В построении образов путем дополнения их сложного психологического облика внесением в действие непосредственной оценки ге роев и событий

Образ автора в «Повестях Белкина» и в «Евгении Онегине» Пушкина.

Евгений Онегин.

Авторское начало всегда присутствует в каждом художественном произведении. Но в одних случаях это начало скрыто или не очень ясно ощущается, в других — более отчетливо «выявлено*. В «Евгении Онегине» автор является структурным центром произведения. Именно он организует текст, придает основной тон повествованию (свободная, непринужденная беседа с читателем), определяет наше восприятие героев. Проявляется это не только в отдельных, так называемых «лирических отступлениях», но на протяжении всего текста.

У Пушкина автор является особым персонажем, участником событий. Это не биографический автор (творец текста), а действующее лицо. Он знаком с героями (с Онегиным даже хорошо знаком), он хранит у себя письмо Татьяны, мы узнаем что-то о его собственной жизни. Разумеется, в нем очень многое от Пушкина, но все же это не Пушкин, а самостоятельный литературный образ, подлежащий такому же анализу, как и другие образы действующих лиц.

В «Евгении Онегине» Пушкин ведет свой роман не как бесстраст ный наблюдатель, фиксирующий события, а как активный близкий уча стник описываемых в романе событий и лиц. Образ автора, его «я» проходит через весь роман, несет определенную смысловую функцию; оценка автора сопровождает все развитие действия и характеров.

С первой главы автор выступает наряду с главным героем:

Онегин, добрый мой приятель.

Родился на брегах Невы....

Пушкин подчеркивает свою близость, родственность к изображаемой им среде, ее жизни, быту, близость к своим героям, их поведению, взглядам, психике. Эта близость особенно четко ощущается по отношению к Онегину. Повествование о столичной жизни Онегина все время перебивается авторскими ремарками:

Во дни веселий и желаний
Я был от балов без ума..
Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!

Период разочарования Онегина в светской жизни, стремление к уединению рисуется Пушкиным как период сближения его с Онегиным:

Условий света свергнув бремя,
С ним подружился я в то время.

Но, несмотря на эту близость, образ автора и образ Онегина идут параллельно, не сливаясь, и воспринимаются в их качественном отли чии; и даже если бы Пушкин и не стремился заметить «разность между Онегиным и мной» (как это он делает в VI строфе главы I), отождествлять эти образы нет никаких оснований.

Образ повествователя многими своими чертами близок к Онегину. В нем обнаруживается та же культура интеллекта, критическое отношение к действительности; но в нем есть то, чего нет у Онегина, - огромное жизнелюбие:

Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость...

По воспитанию, взглядам, убеждениям, вкусам, привычкам жизни, быта, традициям он - порождение той же дворянской культуры, что и Онегин и Татьяна. Однако, образ автора-повествователя противостоит им всем: его характер - характер наиболее полноценный и богатый. Он выше их всех, ибо он знает не только то, каковы в жизни Онегин, Татьяна, Ленский, сущность их взглядов и поведения как определенных социальных типов, но осознает и их социальную значимость, осознает не только «несовершенство мира» (что свойственно и Онеги ну], но и неполноценность самих Онегиных.
Вместе с аналитическим умом, блестящим остроумием, тонкой иро нией ему свойственны страстность, сила, энергия и оптимизм.

К окружающей среде отношение также, как и у Онегина, отрицательное:

Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей...

В образе автора виден характер, осуще ствляющий свою общественную роль в поэтическом труде, в художе ственном творчестве. «Музе», вдохновению Пушкин отводит много места в своем творчестве вообще, и в частности, в «Евгении Онегине», связывая с творчеством свое значение для будущего, видя во вдохновении оздоровляющее начало.

Быть может, в Лете не потонет
Строфа, слагаемая мной...
Благослови мой долгий труд,
О ты, эпическая муза!

В лирических отступлениях романа мы встречаемся с характеристикой, которую Пушкин дает своему собственному творчеству, с автобиографическими воспоминаниями, с критическими оценками светского общества, с проницательными замечаниями, касающимися истории русской литературы и ее современного состояния. Пушкин в начале работы над «Евгением Онегиным» сообщал Вяземскому: «…я теперь пишу не роман, а роман в стихах — дьявольская разница». Разница как раз и заключалась в том, что стихи придавали автору большую поэтическую свободу и по характеру повествования, и по возможности проявления лирического начала, широкого использования лирических отступлений, которые для обычного, прозаического романа в целом не характерны. Сам Пушкин определил жанр своего произведения как «свободный роман».

Роман весь пронизан лирическими отступлениями, авторскими репликами и оценками. Функциональная роль их заключается:

1) в развертывании образа автора, который реализуется, персонифицируется в них и противопоставляется основным образам, раскрываемым в сюжете;

2) в расширении сюжета путем выведения читателя часто за рамки этого сюжета, обогащения содержания романа введением чрезвычайно разнообразного материала, бытового, биографического, пейзажного и т. д., не связанного непосредственно с сюжетом;

в построении образов путем дополнения их сложного психологического облика внесением в действие непосредственной оценки ге роев и событий.

В философских отступлениях романа звучит голос мудрого человека, много повидавшего на своем жизненном пути. Одно из самых важных лирических отступлений в «Евгении Онегине» — о молодости и старости — дано в восьмой главе романа: