов уголовного, гражданского и процессуального законодательства СССР, с обеспечением права на защиту.

Все суды делились на две основные группы: суды СССР (Верховный суд СССР, военные трибуналы, линейные суды железнодорожного транс­порта и линейные суды водного транспорта) и суды союзных республик (верховные суды союзных и автономных республик, краевые, областные и народные суды).

Основное звено судебной системы - народные суды, действовавшие в составе народного судьи и двух народных заседателей. Народные суды рассматривали основную массу уголовных и гражданских дел. Краевые, областные суды и верховные суды автономных республик имели в своем составе коллегии по уголовным и гражданским делам. Дела о контррево­люционных преступлениях гражданских лиц (кроме тех, что были отнесе­ны к подсудности военных трибуналов войск НКВД) и наиболее крупные уголовные и гражданские дела рассматривались в составе члена суда и двух народных заседателей, а кассационные жалобы и протесты прокуроров на приговоры и решения народных судов - в составе трех членов суда.

Верховные суды союзных республик имели в своем составе коллегии по уголовным и гражданским делам и рассматривали наиболее важные уголовные дела в составе члена суда и двух народных заседателей, а также кассационные