(1884–1920)
Известный критик Поль Юссон писал в 1922 году о Модильяни:
«После Гогена он, несомненно, лучше всех умел выразить в своем творчестве чувство трагического, но у него это чувство было более интимным и обычно лишенным какой-либо исключительности.
…Этот художник носит в себе все невысказанные стремления к новой выразительности, свойственные эпохе, жаждущей абсолютного и не знающей к нему путей».
Амедео Клементе Модильяни родился 12 июля 1884 года в семье итальянских евреев. Его отец, Фламинио Модильяни, после банкротства своей конторы «Дрова, уголь», возглавил контору посредника. Мать, Евгения Гарсен, происходила из купеческой семьи.
Мальчика отдали в гимназию, где он получил хорошее образование. Летом 1895 года мать записала в дневнике: «Дэдо перенес тяжелейший плеврит, он так напугал меня, что я до сих пор не могу прийти в себя. Характер этого ребенка еще не до конца сформировался, и я пока не берусь высказывать свое мнение. Ведет он себя как избалованный, но неглупый мальчик. Мы скоро узнаем, что таится в этой куколке. А вдруг художник?» 17 июля 1898 года она запишет: «Дэдо сдал экзамены неважно. Ничего удивительного, он плохо занимался весь год. 1 августа он начинает брать уроки рисования, он давно этого хочет. Он положительно чувствует себя художником, я специально не очень поощряю его, я боюсь, что он забросит школу ради призрачной мечты. Я просто хотела пока чем-то порадовать его, чтобы хоть немного вывести из состояния вялости и тоски, которое понемногу овладевает всеми нами».
|
|
И, наконец, 10 апреля 1899 года словно подводит итог: «Дэдо бросил лицей и ничем больше не занимается кроме живописи. Но зато живописью он занимается каждый день и целый день, с неослабным рвением, которое меня и удивляет и восхищает».
В 1898 году мальчик переболел брюшным тифом. В том же году он начинает посещать занятия в школе живописи Габриэле Микели, ученика известного художника Джованни Фаттори. Эти занятия прекратились в конце 1900 года, когда Амедео снова заболел – тиф дал осложнение на легкие. По совету врачей он отправился на юг и два года прожил в Неаполе. Там он впервые начал рисовать скульптуру и архитектуру. В этюдах скульптур неаполитанских соборов уже видны овалы его будущих картин.
В 1902 году Модильяни вернулся в Ливорно, но вскоре вновь покинул родину. 7 мая 1902 года Модильяни записался в Свободную школу рисования обнаженной натуры во Флоренции. Здесь, на ветхом, плохо отапливаемом чердаке, старый Фаттори воспитал в нем убежденность в высоком духовном предназначении искусства. От него Модильяни перенял непреходящую любовь к линии, простоте формы при постоянном сохранении объема.
|
|
В марте 1903 года Амедео уже записывается в Свободную школу обнаженной натуры Института изящных искусств Венеции.
Ранние пейзажи («Дорога в Сальвиано») и портреты («Сидящий мальчик») исполнены в манере мастеров тосканской школы маккьяйоли, к которой принадлежал Фаттори, и отмечены интересом к разработке проблемы цвета на пленэре.
Журналист и художник Гастон Радзагута пишет о том времени: «Когда Амедео Модильяни, которого все звали Дэдо, был изысканным, прилежным и воспитанным юношей, он рисовал с большим рвением, и никаких искажений не было… Он почти всегда изображает сидящего человека, руки лежат на коленях. Конечно, это естественная поза покоя, но в ней к тому же есть что-то типично тосканское, ее можно найти и у Фаттори. Это свойственное итальянцам видение покоя, отдыха Модильяни вывез во Францию и там драматизировал».
С помощью дяди, банкира Амедео Гарсена, Модильяни несколько раз ездит в Венецию. Но постепенно начинает понимать, что должен попасть в Париж, который тогда считался художественной Меккой.
В 1906 году Модильяни наконец поселяется в Париже: «Живопись очевидно сильнее моих желаний, она требует, чтобы я жил в Париже, атмосфера Парижа меня вдохновляет. В Париже я несчастлив, но что уж верно – работать я могу только здесь».
Вначале он записался в Академию Коларосси, но вскоре покинул ее, поскольку не мог смириться с рамками академической традиции. Модильяни снимает мастерскую на Монмартре, где и появились его первые парижские работы. Через год художник переезжает с Монмартра. В то время у него появляется почитатель – доктор Поль Александр. Вместе с братом доктор содержал своеобразный приют для бедных художников. Там Модильяни и поселился осенью 1907 года. Именно Александр стал покупателем «Еврейки», за которую тогда заплатил всего двести франков.
А чуть позже Александр убедил Модильяни отдать работы на выставку Салона Независимых. В конце 1907 года там были выставлены пять произведений итальянского мастера. Знакомые доктора раскупили эти картины. Осенью Модильяни снова выставляется в Салоне, но на это раз его работы никто не покупает. Депрессия, полное одиночество, в котором художник оказался из-за своего «взрывного» характера, пристрастие к алкоголю стали причиной появления своеобразного внутреннего барьера, который так мешал художнику все последующие годы.
«В кафе "Ротонда" на бульваре Монпарнас, где собирались писатели и художники, Модильяни был в кругу друзей, живших, как и он, проблемами искусства, – пишет Е.Д. Федотова. – В эти годы художник обостренно ищет свою "линию души", как назвал творческие поиски Модильяни тех лет его друг, поэт Жан Кокто. Если первые произведения парижского периода исполнены в манере, близкой графике Тулуз-Лотрека, то уже в 1907 году художник открыл для себя живопись Сезанна, познакомился с Пабло Пикассо и некоторое время находился под влиянием этих мастеров, о чем свидетельствуют работы 1908–1909 годов ("Еврейка", 1908, "Виолончелист", 1909).
Особенно важную роль в формировании индивидуального стиля Модильяни сыграло также его увлечение африканской скульптурой, ее грубовато-простыми, но выразительными формами и чистой линией силуэта; вместе с тем искусство родной Италии и прежде всего рисунок Боттичелли, живопись сиенского Треченто и виртуозно сложная графика маньеристов – источники вдохновения мастера».
В 1909 году под влиянием Бранкузи и африканской скульптуры, в поисках «идеального объема» художник начал занятия скульптурой. Эти поиски нашли отражение и в живописи: в гармоничном отношении вогнутых и выпуклых планов, в четкой грани между мотивом и фоном.
|
|
Эволюцию Модильяни этих лет прекрасно иллюстрируют три «Портрета Поля Александра». Первый (1909) написан еще с сезанновской основательностью. Два года спустя художник упростил и вытянул формы, перенеся акцент на линию, отказался от деланной позы и увеличил роль освещения. Наконец, в третьем портрете (1913) фон оживлен цветовыми штрихами, в то время как строение модели передано с большой точностью вопреки еще большей стилизации лица.
Наиболее полно талант Модильяни раскрылся в портретном жанре: «Человек – вот что меня интересует. Человеческое лицо – наивысшее создание природы. Для меня это неисчерпаемый источник». Модильяни не умел работать долго, так же как он не умел «писать с натуры». А. Сальмон рассказывает, как, попросив натурщицу раздеться, Модильяни долго смотрел на нее и тут же предложил ей опять надеть рубашку и платье; тогда начинал писать.
Для портрета г-жи Сюрваж ему понадобилось только, чтобы она села за рояль и что-нибудь ему сыграла. Пока она играла ему пьесу Равеля, он за ней пристально наблюдал. Потом сказал: «Этого достаточно» – и принялся быстро рисовать. На другой день портрет был готов.
На протяжении 1914–1916 годов художник создает больше десяти портретов маслом и множество рисунков – портретов Беатрис Хестингс и серию портретов и композиций: «Крошка Луиза», «Прекрасная бакалейщица», «Красавица-хозяйка», «Новобрачные» и др. В них освоение того, что дали кубизм и Сезанн, собственный опыт скульптора дополняется постоянными поисками психологии персонажей.
С 1914 по 1916 год Модильяни живет с английской поэтессой Беатрис Хестингс и продает картины Полю Гийому. Хестингс была красива, изысканна, богата и очень образованна.
«Творчество Модильяни в период этой связи очень интенсивно, произведения уверенные и светлые, – пишет в автобиографической книге дочь художника Жанна Модильяни. – Достаточно вспомнить два изящных портрета Беатрис в меховой шапочке и клетчатом платье. В них отголоски кубизма (даже наклеен обрывок газеты), резкий рисунок лица, интересная композиция подчиняются как второстепенные музыкальные темы трепещущему, тонкому изменению цвета, который создает пластику точно очерченных век, носа, рта.
|
|
Портреты Диего Риверы, Френка Хэвиленда и Беатрис за фортепьяно как будто написаны рукой импрессиониста. Но я не согласна с Вентури, который пишет: "Линия с трудом высвобождается из кажущегося хаоса импрессионистских мазков". Присмотритесь к портрету Диего Риверы. Мазок художника не создает световых вибраций, как у импрессионистов. Он как бы раскручивается по спирали, чтобы, подобно кисти ван Гога, породить основные массы. Из вихря темных красок, окружающих огромную голову мексиканца, возникает хитрое, дерзкое, круглое, как солнце, лицо: узкие вытянутые глаза с опущенными веками, скульптурно вылепленный нос, ярко очерченные полные губы подчеркивают в разных регистрах веселую яркость личности добряка Диего. Нет, линия никогда не бывает у Модильяни самоцелью, но не бывает и просто декоративной. Она выполняет двойную функцию: разделяет, сдерживает объемы и создает психологическую и пластическую характеристику персонажей».
Жалея Модильяни, некоторые специально заказывали ему картины, чтобы поддержать художника. Но в основном он рисовал близких людей – Диего Риверу (1914), Пабло Пикассо (1915), Макса Жакоба (1916), Жана Кокто (1916), Хаима Сутина (1917).
В 1916 году Модильяни познакомился с поляком Леопольдом Зборовским, который занялся продажей картин художника, правда, без особого успеха. В портрете Зборовского (1918) Модильяни подчеркнул поэтическое начало, присущее этому человеку романтического склада, поклонявшегося его таланту.
Зборовский предоставил в распоряжение художника самую большую комнату в своей квартире и натурщиц. В основном это были хорошие знакомые: Анна, утонченная, нежная Люния Чековская, маленькая Полетт (девочка с бантом в волосах на знаменитой картине).
«В творчестве последних трех лет чередуются, а иногда соседствуют две тенденции. С одной стороны – плавное развитие композиции, декоративность, изысканность; сквозь ровные прозрачные мазки проступает холст, тонко наложенные краски заставляют вспомнить о персидских миниатюрах. К этой группе картин можно отнести, например, розовые "ню" и портреты Жанны Эбютерн, написанные в Ницце. С другой стороны – красота объемов вписывается в размашистый, четкий ритм, оживают звучные, торжественные краски – совсем как в венецианской живописи (серия "ню" 1917–1919). В портрете "Обнаженная с ожерельем" сама поза своей чувственностью напоминает Тициана. В ряде портретов ("Обнаженная с ожерельем", "Обнаженная с поднятыми к затылку руками", "Сидящая обнаженная") использованы густо замешанные краски, тяжелые мазки.
Во всех этих картинах – в их теплых тонах и в звучности красок, так же как в "Обнаженной, лежащей на боку", найдена совершенная гармония между скульптурной лепкой объемов, выразительным ритмом линий и эмоциональной насыщенностью цветового решения. Портреты чувственны и поэтичны. Лица написаны удивительно просто, обобщенно, но при этом в каждом выражена определенная индивидуальность».
Весной 1917 года, во время масленицы, Модильяни знакомится с юной ученицей Академии Коларосси, девятнадцатилетней Жанной Эбютерн. Жанна была маленького роста, с каштановыми волосами рыжего отлива и очень белой кожей. Из-за этого яркого контраста волос и цвета лица друзья прозвали ее «Кокосовый орех».
Она стала для Модильяни лучом счастья и света. 29 ноября 1918 года у них родилась дочь Жанна. Художник написал несколько ее портретов. Выделяется своей не совсем обычной для мастера драматической экспрессией ее портрет 1918 года, выполненный в сдержанно-беспокойной красно-коричневой гамме.
24 января 1920 года Модильяни скончался в госпитале от туберкулезного менингита. На следующий день рано утром Жанна, будучи на девятом месяце беременности, выбросилась из окна пятого этажа. Похоронили художника на кладбище Пер-Лашез. На могиле краткая надпись – «Смерть настигла его на пороге славы».
При жизни Модильяни имел всего лишь одну выставку в декабре 1917 года. К тому времени его творчество оценили только самые прогрессивные художники и наиболее проницательные коллекционеры. В 1919 году его согласился принять у себя старый и знаменитый Ренуар, «потому что он слышал, что Модильяни – великий художник».
Мировая слава Модильяни действительно была уже на пороге. К обозначенной на оборотной стороне холста обычной цене – 30–40 франков со временем прибавлялись один нуль, другой. Дошло до того, что на аукционе в Париже одна из картин 1917 года, «Обнаженная», была продана за 45090700 франков!