2017-11-01
836
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: подростки
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Слэш (яой), Фемслэш (юри), Психология, Повседневность, PWP
Предупреждения: Твинцест, Групповой секс, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Зоофилия
Размер: Драббл, 16 страниц
Кол-во частей: 6
Статус: закончен
Описание: (18+) Маленькие зарисовки взросления и осознания своей сексуальности. У каждого драббла свои предупреждения, вынесенные в название.
Публикация на других ресурсах: 18+, к публикации запрещено
Примечания автора:
На дворе 1980-е
Шесть небольших драббликов, объединенных проходящим через все одним, не всегда главным, персонажем.
Каждый драбблик можно читать отдельно, как законченную вещь. Каждый рассказик имеет свои предупреждения, вынесенные в название. Читайте их внимательно и если что, я предупредила, претензии не принимаются...
0. Цепочка (гет, ангст, ченслэш, попытка изнасилования)
Сегодня был самый плохой день в жизни Ульяны Соловьевой. Он должен был быть радостным, ведь не каждый день — день рождения, но ее, до недавнего времени, самая близкая подружка Юлька Малинина рассказала однокласснику Сашке Кузнецову, что Уля в него влюблена. А ведь девочка поделилась с ней этим по огромному секрету. И теперь весь класс над ней сегодня смеялся и дразнил, а Сашка ходил, презрительно задирая нос…
|
|
|
И мама, как назло, уехала в двухдневную командировку в Ростов. А ведь сегодня такой день, да еще так ярко, солнечно. Но Уля стояла на остановке, понурив голову и сжимая книжку с мифами Древней Греции в руках. Хоть Юлька ей и подарила такую красоту «просто так», но теперь девочка решила вернуть книгу бывшей подружке. Раз дружба врозь, то и ей ничего от нее не нужно!
— А что это у тебя за книга такая красочная?
Девочка удивленно подняла голову и посмотрела на пожилого мужчину, обратившегося к ней.
— Мифы, — нерешительно ответила она, не совсем понимая, почему такой интерес.
— Ой, а я давно ищу эту книгу! Так хотел почитать. Может, ты мне дашь на время? Я живу здесь неподалеку, вон в той пятиэтажке. Хочешь, мы вместе сходим и я тебе покажу где, чтобы ты не переживала, что книгу я могу не вернуть?
Уля оглянулась на указанный дом. Вроде совсем недалеко. Она опять уставилась на мужчину:
— А вам действительно это интересно?
— Конечно. Я же говорю — давно искал.
— Хорошо, пойдемте.
Дядя Миша, как представился мужчина, жил в однокомнатной малогабаритной квартире. Буквально: прихожая метр на метр, кухня, в которой помещались только плита и маленький холодильник «Тамбов», а в комнате стоял квадратный стол, полуторная кровать и глянцевый двухдверный шкаф. Книжку мужчина сразу отложил на край стола.
|
|
|
— Может, хоть чай попьем?
— Давайте, — Уля с интересом разглядывала обстановку.
Ей еще не приходилось видеть чисто мужскую комнату. На стуле в углу были кучей навалены вещи. Стоял запах табака и чего-то кислого. Дядя Миша быстро заварил в большой кружке чай, придвинул пыльную конфетницу с печеньем и рассыпанным внутри монпансье и принес на газете вяленую рыбу. От рыбки Уля не отказалась, нечасто мама приносила такое домой.
— А у меня сегодня день рождения, — сказала девочка, аккуратно делая глоток, чтобы в рот не попали чаинки, и принимаясь обсасывать соленое перышко.
— Да? Стала большая? Это надо отметить! Сейчас, — мужчина открыл дверцу шкафа и зарылся в сваленных внутри вещах.
Уля с интересом вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что он там ищет.
— Вот, — дядя Миша протянул ей серый мягкий сверток.
— Это что? — удивленно пискнула девочка.
— Оренбургский платок. Ты бери, бери. Он дорогой. Я дальнобойщиком работаю, еще привезу потом.
— Ой, я не могу у вас это взять. Меня мама заругает. Что я ей про платок скажу?
— Да? — мужчина почесал в затылке. — Тогда, на вот это, — он с подоконника взял небольшой бумажный сверток и развернул. Там лежала тонкая золотая цепочка. — Она маленькая, мама и не заметит. Ты бери, бери. Это же подарок. А я сейчас винца нам налью.
Уля взяла цепочку и принялась рассматривать тонкое плетение. В это время мужчина принес с кухни початую бутылку красного вина и разлил в две керамические чашки с отбитыми ручками.
— Давай, за такую хорошую добрую девочку, — он поднял емкость и, подождав пока девочка возьмет свою, «чокнулся» с ней как со взрослой.
Уля пригубила немного и, скривившись, попыталась отставить, но дядя Миша за донышко придержал у ее губ чашку:
— Давай, ты уже взрослая. За праздник нужно выпить.
Девочка проглотила кислый напиток. По горлу пробежали жгучие струйки, и в животе стала растекаться горячая волна. Мужчина поднял ее со стула и усадил верхом к себе на колени, придвинув вплотную к своей промежности.
— Дай я тебя поцелую за твой день рождения, — он, придерживая девочку за голову, прикоснулся своим ртом к ее, сразу же раздвигая губы языком и пропихивая его поглубже.
Уле было неприятно слюнявое движение его языка, да и пахло от нового знакомого не очень хорошо, чем-то прогорклым и кислым. Но она не посмела отстраниться — ведь это единственный человек, который сегодня поздравил ее с днем рождения, и ей было неудобно отказать ему в такой малости. Дядя Миша второй рукой подхватил ее под попу и тер ее бедра о свою твердую ширинку. Между ножками девочки зарождался непривычный жар, и если бы не противный язык во рту, то Уле бы даже понравилось происходящее. Девочка немного потерпела и, после нескольких минут таких действий, решила отстраниться. Мужчина ее не удерживал.
— Я, наверно, домой побегу, мне еще уроки делать.
— Хорошо, — хриплым голосом ответил новый знакомый. — Я на неделю в рейс ухожу, а потом приходи за книжкой. Во вторник в пять, хорошо?
— Да, хорошо, — и Уля покинула гостеприимную квартиру.
Спрятать подарок от мамы не получилось, та застала девочку за рассматриванием ажурной вязи в своей комнате:
— Где ты это взяла? — мама выхватила у нее цепочку.
— В троллейбусе на полу нашла, — отчего-то Уля оробела и не рассказала маме о своем новом знакомом.
— Дай сюда. Я уберу в шкатулку, а то потеряешь или порвешь. Ты такая рассеянная! — мама унесла золотое сокровище к себе, и девочка расстроилась, но не посмела перечить.
Через неделю, в оговоренный час, Уля уже стучалась в дверь к дяде Мише. Тот довольно быстро открыл. Он был в домашнем: обычной хлопковой майке и растянутых трениках. Внутри стоял кислый запах вина. Девочка прошла в комнату и увидела свою книжку на том же месте, куда мужчина ее положил в прошлый раз.
|
|
|
— А, вы даже не читали? — расстроено протянула она, стирая скопившуюся пыль с обложки.
— Я читал. Это я просто уезжал, вот и пыль насела, ты не переживай. Лучше иди сюда, присядь, — он потянул ее за руку и усадил на край накрытой потрепанным покрывалом кровати. — Может, у тебя есть еще какие-нибудь книжки? — он прижал удерживаемую ладошку к своему паху. — Я бы еще чего-нибудь с удовольствием почитал…
Дядя Миша все сильнее тер себя по начинающей увеличиваться выпуклости в штанах. Уля расширенными глазами смотрела на происходящее и ничего не понимала.
— А что вы хотите почитать? — прошептала она, пытаясь отнять руку.
— Да я все читаю, мне все равно. Что принесешь, я всему буду рад. А сейчас смотри, у меня есть для тебя сюрприз, — он приспустил резинку штанов и вытащил наружу багровый влажный отросток, похожий на толстую сосиску, покрытую сморщенной дряблой кожицей. — Поласкай мой член, — прижимая ее ладонь к
этому
, хриплым голосом проговорил мужчина.
— Я не хочу! — Уля принялась вырываться, но он только сильнее сжимал ее ладонь, и девочке становилось больно. — Мне не нравится, отпустите меня!
Дядя Миша опрокинул ее на постель и навалился всем весом сверху, удерживая девочку. Он просунул руку между их телами и задрал на ней подол платья, пытаясь протиснуть ладонь ей между ножек:
— Дай я пощупаю… я тихонько, тебе понравится… — хриплый, с придыханием голос звучал у нее над ухом.
Уля уже ничего не соображала от страха. Изо всех сил сжав бедра и упершись свободной рукой в грудь насильника, она только скулила:
— Пустите, пустите, я не хочу…
В этот момент раздался громкий, уверенный стук во входную дверь, и дядя Миша сполз с нее, поправляя не себе одежду и отправляясь посмотреть, кто там пришел. Уля, моментом одернув на себе платье, проскользнула под рукой мужчины мимо так вовремя пришедшего гостя и, не слушая несущихся в след увещеваний, что она все не так поняла, выбежала из ужасного дома.
|
|
|
Девочку весь день трясло. Она боялась, что дядя Миша ее найдет и потребует опять делать неприятные вещи. Через два дня Уля решила вернуть цепочку хозяину. Ведь, если она вернет ее, то мужчина не посмеет с нее что-либо требовать. Ведь так?
Пока мама была на работе, девочка вытащила из шкатулки золотое изделие и отправилась к ненавистной квартире. Подойдя к двери, она в нерешительности остановилась. А что если дядя Миша откроет дверь и схватит ее? Ведь он сильнее. И может не взять цепочку назад, а потребовать опять ласкать его противный член.
Она принялась рассматривать дверь внимательнее, пытаясь найти возможность вернуть цепочку, не встречаясь с хозяином квартиры. Сбоку, возле замка, был надорван дерматин, и образовалась трещина в поверхности. Уля пальчиками запихнула туда золотую нитку, оставив наружу висеть кончик, чтобы мужчина сразу увидел, и убежала.
Две недели прошли как во сне — девочка лишний раз боялась показаться на улице, а вдруг ее найдет дядя Миша и будет ругаться. Но ругаться начала ее мама:
— Ульяна, где цепочка? — мама нависала над ней, уперев руки в бока и сверля грозным взглядом.
— Я не знаю…
— Не притворяйся. Я знаю, что это ты ее взяла. Кроме тебя некому!
— Я… я ее потеряла, — девочка чуть не плакала.
— Врешь! Ты ее какой-нибудь подружке подарила! Ты же у нас добрая, весь дом готова раздарить! — мать, уже не сдерживаясь, орала.
— Я никому не дарила. Я ее вернула хозяину… — и девочка, захлебываясь слезами, рассказала о произошедшем с ней маме.
— Ну, надо же, какую историю придумала, чтобы скрыть свое воровство, — мама, прищурив в злости глаза, презрительно рассматривала дочь.
— Я не придумываю! — Уля уже не могла остановиться и плакала навзрыд.
— Конечно, конечно, — мама схватила девочку за руку и бросила вниз лицом на кровать. — Оголяй попу!
Получая порцию ударов по мягкому месту скакалкой, Уля, уткнувшись в подушку, думала о том, что она никогда-никогда не будет лупить своих детей. А еще она им будет всегда верить…
1. Няня (фемслэш, флаф, группа)
Уля Соловьева была правильной и хорошей девочкой. В классе она училась на одни пятерки, и учителя ей доверяли носить из класса в класс журнал с оценками. Активно участвуя в жизни школы, она ждала с нетерпением, когда же ей доверят, наконец, организовать и руководить тимуровской звездочкой.
Жила Уля с мамой в двухкомнатной квартире в одноэтажном бараке, который имел общий двор с еще тремя такими же ветхими домами. Зато у девочки, в отличие от многих одноклассников, была своя комната. Хоть, и проходная, и маленькая, но, огороженная свисающей с потолка шторой, она давала ощущение личной свободы.
А еще у Ули был огромный секрет.
Вечером, перед сном, и прибегая домой после школы, пока мама на работе, девочка раздевалась до трусиков, ложилась на кровать и начинала фантазировать. Фантазировала она всегда на запретные темы. Очень часто фантазии ограничивались поцелуями с мальчиками. А иногда она позволяла себе представлять, как какие-то незнакомые мальчишки схватят ее, заставят раздеться или хотя бы снять трусы и положат, крепко удерживая и широко разведя ей ноги. Потом они будут ее трогать
там
пальцами, засовывать их внутрь. Или не пальцами, нет, один из них достанет свой
член
и станет входить ей между ножек. И будет так, так… Она не могла сказать как, но будет хорошо...
Она переплетала ножки, вытягивая их в струнку и поджимая пальчики, плотно сжимала бедра и начинала с усилием перетягивать трусики, придавливая и потирая ими губки внизу. Тело выгибалось в пояснице, голова запрокидывалась, нижняя губа была с силой втянута в глубину рта. Внизу живота и между ног собирался горячий тугой влажный узел. Руки все быстрее тянули хлопковую ткань, перекручивая ее сзади в жгут, который так приятно проходил по дырочке между ягодицами. И от этого становилось совсем горячо. На самом пике удовольствия Уля застывала, с силой подергивая трусики спереди, ударяя ими по пульсирующей жаркой кровью точке. Затем удовольствие уходило, оставляя за собой приятную истому во всем теле.
И об этом своем увлечении девочка не рассказывала никому, даже самым близким подружкам.
И вот однажды соседка тетя Галя поспешила по неожиданно возникшим делам на работу, и ее дочки — близняшки, Оля и Света, остались дома одни. Все взрослые считали Улю самостоятельной и серьезной девочкой, а еще немного жалели, так как папы у нее не было, он «погиб» еще до ее рождения. И мама воспитывала и тянула дочь в одиночку. Вот и тетя Галя пообещала за присмотр за девчонками дать ей целый рубль, так как доверяла ей в вопросе порядка больше, чем своим шебутным дочуркам.
Девочки расположились на полу играть в кукол. Каждая выбрала себе одного из членов «семьи». Оля играла за пупсов детишек и писклявым голоском все время чего-нибудь просила у «родителей». Света, как «мама», менторским тоном что-то ей выговаривала. А Уля взяла на себя роль «папы» — стриженную в нескольких местах аж до лысин куклу.
Так как просьба побыть няней была довольно неожиданной, то девочка не успела еще сегодня пофантазировать. И сейчас в игре все время делала какие-нибудь «грязные» вещи. То начинала «целовать» куклу-маму, то вообще укладывала свою куклу поверх Светиной. Близняшки хихикали и переглядывались.
Между ножек свербело и требовало внимания, и Уле пришло в голову приобщить сестричек к своим фантазиям.
— Свет, а давайте сами, без кукол, поиграем в семью?
Надо сказать, что Света хоть и была младшей в паре, но из-за неуемного озорного характера всегда выходила заводилой. И легко могла подбить более флегматичную старшую сестру на всякие авантюры.
— Давай, а как?
— Да так же: ты — мама, я — папа, а Оля — наша дочка. Ты как, Лёль, согласна? — девочка только кивнула в ответ, она всегда соглашалась с идеями сестры.
— Я пошла, готовить обед, — важно заявила Света, разворачиваясь к детской посудке.
— Нет, мы отведем дочку в детский сад, а сами будем спать, — Уля уже раскраснелась от сдерживаемого желания приступить к задуманному.
— Но спать не интересно! — притопнула ногой Света.
— А мы будем спать, как взрослые…
— Это как? — загорелся огонек в глазах девочки.
— Ложись, — Света легла на ее кровать, а Уля пристроилась сверху.
— Ты тяжелая! — пропыхтела под ней девочка.
— Все папы тяжелые, терпи. Вот, у меня
писюн
, — она просунула руку между ними и, согнув пальцы, протиснула их между ногами соседки. — И я сейчас буду с тобой спать по-взрослому.
Уля стала тереть пальчиками промежность девочки, сама в это время, изо всех сил сжимая свои ляжки. Но ощущений катастрофически не хватало. Она взяла руку раскрасневшейся от удовольствия девочки и засунула себе между ног, плотно обхватывая бедрами. Так стало намного приятнее. Уже зная, как нужно действовать дальше, она быстро довела себя до приятной неги и сползла в сторону.
— А еще? — Света смотрела на нее блестящими глазами с раскрасневшегося личика.
Уля уже знала по опыту, что перед следующим разом нужно немного отдохнуть, и ей пока больше не хотелось. Но тут ее взгляд упал на заинтересованную мордашку Оли.
— Лёль, иди сюда. Раздевайся и ложись. Ты будешь за маму, — пусть здесь не было мальчишек, но девочка решила все-таки немного воплотить свою фантазию в действительность.
— А Света не раздевалась, — заупрямилась было Оля, но сестра быстренько заставила ее выполнить команду.
— Дальше что? — Света устроилась в ногах у своей близняшки.
— Дальше? — от представившейся картинки в ее голове, у Ули стало опять горячо между ножек. — Лёль, расставь шире ноги, — девочка уже беспрекословно повиновалась. — Свет, а ты теперь за папу. Можешь полизать и пососать у нее там.
Света скептически посмотрела на открывшуюся перед ней картину.
— Ну, ты помнишь, где тебе приятно было? Вот там и Лёле сделай. Потрогай сначала пальцем и потри.
Света продолжала рассматривать промежность сестры, не предпринимая никаких действий. Уля поняла, что еще немного, и девочки перестанут ее слушаться и играть в такую интересную «игру». Она присела рядом с распростертой на кровати Олей и раздвинула левой рукой губки у нее между ножками. Внутри была еще одна бледно-розовая складочка с влажной щелью снизу и небольшим, более темным, бугорком вверху. Уля коснулась указательным пальцем этого бугорка, и девочка под ней вздрогнула, а пальчик прилип к подсохшей на воздухе кожице.
Тогда Уля погрузила палец во влажную щелочку до первой фаланги и покрутила им там немного, надавливая на стеночки. Оля непроизвольно подалась бедрами навстречу давлению. Смочив палец соками девочки, Уля опять прикоснулась к темному бугорку снаружи и потерла его, надавливая, в ответ на свои действия получая тоненький всхлип.
— Дай мне, дай мне! — отодвинула ее в сторону Света, жадным взглядом наблюдавшая за действиями соседки.
Девочка осторожно повторила все манипуляции подружки. Постепенно она вошла в азарт, пытаясь добиться от близняшки более сильного отклика.
— Полижи
там
, ей понравится, вот увидишь.
Света, встав на коленки между раскинутых тонких ног, уже не колеблясь ни минуты, склонилась к промежности сестры и втянула губками увеличившуюся к тому времени горошину. Надавила язычком и облизала, просунув два пальчика во влажную щелочку. Оля выгнулась навстречу, ритмично подаваясь вверх. Уля не выдержала этой картины и закинула Свете юбку на спину, стягивая с узких бедер трусики. Она мокро облизала свои пальцы и засунула указательный в сморщенное колечко попки, а большим вошла ниже во влажную щелку. Ей всегда хотелось сделать так. Вторя движению головы между ног сестры, Света всем весом насаживалась на пальчики Ули. Жаркая волна опять собралась внизу живота, и старшая девочка, приподняв юбку, потянула впереди за надетые на ней трусики, приминая и потирая точку удовольствия.
Когда Оля, издав особенно сладкий стон, застыла на мгновенье и откинулась в изнеможении на постель, Света еще некоторое время насаживалась на пальцы их временной няни. Затем, сделав последний толчок, тоже на миг замерла и упала рядом с сестрой. Следом Уля умеючи довела себя до состояния наивысшего наслаждения.
— А теперь — поцелуй, — и девочка по очереди прикоснулась губами к сомкнутым губкам разомлевших сестренок.
2. Салат (фемслэш, Hurt/comfort, ОСТОРОЖНО кинк, посторонние предметы)
НЕ ПОВТОРЯТЬ, ЧРЕВАТО ВНУТРЕННИМИ ПОВРЕЖДЕНИЯМИ!
Сестренки зашли в дом к соседке какие-то непривычно тихие. В субботу они после школы отмечали свой день рождения вместе с подружками-одноклассницами, и Уля ждала, что в понедельник они обязательно к ней забегут поиграть. Но девочки пришли только в пятницу.
Уля как раз подготавливала овощи к салату, который нужно было нарезать к маминому приходу. Помытые помидоры отсвечивали блестящими боками в миске. На доске, под перевернутым блюдцем, прятался мелко порезанный лук. А девочка заканчивала аккуратной ленточкой срезать с огурца горькую кожицу.
Света усадила Олю в кресло в маминой комнате, а сама села на подлокотник, притягивая голову сестренки к своей груди. Она посмотрела на старшую подругу и произнесла трагическим голосом:
— Оля скоро умрет. Я ее убила.
Нож с грохотом выпал из рук Ули, и она с удивлением уставилась на вполне здоровую, только, может, чуть более бледную старшую сестренку. Не обнаружив явных признаков немедленной смерти, она осторожно поинтересовалась:
— Это как? Лёля теперь живой мертвец? Ну, ты врешь, так только в сказках бывает!
— Нет. Мы после дня рождения игрались ночью, и я засунула всю ладошку внутрь нее. Она плакала, было больно, и на пальцах осталась кровь… — почти шепотом закончила Света, поглаживая склоненную к ней головку близняшки.
— Фух! — Уля наклонилась, поднимая нож и кладя на разделочную доску. — Я уже думала пугаться.
— Ты что, совсем не беспокоишься за Олечку? — Света гневно сверкнула глазами в сторону соседки.
— А что за нее беспокоиться? Она теперь круче нас с тобой! Она не девочка!
— А кто? — Света отодвинула голову сестренки и внимательно посмотрела в такие же, как у нее самой, синие удивленные глазенки.
— Женщина! — торжественно провозгласила Уля, и тут же присела перед Олей на коленки, заглядывая той снизу в лицо. — Лёль, расскажи, как это? Интересно ведь!
— Я не знаю… — неуверенно протянула Оля. — Было больно.
— А сейчас?
Девочка прислушалась к себе:
— Вроде, больше не болит. Уже пару дней не саднит, так, как сразу.
— Вот повезло, — завистливо протянула Уля. — А я пока боюсь. Если бы тоже случайно вышло, а так, страшновато…
— Да что в этом хорошего? — воскликнула Света. — Там же кровь была!
— Подумаешь — кровь. Один раз и все. А теперь ей можно приятно делать разными предметами. Сама уже знаешь — пальчиком только по одной стороне тереть получается. Ты же поэтому ладошку засунула?
— Ну, да… — покраснев, призналась младшая сестренка. — А что там, ну, с предметами?..
— Сейчас, — Уля бросилась к кухонному столу и взяла с доски очищенный огурец. — Давай этим попробуем.
Оля прижалась к животу сестры и обхватила ее за талию руками:
— Может, не надо?
— Давай, ложись на кровать! — азарт Светы было не остановить. — Снимай трусы и раздвигай ножки.
Оля, как всегда, подчинилась требованиям сестры. Она широко раскинула ноги. Ее колени подрагивали. Лицо девочка отвернула к стене, крепко зажмурив глаза и закусив губу. Младшая попыталась всунуть плод в щелку близняшки, но та вскрикнула и сомкнула бедра.
— Я думаю, ее сначала нужно ласкать как обычно. Так она перестанет бояться, — Уля с предвкушением интересного зрелища села напротив кровати на полу, привычно запуская руку в трусики.
— Смотри, как мы научились! — Света повернула личико сестры к себе и попросила. — Открой ротик.
Оля приоткрыла рот и вытянула язычок, близняшка повторила ее действия, и их языки сплелись в необычной битве, то ласкаясь, то ударяя, друг по другу. Света посасывала розовый язычок Оленьки, поглаживала своим. Потом с увлечением принялась покусывать губки своей старшей сестренки. Та уже непроизвольно стала подаваться к ней бедрами, было видно, что такая ласка для обеих не в новинку и тело уже знало, что может последовать далее.
Света опустила руку вниз и стала поглаживать между ножек сестры, специально проходя пальчиками по набухшей алой бусине. Оля, уже не отдавая себе отчета, стонала в ротик близняшки, шире разводя ножки, приглашая. Но младшая не забыла, для чего все начиналось. Она осторожно ввела в мокрую щелочку сестрички тупой кончик плода. Оля не сопротивлялась, полностью поглощенная удовольствием. Зеленое тело огурца с каждым разом погружалось все глубже и глубже. В какой-то момент Света оторвалась от такого необычного поцелуя и блестящими глазами, с все более учащающимся дыханием, наблюдала, как сама же насаживает любимую сестренку на скользкий от выделенных соков девочки плод. Когда Оля уже практически хрипела, близняшка наклонилась к ее промежности и втянула в рот набухшую горошину, вводя огурец максимально глубоко.
Оля, выгнувшись в спине, закричала и упала на подушку, прерывисто дыша и оглядывая комнату осоловелым взглядом. Уля глядя на забавы сестричек уже давно довела себя до привычной неги внизу живота.
Света вынула плод из тела сестры и развернулась к соседке:
— Помоги. Мне тоже… нужно… — она протянула огурец Уле, и встала на коленки, повернувшись к ней задом и оттопыривая попку.
Старшая девочка взяла плод и приставила его кончик к сморщенной дырочке:
— Подуйся, — Уля знала, что Свете нравилось, когда немного больно, да и плод был еще покрыт соками Оли.
Зеленое тело легко вошло в раскрывающееся колечко. Явно девочки часто забавлялись подобными играми. Света подалась навстречу движению, но Уля придержала ее, надавив на поясницу.
— Сильнее, наклони его вниз сильнее, — с придыханием на каждый толчок просил этот светловолосый «ангелок», запустив ручку к себе в промежность и вовсю теребя увеличившийся бугорок. — Та-а-ак… — Она в изнеможении сползла с плода и опустилась рядом с сестрой.
— Интересно, — Уля внимательно рассматривала перепачканный огурец. — А это теперь можно в салат?
3. Доктор (слэш, посторонние предметы)
Уле было обидно.
Закончился учебный год, в котором сбылась мечта, и ее приняли в комсомол. Правда, звездочку себе она брать уже не хотела — ей хватало развлечений с соседскими девчонками. И вот наступили долгожданные каникулы. Практически все дети со двора разъехались по летним лагерям или по ближайшим дачам. В городе почти никого не осталось. Было скучно.
Сестрички в последнее время все реже забегали к ней в гости. Совершенно очевидно, что им хватало общения между собой. Они настолько были поглощены новыми гранями сестринской любви, что, казалось, никого вокруг не замечали. Уля видела, что они и на людях стараются чаще прикасаться друг к другу: то одна поправит воротник на платьице близняшки, то другая принимается непроизвольно поглаживать пальчики сестрички. Все вокруг только умилялись на светловолосых ангелков, так трепетно относящихся друг к другу.
Но Уля-то знала, что эти «ангелочки» вытворяли за закрытыми дверями. Сама же их учила, побуждала и приказывала воплощать в реальность все более изощренные свои фантазии.
Но самой девочке все-таки больше всего нравилось смотреть. Она получала ни с чем ни сравнимое удовольствие, когда сестрички, забывая о постороннем наблюдателе, со всем пылом отдавались совместным ласкам. И вот теперь Уля была лишена такой забавы. Приходилось вспоминать, как это делали девочки или придумывать новые сюжеты возбуждающих историй.
В один из жарких июльских дней близняшки все-таки вышли гулять на улицу. Они стояли возле Ули, и Света поглаживала голую ногу сестренки, все сильнее раз за разом задирая короткий сарафан. Оля стояла, потупив глаза в землю и краснела. Именно этот момент выбрали мальчишки из соседнего двора для того, чтобы проведать окрестности. Всем было скучно.
Увидев девчонок, пацаны, подпихивая друг друга локтями, направились к ним:
— Что ты на ней юбку задираешь? Может, и нам покажешь, что под ней? — Славка Камышев из параллельного класса сморщил облупившийся на солнце нос и откинул черноволосую голову, прищуриваясь.
Лёня Чердынцев был почти на полголовы его ниже и учился на класс младше. Он, явно стесняясь, стоял чуть за спиной друга и нервно наматывал на палец прядь отросших за лето рыжих волос.
Уле сразу пришла в голову очередная фантазия с участием всех четырех. Да и наказать подружек за невнимание очень хотелось.
— А что, и покажут, — Уля развернулась в сторону дома, скомандовав, — пошли за мной.
Девочки, привыкшие за эти полтора года повиноваться старшей подруге не задумываясь, последовали за ней. Мальчишки, переглянувшись, тоже поспешили, чтобы не отстать. Уля завела всех в мамину большую комнату и приказала близняшкам:
— Покажите мальчикам игру в доктора.
Света толкнула застывшую было на месте Олю к кровати. Ей нравилось «играть» на публику. Пока единственным их зрителем оставалась Уля, но девочку воодушевила идея увеличения аудитории. Она поставила сестру коленями на край постели и заставила прогнуться, наклонив грудью на постель. Закинув край сарафана Оле на спину, Света спустила трусики с попки сестренки, обнажая влажную промежность. Уля протянула ей градусник и детский крем, а сама во все глаза уставилась на застывших от неожиданности мальчишек.
У обоих лица покраснели, и на них выступили капельки пота: у Славки над верхней губой, а у Лёни к вискам прилипли прядки волос. В сатиновых шортах на резинке выделялись значительные бугорки. Они во все глаза наблюдали, как Света, смазав тупой кончик градусника кремом, вводит его в сжимающуюся дырочку в попе сестренки. Оля, уже не обращая внимания на окружающих детей, начинала подаваться бедрами навстречу движениям ручки близняшки. Уле очень хотелось увидеть, как в расслабленную дырочку девочки попадет, наконец-то, мальчишеский член.
— Ну и как? Вам нравится? — задала она провокационный вопрос. — Хотите так же?
— А… — прокашлял охрипший вдруг голос Славка. — А можно?
— Конечно, — предвкушающе согласилась Уля.
Славка шагнул вперед, отстранил Свету и потянул за кончик градусника, вытаскивая его полностью из ануса Оли.
— Тряпку дай.
Уля непонимающе протянула мальчишке носовой платок. Тот тщательно вытер медицинский прибор и заново нанес на кончик детский крем. Затем развернулся к Лёне, схватил за руку опешившего паренька и, притиснув вплотную к кровати, несильно толкнул в спину, заставив упереться в мягкую поверхность постели руками и прогнуться в пояснице. Одним слитным движением, как будто всю жизнь тренировался, он стянул с друга шорты вместе с трусами и стал толкаться градусником в сморщенное колечко. Лёня с удивлением оглядывался через плечо на действия приятеля, все еще не совсем понимая происходившего с ним.
Градусник скрывался внутри мальчишки все глубже и глубже. Славка с азартом первооткрывателя, казалось, выискивал разные углы проникновения, пока Лёнька под ним вдруг не вздрогнул и не подался бедрами навстречу, выдыхая:
— Еще-о-о…
Стеклянная палочка уже полностью входила в бешеном ритме в тело, а паренек только вилял попой и сипел:
— Ну же, еще, мало-о-о…
Славка отбросил в сторону на кровать ненужный уже прибор и засунул в дырочку друга два пальца, с усилием двигая ими внутри жаркого тела. Уля только успела подхватить градусник и убрать в сторонку, чтобы мальчишки в запале не раздавили его. Она во все глаза смотрела на разворачивающееся перед ней действие. Сестрички давно переместились в ее комнату на другую кровать, чтобы закончить начатые ласки. А Лёня, уже не осознавая себя, стонал в голос от действий друга.
В какой-то момент Славка не выдержал. Спустив с себя шорты с нижним бельем, он приставил член к распухшей дырочке и, немного помедлив, толкнулся внутрь. Рыжий мальчишка замер, захлебнувшись очередным стоном. Славка неуверенно двинул бедрами, и Лёня, будто очнувшись, качнулся ему навстречу. Уля, запустив ладошку в трусики и непрерывно лаская себя, наблюдала, как набухший красный член старшего мальчишки с чмокающим звуком вбивается на всю длину в попу младшего. Лёня оторвал от постели одну руку и, обхватив свою плоть пальцами, стал нервно теребить. Несколько движений, и из его сжавшегося кулака брызнули белесые струйки на мамино покрывало. Славка тоже двинул еще пару раз бедрами и застыл, вжавшись плотно в попу друга и подрагивая всем телом.
Когда он отстранился, Уля увидела, как обмякший член выскользнул из раскрытой широко дырочки, потянув за собой влажную светлую ниточку. Славка молча надел на Лёню трусы с шортами, подтянул на себе одежду, и, бережно прижимая к себе с трудом переставляющего ноги все еще невменяемого друга, покинул квартиру.
Больше мальчишки не приходили в их двор.
4. Котёнок (слэш, группа, кинк, лёгкая зоофилия, бранное слово)
ОСТОРОЖНО! НЕ ПОВТОРЯТЬ! Чревато серьезными повреждениями!
В августе мама близняшек, тётя Галя, вдруг получила квартиру, и девочки переехали. Сестрички на радостях даже не забежали к Уле попрощаться. Да и неожиданно для девочек этот переезд произошёл. Во дворе поговаривали, что жилплощадь им «обломилась» за то, что в апреле прошлого года их папа уехал на ликвидацию аварии в Чернобыле и назад не вернулся.
Зато новый учебный год подарил Ульяне Соловьёвой новую подругу, Софью Давыдову. Ту неожиданно пересадили за парту к Уле, и девочка сначала была очень недовольна, так как Соня имела довольно отталкивающую внешность. Мало того, что на лице у неё маленькие, глубоко посаженные глазки неопределённого серого цвета соседствовали с крупным мясистым носом, так ещё и кожа была угреватой и рябой.
Но оказалось, что дружить со столь непривлекательной соседкой по парте в жизни очень интересно. Соня жила на четвёртом этаже в пятиэтажке и у неё дома была настоящая собственная комната, с запирающейся дверью. А у родителей в баре всегда стояли початые бутылки с алкоголем.
— Они любят вечером за ужином выпить бокальчик–другой, — объясняла Давыдова, разливая им в большие чайные чашки вино после школы. — Пойдём, покурим?
Курить они бегали за гаражи во дворе, чтобы не оставлять запаха в доме, а на балконе могли «спалить» соседи и доложить родителям. Правда, Уля курить так и не научилась. После первой же сигареты, выкуренной напару с подругой за гаражами, девочку сильно рвало, и слабость в теле ощущалась ещё почти сутки. Но рядом постоять она всегда соглашалась.
А вот вино пить очень понравилось. Да и ощущения после того, как выпьешь, были приятными, почти такими, как когда она придумывала свои «грязные» фантазии. Единственно что омрачало дружбу — это то, что Уля боялась поведать об этих своих фантазиях новой подруге, а вдруг она расскажет всем в классе её тайну, как когда-то с ней поступила Юлька Малинина.
Вот и сейчас, выпив вина, после которого сразу перехотелось кушать, девочки вышли из дома и, хихикая, направились в узкий проход между железными гаражами. В том месте, где они обычно останавливались, кто-то нагадил, пришлось уйти оттуда подальше и поискать другое укромное местечко.
Протиснувшись в очередной узкий ход, Соня прикурила, и в этот момент послышались приглушённые мальчишеские голоса и лязг металла. Давыдова приложила палец к губам, требуя тишины, и девочки заозирались, пытаясь определить, откуда идёт звук. Угол гаража, за которым спрятались подружки, немного проржавел и отошёл, образуя небольшую щель. Уля заглянула в неё и увидела, как под металлическую крышу вошли трое мальчишек, прикрывая за собой ворота и включая голую лампочку под потолком.
— Сонь, глянь, это же Кузнецов из нашего класса, — обернувшись к подруге, прошептала девочка.
Соня откинула сигарету в сторону и тоже наклонилась заглянуть в щель:
— Ага, и с ним неразлучные дружбаны — Камышев и Чердынцев.
Уля тут же пристроилась рядом с головой подруги, благо щель позволяла наблюдать обеим одновременно, не сильно мешая друг другу. У неё ещё были очень ярки воспоминания начала тесной дружбы этой парочки:
— Тсс, давай посмотрим, что они делать будут?
Соня закивала и затаилась рядом, прислушиваясь к разговору внутри.
— Ну, я деньги принёс, — развалившись на стоящем у стены стареньком продавленном диване, протянул Сашка Кузнецов, первая несостоявшаяся любовь Ульяны. — Вы обещали научить меня ебаться.
Девочки, прикрыв ладошками рты и сдерживая рвущийся наружу смех, прижались плотнее к щели, не желая пропустить что-нибудь интересное.
Славка с Лёней переглянулись, и черноволосый мальчишка достал из-за пазухи котёнка.
— И что это за живой уголок? — Сашка откинул с лица светлую чёлку, прищуривая свои синие глазищи.
— Три рубля давай, как договаривались, — усмехнувшись на его браваду, сказал Камышев. — А потом и говорить о чём-либо будем. Иначе можешь как и раньше обходиться правой рукой, а мы пойдём.
Кузнецов нехотя протянул на ладони мятую зелёную купюру:
— Держи, только попробуй обмануть!
— Всё будет в лучшем виде, — улыбнулся Славка, передавая котёнка Лёне и пряча деньги в карман. Одновременно с этим он достал из другого кармана небольшой круглый аптекарский бутылёк. — Снимай штаны с трусами. Давай, давай, сам же настаивал, не стесняйся теперь, — подбодрил он блондина, протягивая ему стеклянную ёмкость. — Намажь этим ладони.
Сашка подозрительно оглядел бутылочку без каких-либо надписей и, свинтив крышечку, понюхал:
— А зачем валерьянка?
— Сейчас узнаешь. Диван раскладывается?
— Да. Правда, потом трудно обратно сложить…
— Ничего, как-нибудь справишься. Лёнь, помоги, — и они с рыжим потянули на себя сидушку, роняя спинку дивана вниз и получая широкую, продавленную местами, поверхность. — Ложись на живот и намажь настойкой дырку в попе.
— Зачем? — Сашка, оголив полностью нижнюю часть тела, встал коленями на диван, но не спешил выполнить полученные указания.
— Ты ебаться хочешь? Или передумал? Сначала нужно подготовиться, так что или слушаешься меня, как родную мамочку, или мы валим. Но деньги я не верну, учти.
— Ладно, ладно, — Кузнецов смочил ладони настойкой и улёгся на диван, проведя пальцами между ягодицами.
— Ноги подтяни вверх, в позу, как у лягушки. Дырка должна быть доступна, — подсказал Лёня, опуская на диван котёнка.
Пушистый комок с мявом подбежал к заднице Сашки и ткнулся носом ему между половинок.
— Ой, холодный, — Кузнецов дёрнулся, но Славка положил ему на поясницу ладонь, придавливая и удерживая на месте.
Котёнок, потыкавшись носиком, с урчанием принялся вылизывать привлекательно пахнущее для него отверстие. Через пару минут Сашка уже уткнулся лбом в скрещённые перед собой руки и, постанывая, подавался задом навстречу шершавому языку.
— Правда, кайф? — наклонившись к нему, спросил Камышев, отпуская его спину и снова доставая из кармана теперь уже тюбик с детским кремом.
— Д-да-а-а! — блондин ещё смочил пальцы и добавил настойки себе между ягодиц.
Котёнок с новыми усилиями принялся вылизывать, вырывая у Кузнецова стоны наслаждения. Славка в это время спустил с Лёни штаны, наклоняя рядом над диваном, пропихивая в него сразу два смазанных кремом пальца. Лёня чуть поморщился:
— Полегче!
— Да ладно, мы же несколько часов назад ебались, — но действовать стал аккуратнее.
Сашка в это время уже руками раздвигал себе ягодицы сильнее, чтобы шершавый язычок котёнка доставал глубже.
— Пройдись ладонью по члену, — наклонившись к нему, подсказал Славка, пододвигая блондина за бедра ближе к краю дивана и немного приподнимая их, одновременно с этим Лёня переместил зверька под живот Кузнецова.
Котёнок, порыкивая как трактор, принялся вылизывать подставленный член мальчишки, а Чердынцев, смазав свой пенис кремом, стал короткими толчками входить в подготовленный анус. Сашка не отодвигался от вторжения, чтобы не спугнуть ласкающее его животное, только обернулся к ребятам и возмутился происходящим:
— Эй, что ты делаешь?
— Ты же хотел ебаться? — войдя полностью и наклоняясь над распростёртым на диване мальчишкой, спросил Лёня.
В это время Славка стал в свою очередь вводить член в младшего друга.
— Да, но я сам хотел!
— Н-ничего… — пропыхтел Камышев, упираясь лобком в попу рыжего. — Так тебе тоже понравится! — и он стал вбиваться внутрь, задавая общий темп. — И вообще, следи лучше, чтобы котёнка не задавить.
Сашка уронил голову обратно на руки, спрятав покрасневшее лицо. Первым всхлипывать и постанывать стал Лёня, находящийся между двумя мальчишками. Вдруг Кузнецов, при очередном движении, вскинул голову и протяжно вскрикнул, выгибая сильнее поясницу и подаваясь навстречу толчкам.
Уля давно скрестила ножки и, запустив под школьную форму руки, перетягивала по промежности трусики, наблюдая такую невероятно возбуждающую картину. Она даже не обращала внимания на сопящую рядом Соню.
Сначала, тоненько застонав, кончил Лёня. Но Славка мощными толчками ещё какое-то время вбивал его внутрь Сашки. Затем, громко закричав, прямо на котёнка выплеснул сперму Кузнецов. Зверёк, испугавшись, убежал в угол гаража и принялся возмущенно вылизываться, а мальчишка упал на живот. Теперь и Камышев, придержав Чердынцева за бедра, последний раз толкнулся и застыл, откинув голову и вздрагивая всем телом.
— Ну, и как тебе ебаться? — с придыханием спросил он у блондина, аккуратно укладывая на диван Лёню. — Понравилось?
— Да, класс…
— Захочешь ещё — обращайся. Тебе, как постоянному клиенту, скидка будет. Договоримся…
Уля, получив разрядку, на дрожащих ногах прислонилась к гаражу, осоловело посмотрев на подругу. Соня, закусив губу и закрыв глаза, сосредоточенно водила рукой у себя между ног, пока её тоже не накрыло волной удовольствия. Оправив одежду, девочки, не сговариваясь, хихикая и краснея, разбежались по домам. В последующие дни подружки делали вид, что ничего не произошло и даже не обсуждали увиденное, было слишком стыдно и как-то неудобно.
А на следующей неделе Софья попала в больницу. Здоровенный, матёрый соседский кот порвал ей промежность, учуяв валерьянку. Девочке наложили пятнадцать швов…
5. Искупление (гет, принуждение, ченслэш)
— Ну, пойдём. Ну, пойдём! — ныла Соня, дёргая девушку за руку.
Уля с обречённым вздохом согласилась сходить по такой жаре со своей подругой в межвузовскую поликлинику. Софья поступила в зиповский техникум, а Уля осталась учиться дальше в школе. Сейчас она уже закончила девятый класс и, неожиданно для себя, вдруг, перешла в одиннадцатый, перескочив заветную цифру в связи с какой-то модернизацией учебного процесса в общеобразовательных учреждениях.
Ещё в начале лета девушка проколола себе уши и, в протест, после очередного скандала с матерью, высветлила гидроперитом волосы. Лето выдалось жарким и есть, практически, не хотелось, так что Уля, загоревшая за пару недель пребывания на море и похудевшая, на фоне слегка прибавившей в формах подруги выглядела намного интереснее. Чем и пользовалась Соня для возможности познакомиться с парнями. Этим и полной безотказностью перед ней девушки. Уля до сих пор чувствовала себя немного виноватой в том, что произошло с Софьей тогда, после того случая в гаражах. Ведь, даже не догадалась предостеречь подружку от рискованных экспериментов. Поэтому обречённо продолжала общаться с неинтересным ей уже человеком.
Войдя в пятиэтажное здание поликлиники, Уля почувствовала какую-то безотчётную тревогу. Летом, в каникулы, в коридорах учреждения практически никого не было. Но девушку всё сильнее начинало внутренне потряхивать. Она стояла, обернувшись к окну в рекреации, и бездумно водила пальцем по стеклу, ожидая подругу.
— Ну, всё, ещё зайдём в один кабинет, и домой, — весело проговорила Соня, выходя из очередного кабинета.
— Чего ты так долго? У тебя же элементарная простуда, — Уля уже заметно нервничала, пружина внутри закручивалась всё сильнее, и казалось, что её сейчас просто разорвёт.
— Да, лето же. Все в отпусках. Вот и бегаем: здесь бланк взять, там печать поставить, там подпись. И все эти врачи на разных этажах и в разных отделениях, — Соня удивлённо посмотрела на раздражённую подругу. — Что случилось? Ты сама не своя.
— Не знаю. У меня такое чувство, что я сейчас встречусь с человеком, с которым мне никак нельзя встречаться…
— Чушь! Чего это ты в мистику ударилась? Да и вообще, мне осталось только печать поставить в одном месте, и уйдём отсюда. Не переживай, смотри, — они зашли в небольшое ответвление от общего коридора с кушетками вдоль стен перед ещё одной дверью, находящейся в торце, — здесь тебя никто не увидит. Видишь? Ладно, жди. Я быстро.
Уля присела на кушетку и замерла, пытаясь понять причину, почему она именно так ответила подруге. В общем коридоре глухо прозвучали шаги, и, испуганно вскинув взгляд, девушка увидела спины трёх парней, прошедших мимо в его глубину. Ульяна отодвинулась на самый край кушетки, и проём в общий коридор открывал теперь для просмотра настолько узкую щель, что человека полностью там разглядеть было практически невозможно. Шаги снова зазвучали, приближаясь к её укрытию. Три парня теперь возвращались обратно. Два из них смотрели прямо перед собой и не заметили скрывающуюся девушку, а вот со взглядом идущего посередине Ульяна встретилась.
Всего миг перекрестья с ярко-голубыми глазами, и девушку тряхнуло, пружина внутри неё резко отпустила своё натяжение.
— А вот и я! Можем уже уходить, трусиха, — обмахиваясь полученной справкой, из кабинета вышла Соня.
— Да, ладно, — девушки вышли через общий коридор и стали спускаться по лестнице к выходу. — Всё уже произошло. И, действительно, не так и страшно.
— Что, что произошло? — тут же всполошилась Соня, что пропустила что-то интересное. — Рассказывай!
— Да, что рассказывать? Мимо прошли ребята, и среди них был тот…
Уля замолчала, так как навстречу к ним поднимался один из прошедших мимо неё парней. С темными вьющимися кудрями, карими блестящими глазами, опушёнными длинными густыми ресницами, в меру накачан, в меру высок — так что неудивительно, что Соня тут же сделала на него стойку.
— Вы понравились моему другу, — обратился он к Уле, проигнорировав призывные взгляды её подруги. — Он бы хотел с вами познакомиться.
— А что, он сам не смог подойти?
— Я подошёл. Этого вам недостаточно? — парень обворожительно улыбнулся. — Если надумаете, то мы ждём вас внизу, на выходе, — и он, развернувшись, быстро сбежал по лестнице.
— Давай, чего ты думаешь? — Соня затеребила её руку. — Тебе тот, а мне этот. Смотри, какой красавчик. Ты же знаешь, — заканючила она, давя на жалость Ули, — на меня никто не обращает внимания. А ещё эти шрамы…
— Но, он же не видел шрамы, — неуверенно протянула девушка, который раз поддаваясь на провокацию подруги.
— И не увидит. Сначала колечко на палец — потом всё остальное. Мне иначе никак.
Ульяна обречённо прошла вслед за своей подругой к поджидающим их парням. Предназначенный для неё оказался более худ, несколько долговяз, с редкими серыми волосами и влажным большим ртом, вызвавшим в девушке некоторую гадливость. Теперь стало понятно, для чего он посылал знакомиться своего более привлекательного приятеля.
— Я Валера, а это Альберт, — он кивнул на подходившего к ним ранее красавчика, — и Сергей, — кивок в сторону немного обособленно стоящего накачанного коротко стриженого блондина. — Девчонки, не хотите с нами прокатиться? — он кивнул на припаркованную у обочины шестёрку.
— Я не…
— Мы сейчас, — хватая за руку Улю и оттягивая её в сторону, улыбнулась парням Соня. — Чуть посоветуемся… — и уже к удивлённой таким оборотом подруге. — Давай, решайся! Мне так этот Альберт понравился — закачаться, какой классный!
— Но, мне не нравится Валера, — девушка попыталась переубедить подругу. — Да и Альберт этот на тебя и не глянул совсем.
— Сейчас не глянул, а там я уж развернусь по полной. Мне главное рядом с ним подзадержаться, а там уж он от меня никуда не денется, — и, глядя на всё ещё сомневающееся лицо Ули протянула, — ты же знаешь про мои шрамы…
— Хорошо…
Не успела девушка договорить и озвучить свои условия, как Соня уже подтянула её за собой к поджидающим их парням:
— Мы согласны!
Всю дорогу Валера держал ладошку Ули в своих руках и поглаживал её пальцы. Альберт сидел на переднем сидении рядом с управляющим машиной Сергеем. Это не прибавило радости Соне, но не помешало ей болтать без умолку весь путь, рассказывая про себя и подругу нужное и, чаще всего, совсем не нужное.
Остановились они перед панельной девятиэтажкой, и парни повели их за собой в подъезд. В небольшой двухкомнатной квартире Валера отправил друзей с Соней накрывать импровизированный стол, купленными по пути в небольшом магазинчике продуктами, а сам повёл Ульяну на балкон. Притянув к себе девушку, он попытался вовлечь её в поцелуй, но Уля отвернула голову и упёрлась ему в грудь ладошками:
— Не надо…
— Что «не надо»? — Валера цинично улыбнулся. — Не думаешь ли ты, девочка, что я, двадцативосьмилетний мужчина, привёз тебя сюда, чтобы полюбоваться видом из окна?
— Нет… — даже для неё самой сложившаяся ситуация выглядела с такой подачи несколько смешной.
— Тогда определяйся — либо я тебя, и один, либо твою подругу, но оба моих приятеля? — он кивнул на окно в комнату, где за занавеской было видно, как ребята, придуриваясь и прикалываясь друг над другом, нарезают продукты на столе. — И не думай, что я шучу. Эти двое слишком много мне должны, так что просьбу выполнят с удовольствием. Твой ответ?
Ульяна с минуту рассматривала подругу. Собственно, что она теряла? Девственность? Так не лучше ли было лишиться её с человеком, который ей настолько неприятен? Как внешне, так и прозвучавшей сейчас угрозой. Говорят, первый мужчина остаётся в сердце навсегда. А в сложившейся ситуации Уле это не грозило никоим образом. Она повернулась к ожидающему ответа мужчине:
— Хорошо. Только можно аккуратнее, я ещё девочка…
— Да-да, — разулыбался он, утягивая её с балкона через гостиную с ребятами в спальню. — Раздевайся, — закрыв дверь, он развернулся к девушке.
Уля возблагодарила всё на свете, что уже смеркалось и в комнате стоял полумрак, так как сложившаяся ситуация вызывала жуткое чувство неловкости. Девушка негнущимися пальцами стянула с себя одежду и легла на полуторную кровать, плотно сомкнув ноги. Валера усмехнулся её стеснительности и, быстро скинув с себя вещи, лёг рядом, коленом раздвигая ей ноги:
— Не надо так сжиматься. Всё будет хорошо. Не ты первая — не ты последняя, так что…
Мужчина умостился между её ног и наклонился, втягивая сосок девушки в рот. Уле было холодно, тело покрылось мурашками, соски затвердели и торчали. Девушку потряхивало от страха. Не жутко безумного, а как перед походом к стоматологу, когда нужно вырвать зуб. Хотелось, чтобы уже всё побыстрее случилось и закончилось. И когда Валера стал просовывать ей между ног член, то Уля даже подалась сначала ему навстречу. А потом пришла боль, и девушка дёрнулась прочь. Мужчина, приподнимаясь, всё пытался войти в неё, а Ульяна также целеустремлённо отползала верх, непроизвольно сжимая внутренние мышцы, пытаясь не допустить вторжения, закусив до крови губу, чтобы не кричать и не привлекать сюда, в комнату, излишнего внимания. Через несколько минут молчаливого противостояния, Валера со стоном кончил и обессиленно лёг к ней на живот. Ульяна бездумно лежала на кровати, упираясь головой в спинку, глядя в тёмное окно и непроизвольно перебирая в пальцах влажные пряди первого своего мужчины.
Потом она, нервно улыбаясь, пыталась отстирать в чужой ванной огромное кровавое пятно с покрывала. Молча ехала домой, сидя на коленях Валеры и не слушая несмолкаемого потока с языка своей подруги. На предложение ещё раз встретиться, Уля ответила вежливым, но категоричным отказом.
— Как ты могла? — кричала на неё Соня, когда машина с парнями отъехала от её дома, к которому их подвезли по просьбе Ули. — Это же мужчина моей мечты! Он должен быть моим, во что бы то ни стало! А ты мне просто обязана помочь. Поняла?
— Ничем я тебе более не обязана, — Ульяна смотрела в искажённое злостью лицо бывшей подруги спокойно и даже как-то отстранённо. — Сегодня все долги погашены.
Она развернулась спиной к всё ещё возмущающейся девушке и пошла домой. На душе у неё было спокойно и легко, как никогда.
