Итальянский вклад в российскую архитектуру

Успенский собор Аристотеля Фиораванти стал отправной точкой в создании зрительного образа Третьего Рима. За ним последовало возведение Архангельского и Благовещенского соборов, Грановитой палаты, дворцов и одновременное строительство вокруг них грандиозных стен и башен нового Кремля. Основным материалом являлся красный кирпич. Большинство построек возводилось мастерами-фрязями, хотя без работы не остались и псковские зодчие, вызванные некогда на оценку причин обрушения второго Успенского собора. Псковичи построили две церкви: храм Положения ризы Божьей Матери во Влахерне — небольшую одноглавую церковь (1484–1486 гг.) и большой девятиглавый Благовещенский собор (1484–1489 гг.), ставший великокняжеской домовой церковью. Из фундаментальных сооружений Третьего Рима это было единственное здание, созданное в традициях раннемосковского зодчества с элементами псковской архитектуры. Толстые стены придали церкви необычайную прочность и внушительные размеры снаружи. Внутри это сравнительно маленький храм.

Царская усыпальница[565] — Архангельский собор был сооружен в 1505–1508 гг. под руководством венецианского зодчего Алевиза, прозванного в Москве Новым. Итальянский ученый Дж. Фьокко идентифицировал Алевиза Нового с венецианским архитектором и скульптором Альвизе Ламберти да Монтаньяном[566]. Алевиз входил в группу итальянских мастеров, которые ехали в Москву, но были задержаны крымским ханом и приняли участие в строительстве Бахчисарайского дворца. В русскую столицу мастера прибыли в 1504 г. Они привезли Ивану III грамоту Менгли-Гирея, где Алевиз был выделен из массы других мастеров как выдающийся «архитектон». Может поэтому Иван III доверил ему строительство главного великокняжеского собора. Хотя собор Архангела Михаила встал на фундамент старого храма XIV в., благодаря западным строительным приемам он получился просторным внутри. В декоре фасадов Архангельского собора Алевиз Новый широко использовал мотивы северо-итальянского Возрождения, в частности поместил под закомары венецианские «ракушки». (Они же присутствуют и в Бахчисарайском дворце.) Кроме Архангельского собора, Алевиз Новый построил в Кремле церковь Рождества Иоанна Предтечи у Боровицких ворот, собор митрополита Петра в Высоко-Петровском монастыре. Еще Алевиз строил соборы Алексея митрополита, Покрова, Троицы, Успения в Александровской Слободе, а также тамошний великокняжеский дворец (1508-1513). Есть предположение, что Алевиз Новый возвел Успенский собор в Дмитрове и Вознесенский собор в Москве. «Ему приписывается также сторительство 11 церквей на московском посаде» (некоторые исследователи относят их к деятельности Алевиза Фрязина (Старого)[567]. Алевиз Фрязин или Алевиз Миланец (Алоизио да-Каркано) прибыл на Русь ранее венецианца Алевиза Нового. Он принял участие в строительстве стен Московского Кремля в 1494 -1499 гг. Потом в течение 9 лет возводил кремлевский великокняжеский дворец. В 1508—1519 гг. строил стены и башни Кремля вдоль реки Неглинной.

Итальянцы возвели в Кремле целый дворцовый комплекс, но от него до наших дней дошел лишь парадный тронный зал — Грановитая палата, прозванная так за внешнюю облицовку белым граненым камнем (1487–1491 гг.). Особенностью этого здания было то, что его внутренний объем площадью 500 кв. м перекрыт сводом, опирающимся на один центральный столп. Руководили строительством палаты Марко Руффо и Пьетро Антонио Солари. Для хранения тщательно собираемой со времен Ивана I Калиты и необычайно разросшейся в правление Ивана III великокняжеской казны в 1485 г. было возведено специальное двухэтажное каменное здание с глубокими подвалами.

Московский Кремль, построенный в 1485–1516 гг. под руководством итальянских мастеров Антона Фрязина, Марко Фрязина, Алевиаз Фрязина, Алевиза Нового, Пьетро Антонио Солари, как фортификационное сооружение стал одной из мощнейших и крупнейших в Европе цитаделей миланского типа. Кремль повторял треугольную схему старых московских Кремлей, которая объяснялась особенностями Боровицкого холма и ближайшей к нему территории. Аналогом Московского Кремля, но чуть меньших размеров, стал Коломенский Кремль. Его построили с участием итальянских мастеров в 1525-1531 гг. по приказу Василия III.

Новый Кремль и Москву времен Ивана III и Василия III иноземные авторы стали сравнивать с крупными европейскими городами, противопоставляя ее новый вид прежнему облику и выделяя Москву среди прочих русских городов. Приведем лишь некоторые из типичных описаний Москвы в записках иностранцев XV–XVI вв.

«Москва, столица княжества и всего государства, замечательная по своей обширности, но строения в ней все деревянные, кроме одной крепости, которая находится посередине в виде отдельного довольно большого городка и окружена твердыми стенами и башнями» (итальянец Альберт Кампензе)[568]. «Самый город деревянный и довольно обширен, а издали кажется еще обширнее…, ибо большую прибавку делают пространные сады и дворы при каждом доме… В городе есть крепость, построенная из кирпича, которую с одной стороны омывает река Москва, а с другой — Неглима (Неглинная). Неглима… наполняет рвы крепости… Крепость же настолько велика, что кроме весьма обширных и великолепно выстроенных из камня хором государевых в ней находятся хоромы митрополита, а также братьев государевых, вельмож и других весьма почитаемых лиц. К тому же в крепости много церквей, так что своей обширностью она почти как бы напоминает вид города. Эта крепость вначале была окружена только бревнами… отец того государя (Василия III), у которого я был послом (он первый начал окружать город стеною); это сооружение было окончательно завершено его потомками почти тридцать лет спустя. Укрепления и башни этой крепости, вместе с дворцом государя, выстроены из кирпича на итальянский лад итальянскими мастерами, которых государь за большие деньги вызвал из Италии»[569] (имперский посол Сигизмунд Герберштейн). «Москва — столица Московии. Это довольно большой город: вдвое больше Флоренции в Тоскане и вдвое больше, чем Прага в Богемии… Москва вся деревянная, а не каменная… Замок, находящийся на равнине в середине города, хороший каменный, такой же величины, как Буда в Венгрии, имеет три стрельницы, а считая вместе с ними, всего семнадцать больших башен, покрытых черепицей… Другие города москов меньше, и замки там меньше и все сооружены из бревен» (поляк Матвей Меховский[570], начало XVI в.). «Сама Москва очень велика. Я считаю, что город в целом больше, чем Лондон с предместьями. Но она построена очень грубо и стоит без всякого порядка. Все дома деревянные, что очень опасно в пожарном отношении. Есть в Москве прекрасный замок, высокие стены которого выстроены из кирпича. Говорят, что стены эти толщиною в 18 футов[571], но я не верю этому; они не кажутся такими. Впрочем, я не знаю наверное, так как ни один иностранец не допускается к их осмотру. (Автор зря сомневался в массивности кремлевских стен. 18 футов — это 5 м 48,6 см. В отдельных местах кремлевские стены были в полтора раза толще приведенной им величины. — Прим. авт.) По одну сторону замка проходит ров, по другую — река… С северной стороны расположен нижний город; он также окружен кирпичными стенами и таким образом примыкает к стенам замка. Царь живет в замке, в котором есть девять прекрасных церквей и при них духовенство. Там же живет митрополит с различными епископами. Я не буду описывать их зданий и сооружений и оценивать их крепости, потому что у нас в Англии замки лучше во всех отношениях. Впрочем, московские крепостные сооружения хорошо снабжены всевозможной артиллерией. Дворец царя или великого князя по постройке, как и по внешнему виду и по внутреннему устройству, далеко не так роскошен, как те, которые я видел раньше. Это очень низкая постройка из камня, обтесанная гранями, очень похожая во всех отношениях на старинные английские здания» (английский мореплаватель, купец Ричард Ченслор, середина XVI в.) [572]. «По главной части города протекает речка по имени Неглинно…, которая при впадении в реку Москву образует остров, где искусством одного итальянского архитектора были воздвигнуты крепостные стены с башнями поразительной красоты» (венецианский посол в Москве в 1557 г., ошибочно названный Марко Фоскарини) [573]. В начале XVII в. в записке голландского торгового агента Вильяма Русселя отмечено, что среди многочисленных столичных строений «особое внимание обращают на себя два царских замка (Кремль и Китай-город. — Прим. авт.) и древнейший храм святой девы Марии (Успенский собор)»[574].

Упомянутый Русселем Китай-город, а точнее окружающее центральную часть московского посада крепостное сооружение, было возведено уже в регентство вдовы Василия III – Елены Глинской (1533-1538). Возглавлял строительство итальянский архитектор Петрок Малый Фрязин. Весной 1534 на месте старого рва конца XIV в. вырыли новый, а за ним с 1535 по 1538 построили стену длиной 2 567 м., имевшую 14 башен. Петрок Малый Фрязин учел новые западноевропейские фортификационные решения, возникшие ввиду быстро развивающейся артиллерии. По сравнению с кремлевскими китай-городские стены были ниже, но толще и на них было значительно больше площадок для установки пушек. Стена имела внутреннюю каменную забутовку и известняковый цоколь, который стоял на сваях. Верхние боевые площадки имели парапет с бойницами. Он опирался на арки, внутри которых располагались бойницы «подошвенного боя». Конструкция стен и башен Китай-города сходна с ломбардскими цитаделями переходного к бастионным типа.

Что касается главного строителя Китай-города Петрока Малого Фрязина, то ряд исследователей архитектуры склонны отождествлять его с Петром Фрязиным, сбежавшим из Москвы в Ливонию «от великого мятежа и безгосударства» после смерти Елены Глинской. Конец ливонского следственного дела о Петре Фрязине нашел эстонский исследователь Ю. Ю. Кивимяэ в Шведском государственном архиве в Стокгольме. Он же предположил, что настоящим именем архитектора было Пётр Франческо Анибале[575]. В Москве Петрок Малый Фрязин называл себя архитектором Папы Римского. В 1528 г. от Папы Климента VII в Москву вместе с возвращающимся из Рима посольством Трусова и Лодыгина действительно прибыло несколько итальянских мастеров. Пётр Фрязин на следствии в Юрьеве заявлял, что он служил в Москве 11 лет, «а держал его князь Великий силою» (т.е. не отпускал на родину). Из этого следует, что Пётр Фрязин прибыл в Москву именно в 1528 г. Что, на наш взгляд, говорит в пользу идентичности Петрока и Петра Фрязиных, хотя не все специалисты с этим согласны[576].

Помимо Китай-города, как показывают изыскания из истории архитектуры[577], Петрок Малый строил звонницу, которая примыкала к колокольне Ивана Великого, возведенной другим итальянцем Бон Фрязиным, а также знаменитую шатровую церковь Вознесения в Коломенском, которую заложили по случаю рождения царевича Ивана (будущего Ивана Грозного). За пределами Москвы Петрок принимал участие в строительстве земляных крепостей Себежа в 1534-1535 гг. и Пронска в 1536 г.

.