Причины сохраняющейся непопулярности «женской темы» в отечественной исторической науке 38 страница

Раздел третий

^РАЗВИТИЕ ПСИХОЛОГИИ КАК НАУКИ О СОЗНАНИИ В ПЕРИОД ДО ФОРМИРОВАНИЯ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ......... 129

Глава I. Становление немецкой эмпирической психологии

в первой половине XIX в......... 129

.Глава П. Развитие ассоциативной психологии в XIX в.. 135

⁵ Хлава III. Развитие психологии в России..... 148

Раздел четвертый

РАЗВИТИЕ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ И ФОРМИРОВАНИЕ ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫХ ПРЕДПОСЫЛОК ВЫДЕЛЕНИЯ ПСИХОЛОГИИ В САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ НАУКУ.. 15Г

Глава I. Развитие физиологии нервной системы и органов

чувств в XIX в............157

Глава II. Возникновение психофизики и психометрии.. 169 Глава III. Развитие эволюционных идей в биологии и их

значение для психологии.........172г

Раздел пятый

ВЫДЕЛЕНИЕ ПСИХОЛОГИИ В САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ НАУКУ И ЕЕ РАЗВИТИЕ ДО ПЕРИОДА ОТКРЫТОГО КРИЗИСА (60-е гг. XIX в.— 10-е гг. XX в.).... 180>

Глава I. Первые программы психологии как самостоятельной

науки..............180'

Глава II. Теоретическая борьба периода становления психологии как самостоятельной науки......189*

Глава III. Развитие экспериментальной психологии и ее прикладных областей...........21L

Раздел шестой

ЗАРУБЕЖНАЯ ПСИХОЛОГИЯ ПЕРИОДА ОТКРЫТОГО КРИЗИСА

(10-е гг. — середина 30-х гг. XX в)...... 237

Глава /. Кризис в психологии......... 237

Глава II. Бихевиоризм........... 239-

Глава III. Гештальтпсихология........ 252

Глава IV. Глубинная психология........ 265

Глава V. Французская социологическая школа.... 292

Глава VI. Описательная психология....... 295-

Раздел седьмой

СТАНОВЛЕНИЕ И ТЕНДЕНЦИИ ДАЛЬНЕЙШЕГО РАЗВИТИЯ СОВЕТСКОЙ ПСИХОЛОГИИ..... ЗОН

Раздел восьмой

СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ И ВАЖНЕЙШИЕ ТЕНДЕН- -"' ЦИИ РАЗВИТИЯ ЗАРУБЕЖНОЙ ПСИХОЛОГИИ.. 34$.

Учебное издание

Антонина Николаевна Ждан ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

i

Зав. редакцией Н. А. Гуревич Редактор Г. П. Баркова Мл. редактор Е. В. Анисина

*

Обложка художника Е. К. Самойлова

*

Художественный редактор А. Л. Прокошев Технический редактор В. В. Макарова

Корректоры Л. А. Айдарбекова,

Л. А. Костылева

ИБ № 3451

■ *

Сдано в набор 08.08.89. Подписано к печати 19.02.90. Л-10669 Формат 84X108/32 Бумага тип. № 1. Гарнитура литературная. Высокая печать.

Усл. печ. л. 19,32. Уч.-изд. л. 20,29. Тираж 20 000 экз. Заказ 159. Изд. № 825. Цена 1 р.

Ордена «Знак Почета» издательство

Московского университета.

103009, Москва, ул. Герцена, 5/7.

Типография ордена «Знак Почета»

изд-ва МГУ.

119899, Москва, Ленинские горы

Текст взят с психологического сайта https://www.myword.ru

Начало изучения женского движения в отечественной историографии совпадает с его зарождением в пореформенные годы 19 века. «Творцом женского вопроса» принято считать писателя и публициста М.Л. Михайлова (Михаил Ларионович) который заложил основы концептуального подхода к изучению женского движения, сравнивая его с движением за отмену рабства, борьбой за свободу и достоинство человеческой личности. Реформу общественных отношений, по его мнению, следовало начинать не с ликвидации крепостного права, а с преобразования отношений в семье, поскольку именно патриархальная семья формировала абсолютистскую модель общественных отношений. В своих статьях М.Л. Михайлов наметил конкретные пути освобождения женщин: предоставление доступа к высшему образованию, равного с мужчинами права на труд и свободный выбор профессии, уравнение в гражданских правах!1

Близка к трактовке женского вопроса М.Л. Михайлова точка зрения видного шестидесятника Н.В. Шелгунова, считавшего важнейшим условием достижения подлинного равенства женщин в активном вовлечении их общественное производство.2

Новую для общества тему подхватила первая российская журналистка Е.И. Конради — Бочечкарова, в цикле своих статей, посвящённых женскому образованию, активно отстаивала право женщин на доступ в высшие учебные заведения, утверждая, что высшее образование поможет вывести женщину из узкого круга семьи в круг «общечеловеческих идей и стремлений». В конечном счёте, это будет способствовать формированию нового типа общества, основанного на принципах гражданского равенства.3

Негативное отношение к эмансипации, объединило авторов консервативного направления в историографии. Некоторые из них признавали необходимость реформы женского образования для привилегированных сословий — дворянства и чиновничества. Так, по мнению публициста И. Апрелева к середине 1850-х гг. в России такая реформа назрела. Однако он выступал против участия женщин в общественном производстве, считая, что «трудиться может женщина и дома» поскольку её главная задача — исполнять обязанности супруги и матери. 4

Были и те кто отрицал необходимость даже таких изменений в положении женщин, особенно яркими представителями такой точки зрения была православная церковь. Бакалавр киевской духовной академии В.И. Аскоченский на страницах журнала «Домашняя беседа» писал, что эмансипация противоречит «закону божию», который гласит: жена создана для мужа кость от костей его, плоть от плоти его. Любое проявление женской гражданской инициативы, даже в сфере благотворительности он расценивал, как «попытку отнять у нас жён и матерей, и наделить нас вместо того «синими чулками» и стриженными нигилистками».5

На начальном этапе в разработке темы женского движения доминировали труды публицистического характера, которым было присуще пристальное внимание к практическим задачам женского движения, нежели к вопросам его истории и теории. Но важным и ярким было для женского движения, позиция интелегенции, понимающей необходимость перемен в жизни женщины, прежде всего в подходе к образованию.

Новый этап изучения истории российского женского движения связан с обращением исследователей к собственно научным аспектам проблемы:

особенно женского социума в России, причинам, характеру и формам женского движения, социальному составу его участников. Так, М.В. Кечерджи — Шаповалов в исследовании «Женское движение в России и за границей» (Спб., 1902) пришёл к выводу, что отличительной чертой женского движения в России была значимость «самопомощи» как самостоятельного направления первых женских организаций. Причины этого Кечерджи — Шаповалов видел в традиционной психологии коллективизма, присущей менталитету русского человека.6

Н. Котляревский связывал возникновение женского движения в России с общественно-политическим подъёмом в конце 1850-х гг., обусловленным подготовкой крестьянской реформы.7

Распространению в обществе либеральных идей способствовало проникновение в Россию многочисленных английских, немецких, французских брошюр об эмансипации женщин. Такая трактовка предпосылок возникновения женского движения представляется ограниченной, так как она не учитывает положения женщин в Российском обществе.

Профессору Московского университета В.М. Хвостову принадлежит приоритет в разработке целого ряда проблем, связанных с повышением социального статуса женщин и становлением женского движения в России. Являясь преподавателем Высших женских курсов, учёный оказал большое влияние на идейные убеждения лидеров женских организаций начала 20 века. Он одним из первых выявил связь женского вопроса с особенностями исторической эпохи капитализма. В.М. Хвостов справедливо отмечал, что именно в новое время вопрос о равноправии женщин приобрёл острую социально-политическую актуальность, тогда как в древности он, как социальное и духовное явление, возникнуть не мог. Именно развитие крупной промышленности положило начало разрушению традиционного типа семьи, способствовало вовлечению женщин в общественное производство.8

В начале 20 века появляются труды самих участниц женского движения. Председательница российской лиги равноправия женщин, известный детский врач А.Н. Шабанова понимала под «женским движением» инициативную деятельность по самоорганизации в обществе, союзы, а его основную цель видела в достижении экономического равноправия.9

Такой подход отличается односторонностью, поскольку не учитывает другие формы и задачи женского движения, например, борьбу за доступ к высшему образованию, политические права и др.

Е.Н. Щепкина, председательница Союза равноправия женщин, в работе «Из истории женской личности в России» (Спб, 1914) представила картину исторического пути русской женщины с древнейшего периода до начала 20 века. Истоки незавидной женской доли в России она в «утверждении патриархальных начал» в семье и влиянии православной религии. Шабанова в своём исследовании делает акцент на социально-психологических аспектах проблемы.10

Перечисленные работы относятся к либеральному направлению в историографии. Их авторов объединяет понимание женского движения как различных форм легальной борьбы женщин за равноправие в обществе. Они, как правило, не связывают его с борьбой за революционное ниспровержение существующего строя.

В противовес либеральной трактовке женского движения в работах представителей леворадикального направления акцент делался на его политическую составляющую. Так, А.М. Коллонтай в своей работе «Социальные основы женского вопроса» (Спб., 1910) резко критиковала либеральных авторов за их стремление ограничить задачи женской эмансипации лишь требованием равного права на образование и труд, утверждая, что «надклассовость» этих требований не более чем иллюзия. По её мнению, за этим скрывалось стремление буржуазии затушевать истинное содержание женского вопроса, решение которого возможно лишь при условии ликвидации общественного строя, основанного на социальной эксплуатации. Поэтому женское движение она рассматривала как часть политической борьбы пролетариата за своё освобождение.11

Разработка женского вопроса на общероссийском уровне подтолкнула обращение к этой теме общественности на местах. Например, в Сибири, были историки областнического направления, где в виде монографического освещения проблема женского неравенства, получила у С.С. Шашкова, который в 1870-х гг. опубликовал два фундаментальных исследования - «Исторические судьбы женщины, детоубийство и проституция» (Спб.,1871) и «Очерк истории русской женщины»(Спб., 1872). Для Шашкова — часть социальной истории, неразрывно связанная с эволюцией семьи и государства Шашков отводит женщине роль цивилизующего элемента в обществе. В Сибири же в силу малочисленности женщин развитие по пути культурного прогресса сильно тормозилось. Шашков считал, что положение сибирской женщины было хуже, чем в Европейской России. Он объяснял это более низким культурным и интеллектуальным уровнем населения, грубыми патриархальными нравами, консервация которых была обусловлена общей исторической отсталостью Сибири.12 Крайний негативизм общей концепции истории Сибири не позволил автору беспристрастно оценивать особенности социального строя региона и место в нём женщины. А они заключались в том, что в сибирском обществе в силу отсутствия крепостного права и помещичьего землевладения общий уровень жизни населения был выше, не ощущалось той остроты социальных антагонизмов, которая была характерна для центра страны. А это во многом определило и более высокий статус сибирской женщины.

1. Михайлов М.Л. Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе / М.Л. Михайлов.// Современник. - 1860.- 1-4.Т. LXXX.-№4, апрель — с. 473-499; №5, май — с. 89-106; №8, август — с. 335-350.

2. Шелгунов Н.В. Женское безделье / Н.В. Шелгунов. // Русское слово — 1865-№7.

3. Конради — Бочечкарова Е.И. Сочинения. В 2-х т. / Е.И. Конради. - Спб.: Типография А. Пороховщикова, 1899.

4. Апрелев И. Заметки о женщинах / И. Апрелев// Семейный круг — 1859 - №4 — с. 125-134.

5. Аскоченский В.И. О женщинах / В.И. Аскоченский // Домашняя беседа — 1860г №6- с. 23.

6. Кечерджи- Шаповалов М.В. Женское движение в России и за границей / М.В. Кечерджи — Шаповалов. Спб., 1902.

7. Котляревский Н. Очерки из истории общественного настроения шестидесятых годов / Н.Котляревский.// Вестник Европы — 1914 - №2-с. 225-237.

8. Хвостов В.М. Женщина и человеческое достоинство. Исторические судьбы женщины. Природа женщины. Женский вопрос / В.М. Хвостов. - М.1914.-510с.

9. Шабанова А.Н. Очерк женского движения в России / А.Н. Шабанова. - Спб., 1912.

10. Щепкина Е.Н. Из истории женской личности в России. Лекции и статьи. / Е.Н. Щепкина. - Спб.: Типография Б.М. Вольфа, 1914. - 307с.

11. Коллонтай А.М. Социальные основы женского вопроса / А.М. Коллонтай. - Спб.: Изд-во т-ва «Знание», 1910.-431с.

12. Шашков С.С. Очерк истории русской женщины. / С.С. Шашков. - Спб., 1872. - 275с.

Положение с «женскими исследованиями» в России [2]

В конце 1980-х годов, когда вышли первые статьи автора этих строк и первая монография о русских женщинах, отечественные историки мирно творили в русле марксистской парадигмы. В нашей науке тогда господствовал концепт о решенности женского вопроса в СССР. Признанию «женской темы» самостоятельной проблемой мешали старые методологические подходы: Ф. Энгельс назвал досоциалистическое прошлое «историей всемирно-исторического поражения женского пола» (Энгельс 1961: 60). Искать свидетельства социального равенства или преимущественного положения женщин по сравнению с мужчинами, особенно в досоциалистических обществах, означало вступать в полемику с Энгельсом и всей идеологической системой, ведь она доказывала, что женщин нужно «освободить», не иначе как «решив» женский вопрос в марксистском духе.

Тем не менее в 1980-е годы и у нас появились первые работы по истории женщин (Федосова 1975; Тишкин 1978; Пушкарева 1983). Как вестернизация «варварской» России при Петре I не могла быть успешной без всех социально-культурных трансформаций XVII века, так и «доместикация» западных концептов (в том числе концепции гендера) в постсоветский период не могла бы быть успешной без теоретического и практического опыта предшественников – тех ученых, что занимались «женской темой» еще при социализме и собирали фактические данные в течение нескольких десятилетий развития догматизированной советской науки.

Другой вопрос – о признанности таких исследований в нашей науке. Это процесс длительный, и он, вероятно, не завершился до сих пор. Имеется множество причин того, что история социальных движений и конфликтов обходила в нашей стране историю женского политического участия. Возьмите любой учебник – и вы найдете информацию о крестьянском движении, рабочем, национальном… О женском – ни слова, а все потому, что в советской науке не допускалось снисходительности к идеям феминизма. Благодаря усиленной антифеминистской пропаганде, начатой большевиками еще до революции, само слово феминистка воспринималось с усмешкой. Рождение в нашей стране женских исследований в истории произошло очень поздно и отнюдь не в «лоне» феминистского сознания (как на Западе). Зато история полов и гендерные исследования в истории лишены у нас запальчивости и радикализма, характерных для западного гуманитарного знания. Более академичные по характеру (чем, скажем, в США), они рождены не как ответ на «мужской шовинизм и сексизм», а как реакция на унификацию половых различий, характерную для советской идеологии.

Одновременно с ликвидацией монополии Комитета советских женщин, бездеятельной марионетки ЦК КПСС, были созданы вначале Московский, а затем и иные центры гендерных исследований. Постепенно они возникли в других университетах и вузах России: Петербурге, Самаре, Иванове, Томске, Петрозаводске…

Но историки остались поначалу в стороне от деятельности этих образований, и лишь спустя полтора десятилетия была создана «Российская ассоциация исследователей женской истории». В 2007 году она вошла в состав МФИЖИ. Ее первая конференция, проведенная в марте 2008 года, собрала более ста участниц из полусотни городов России. Она была приурочена к 100-летию Первого всероссийского женского съезда 1908 года, и многочисленные секции работали в течение трех дней. В настоящий момент Ассоциация уже зарегистрирована Министерством юстиции РФ как Межрегиональное общественное объединение, чьи научные форумы проводятся ежегодно, а сама она вошла как коллективный член в Международную федерацию исследователей женской истории (https://www. ifrwh.com).Чего достигли «женские и гендерные исследования» в истории – на Западе и в России?

Вначале об успехах.

Женщины (прежде всего – выдающиеся личности, но не только они) вернулись в общие курсы истории. Доказано, что полученное ранее «единое и полное» знание о прошлом таковым не является, потому что в нем почти отсутствуют женщины и сексуальные меньшинства, – а они имели во все эпохи свое мировидение и свою систему ценностей, порой не совпадавшую с доминирующей. Обоснован вывод о равнозначности для общества двух соединяющихся сфер или доменов существования – господства Мужчины (политика, дипломатия, военное дело) и господства Женщины (дом, семья, домохозяйство), который заставил изучать оба домена на равных. Историки женщин доказали, что сферы эти были не «сепаратными», но соединенными, равно значимыми для развития общества как целостного организма. Родились новые темы, которые ранее никто не счел бы достойными специального исследования: «история материнства», «история прислужничества и найма кормилиц», «история домашней работы и гувернерства», история практик, продуцировавших мужественность (политическое гражданство как клуб собратьев, история военной службы и спорта). Введено новое измерение социально-экономической истории, ориентированное на такие темы, как «феминизация бедности», «женское лицо» безработицы, политэкономия домашней работы, – категория пола признана одним из структурообразующих экономических принципов.

Немалое значение имеет и развенчание мифов, мужского мифотворчества в социальной истории, и тем самым поставлены под сомнение оценки некоторых процессов и даже эпох [1]. Гендерологами убедительно показано, как акторы истории могут превращаться из «творцов» истории в ее «жертв». Сторонники гендерного направления заставили исследовать множественные формы сексуальности в различных культурах, однозначно отрицательно ответив на вопрос: является ли преобладающая – гетеросексуальная – форма единственной? Они поставили на научное обсуждение вопрос о том, как, с каких пор гетеросексуальность была превращена в норму, исключающую, отвергающую, клеймящую позором все другие…

Не менее существенно то, что женской и гендерной истории удалось реабилитировать феминизм как политику, в основе которой лежит принцип свободы выбора женщиной пути самореализации. Это заставило признать феминистскую идею личностного становления женщины как основы ее эмансипации и освобождения общества от стереотипов.

Получена возможность обнаружить непривычное в привычном(мужскую дискриминацию и подчинение в патриархатном обществе) и понять конструирование иерархий как взаимодействие, а не однонаправленный процесс… Выявлено множество точек соприкосновения гендерной истории с «устной историей», что помогает озвучить всех «исчезнувших, молчащих и противящихся». «Устная история» стала пограничным полем между историей, психологией и социологией, позволив дисциплинам использовать методы, подходы и преимущества друг друга. «Другая история» или, точнее, «другие истории» предполагали реконструкцию прошлого «другими глазами» – глазами ребенка, старика, гомосексуалиста и, конечно же, женщины.

Власть, проанализированная в рамках гендерной концепции, оказалась «распыленной» повсюду, неформальной, непредсказуемой, требующей комплексного рассмотрения. Социальная структура – при гендерном подходе и с учетом исторической изменчивости – потребовала многомерного подхода, а не простого вписывания женщин в уже известные элементы этой конструкции [2]. В итоге анализ прошлого превращен в инструмент решения современных задач (скажем, о путях маргинализации, «забывания» той или иной социальной группы, о ее правах).

За почти полвека существования нового направления историки научились рассматривать не пол сам по себе и не только взаимоотношения полов, но именно множественность социальных связей, не упуская при их рассмотрении фактора пола и гендерного взаимодействия. Это сделало картину прошлого объемнее, полнее, помогло преодолеть узость отдельных «историй», рожденных в 1970-е годы, – женщин, мужчин, «третьего пола». Вот почему функция гендерной истории оказывается не только комплементарной (дополнительной по отношению к традиционной), не только компенсирующей (нехватку чего-либо: скажем, женских имен в учебниках) и не только пересматривающей (старые представления, старые подходы), но именно синтезирующей.

1. Образовательная литература для школьников и студентов остается симбиозом марксистско-ленинского социально-экономического детерминизма и традиций государственной школы отечественной историографии. В ней женщинам места нет. Простой человек, его интересы, история повседневности так и не попали в учебную литературу. Поэтому нет в ней и «женской составляющей» – ведь история материнства, семейного воспитания, традиций питания считаются «слишком этнографическими» сюжетами и «частностями» по сравнению с событийной политической историей.

2. Социальный заказ отсутствует: считается, что исследования социологов, психологов, медиков или демографов могут иметь конкретный практический выход, а знание деталей женской истории ничем не может помочь современным социальным работникам или воспитателям.

3. «Женская тема» считается чем-то иллюстративным для историописания. Аналитичность, критичность направления ускользают – а в итоге в истории социально-полового (гендерного) неравенства наши историки будто и не видят модели для изучения социального неравенства и социальных конфликтов и не догадываются о том, что гендерное неравенство – исторически первая форма социальной асимметрии.

4. В России – в отличие от Запада – «женский вопрос» решался на государственном уровне десятилетиями (патерналистская составляющая в нашей стране была всегда сильна) и считался «решенным».

5. «Женские исследования» не «зазвучали» в российском политическом контексте в отличие от западного в силу традиционности, патриархатности большинства социальных структур. Так или иначе, проблема борьбы за соблюдение прав женщин не стала в России одной из составляющих борьбы за права человека, как это произошло на Западе[3].

6. Отношение к понятию «феминизм» (а с ним было связано возникновение всего направления women studies) остается в России – если говорить о бытовом, профанном уровне знания – в большинстве случаев негативным.

7. В крупнейших российских университетах нет подготовленных специалистов-гендерологов, курсы по «женской истории» читаются энтузиастами в российской провинции – в Твери, Иваново, Петрозаводске, Самаре.

8. Гуманитарно-академическая среда с большим трудом и напряжением воспринимает импульсы междисциплинарных исследовательских подходов (скажем, метод устного интервьюирования, «устной истории» с большим трудом институционализируется в системе традиционных исторических исследований), а женские исследования в истории настойчиво требуют междисциплинарности.

[1] Электронный ресурс. [ Режим доступа]: https://nsportal.ru/shkola/istoriya/library/zhenskoe-dvizhenie-v-seredine-19-veka-v-rossii

[2] Пушкарева Н. Л. Женская и гендерная история: итоги и перспективы развития в России // Историческая психология и социология истории. Том 3, номер 2 / 2010. Электронный ресурс. [ Режим доступа]: https://www.socionauki.ru/journal/articles/130843/