Глава 2. Город, которого больше нет

Книга огня

 

 

Глава 1. Катастрофа

 

Ученики десятого «В» класса частного лицея на Васильевском острове были недобро взбудоражены известием, которое при других обстоятельствах вызвало бы у каждого из двадцати ребят лишь светлую и незамутненную радость.

Через три минуты после звонка в класс заглянул завуч с объявлением, что педагог болен и урок литературы отменяется. Учащимся было рекомендовано тихо сидеть на своих местах и освежать знания по другим предметам. На худой конец, разрешалось проследовать на цыпочках в библиотеку или в буфет.

Класс настороженно притих, переваривая новость. А потом из-за первой парты у окна вскочила с грохотом Доминика Канаршина, отличница и активистка. Самая маленькая и щуплая в классе, она обладала огромной силой духа в сочетании с горячей жаждой справедливости.

— Это все из-за нее, из-за этой гадины! — звонким от гнева голосом вскричала она. — Серафима Яковлевна с ней как с человеком, поддержать хотела, и что?.. Мы не можем это просто так оставить!

— Откуда уверенность, что Серафима вышла из строя конкретно из-за новенькой? — ломким баском спросил Вадик Струев и солидным жестом поправил дорогие очки в тонкой оправе. — Она и раньше часто болела, возраст все-таки.

— Это ты болел в прошлую пятницу и не видел, что здесь произошло! — коршуном налетела на него Доминика. — «Скорую» вызывали прямо в лицей! А Серафима Яковлевна отказалась ехать в больницу, сказала, что отлежится за выходные. Она просто не захотела раздувать эту историю! Но мы молчать не станем, правда ведь?

Ребята растерянно переглядывались, не зная, как реагировать на пламенный призыв.

— А что, собственно говоря, мы можем предпринять в данной ситуации? — уточнил Вадик. — «Темную», что ли, новенькой устроить?

— А почему бы и нет?!

— В смысле, подстережем в раздевалке, набросим на голову простыню, а затем накинемся всем скопом?

По классу прокатились неуверенные смешки и перешептывания.

— Ага, а потом сюда примчится ее ма-аленький братец и устроит «темную» всем нам! — объявил со второй парты у окна Родион Путятин, закатил глаза и стек по стулу, талантливо изображая роковые последствия такого события.

Никто не обвинил его в трусости. Ученики гимназии были воспитанными ребятами из обеспеченных семейств, их не готовили к жизненным трудностям и не учили рвать глотки недругам. Они любили свою классную и по совместительству учительницу литературы за ее терпение и невредный характер. И теперь искренне недоумевали, как в сложившейся ситуации доказать эту любовь делом, не слишком себя при этом обременив.

Кто-то из девочек робко предложил объявить новенькой бойкот.

— Аха-ха! — Родик, едва угнездившись на стуле, вновь сполз на пол. — Кто-нибудь заметил, чтобы эта девица хоть с кем-то общалась?

— Ну, так пойдемте все вместе к директору! — усилила напор Доминика. — Расскажем честно, как новенькая обошлась с Серафимой. И твердо заявим, что мы не желаем учиться в одном классе с психопаткой. Ска-ажите пожалуйста, она еще надменничать над нами станет! А вдруг в следующий раз вообще убьет кого-нибудь или покалечит?

На этот вариант, хоть и с разной долей энтузиазма, но согласились все. Решено было отправляться немедленно. Доминика, вытянувшись в струнку и привстав на цыпочки, прожигала взглядом самых нерешительных, вынуждая оторваться от стульев и телефонов.

 

Через пару минут класс опустел. Тогда в самом дальнем его углу надсадно скрипнула распахнутая настежь дверца шкафчика с пособиями. Из-за нее медленно вышел, разминая затекшие ноги, худой кудрявый парень. Он почти пять минут просидел на корточках, делая вид, будто разыскивает в глубинах шкафа нужную книгу. Итог обсуждения этот ученик предвидел заранее и не собирался участвовать в замыслах одноклассников.

Потирая колени, парень прошелся пару раз от стены до окна и обратно. Он выглядел до того нескладным, что было удивительно, как вообще ухитряется сохранять равновесие при ходьбе. Большие руки с вывернутыми ладонями, казалось, тянули его к полу. Парень шумно плюхнулся на стул, однако тут же подскочил, услышав шаги из коридора, и, шепотом чертыхаясь, метнулся обратно за шкаф.

Дверь рывком отворилась, и в класс твердым шагом вошла высокая девушка с темно-каштановыми волосами, небрежно собранными в толстый хвост на затылке. Одежда новоприбывшей абсолютно не соответствовала уставу гимназии: вместо темно-зеленого джемпера с логотипом школы и юбки в крупную складку на ней были потертые джинсы и бесформенный черный свитер. Девушка окинула мрачным взглядом помещение, а потом уселась за вторую парту в среднем ряду, сложила замком руки и уперлась в них лбом. С задов класса ее узкую спину и разметавшиеся по парте волосы пожирал глазами отбившийся от коллектива ученик.

 

Лида ни на секунду не задавалась вопросом, почему в классе в самом разгаре уроков не наблюдается ни учеников, ни педагога. И не стоит ли поискать их в другом месте, например в школьном музее, ведь старенькая, но полная просветительского энтузиазма Серафима Яковлевна обожала разнообразить учебный процесс. Пустоту в классе девушка восприняла как благодатную передышку, как время для обретения правильного настроя. Но вместо этого в голову моментально полезли воспоминания, от которых не получалось отбиться ни днем, ни ночью...

Лида вспомнила другой класс, не такой просторный и светлый, с низким потолком и узкими бойницами окон. Парту у окна и хрупкую девочку со светлыми волосами, спадающими непослушными прядками на выпуклый лоб. Она что-то выискивает впопыхах в учебнике, почти уткнувшись в него носом. Позади нее развалился на парте черноволосый парень с острыми чертами лица, пронзительными глазами оглядывает по-хозяйски класс. Рядом с ним — вот причуды памяти, так было только один раз, первого сентября! — сидит его светловолосый друг и улыбается своим мыслям, бросает взгляды на дверь, как будто ждет кого-то…

Тут Лида сперва затрясла головой, а потом, размахнувшись, звучно вмазала себе ладонью по щеке, к великому изумлению затаившегося свидетеля. Она запретила себе вспоминать. Все это было когда-то, но теперь исчезло и, возможно, никогда уже не повторится. К счастью, в ее жизни осталась мама, которая успешно долечивается в санатории в Израиле. И рвется в Россию, потому что чувствует: с дочерью творится что-то неладное. А еще Лазарь, самый терпеливый и великодушный друг на свете, готовый часами утешать, отвлекать, вселять надежду. Просиживать ночи напролет на краешке ее постели, когда невозможно уснуть. Рассказывать невероятные истории и даже петь ей колыбельные песни на давно исчезнувших языках.

 

А тогда, в тот солнечный день в самом конце сентября, она была очень зла на Лазаря. За то, что он на всех парах гнал машину прочь от Лидиного дома и абсолютно не реагировал на слезные вопли девушки:

— Лазарь, пожалуйста, почему мы не можем подождать всего каких-то десять минут?! Ну, хоть убедимся, что приехала «скорая», в России, знаешь ли, это не всегда случается! Перетопчется этот гад Сергей, все равно уже опоздали!

Но друг был неумолим, на пустой проселочной дороге он лишь наращивал скорость.

— Спокойно, Лидуня, с твоей тетей и Милой все будет в порядке. Даже если «скорая» задержится, им скоро полегчает.

— Чем я дальше — тем им лучше, так?

— Ну, вроде того. Давай-ка, девочка, пристегнись, впереди пост. И перестань плакать, еще решат, что я тебя похищаю.

А ей казалось: Лазарь просто хочет поскорее сдать ее Сергею, чтобы взамен освободить Валерия, которого знает уже много лет, а ее — меньше месяца. И бросила резко:

— Откуда тебе знать, что им станет легче?!

— Что-о?!

Подвижное лицо Лазаря выразило такое изумление, что Лида невольно хихикнула. И добавила уже тоном ниже:

— Ну, ясно, ты знаешь все о том, что происходит с людьми, которые замышляют зло против вечников. Но ведь со мной теперь все наоборот: под угрозой тот, кто чувствует ко мне симпатию. А вдруг это по-другому работает?

— Полагаю, разницы никакой, — невозмутимым голосом отозвался парень. — Чем дальше от объекта воздействия оказывается вечник, тем скорее нивелируется причиненный им вред.

— И в моем случае так же?

— Конечно!

— Почему?

Профессор чуть помедлил, ухмыльнулся невесело каким-то своим мыслям, но все же ответил:

— Потому что мы, Лидочка, — тупиковая ветвь. То есть не имеющая эволюционного развития. И, как следствие, природа не станет затрачивать излишние ресурсы, дабы разнообразить наше существование, а тем более воздействие на другие виды.

Эта мудреная мысль почти успокоила Лиду. К тому же она вспомнила, что тетке прежде еще и не так доставалось, а уж ее нелюбовь к племяннице была во сто крат сильнее мимолетно вспыхнувшей симпатии. Значит, и с Милой все обойдется. Пару раз глубоко вздохнув, она глянула в окно машины — и снова ухнула в пучину страха. Потому что они уже ехали по дороге из красного кирпича, ведущей к дому Сергея.

 

Когда на холме показался особняк, горделивый и надменный в своей классической красоте, со сбегающими по склону белоснежными лестницами и террасами, Лазарь снизил скорость, и Лиде показалось, что он насторожился.

— Что случилось? — встревожилась она.

— Пока ничего особенного. Просто как-то пустовато кругом…

С этими словами Лазарь вильнул к обочине и припарковался, не доезжая десятка метров до широко распахнутых ворот.

— В смысле?

— В первый раз я побывал тут ночью, но и то активность слуг была куда большей. Они ведь, как я понял, не нуждаются ни в сне, ни в отдыхе. А сейчас разгар дня…

Парень замолк и тревожно осмотрелся, не снимая блокировки. Лида последовала его примеру. И тут же углядела, что в глубине двора несколько стеклянных кубов, укрывающих тропические растения от северных холодов, были разбиты вдребезги, а мохнатые стволы валялись на дороге, сбитые, скорее всего, бамперами машин.

— Думаю, тебе лучше оставаться здесь, пока я...

— Ни за что! — возмутилась Лида. — Я тут от страха чокнусь. А потом, если нападут некры, они меня и в машине достанут.

— Ладно, — нехотя признал ее правоту Лазарь. — Тогда выходим оба и в темпе направляемся к дому. От меня ни на шаг!

Они покинули машину и бок о бок заспешили к дому на холме.

За шесть часов их отсутствия здесь явно произошло нечто ужасное. Лида видела черные глазницы окон с выбитыми стеклами, взрытые газоны, искореженную мебель, явно выброшенную с высоты. И на ходу пыталась сообразить, к добру это или к худу. Ей так хотелось, чтобы история с Сергеем и чертовой Книгой завершилась прямо сейчас, чтобы и тот и другая навсегда исчезли из ее жизни. Но что тогда будет с Валерием? А с ней, с ее переиначенной, вывернутой наизнанку природой?

 

На бесконечных ступеньках, ведущих к дому, девушка все же отстала, задохнулась, сложилась пополам. Лазарь теперь не настаивал, чтобы она была рядом, наоборот, мчался наверх во весь опор, и Лида скоро потеряла надежду поспеть за ним. Отдышавшись немного, преодолела очередной подъем, все так же не разгибаясь до конца, и врезалась головой в живот друга. Он тут же крепко сжал ее плечи, развернул в обратном направлении и приказал:

— Быстро назад, Лида! Спустись и жди меня там.

— А что случилось? — вконец перепугалась девушка. — Что там?

Но ее нос уже уловил убийственный, невообразимый запах гниющей плоти. Поднырнув под руку друга, она глянула на мраморный порог перед дверями особняка и от ужаса не смогла даже вскрикнуть. Зажала рот и нос руками, покачнулась… Лазарь подхватил ее слабеющее тело, вздохнул недовольно:

— Ну вот, нужно тебе было на такое глядеть… никогда не выполняешь сразу что велено.

— Это Сергей, да?! — борясь с тошнотой, простонала Лида. — То есть, что от него осталось?

— Ну что ты! Сергея тут точно нет. Полагаю, так выглядят некры, когда своевременно не получают магическую обработку.

 

Лазарь снес девушку на пару пролетов вниз, усадил на угловую мраморную скамеечку и велел не трогаться с места до его возвращения. Мог бы ничего не говорить — все равно ноги сделались ватными и отказывались подчиняться хозяйке.

— А если на меня нападут… эти? — простонала Лида.

— Не бойся. Сдается мне, нападать больше некому. Но на всякий случай держи наготове телефон.

— О, точно!

Девушка вытащила телефон, о котором напрочь забыла в этом нереальном месте, проверила зарядку и больше не выпускала из рук. Ей все еще казалось, что вокруг витает ужасный запах, но, по счастью, ей удалось отыскать в кармане джинсов давний пробник из парфюмерного магазина и смазать ноздри.

 

Лазаря не было довольно долго, и, растеряв остатки самообладания, Лида уже высветила на экране его номер, но тут гигант появился сам. Под мышкой он нес что-то, что при ближайшем рассмотрении оказалось кем-то.

Парень осторожно положил свой трофей на мраморный пол террасы, и Лида опознала старичка-лакея. Только на этот раз он был без ливреи, в мешковатых штанах и заношенном свитере. От старика резко пахло потом и страхом, но он понемногу уже подавал признаки жизни, вяло шевеля руками.

— Забился за колонну, я едва сумел выцарапать его оттуда, — сообщил девушке Лазарь, массируя огромными ручищами ладони и ступни старика.

Лакей открыл глаза, и его лицо исказилось от страха. Он рывком сел, обхватил себя сухонькими ручками и в ужасе уставился на ребят.

— Не бойтесь, — проникновенно произнес Лазарь, опускаясь рядом с ним на корточки. — Вы спаслись, опасности больше нет.

— Вы… вы… — забормотал старик.

Взгляд его блуждал по двору, но несколько раз задержался на машине Лазаря, хорошо просматриваемой с этой точки.

— Конечно, мы немедленно увезем вас отсюда, и вам больше никогда не придется сюда возвращаться.

Бедняга мелко закивал, но в следующий момент лицо его вновь посерело от ужаса:

— Вы… вы…

— Да, мы такие же, как ваш хозяин, — снова безошибочно разгадал ход его мыслей Лазарь. — Но ведь хозяин не причинил вам никакого зла, верно? Плохое и страшное как раз произошло в его отсутствие.

Старик снова кивнул и даже сумел выдавить жалкую улыбку.

«Значит, Сергей жив», — со смешанным чувством разочарования и облегчения определила для себя Лида.

 

Они довели старика до машины и помчались на всех парах прочь от оскверненного дома. С оживленной трассы Лазарь скоро свернул к какому-то городку, возможно, тому самому, где Лиде совсем недавно пришлось поучаствовать в ограблении ювелирного магазина. На старика близость цивилизации действовала целительно. Он прилип к окну, жадно вглядываясь в лица людей, словно был спасен с необитаемого острова.

На одной из улиц обнаружилось уютное маленькое кафе, пара столиков по случаю погожего дня была вынесена на свежий воздух. Лазарь ненадолго поручил старика Лиде, а когда появился вновь, то в правой руке нес две пол-литровые кружки с пивом, а на левой ладони, словно на подносе, — керамическую коричневую чашку с чаем и пирожное. На желтой корзиночке с белоснежным кремом, словно костер на снегу, багровела вишенка.

Почему-то все эти детали, предшествующие катастрофе, Лида запомнила особенно четко.

Старик обхватил кружку дрожащими руками и надолго припал к ней бледными губами. Вскоре на его скулах появился слабый румянец, лакей приосанился и заговорил сам, не ожидая расспросов:

— Вы, молодые люди, покинули особняк в самом начале десятого, что я в своем служебном кондуите немедленно зафиксировал. А с полчаса спустя, когда хозяин кофе изволил пить, позвонил ему кто-то. Долго они говорили… А потом хозяин мигом собрался, сказал, что к полудню будет дома, да и бегом к машине. Ведь в полдень-то, — тут бедолага снова побелел, выкатил глаза и перешел на шепот, — в полдень он всегда мертвяков своих… того… обрабатывал. Ну, я первоначально и не волновался. А потом гляжу, нет его в двенадцать, и в половине первого тоже нет. А они, мертвяки эти чертовы, уж заволновались, да-а, начали у входа в дом толпиться. Внутрь сперва не смели соваться, потому как запрещено им это строжайшим образом. Повар наш с помощницей, девкой молодой, учуяли опасность, вскочили в машину — и деру. А мне-то из дома наружу хода нет. Вот я из-за занавесочки и наблюдал за ними. Вдруг один мертвяк завопил и рухнул, а остальные тут же набросились на него… и… и…

Старик позеленел и затрясся. Лазарь накрыл его трясущуюся руку, смахивающую на куриную лапку, своей большой ладонью и мягко произнес:

— Мы поняли. Продолжайте.

— В общем, когда еще троих пожрали, остальные совсем обезумели и разнесли дверь в щепки. Я-то к тому времени уже наверх убежал и за колонной спрятался. Начали они по всем этажам шнырять и хозяина вынюхивать. За это время, кажись, еще много кого слопали. А оставшиеся, это у кого срок годности подлиньше был, поняли, что хозяина нет, и помчались в гараж за машинами. Я слышал, как укатили они, а потом вроде как отключился, ничего не соображал, пока вы, — он кивнул на Лазаря, — меня из-за колонны не вынули, храни вас Господь.

— Сергей ушел налегке? — спросил тот.

— Хозяин-то? Не, портфельчик в руках нес, осторожненько так.

— Понятно, взял Книгу с собой, — прокомментировал Лазарь и снова обратился к старику: — У вас есть куда теперь пойти?

Тот пожевал губами, словно припоминая туманные подробности своей прошлой жизни, потом неуверенно произнес:

— Была прежде комнатушка в Питере, да только неизвестно, кто там сейчас живет. Я ведь из особняка — ни ногой, хозяин не любил отлучек. И так почти пять годков.

— Поезжайте к себе, — мягко посоветовал ему парень. — Если возникнут проблемы — звоните.

Он извлек из портмоне роскошную профессорскую визитку, а потом стремительным движением вложил старику в ладонь солидную пачку банкнот. Тот выглядел окончательно сбитым с толка и лишь таращился на Лазаря со смесью страха и благоговения. Потом спросил, ежась:

— А хозяин-то… я ведь ни в чем не провинился… но вдруг он будет в претензии?

— Поверьте мне, ваш хозяин не будет иметь к вам никаких вопросов, и едва ли вы с ним когда-то еще увидитесь, — проникновенно заверил его Лазарь. — Живите спокойно, никому не рассказывайте о том, что повидали. Да и сами постарайтесь забыть об этом как можно скорее.

Бывший лакей мелко закивал, вскочил и попятился от столика. На углу кафешки даже ухитрился отвесить поясной поклон и был таков. Лазарь немедленно достал мобильный и начал куда-то дозваниваться. На попытку Лиды что-то спросить лишь указал ей выразительным взглядом на тарелку: мол, ешь и не мешай. Но девушке кусок не лез в горло. Глухая тревога нарастала с каждой секундой.

Наконец гигант сунул телефон в карман и вскочил так порывисто, будто напрочь забыл о своей спутнице.

— Лазарь, что?! — вскрикнула Лида, испугавшись, что он унесется куда-то без нее.

— Доела пирожное? — мельком глянул на нее парень. — Тогда бегом к машине.

— А почему бегом?

— Попытаемся вернуться в город.

— Как это — попытаемся?! — в голос ахнула девушка.

Несколько прохожих обернулись, и немедленно рядом образовался официант. Но Лазарь уже увлек ее к машине.

 

А потом началось то, что позднее долго снилось Лиде в ночных кошмарах. До самого заката они колесили по дорогам, читали на указателях названия незнакомых поселков, заезжали на заправки, съезжали в лес и с боем продирались обратно на трассу. Когда стемнело и стали неразличимы окрестности, Лазарь свернул на обочину, опустил руки на колени и тяжело перевел дыхание.

— Что? — одними губами спросила Лида, побившая все свои рекорды по длительности молчания.

— Бесполезно, — с олимпийским спокойствием констатировал парень. — Город закрыт.

— Как это?!

— Точно так, полагаю, как в свое время был закрыт Шаргаим. Теперь никто не может ни войти в город, ни выйти из него.

— И что же нам делать? — пролепетала Лида.

— Ну, сейчас мы поедем в Питер, снимем там квартиру и будем наблюдать, как дальше развернутся события, — ответил Лазарь, и ей в тот миг показалось, что он сошел с ума на почве нервного потрясения.

— Лазарь, ну что ты говоришь, — забормотала она жалобно. — Зачем нам снимать какую-то квартиру, терять понапрасну время? Мы должны искать способ вернуться в город. Мы ведь вечники, можем обходиться без еды и питья и вообще без отдыха, правда?

— Правда, — охотно согласился Лазарь. — Но не станем этого делать. К тому же машина моя, уж извини, не вечница и долго не протянет на этих колдобинах. Войти в город отныне может только тот, кто получил приглашение. Лидочка, это закон, и нам его не обойти.

— Но что теперь будет с ребятами, с Анной, с теткой моей, наконец?

— Ничего страшного с ними не случится, уверяю тебя. По крайней мере, в ближайшее время. Будут жить, как жили, большинство даже не заметит, что вокруг творится нечто странное.

— Но Анна! Ее же могут… — Лида задохнулась от ужаса.

— За Анну не бойся. Никто ее не тронет. Наверняка тот, кто закрыл город, уже овладел всеми талантами Книги и не нуждается в новых убийствах. Напротив, он планирует создать город, куда без опаски потянутся вечники со всего мира. А наша Анна, если понадобится, сумеет за себя постоять.

Лазарь говорил, а машина уже мчалась по шоссе в сторону Санкт-Петербурга. Лида все не могла поверить, что они так быстро сдаются.

— Неужели мы будем просто ждать? — спросила она. — Чего?

— Благодатных перемен, Лидуся. А они обязательно наступят, нужно лишь набраться терпения. Я не думаю, что хозяин Книги совсем потерял к тебе интерес. Зачем-то же он повязал тебя с Книгой, выманил из города, прежде чем закрыть его. Значит, есть, есть у него некий замысел относительно тебя.

— Может, он тебя хотел выманить, — проворчала девушка.

— Уж точно нет. Сергей сделал все возможное, чтобы заставить тебя примчаться к нему именно в оговоренный час. Но он ни словом не упомянул, кто должен тебя сопровождать.

Они уже достигли Пулковских высот. Впереди в жемчужной предзакатной дымке был отчетливо виден Питер — город, из которого Лиде так нелегко было уехать чуть больше месяца назад и в который теперь так мучительно не хотелось возвращаться.

 

С того дня прошло два месяца. Много раз выпадал и таял снег, потом установилась отвратительно промозглая погода без намека на солнце, но относительно теплая, так что многочисленные реки и каналы Питера стояли без льда, а Лида словно оцепенела в своих потерях. Лазарь снял для них просторную квартиру на одиннадцатой линии Васильевского острова. Каждый день он куда-то уходил, возвращался иногда через час, иногда уже за полночь, но всегда находил время запастись продуктами и приготовить еду на день. Лида же существовала, словно амеба, разве что ложку до рта доносила, да посуду за собой мыла, и то после долгих ругачек с собственной совестью.

А все остальное время валялась на просторной тахте, частенько уползая с головой под плед. Труднее всего было общаться с мамой, а звонила Вера часто. Она подробно рассказывала, как идет лечение, какие делает успехи, выспрашивала об Анне, у которой якобы нашлись неотложные дела в России, о тетке со Славиком, даже о Миле. А больше всего — о самой Лиде, понятное дело. Вера не понимала, почему дочка живет теперь в каких-то незнакомых хоромах, которые хорошо просматривались по скайпу. И только Лазарь ухитрялся как-то ее успокоить.

После очередного нелегкого разговора Лида снова шмыгнула под плед и попыталась от всего отключиться. Но тахта вдруг со стоном просела — Лазарь обладал даром передвигаться совершенно бесшумно. Пришлось высунуть нос наружу.

— Лида, я уладил все вопросы с документами, — с ходу перешел к делу ее старший друг, — так что завтра ты идешь в школу.

— Что? — завопила девушка, не веря собственным ушам. — В какую еще школу? С какой стати?!

— Не вижу в этом ничего необычного, — пожал плечами гигант. — Сейчас разгар учебного года, ты ничем не занята, так какие же причины отлынивать от учебы?

— Я буду! — в панике заголосила Лида. — Все буду! И убираться, и готовить, и по магазинам ходить, если тебя раздражает, что я вечно тут валяюсь…

— Да ничуточки, — широко улыбаясь, заверил ее Лазарь. — И с хозяйством я как-нибудь сам управлюсь, привык. А в школу ходить все равно придется.

— Лазарь, миленький! — Лида с трудом выдавила некое подобие заискивающей улыбки. — Ты ведь все на свете знаешь, куда до тебя какой-то школе! Давай просто будем заниматься с тобой каждый день, даже по выходным, утром и вечером. Составим расписание. Обещаю, что буду во всем тебя слушаться.

Но профессор лишь покачал головой:

— Лидочка, честно сказать, в свете наших обстоятельств меня мало волнует, что ты выучишь или не выучишь в этом учебном году. Будет еще время наверстать. Я лишь хочу, чтобы ты перестала хандрить, встала с постели и вернулась к нормальному ритму жизни юного организма.

— К нормальному? — так и ахнула девушка. — А как это возможно? Не забыл, что мне нельзя контактировать с людьми? Понравлюсь кому-нибудь — и ему каюк, разве нет?

Но Лазарь не купился и на это.

— От простого «понравлюсь», я уверен, никто не умрет. А потом, я устроил тебя в суперэлитную школу, не думаю, что тамошние ученики сразу набросятся на тебя с объятиями.

— А вдруг, ну, а если?..

Но Лазарь не дал ей договорить. Просто обнял за подрагивающие плечи, заглянул в глаза и произнес печально, но твердо:

— Да, это может произойти. Придется тебе научиться осторожности. Потому что возможно такое, что твоя природа уже никогда не изменится, — как тогда планируешь жить?

— Ну, буду общаться только с вечниками.

— А вечников где возьмешь? Если большая часть их обоснуется в этом новом Шаргаиме, куда нас упорно не зовут? Ты должна жить в нормальном мире, получить профессию, общаться с людьми. А значит, научись для начала уживаться с ними так, чтобы не пробуждать никаких сильных эмоций, ни симпатий, ни антипатий. Вот это обучение ты и начнешь с завтрашнего дня.

— Ну не-ет!

— Ну да. — Голос Лазаря приобрел ту удивительную смесь мягкости и властной непреклонности, которая всегда так бодряще действовала на Лиду. — А кроме того, разве ты не хочешь, чтобы на тебя вышли те, кто сейчас заправляет городом?

— Хочу, конечно! — встрепенулась Лида.

— И как это произойдет, если ты попросту перестала существовать для мира?

Последний довод, конечно, был железобетонным. Лида еще пострадала немного и отправилась рассматривать вещи, приобретенные Лазарем для ее новой школы.

 

 

Глава 2. Город, которого больше нет

 

Муза Львовна отделалась легким испугом и от госпитализации наотрез отказалась — ей не с кем было оставить внука. А вот Мила, бесконфликтная по натуре и к тому же ошарашенная внезапной потерей сознания, отбиться не сумела, и врачи живо доставили ее в больницу. Еще до того, как туда же примчалась мать, ей сделали кардиограмму и несколько других не слишком приятных процедур.

Машинально исполняя, что от нее требовалось, Мила подводила про себя итоги дня. Ее немного смущала мысль о том, что лучшая подруга бесследно испарилась, пока она была без сознания, и до сих пор не позвонила, не спросила, что произошло. Но девушка легко нашла этому объяснение: Лида спешила на самолет, лететь до Штатов долго, звонить из самолета неудобно, и потому она свяжется с подругой сразу по прибытии. На всякий случай Мила не выпускала мобильник из рук.

Но самое яркое впечатление дня — это как она примчалась в полдень вот в эту самую больницу, полная самых дурных предчувствий. А все оказалось просто замечательно: Алеша чудесным образом встал на ноги и где-то пропадал с Лидой, Марат выглядел счастливым, хоть и нервничал в ожидании очередной атаки родителей друга, которые в тот момент в кабинете главврача общались с полицейскими по поводу необъяснимого исчезновения из палаты их обездвиженного сына.

Вельшин-младший как будто даже обрадовался появлению Милы и галантно предложил ей прогуляться по отделению. Минут двадцать они бродили туда-сюда, болтали и много смеялись. Марат, дурачась, шлепал босыми ногами по полу и даже прошелся туда и обратно по унылому больничному коридору в туре вальса. Потом его строго призвали в кабинет главврача, а Мила ринулась на поиски подруги.

 

Дома мать велела ей немедленно отправляться в кровать, хотя про постельный режим врачами не было сказано ни слова. Мила спорить не стала: какая разница, в каком положении думать и вспоминать. Только спросила, встревоженно глянув на часы:

— Папа что, задерживается?

Отец с утра уехал в Питер — бывал там по работе два раза в неделю.

Мать задумалась на минутку, нахмурила лоб, словно припоминая что-то, потом ответила:

— Знаешь, он очень устал сегодня, домой решил не ехать и снял номер в гостинице.

Это было странно: отец не любил ночевок в чужих местах, даже в гостях никогда не прикасался к спиртному, дабы обязательно добраться до дома. Здесь явно попахивало какой-то драмой и прямым намеком на семейные проблемы.

— А… когда он звонил? — спросила девушка настороженно.

— Он не звонил, — на этот раз мать не колебалась ни секунды. — То есть, наверно, звонил, только в городе какая-то ерунда творится со связью. Но был предусмотрен такой вариант, так что я совершенно не волнуюсь.

А вот Мила волновалась, хоть и совсем недолго, лишь пока шла в ванную комнату. По пути она сама пыталась дозвониться до отца, но связи и в самом деле не было, а после душа она напрочь забыла о своей тревоге. И заодно успокоилась насчет Лиды — конечно же, подруга уже все телефоны оборвала, пытаясь с ней связаться. Ничего, завтра все наладится.

Мила нырнула под одеяло и уснула совершенно счастливой.

 

У Марата Вельшина тоже выдался непростой денек. И одновременно невероятно счастливый, каких давно уже не выпадало на его долю. Он сидел в одиночестве в больничной палате на кровати друга, с которым еще утром мысленно прощался навеки, а теперь твердо знал, что все дурное осталось позади. Лиде он доверял безусловно с того самого немыслимого, невозможного признания в лесу, на берегу илистого прудика.

Потом в палату заглянула медсестра с каким-то хитрым оборудованием в руках, всполошилась, подняла крик. Сначала с Маратом разговаривал лечащий врач Санина, но скоро убедился, что общается с законченным идиотом, и за Вельшина взялись Нина Николаевна и Евгений Львович. Врать этим людям, по сути заменившим ему отца и мать при живых родителях, было нелегко. Впрочем, Ворон и не врал, всего лишь твердо стоял на своем: Леха вдруг почувствовал себя совсем хорошо, захотел выйти ненадолго на улицу, подышать воздухом. Для этих целей Марат отдал ему свитер, куртку и ботинки. Все.

Нина Николаевна закрыла лицо руками и выбежала из палаты, а Евгений Львович проводил ее измученным взглядом и сказал:

— Марат, давай теперь поговорим серьезно. Мы не заслужили еще и такой пытки. Где Алеша? Что такое вы с ним задумали?

Вельшин был до смерти рад оставить бодряцки-дурашливый тон, которого держался до сих пор. Он прямо посмотрел мужчине в глаза и сказал:

— С Лехой все будет хорошо, поверьте мне на слово. И сюда, — он очертил острым подбородком пространство палаты, — сюда он больше не вернется. То есть вернется, конечно, но только чтобы вас успокоить и увести домой.

— С ним не может быть все хорошо. И уйти отсюда он сам не мог, поскольку частично парализован. Марат, что происходит?

— Помните, когда мы были совсем мелкими, вы однажды сказали, что чудеса случаются, только очень редко? — вопросом на вопрос отозвался Ворон. — Врали нам, что ли?

— Чудеса случаются, Марат, я не отрицаю. Но не так же стремительно…

— А какая разница? — передернул плечами парень. — На то оно и чудо, чтобы случаться, когда и как ему захочется.

На этом его оставили в покое. И тут вдруг абсолютное на тот момент счастье несколько потеснили новые тревожные мысли: «А куда, интересно, так заторопилась Лидка? Какую цену она заплатила за то, чтобы эта палата опустела? А что, если свою жизнь — за Лехину? Весна такая, она может».

Марат чуть было не сорвался на поиски одноклассницы, но решил все же дождаться возвращения друга, а то его родители вообще с ума сойдут. Хотя каждая минута промедления давалась с немыслимым трудом. Он едва не разнес палату, пока метался в нетерпении от стенки к стенке.

 

Потом заглянула Мила Журавка, и они немного побродили по этажу. Правда, отвлекаться Ворон не умел — он просто болтал, что в голову приходило, а думал все равно только о Лиде. И вздохнул с облегчением, лишь когда в палату ворвался Алеша.

— Ну, что тут? — с порога спросил тот, тяжело переводя дыхание. — Родители?

— На пределе, — честно сообщил Марат. — А менты уже ищут повсюду твое бездыханное тело. Так что держись, брат. И вещи гони поскорей.

— Куда-то торопишься? — удивился Санин, оперативно избавляясь от ботинок и куртки.

Признаваться, куда именно, Ворон конечно же не стал. Ответил уклончиво:

— Ну, если уж ты передумал помирать, займусь своими делами, лады?

— Да не вопрос. Звякни вечером, хорошо?

— Ты давай, доживи еще до этого вечера, — пожелал ему Ворон, тревожно прислушиваясь к шуму за дверью палаты.

Шум неотвратимо приближался. Хлопнув друга по плечу, парень метнулся к выходу и чуть не налетел на главврача, за спиной которого толпились мужчины со строгими лицами, родители Санина и медсестры.

— А пациент вас уже заждался! — дурашливо проорал Вельшин и, воспользовавшись всеобщим замешательством, ловко обогнул препятствие.

 

Покинув больничный корпус, он больше не останавливался ни на секунду. Автобус до поселка подвернулся очень кстати, и через четверть часа Марат уже подбегал к дому Лиды.

Калитка оказалась приоткрытой. Ворон пинком распахнул ее настежь, а потом от неожиданности повис на ней, жалобно застонавшей под его весом. Потому что навстречу Марату стремительно двигалась высокая фигура в развевающемся серебристом плаще.

Ничуть не отреагировав на самоустранившееся препятствие, девушка уже собиралась пройти мимо. Но Вельшин ловко сцапал ее за локоть:

— Не стоит так торопиться… Анна. Есть разговор.

— А тебе не стоит хватать меня, — сбрасывая его руку, ровным голосом отозвалась девушка. И добавила без улыбки: — Марат.

— Заметь, без малейшего намека на агрессию, — во весь рот ухмыльнулся парень. — А иначе уже корчился бы на земле, верно?

Бледное лицо девушки выразило лишь слабое удивление:

— В курсе, да? Так и думала, что Лидуся расколется.

Марат видел Анну несколько раз и помнил ее веселой, полной жизни, с румянцем на смуглых щеках. Сейчас девушка превратилась в собственную тень. И он лихорадочно соображал, как хоть немного ее растормошить.

— Надеюсь, обладание страшной тайной не грозит мне немедленным устранением? — спросил, изображая смертельный испуг. — А то, знаешь, пожить еще охота.

— Живи на здоровье, — улыбаясь краешком губ, разрешила Анна. — Ты отнюдь не первый смертный, кто проник в тайну вечников. Нам от этого никакого беспокойства. Все равно до конца никто не верит.

— О, класс, спасибо! — возликовал Вельшин. — Лидка… где?

— Дома ее нет. — Взгляд Анны вновь потух, улыбка растаяла без следа.

— И что, ты не знаешь, где она? Это ведь с вашими делами связано, разве нет? — зондировал наугад почву парень. — Она спасла Леху, что теперь? С ней что-то может произойти плохое?

— Я не знаю, — совсем скисла Анна.

Она сделала небольшой шажок, намереваясь уйти, но Марат успел загородить собой проем калитки, и девушка поспешно отступила. Даже в таком подавленном состоянии она не забывала правил безопасности.

— Как это не знаешь? Вы же, типа…

— Одна компания, ну да. Но все сложней, чем ты думаешь. Не мы помогли ей спасти твоего друга.

— Так, расскажи мне все!

— А смысл? — вздохнула девушка.

— Понятненько. От нас, смертных, все равно никакого толку, и говорить с нами не о чем.

— Все не так, — болезненно поморщилась Анна. — Просто ты в самом деле ничем не можешь помочь, зато пострадать — запросто. И Лида мне этого никогда не простит.

Еще одна попытка продолжить путь. Но Вельшин только ухватился крепче за доски забора и, довольно ухмыляясь, заявил:

— Ну, все, ты попала. Вот реально тот случай, когда пройти мимо сможешь только через мой труп. Так что или рассказывай все, или Лидка тебя точно не простит.

— Ладно, — сдалась Анна. — Пойдем, у меня тут машина за углом. Посидим в кафешке, мы там всегда прежде собирались.

 

От похода в кафе Марат отказался наотрез. Поэтому решено было заглянуть в парк и просто посидеть на скамейке. Наверно, никогда еще Вельшин не жалел так сильно, что не располагает карманными деньгами: Анна выглядела несчастной и замерзшей, хотелось согреть ее и хоть немного встряхнуть. Парень злился на себя, и оттого, едва усевшись на влажные холодные доски, выпалил нетерпеливо и резко:

— Ну, так во что там Лидка опять вляпалась, рассказывай!

Анна в очередной раз вздохнула и начала:

— Видишь ли, Марат, в нашем мире есть свои легенды и предания. Одна из легенд, наверное, самая излюбленная — это история о Книге вечников, в которой находятся ответы на все наши вопросы: для какой цели мы живем на земле, есть ли предел нашей жизни и что нас ждет потом, за ее гранью. А еще Книга может наделить вечника необыкновенными способностями, так называемыми талантами. Кто из наших не мечтает завладеть этой книгой! Хотя мало кто верит в нее всерьез. Я вот не верила. Пока Книга не объявилась именно в этом городе. Так получилось, что Лида первая из нас столкнулась с Книгой. И стала обладательницей одного из талантов — мгновенного исцеления. Мы не сумели ей помешать…

— А помешали бы? — напрягся Вельшин.

— Да, непременно, — твердо ответила девушка. — Мы никогда бы не позволили Лиде связать себя с Книгой! Но вышло еще хуже... Она стала ее должницей. Если бы мы знали, удерживали бы Лиду силой, пока не исчезла бы… сама потребность в подобном таланте. Прости, я знаю, речь идет о жизни твоего друга…

— Проехали, — сквозь зубы процедил парень.

— Но мы не успели вмешаться. Сегодня Лида должна была отправиться во владения хозяина Книги. А мы даже не знаем, что этому типу от нее нужно. Лазарь поехал с ней, я осталась в городе на всякий экстренный случай. Я так ждала звонка от них, просто с ума сходила! А потом вдруг эта странная тишина за окном…

— Что? — не понял Марат. — При чем здесь тишина?

— Мы снимаем квартиру на въезде в город. Довольно шумное место. И когда я поняла, что стало непривычно тихо, то выглянула в окно и увидела совершенно пустую дорогу. Машины больше не въезжали в город и не выезжали из него. Даже не сразу сообразила, что о подобном мне когда-то рассказывал Лазарь. Хозяин Книги может объявить любой город своей территорией. Такое уже бывало и прежде, правда очень-очень давно.

Анна поежилась, скрестила руки на груди. Марат в один миг сорвал с себя куртку и набросил на поникшие плечи девушки. Та благодарно улыбнулась.

— И что будет дальше?

— Ничего хорошего. — Улыбка испарилась без следа. — Никто из тех, кто сейчас находится вне города, не сможет сюда вернуться. А те, кто приехал сегодня, к примеру, на экскурсию, уже не покинет город. Причем всем будет казаться, что так и нужно, что все в порядке вещей. Мобильная связь исчезла, обычная телефонная, полагаю, тоже...

— А ты могла бы выбраться из города? — нетерпеливо перебил Вельшин. — Ты ведь вроде как другая?

— Я тоже не могу, — мотнула головой Анна. — Я попыталась, почти сразу, просто в порядке эксперимента. Наткнулась на невидимую границу и вернулась. Но я хоть могу четко сознавать, что происходит, противиться мороку.

— Я тоже могу! Прекрасно все осознаю.

— Не факт, что так будет все время. В общем, я бросилась сюда, искать Лиду. Понимаешь, такой вариант развития событий, он ведь даже не предусматривался. К моменту закрытия границы Лида должна была находиться вне города, хозяин Книги — тоже. А значит, закрыть город он не мог. Я решила, что что-то пошло не так, Лида осталась в городе, а он примчался за ней сюда. Но ее тетя подтвердила, что они с Лазарем давно уехали. Что же в таком случае произошло?

— А дальше как будет? — прищурился Вельшин. — Ну, закрыл этот типарь город, и чего?

— Скоро в город прибудут те, кого пригласит хозяин Книги, — вечники. И многие из них совсем не похожи на нашу компанию.

— Зачем?

— Зачем — что?

— Зачем им сюда соваться?! — рявкнул Марат. — Слушай, из этого городка все хотят свалить, хоть в Питер или еще куда подальше, чего тут вечникам делать-то?

Анна метнула на него взгляд, полный удивленного уважения, и от этого взгляда словно лавина горячего тепла обрушилась на Ворона — а до того приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не клацать зубами от холода.

— Знаешь, я сама об этом все время думаю. Вечники богаты, влиятельны, живут в мировых столицах, путешествуют по всему свету. Конечно, Книга — мощная приманка, но должно быть что-то еще. Почему хозяин Книги выбрал именно этот город? Лазарь бы догадался, а я вот… — Она понурилась.

Какое-то время сидели молча. Набежала туча, начал моросить мелкий дождик, от деревьев потянуло ночной сыростью. Вельшин решительно вскочил на ноги:

— Надо идти. Что-то нужно делать.

— Ты иди, — тихо отозвалась Анна. — Я еще посижу немного, подумаю, повспоминаю. Ты ведь на острове живешь?

Марат коротко кивнул.

— Надеюсь, он в границах города и домой ты попадешь. Но на всякий случай вот, держи… — Она порылась в сумке и протянула ему визитку. И тут же спохватилась: — Ох, телефоны же не работают. Ладно, напишу на обороте адрес, самый первый дом на въезде, приходи, если что.

Отойдя скорым шагом за заросли густого колючего кустарника, Марат обернулся, мысленно порадовался тому, что Анна от расстройства забыла вернуть ему куртку. А значит, ей теперь не отвертеться от новой встречи с ним. Пускать дело на самотек — это уж точно не в его характере.

 

Утром Милу разбудил звонок в дверь. Она спросонья долго сидела на кровати, отпирать не спешила: было странно, что кто-то явился в такую рань без предупреждения, да еще проник в парадную, не воспользовавшись домофоном. Но звонивший не сдавался, и, бросив взгляд на часы, девушка сообразила, что утро не такое уж и раннее. Просто мама не стала будить ее в школу, она ведь вроде как на больничном после вчерашнего происшествия. Накинула халатик и побрела в прихожую.

За дверью обнаружился Алексей Санин. Мила вспыхнула от радости, и, сама дивясь в душе своему порыву, привстала на цыпочки и крепко обняла бывшего одноклассника за шею:

— Алеша, как же я рада, что ты… в общем, в порядке.

— А уж я-то как рад, — усмехнулся парень. — Слушай, такой вопрос к тебе: где Лида?

— Лида? — удивилась девушка, отступив на шаг. — Так она же в Штаты улетела, маму проведать.

— Уверена? — прищурился Санин. — Я с ней пару дней назад разговаривал, не помню уж, к чему, но она сказала, что загранпаспорта у нее нет.

Мила, все больше волнуясь, пятилась по коридору, пока не уперлась спиной в стену.

— Ну, за деньги ведь можно сделать все хоть за час. У Лиды такие крутые друзья, по-моему, они еще и не такое могут.

— Вот, кстати, насчет ее друзей. Ты уверена, что они в самом деле — друзья? Не могли, скажем, вынудить ее уехать? Для каких-то своих целей, а?

— Но зачем же?.. — ошарашенно пробормотала девушка.

И вдруг припомнилось кое-что: огромный рыжий парень тащит ее, теряющую сознание, на руках в дом, а сам громовым голосом кричит Лиде: «В машину, живо!»

Свою подругу Мила знала: Лида скорее бы опоздала на самолет, чем оставила ее без помощи, в доме, где, как выяснилось позднее, Лидина тетка также лежала с сердечным приступом. Но все же она уехала, а возможно, увезена насильно…

— Я не знаю, — опуская голову, призналась Журавка. — Как-то все странно получилось…

— Ясно, я пошел.

— Я с тобой! — встрепенулась Мила. — А куда ты?

— Не знаю пока. Загляну в нашу школу, может, кто из учителей в курсе. Или директор. Она ведь должна была предупредить их об отъезде, разве нет?

— Конечно же! — возликовала девушка. — Только подожди меня! Я быстро, пять минут!

Собираться в темпе она умела. И пяти минут не прошло, как они вышли на улицу. Мила огляделась, зябко поежилась:

— Странный день сегодня. Тихо. Время как будто остановилось. И машин почти нет.

В самом деле, по проспекту мимо них воровато шмыгнуло лишь несколько легковушек. Светофоры, работающие вхолостую, выглядели озадаченными.

— Сегодня вроде как день пешехода, я что-то слышал, когда еще в больничке лежал, — неуверенно произнес Санин. — И связь мобильная накрылась, почти сутки уже не могут восстановить.

 

Пешком дошли до школы. Она казалась вымершей, двор пустовал и выглядел очень темным: обычно его заливал свет десяток окон, но теперь горели лишь единицы. Ребята в недоумении переглянулись.

И тут они разом заметили Марата Вельшина — тот торопливо шагал через школьный двор, отчего-то в одном свитере, хотя погода была прескверная и дул ледяной ветер с вкраплениями дождевой пыли. Двигался Ворон как-то странно: хоть и в темпе, но зигзагом, словно ему было необходимо попасть в два места одновременно и он никак не мог решиться, куда поспешить сначала.

— Эй, дружище! — рванул к нему наперерез Санин. — Одеться не забыл? Куда вообще намылился?

Ворон встрепенулся и посмотрел на лучшего друга и одноклассницу таким взглядом, как будто не до конца их узнавал. Или — не желал узнавать. Потом сделал попытку продолжить путь, не вступая в разговоры.

— Марат, да ты чего, в самом деле? — Алеше пришлось хорошенько встряхнуть его за плечи. — Надрался, что ли? Или мои родители тебя вчера по голове огрели?

— Пусти, Леха, — отмахнулся Вельшин. — Дела у меня. Потом потрындим.

— Ага, вроде трезвый. Друзей пока узнаешь. Давай говори, что происходит? С какого урока линяешь?

— Да нету там никаких уроков, — сердито отозвался парень, но попытки улизнуть вроде прекратил. — Карантин по гриппу, что ли. Вчера об этом объявляли, пока я с тобой в больнице торчал. Хотя народ какой-то бродит, учителя почти все на месте. Так что если вам кто нужен…

— Нет уж, мы лучше с тобой пойдем, — решил Санин, тревожно поглядывая на друга. — Так куда ты там собрался?

Марат подумал немного, несколько раз глубоко вздохнул, помотал головой — и, похоже, окончательно пришел в себя.

— Ладно, пошли вместе, — согласился он, ухмыльнувшись. — Услышите такое, что долго будете обтекать. Цель — дом на въезде, ну, новый такой, с граффити на фронтоне. Если начну не в ту сторону загребать, врежьте мне посильнее под дых или вот визиткой в глаз ткните.

И он продемонстрировал ребятам крепко зажатую в кулаке визитку с адресом Анны.