Мировая война Z 3 страница

Я на­чал прор­ваться сквозь тол­пу в про­ти­во­по­лож­ную сто­ро­ну. Ду­мал, что смо­гу дер­жаться ла­чуг. Ме­ня пих­ну­ли од­ну из них, плас­ти­ко­вые сте­ны прог­ну­лись, и дом рух­нул на ме­ня. Ме­ня за­жа­ло вни­зу, я не мог ды­шать. Кто-то про­бе­жал по мне, вда­вил мою го­ло­ву в зем­лю. Я стрях­нул с се­бя плас­тик, из­вер­нул­ся и вы­ка­тил­ся на ули­цу. Я ле­жал на жи­во­те, ког­да уви­дел их: де­сять или пят­над­цать си­лу­этов на фо­не го­ря­щих ла­чуг. Я не ви­дел лиц, но слы­шал сто­ны. Они упор­но та­щи­лись ко мне, про­тя­ги­вая ру­ки.

Я вско­чил на но­ги. Го­ло­ва кру­жи­лась, все те­ло ны­ло. Инс­тинк­тив­но я по­пя­тил­ся в бли­жай­шую ла­чу­гу. Кто-то схва­тил ме­ня сза­ди, рва­нул за ши­во­рот, зат­ре­ща­ла ткань, раз­вер­нул­ся и пнул, не гля­дя, изо всех сил. Он был большой, круп­ный, го­раз­до тя­же­лее ме­ня. Спе­ре­ди по его бе­лой ру­баш­ке со­чи­лась чер­ная жид­кость. Из гру­ди тор­чал утоп­лен­ный по ру­ко­ят­ку нож, заст­ряв­ший в реб­рах. Ку­сок мо­его во­рот­ни­ка, за­жа­тый у не­го в зу­бах, упал на зем­лю, ког­да он сно­ва раск­рыл рот. По­том этот гад за­ры­чал, су­нул­ся впе­ред. Я по­пы­тал­ся отс­ко­чить. Он схва­тил ме­ня за ру­ку. Что-то трес­ну­ло, и ме­ня прон­зи­ла боль. Я упал на ко­ле­ни, по­пы­тал­ся от­ка­титься и, мо­жет быть, по­ва­лить его. Ру­ка на­щу­па­ла тя­же­лый гор­шок. Я цап­нул его и ша­рах­нул им эту сво­лочь со все­го раз­ма­ха по го­ло­ве. Я бил сно­ва и сно­ва, по­ка не раск­ро­ил че­реп. Моз­ги вып­лес­ну­лись мне на но­ги. Он осел. Я ед­ва ус­пел выс­во­бо­диться, ког­да у вхо­да по­явил­ся еще один. На этот раз хлип­кая конст­рук­ция до­ма сыг­ра­ла мне на ру­ку. Я про­бил но­гой сте­ну, вы­ва­лил­ся на­ру­жу, ла­чу­га за мо­ей спи­ной рух­ну­ла.

Я по­бе­жал, по­ня­тия не имея ку­да имен­но. Это был сплош­ной кош­мар из раз­ва­ли­ва­ющих­ся хи­бар, ог­ня и хва­та­ющих рук. Я вбе­жал в ла­чу­гу, где в угол­ке пря­та­лась жен­щи­на. Двое де­тей, пла­ча, при­жи­ма­лись к ней.

«Идемте со мной! - зак­ри­чал я. - Про­шу вас, идем­те, на­до ухо­дить!»

Я про­тя­нул к ней ру­ки, по­до­шел бли­же. Жен­щи­на толк­ну­ла де­тей се­бе за спи­ну и выс­та­ви­ла впе­ред ост­рую от­верт­ку. Ее гла­за бы­ли круг­лы­ми от стра­ха. Я слы­шал шум по­за­ди… они шли сквозь сте­ны, ло­мая до­ма. Я пе­ре­шел с язы­ка ко­са на анг­лийс­кий.

«Пожалуйста, - умо­лял я. - На­до бе­жать!»

Я по­тя­нул­ся к жен­щи­не, но она протк­ну­ла мне ру­ку от­верт­кой. Я ос­та­вил ее там. Я не знал, что де­лать. Она все так же сто­ит пе­ре­до мной, ког­да я за­сы­паю или прос­то зак­ры­ваю гла­за. Иног­да она - моя мать, а пла­чу­щие де­ти - мои сест­ры.

Я уви­дел впе­ре­ди яр­кий свет, ко­то­рый про­би­вал­ся сквозь ды­ры в ла­чу­гах, и по­бе­жал изо всех сил. Пы­тал­ся звать сес­тер. У ме­ня пе­рех­ва­ти­ло ды­ха­ние. Я про­ло­мил сте­ну ла­чу­ги и вне­зап­но ока­зал­ся на отк­ры­той мест­нос­ти. Ме­ня ос­ле­пил свет фар. Я по­чувст­во­вал, как что-то уда­ри­ло ме­ня в пле­чо. На­вер­ное, я по­те­рял соз­на­ние еще до то­го, как кос­нул­ся зем­ли.

Я при­шел в се­бя на кой­ке в больни­це «Грут Шу­ур». Ни­ког­да не ви­дел та­кой па­ла­ты. Все вок­руг чис­тое и бе­лое. Я ре­шил, что умер. На­вер­ня­ка не обош­лось без ка­ких-то ле­карств. Раньше я ни­ког­да ни­че­го не при­ни­мал, да­же спирт­но­го не про­бо­вал. Не хо­тел за­кон­чить, как мно­гие из на­ших со­се­дей, как мой отец. Всю жизнь я бо­рол­ся за собст­вен­ную чис­то­ту, а те­перь…

Морфий, или что они там мне вко­ло­ли, был вос­хи­ти­те­лен. Ме­ня нич­то не вол­но­ва­ло. Я спо­кой­но выс­лу­шал, что по­ли­ция прост­ре­ли­ла мне пле­чо. Я ви­дел, как муж­чи­ну, что ле­жал ря­дом со мной, пос­пеш­но увез­ли, как только у не­го ос­та­но­ви­лось серд­це. Я не за­бес­по­ко­ил­ся да­же пос­ле то­го, как подс­лу­шал раз­го­вор о вспыш­ке «бе­шенст­ва».

- Чей раз­го­вор?

- Не знаю. Я же го­во­рю: был на седьмом не­бе. Пом­ню только го­ло­са в ко­ри­до­ре ря­дом с мо­ей па­ла­той, гром­кие, зло спо­ря­щие го­ло­са.

«Это не бешенство! - кри­чал один. - От бе­шенст­ва та­ки­ми не ста­но­вят­ся!»

Потом… что-то еще… а по­том: «Ну и что же вы, черт возьми, пред­ла­га­ете? У нас вни­зу - пят­над­цать! Кто зна­ет, сколько еще сна­ру­жи!»

Забавно, я все вре­мя за­но­во прок­ру­чи­ваю в го­ло­ве этот раз­го­вор и спра­ши­ваю сам се­бя: а что я дол­жен был по­ду­мать, по­чувст­во­вать, сде­лать? Прош­ло не­ма­ло вре­ме­ни, преж­де чем я прос­нул­ся - и очу­тил­ся в кош­ма­ре.

Тель-Авив, Израиль

Юрген Вармб­рун обо­жа­ет эфи­опс­кую кух­ню, по­это­му мы встре­ча­ем­ся в рес­то­ра­не фа­ла­ша. Из-за све­тя­щей­ся ро­зо­вой ко­жи и бе­лых кос­ма­тых бро­вей в до­пол­не­ние к эйнш­тей­новс­кой ше­ве­лю­ре его мож­но при­нять за бе­зум­но­го уче­но­го или экс­цент­рич­но­го про­фес­со­ра кол­лед­жа. Но это не так. Юр­ген ни­ког­да не приз­на­ет­ся, на ка­кие спецс­луж­бы Из­ра­иля ра­бо­тал - или до сих пор работает, - но отк­ры­то го­во­рит, что ког­да-то его мож­но бы­ло наз­вать «шпи­оном».

- Многие не ве­рят в то, что мо­жет слу­читься, по­ка оно не слу­ча­ет­ся. Это не глу­пость и не сла­бость, а прос­то свойст­во че­ло­ве­чес­кой на­ту­ры. Я ни­ко­го не ви­ню за не­ве­рие. Я не ум­нее и не луч­ше дру­гих. Ду­маю, все сво­дит­ся к фак­то­ру рож­де­ния в той или иной сре­де. Мне вы­па­ло ро­диться сре­ди лю­дей, ко­то­рые жи­ли в пос­то­ян­ном стра­хе вы­ми­ра­ния сво­его на­ро­да. Это на­ша от­ли­чи­тельная чер­та, наш мен­та­ли­тет: ужас­ные ис­пы­та­ния и ошиб­ки на­учи­ли нас всег­да быть нас­то­ро­же.

Первый сиг­нал о над­ви­га­ющей­ся чу­ме при­шел от дру­зей и кли­ен­тов из Тай­ва­ня. Они жа­ло­ва­лись на на­шу но­вую прог­рам­му де­шиф­ров­ки. Она не мог­ла ра­зоб­раться с элект­рон­ны­ми письма­ми из КНР, или справ­ля­лась со сво­ей за­да­чей так пло­хо, что по­лу­ча­лась яв­ная че­пу­ха. Я за­по­доз­рил, что проб­ле­ма не в соф­те. «Крас­ные» с ма­те­ри­ка… на­вер­ное, они больше не «крас­ные», но… че­го вы хо­ти­те от ста­ри­ка?.. Так вот, у «крас­ных» отв­ра­ти­тельная при­выч­ка за­ни­маться са­мо­де­ятельностью с компьюте­ра­ми.

Прежде чем де­литься сво­ими мыс­ля­ми с Тай­бэ­ем, я ре­шил что неп­ло­хо бы са­мо­му прос­мот­реть стран­ные со­об­ще­ния и с удив­ле­ни­ем об­на­ру­жил, что сим­во­лы прек­рас­но рас­шиф­ро­ва­ны. Но вот текст… в нем го­во­ри­лось о вспыш­ке стран­но­го за­бо­ле­ва­ния, о ви­ру­се, ко­то­рый сна­ча­ла уби­ва­ет жерт­ву, по­том ожив­ля­ет труп и прев­ра­ща­ет его в смер­то­нос­но­го бер­сер­ке­ра. Ко­неч­но, я не по­ве­рил, осо­бен­но по­то­му, что спус­тя нес­колько не­дель на­чал­ся кри­зис в Тай­ваньском про­ли­ве и по­ток со­об­ще­ний о буйст­ве тру­пов рез­ко ис­сяк. Я за­по­доз­рил вто­рой слой шиф­ров­ки, код внут­ри ко­да. Стан­дарт­ная улов­ка. Ко­неч­но, «крас­ные» не име­ли в ви­ду ре­альных мерт­ве­цов. На­вер­ное, речь шла о но­вой сис­те­ме во­ору­же­ний или сек­рет­ных во­ен­ных пла­нах. Я выб­ро­сил все из го­ло­вы, по­пы­тал­ся за­быть. Но все же, как го­во­рил один из ва­ших на­ци­ональных ге­ро­ев, «мое па­учье чутье за­би­ло тре­во­гу».

Прошло не так мно­го вре­ме­ни, и на свадьбе сво­ей до­че­ри я раз­го­во­рил­ся с од­ним про­фес­со­ром, пре­по­да­ва­те­лем мо­его зя­тя в Ев­рейс­ком уни­вер­си­те­те. Тот ока­зал­ся сло­во­охот­ли­вым и чуть пе­ре­бор­щил с вы­пив­кой. Он бол­тал о сво­ем дво­юрод­ном бра­те, ко­то­рый ра­бо­тал где-то в Юж­ной Аф­ри­ке и при­вез от­ту­да ис­то­рию о го­ле­мах. Вы зна­ете о го­ле­ме, гли­ня­ном ис­ту­ка­не, в ко­то­ро­го, сог­лас­но ста­рин­ной ле­ген­де, вдох­нул жизнь не­кий рав­вин? Мэ­ри Шел­ли по­за­имст­во­ва­ла эту идею для сво­ей кни­ги о Фран­кенш­тей­не. По­на­ча­лу я ни­че­го не го­во­рил, только слу­шал. Про­фес­сор рас­ска­зы­вал, что эти го­ле­мы не из гли­ны и со­вер­шен­но не от­ли­ча­ют­ся по­кор­ностью. Как только он упо­мя­нул об ожив­ших тру­пах, я нас­то­ро­жил­ся. Ока­за­лось, про­фес­со­ров брат отп­ра­вил­ся в Кейп­та­уне в один из ту­рис­ти­чес­ких «адре­на­ли­но­вых ту­ров». Акул кор­мил, ка­жет­ся.

(Закатывает гла­за).

Акула удос­то­ила вни­ма­ни­ем его зад­ни­цу, от­че­го ему приш­лось ле­читься в «Грут Шу­ур», ког­да ту­да на­ча­ли при­во­зить пер­вых жертв из Ка­йе­лит­ша. Он не ви­дел их сво­ими гла­за­ми, Но пер­со­нал рас­ска­зал ему до­вольно ис­то­рий, что­бы заг­ру­зить мой ста­ренький дик­то­фон. По­том я предс­та­вил за­пи­си на­чальству вмес­те с рас­шиф­ро­ван­ны­ми дан­ны­ми Ки­тая.

И вот тог­да я впол­не оце­нил на­шу уни­кальную сис­те­му бе­зо­пас­нос­ти. В ок­тяб­ре 1973 го­да, ког­да из-за вне­зап­но­го на­па­де­ния ара­бов мы ед­ва не уто­ну­ли в Сре­ди­зем­ном мо­ре у нас име­лась вся ин­фор­ма­ция, а мы прос­то «упус­ти­ли мяч» по­то­му что ни­ког­да не рас­смат­ри­ва­ли воз­мож­ность то­тальной, ско­ор­ди­ни­ро­ван­ной ата­ки нес­кольких стран… и уж точ­но не в са­мый свя­щен­ный из на­ших празд­ни­ков. На­зо­ви­те это стаг­на­ци­ей, ог­ра­ни­чен­ностью, на­зо­ви­те неп­рос­ти­тельным стад­ным мен­та­ли­те­том. Предс­тавьте куч­ку лю­дей, ко­то­рые ви­дят письме­на на сте­не, позд­рав­ля­ют друг дру­га тем, что мо­гут про­чи­тать сло­ва. Но за их спи­на­ми - зер­ка­ло, в ко­то­ром от­ра­жа­ет­ся ре­альное пос­ла­ние. Ник­то в не­го не смот­рит. Ни­ко­му это не нуж­но. И ког­да ара­бы ед­ва не за­вер­ши­ли на­ча­тое Гит­ле­ром, мы по­ня­ли, что смот­реть в от­ра­же­ние в зер­ка­ле не прос­то не­об­хо­ди­мо, по­доб­ная прак­ти­ка долж­на нав­сег­да стать на­шей го­су­дарст­вен­ной по­ли­ти­кой. Так и по­ве­лось с 1973 го­да: ес­ли де­вять ана­ли­ти­ков раз­вед­ки при­хо­дят к од­но­му и то­му же вы­во­ду, долг де­ся­то­го им воз­ра­зить. Не важ­но, нас­колько не­ве­ро­ят­но или при­тя­ну­то за уши его пред­по­ло­же­ние, на­до ко­пать глуб­же. Ес­ли атом­ную элект­рос­тан­цию со­се­да мож­но ис­пользо­вать для про­из­водст­ва ору­жей­но­го плу­то­ния, вы ко­па­ете глуб­же. Ес­ли дик­та­тор, по слу­хам, стро­ит ог­ром­ную пуш­ку, ко­то­рая в сос­то­янии рас­пы­лить спо­ры си­бирс­кой яз­вы по це­лой стра­не, вы ко­па­ете глуб­же. И ес­ли есть хоть ма­лей­ший шанс на то, что тру­пы ожи­ва­ют, прев­ра­ща­ясь в не­на­сыт­ные ма­ши­ны убийст­ва, вы ко­па­ете и ко­па­ете, по­ка не натк­не­тесь на аб­со­лют­ную прав­ду.

Вот этим я и за­ни­мал­ся. Я ко­пал. Вна­ча­ле бы­ло не­лег­ко. Ки­тай вы­па­дал из кар­тин­ки… Из-за Тай­ваньско­го кри­зис прер­вал­ся вся­кий по­ток ин­фор­ма­ции… да, у ме­ня ос­та­ва­лось сов­сем ма­ло ис­точ­ни­ков. Мно­го ерун­ды, осо­бен­но в ин­тер­не­те, по по­во­ду зом­би из кос­мо­са и «зо­ны 51»[12]… Кста­ти, че­го там у вас в стра­не все с ума схо­дят по «зо­не 51»?.. Чуть поз­же там на­ча­ли по­па­даться бо­лее по­лез­ные све­де­ния: слу­чаи «бе­шенст­ва», та­кие же, как в Кейп­та­уне… его по­ка не на­зы­ва­ли аф­ри­канс­ким бе­шенст­вом». Я ра­зыс­кал пресс-ре­ли­зы ка­ких-то ка­надс­ких во­ен­ных, не­дав­но вер­нув­ших­ся из Кир­гизс­та­на. На­шел блог бра­зильской мед­сест­ры, ко­то­рая рас­ска­за­ла сво­им друзьям об убийст­ве кар­ди­охи­рур­га.

Большая часть ин­фор­ма­ции шла из Все­мир­ной ор­га­ни­за­ции здра­во­ох­ра­не­ния. ООН - ше­девр бю­рок­ра­тии, но столько са­мо­род­ков та­ит­ся в го­рах неп­ро­чи­тан­ных от­че­тов… Я об­на­ру­жил сход­ные слу­чаи по все­му ми­ру, их отб­ра­сы­ва­ли, снаб­див прав­до­по­доб­ны­ми объясне­ни­ями. Од­на­ко та­кая ин­фор­ма­ция поз­во­ли­ла мне сло­жить пол­ную кар­ти­ну но­вой уг­ро­зы. Объекты мо­их изыс­ка­ний дейст­ви­тельно би­оло­ги­чес­ки мерт­вы и враж­деб­но наст­ро­ены, и за­ра­за яв­но рас­пол­за­ет­ся. Еще я сде­лал од­но очень об­на­де­жи­ва­ющее отк­ры­тие: как прек­ра­тить их фи­зи­чес­кое су­щест­во­ва­ние.

- Уничтожить мозг…

(Ухмыляется).

- Сегодня мы го­во­рим об этом как о ка­ком-то ма­ги­чес­ком зак­лятье. Свя­тая во­да и се­реб­ря­ные пу­ли… но по­че­му унич­то­же­ние моз­га мо­жет быть только единст­вен­ным спо­со­бом ист­реб­ле­ния жи­вых мерт­ве­цов? Раз­ве это не единст­вен­ный спо­соб ист­ре­бить и нас?

- Вы име­ете в ви­ду лю­дей?

(Кивает).

- Разве это не на­ша суть? Прос­то мозг, в ко­то­ром под­дер­жи­ва­ет жизнь слож­ная и уяз­ви­мая ма­ши­на, на­зы­ва­емая те­лом? Мозг не вы­жи­вет, ес­ли унич­то­жить все­го лишь од­ну Де­таль или прос­то от­ка­зать ей в са­мом не­об­хо­ди­мом, пи­ще и кис­ло­ро­де. Вот единст­вен­ное из­ме­ри­мое раз­ли­чие меж­ду на­ми и жи­вы­ми мерт­ве­ца­ми. Их моз­гу не тре­бу­ют­ся сис­те­мы под­держ­ки, что­бы вы­жить. Зна­чит, на­до унич­то­жить сам ор­ган. (Прис­тав­ля­ет во­об­ра­жа­емый пис­то­лет се­бе к вис­ку). Прос­тое ре­ше­ние, но только ес­ли ви­деть проб­ле­му! Учи­ты­вая, как быст­ро расп­рост­ра­ня­лась чу­ма, я счел бла­го­ра­зум­ным зап­ро­сить подт­верж­де­ние в за­ру­беж­ных раз­ведк­ру­гах.

Я дав­но дру­жил с По­лом Най­том, с са­мо­го Эн­теб­бе. Идем ис­пользо­вать двой­ник чер­но­го «мер­се­де­са» Ами­на при­над­ле­жа­ла ему. Пол ушел с го­су­дарст­вен­ной служ­бы как раз пе­ред «ре­ор­га­ни­за­ци­ей» ве­домст­ва и уст­ро­ил­ся в част­ную кон­сал­тин­го­вую фир­му в Бе­тес­де, штат Мэ­ри­ленд. При­ехав к не­му, я с изум­ле­ни­ем уз­нал, что он не только ра­бо­та­ет над тем же про­ек­том - в свое лич­ное вре­мя, конечно, - но и соб­рал не ме­нее пух­лое досье, чем я. Мы про­си­де­ли всю ночь за чте­ни­ем, не за­ме­чая ни друг дру­га, ни во­об­ще ни­че­го вок­руг, кро­ме строк пе­ред гла­за­ми, и за­кон­чи­ли поч­ти од­нов­ре­мен­но, ког­да на вос­то­ке на­ча­ло свет­леть не­бо.

Пол пе­ре­вер­нул пос­лед­нюю стра­ни­цу, взгля­нул на ме­ня и ска­зал очень спо­кой­но: «Хо­ро­ше­го ма­ло, а?» Я кив­нул, он то­же, по­том до­ба­вил: «Так что бу­дем де­лать?»

- И был на­пи­сан «отчет Вармб­ру­на-Най­та»…

- Хорошо бы его пе­рес­та­ли так на­зы­вать. В ав­то­рах бы­ло еще пят­над­цать имен: ви­ру­со­ло­ги, опе­ра­тив­ни­ки из раз­вед­ки, во­ен­ные ана­ли­ти­ки, жур­на­лис­ты, да­же один наб­лю­да­тель от ООН, ко­то­рый при­сутст­во­вал на вы­бо­рах в Джа­кар­те, ког­да в Ин­до­не­зии слу­чи­лась пер­вая вспыш­ка бо­лез­ни. Каж­дый из них - спе­ци­алист в сво­ей об­лас­ти, каж­дый са­мос­то­ятельно при­шел к од­но­му и то­му же вы­во­ду еще до то­го, как мы с ни­ми свя­за­лись. Поч­ти сто стра­ниц текс­та. Ла­ко­нич­ный все­объемлю­щий от­чет. В нем - все на­ши мыс­ли о том, как не до­пус­тить расп­рост­ра­не­ния бо­лез­ни. Я знаю, во­ен­но­му пла­ну, соз­дан­но­му в Юж­ной Аф­ри­ке, при­да­ют ог­ром­ное зна­че­ние, и зас­лу­жен­но, но ес­ли бы наш от­чет про­чи­та­ло больше лю­дей, ес­ли бы на­ши ре­ко­мен­да­ции пот­ру­ди­лись воп­ло­тить в жизнь, тот план бы не по­на­до­бил­ся.

- Но не­ко­то­рые все же про­чи­та­ли и прис­лу­ша­лись. Ва­ше собст­вен­ное пра­ви­тельство…

- С гре­хом по­по­лам, и только вспом­ни­те, ка­кую це­ну мы зап­ла­ти­ли.

Вифлеем, Палестина

При сво­ей гру­бо­ва­той внеш­нос­ти ма­чо и не­за­уряд­ном шар­ме Са­ла­дин Ка­дер мог бы стать ки­ноз­вез­дой. Он дру­же­лю­бен, но вов­се не по­до­бост­рас­тен, уве­рен в се­бе, но ни­чуть не вы­со­ко­ме­рен. Са­ла­дин - про­фес­сор гра­дост­ро­ительства в Уни­вер­си­те­те Ха­ли­ла Джиб­ра­на и, ес­тест­вен­но, лю­бовь всех сту­ден­ток. Мы си­дим под ста­ту­ей че­ло­ве­ка, в чью честь наз­ва­ли уни­вер­си­тет. От­по­ли­ро­ван­ная брон­за блес­тит на солн­це, как и все ос­тальное в од­ном из са­мых рос­кош­ных го­ро­дов Ближ­не­го Вос­то­ка.

- Я ро­дил­ся и вы­рос в Ку­вей­те. Моя семья ока­за­лась сре­ди тех «счаст­лив­чи­ков», ко­го не изг­на­ли в 1991 го­ду пос­ле то­го, как Ара­фат объеди­нил­ся с Сад­да­мом про­тив все­го ми­ра. Мы не бы­ли бо­га­ты, но и не нуж­да­лись. Я жил неп­ло­хо, на­вер­ное, да­же ком­форт­но, и это ска­за­лось на мо­их дейст­ви­ях в те дни.

Я смот­рел пе­ре­да­чу «Аль-Джа­зи­ры» из-за при­лав­ка в «Стар­бакс», где ра­бо­тал каж­дый день пос­ле шко­лы. В ве­чер­ний час пик от по­се­ти­те­лей не бы­ло от­боя. Вы бы слы­ша­ли этот рев и свист. Шум сто­ял прос­то не­во­об­ра­зи­мый.

Конечно, мы ре­ши­ли, что это си­онистс­кая ложь, а что бы вы по­ду­ма­ли на на­шем мес­те? Ког­да из­ра­ильский по­сол объявил Ге­не­ральной ас­самб­лее ООН, что его стра­на вво­дит по­ли­ти­ку «доб­ро­вольно­го ка­ран­ти­на», что еще я мог по­ду­мать? Не­уже­ли я по­ве­рил бы в бе­зум­ную ис­то­рию, что аф­ри­канс­кое бе­шенст­во на са­мом де­ле но­вая чу­ма, ко­то­рая прев­ра­ща­ет мерт­ве­цов в кро­во­жад­ных кан­ни­ба­лов? Как мож­но ве­рить та­ким глу­пос­тям, осо­бен­но ког­да уз­на­ешь их от сво­его злей­ше­го вра­га?

Я да­же не слы­шал вто­рую часть ре­чи это­го толс­то­го уб­люд­ка - о пре­дос­тав­ле­нии убе­жи­ща без вся­ких воп­ро­сов лю­бо­му ев­рею, рож­ден­но­му за гра­ни­цей, лю­бо­му иност­ран­цу. Рож­ден­но­му от ро­ди­те­лей-евре­ев, лю­бо­му па­лес­тин­цу, жи­ву­ще­му на ра­нее ок­ку­пи­ро­ван­ной тер­ри­то­рии и лю­бой па­лес­тинс­кой семье, ког­да-то про­жи­вав­шей в Из­ра­иле. Пос­лед­нее от­но­си­лось и к мо­им род­ным, бе­жав­шим от си­онистс­кой аг­рес­сии в вой­ну шестьде­сят седьмо­го. Под прис­мот­ром ру­ко­водст­ва ООП мы бе­жа­ли из сво­ей де­рев­ни ве­ря, что смо­жем возв­ра­титься, как только на­ши еги­петс­кие и си­рийс­кие братья сбро­сят ев­ре­ев в мо­ре. Я ни­ког­да не был в Из­ра­иле или в тех мес­тах, ко­то­рые со­би­ра­лось пог­ло­тить но­вое го­су­дарст­во Объеди­нен­ной Па­лес­ти­ны.

- Что, как вы ду­ма­ли, сто­яло за из­ра­ильски­ми ухищ­ре­ни­ями?

- Думал я вот что. Си­онис­тов только что выг­на­ли с ок­ку­пи­ро­ван­ных тер­ри­то­рий, ко­то­рые, по их сло­вам, они ос­во­бо­ди­ли доб­ро­вольно, сов­сем как Ли­ван или сек­тор Га­за, од­на­ко мы прек­рас­но зна­ли, что са­ми их выш­выр­ну­ли. Ев­реи по­ни­ма­ли, что сле­ду­ющим и пос­лед­ним уда­ром мы раз­ру­шим не­за­кон­ный кош­мар, ко­то­рый они на­зы­ва­ют стран­ной, и что­бы под­го­то­виться, они хо­тят наб­рать за­ру­беж­ных ев­ре­ев в ка­чест­ве пу­шеч­но­го мя­са и… и - я счи­тал се­бя очень ум­ным, раз­га­дав эту часть плана, - по­хи­тить как мож­но больше па­лес­тин­цев, ведь они мо­гут слу­жить жи­вым щи­том! Мне больше ни­че­го не на­до бы­ло объяснять. Да и ко­му это на­до в сем­над­цать лет?

На от­ца мои ге­ни­альные ге­опо­ли­ти­чес­кие до­гад­ки про­из­ве­ли ма­ло впе­чат­ле­ния. Он ра­бо­тал вах­те­ром в больни­це «Ами­ри». Де­жу­рил в ночь круп­ной вспыш­ки аф­ри­канс­ко­го бе­шенст­ва. Он не ви­дел лич­но вос­ста­ние тру­пов или кро­ва­вое по­бо­ище с учас­ти­ем пе­ре­пу­ган­ных па­ци­ен­тов и ох­ра­ны, но наб­лю­дал дос­та­точ­но пос­ледст­вий, что­бы по­нять - ос­та­ваться в Ку­вей­те рав­но­сильно са­мо­убийст­ву. Отец ре­шил уез­жать в тот же день, ког­да Из­ра­иль сде­лал свое за­яв­ле­ние.

- Наверное, вы тя­же­ло это восп­ри­ня­ли.

- Как бо­го­хульство! Я пы­тал­ся его вра­зу­мить, при­бе­гая к сво­ей юно­шес­кой ло­ги­ке. Я по­ка­зы­вал сним­ки «Аль-Джа­зи­ры», фо­тог­ра­фии, при­хо­див­шие из но­во­го го­су­дарст­вен­но­го об­ра­зо­ва­ния па­лес­тин­цев на За­пад­ном бе­ре­гу, тор­жест­ва, де­монст­ра­ции. Только сле­пой не за­ме­тил бы, что сво­бо­да поч­ти у нас в ру­ках. Из­ра­ильтя­не уш­ли со всех ок­ку­пи­ро­ван­ных тер­ри­то­рий, и мы уже го­то­ви­лись ос­во­бо­дить Аль-Кудс, ко­то­рый они на­зы­ва­ют Иеру­са­ли­мом! Борьба фрак­ций, враж­да раз­лич­ных ор­га­ни­за­ций соп­ро­тив­ле­ния… я знал, что все это утих­нет, как только мы объеди­ним уси­лия в пос­лед­нем по­хо­де про­тив ев­ре­ев. Как отец это­го не ви­дит? Не­уже­ли он не по­ни­ма­ет, че­рез па­ру лет, па­ру ме­ся­цев, мы смо­жем вер­нуться до­мой как ос­во­бо­ди­те­ли, а не как бе­жен­цы!..

- Как раз­ре­шил­ся ваш спор?

- «Разрешился»? Ка­кой ми­лый эв­фе­мизм. Он «раз­ре­шил­ся» пос­ле вто­рой вспыш­ки, бо­лее круп­ной, в Аль-Джах­ра. Отец прос­то уво­лил­ся, снял все деньги со сче­та, сколько бы­ло… че­мо­да­ны уже соб­ра­ны… за­каз би­ле­тов подт­верж­ден. Где-то ре­вел те­ле­ви­зор: спец­наз штур­мо­вал па­рад­ный вход в дом. Во что они стре­ля­ли, вид­но не бы­ло. Офи­ци­ально во всем об­ви­ня­ли «про­за­пад­ных экст­ре­мис­тов». Мы с от­цом спо­ри­ли, как обыч­но. Он пы­тал­ся вбить мне в го­ло­ву, что имен­но ви­дел в больни­це. Убеж­дал, что, ког­да на­ше пра­ви­тельство приз­на­ет опас­ность, для нас уже бу­дет слиш­ком позд­но.

Я, ко­неч­но, по­те­шал­ся над его роб­ким не­ве­жест­вом, го­тов­ностью из­ме­нить борьбе. Че­го ждать от че­ло­ве­ка, ко­то­рый всю жизнь дра­ил ту­але­ты в стра­не, об­ра­щав­шей­ся с на­шим на­ро­дом лишь нем­но­гим луч­ше, чем с фи­лип­пинс­ки­ми гас­тар­бай­те­ра­ми. Он не ви­дел перс­пек­ти­вы, по­те­рял вся­кое са­мо­ува­же­ние. Си­онис­ты по­ма­ни­ли его приз­рач­ной на­деж­дой на луч­шую жизнь, и он на­ки­нул­ся на нее, как со­ба­ка на объедки.

Со всем воз­мож­ным тер­пе­ни­ем отец пы­тал­ся вну­шить мне, что он лю­бит Из­ра­иль не больше са­мо­го во­инст­вен­но­го из «му­че­ни­ков Аль-Аксы», но, по­хо­же, только в этой стра­не ак­тив­но го­то­вят­ся к над­ви­га­ющей­ся бу­ре и только там на­шу семью при­ютят и за­щи­тят.

Я рас­сме­ял­ся ему в ли­цо. А по­том ска­зал, что уже на­шел веб-сайт "Де­тей Яс­си­на"[13] и жду элект­рон­но­го письма от вер­бов­щи­ка, ко­то­рый, су­дя по все­му, дейст­ву­ет пря­мо в Ку­вей­те. Я ска­зал от­цу: иди и будь шлю­хой йе­ху­да, ес­ли хо­чешь, но в сле­ду­ющий раз, ког­да мы уви­дим­ся, я бу­ду спа­сать те­бя из ла­ге­ря для ин­тер­ни­ро­ван­ных. Я очень гор­дил­ся эти­ми сло­ва­ми, ду­мал, что выг­ля­жу ге­ро­ем. Я об­жег его взгля­дом, встал из-за сто­ла и бро­сил пос­лед­нюю фра­зу: «По­ис­ти­не, злей­шие из жи­вот­ных у Ал­ла­ха - те, ко­то­рые не ве­ро­ва­ли!».[14]

За обе­ден­ным сто­лом вдруг ста­ло очень ти­хо. Ма­ма опус­ти­ла гла­за, сест­ры пе­рег­ля­ну­лись. Слыш­но бы­ло только, как в те­ле­ви­зо­ре ис­те­рич­но кри­чит ре­пор­тер, при­зы­вая всех сох­ра­нять спо­койст­вие. Отец не от­ли­чал­ся круп­ным те­лос­ло­же­ни­ем. Я бы ни­ког­да не наз­вал его и гроз­ным, по-мо­ему, он да­же го­ло­са ни ра­зу не по­вы­шал. Но тут в его гла­зах по­яви­лось что-то но­вое, а по­том отец вдруг на­ки­нул­ся на ме­ня - ура­ган с гро­мом и мол­ни­ями. Я при­жал­ся к сте­не, в ле­вом ухе зве­не­ло от по­ще­чи­ны. «Ты ПОЕДЕШЬ! - кри­чал он, тря­ся ме­ня за плечи. - Я твой отец! Ты ПО­ВИ­НУ­ЕШЬСЯ МНЕ!». От сле­ду­юще­го толч­ка у ме­ня по­тем­не­ло в гла­зах «ТЫ УЕДЕШЬ ВМЕС­ТЕ С НА­МИ ИЛИ НЕ ВЫЙ­ДЕШЬ ОТ­СЮ­ДА ЖИ­ВЫМ!» Сно­ва тыч­ки, вык­ри­ки и оп­ле­ухи. Я не по­ни­мал, от­ку­да взял­ся этот че­ло­век, этот лев, сме­нив­ший мо­его по­кор­но­го, тще­душ­но­го, с ва­ше­го поз­во­ле­ния, от­ца. Лев, за­щи­ща­ющий сво­их де­те­ны­шей. Он знал, что страх - его единст­вен­ное ору­жие, спо­соб­ное спас­ти мне жизнь, и ес­ли я не бо­юсь чу­мы, то, черт возьми, тог­да бу­ду бо­яться его!

- Сработало?

(Смеется).

- В ка­ком-то смыс­ле я все-та­ки стал му­че­ни­ком. Я проп­ла­кал всю до­ро­гу до Ка­ира.

- Каира?..

- Из Ку­вей­та не бы­ло пря­мых рей­сов до Из­ра­иля, да­же из Егип­та не бы­ло - с тех пор как Ли­га арабс­ких го­су­дарств на­вя­за­ла свои ог­ра­ни­че­ния пе­ред­ви­же­ний. Нам приш­лось ле­теть из Ку­вей­та в Ка­ир, по­том ав­то­бу­сом до­би­раться че­рез Си­найс­кую пус­ты­ню к Та­ба.

Когда мы приб­ли­зи­лись к гра­ни­це, я в пер­вый раз уви­дел сте­ну, все еще не­за­кон­чен­ная, го­лые стальные бан­ки выс­ту­па­ют над бе­тон­ным ос­но­ва­ни­ем… Я знал о пе­чально из­вест­ной «сте­не бе­зо­пас­нос­ти», но всег­да ду­мал, что она ок­ру­жа­ла только За­пад­ный бе­рег и сек­тор Га­за. Здесь, пос­ре­ди бесп­лод­ной пус­ты­ни, сте­на только подт­верж­да­ла мою те­орию о том, что из­ра­ильтя­не жда­ли на­па­де­ния на всем про­тя­же­нии гра­ни­цы. Лад­но, по­ду­мал я. Егип­тя­не на­ко­нец-то вспом­ни­ли о му­жест­ве.

В Та­бе нас вы­са­ди­ли из ав­то­бу­са и при­ка­за­ли ид­ти - гуськом, ми­мо кле­ток с гро­мад­ны­ми и сви­ре­пы­ми на вид пса­ми. Мы шли по од­но­му. Пог­ра­нич­ник, то­щий та­кой аф­ри­ка­нец- я не знал, что бы­ва­ют чер­ные ев­реи,[15] - под­ни­мал ру­ку. «Стой там!» - го­во­рил он на ед­ва по­нят­ном арабс­ком. По­том: «Про­хо­дишь, по­шел!» Пе­ре­до мной сто­ял ста­рик. У не­го бы­ла длин­ная бе­лая бо­ро­да, он опи­рал­ся на трость. Ког­да он про­хо­дил ми­мо со­бак, те прос­то взбе­си­лись, на­ча­ли выть, ры­чать, ляз­гать зу­ба­ми и бро­саться на прутья клет­ки. Ря­дом со ста­ри­ком тут же по­яви­лись двое мо­гу­чих пар­ней в штатс­ком. Они про­шеп­та­ли что-то ему на ухо и уве­ли. Я ви­дел, что ста­рик ра­нен. Его диш­да­ша бы­ла пор­ва­на на бед­ре и за­пят­на­на ко­рич­не­вой кровью. Но эти лю­ди ма­ло по­хо­ди­ли на вра­чей, а чер­ный фур­гон, ку­да его про­ве­ли, на «ско­рую по­мощь» и по­дав­но не тя­нул. Сво­ло­чи, по­ду­мал я, слу­шая плач, ко­то­рым про­во­жа­ли ста­ри­ка его близ­кие. От­се­ива­ют слиш­ком больных и ста­рых, ко­то­рые ни­чем им не при­го­дят­ся. По­том нас­та­ла на­ша оче­редь ид­ти сквозь строй псов. Ни на ме­ня, ни на ко­го из на­шей семьи они не за­гав­ка­ли. По-мо­ему, од­на со­ба­ка да­же хвос­том по­ви­ля­ла, ког­да нам сест­рич­ка про­тя­ну­ла к ней ру­ку. Од­на­ко тот, кто шел за на­ми… Сно­ва ры­ча­ние, сно­ва не­по­нят­ные лю­ди в штатс­ком.

Я обер­нул­ся и с удив­ле­ни­ем уви­дел бе­ло­го, аме­ри­кан­ца или ка­над­ца… нет, ско­рее это был аме­ри­ка­нец, слиш­ком гром­ко он воз­му­щал­ся по-английс­ки. «Да лад­но вам, я в порядке! - кри­чал он, вырываясь. - Прек­ра­ти­те, ре­бя­та, ка­ко­го чер­та?» Аме­ри­ка­нец был хо­ро­шо одет, в кос­тю­ме и при галс­ту­ке, до­ро­гой че­мо­дан, ко­то­рый по­ле­тел в сто­ро­ну, ког­да вла­де­лец на­чал бо­роться с из­ра­ильтя­на­ми. «При­ятель, ну-ка убе­ри ру­ки! Я та­кой же, как вы! Ну!» Пу­го­ви­цы от­ле­те­ли, ру­баш­ка рас­пах­ну­лась, и я уви­дел ок­ро­вав­лен­ную по­вяз­ку на жи­во­те. Аме­ри­ка­нец про­дол­жал бры­каться и виз­жать, по­ка его та­щи­ли в фур­гон. Я ни­че­го не по­ни­мал. Та­ких-то за­чем? Яв­но де­ло не в арабс­кой на­ци­ональнос­ти и да­же не в ра­не­ни­ях. Я ви­дел нес­колько бе­жен­цев с тя­же­лы­ми ра­на­ми, ко­то­рых при­ня­ли без воп­ро­сов. Их всех про­во­ди­ли к ма­ши­нам «ско­рой по­мо­щи», нас­то­ящим, а не к чер­ным фур­го­нам. Со­ба­ки тут несп­рос­та. Мо­жет, про­ве­ря­ют на бе­шенст­во? Для ме­ня это бы­ло са­мое прав­до­по­доб­ное объясне­ние, и в ла­ге­ре для ин­тер­ни­ро­ван­ных у Йе­ро­ха­ма я только ут­вер­дил­ся в сво­ем мне­нии.

- Вы име­ете в ви­ду, в ла­ге­ре для вре­мен­но­го про­жи­ва­ния пе­ре­се­лен­цев?

- Проживания и ка­ран­ти­на. Тог­да я восп­ри­ни­мал его как тюрьму. Имен­но это­го я и ждал: па­лат­ки, тес­но­та, ох­ра­на, ко­лю­чая про­во­ло­ка и ки­пя­щее, жа­ря­щее солн­це пус­ты­ни Не­гев. Мы ощу­ща­ли се­бя плен­ни­ка­ми, мы бы­ли плен­ни­ка­ми, и хо­тя я ни­ког­да не на­шел бы в се­бе сил ска­зать от­цу «я ведь пре­дуп­реж­дал», это яс­но чи­та­лось на мо­ем кис­лом ли­це.

Чего я не ожи­дал, так это вра­чеб­ных ос­мот­ров - каж­дый день, с учас­ти­ем це­лой ар­мии ме­ди­ков. Кровь, ко­жа, во­ло­сы, слю­на, да­же мо­ча и фе­ка­лии[16]… Бесп­рес­тан­ные ана­ли­зы из­ма­ты­ва­ли, уни­жа­ли. Од­но уте­ша­ло и, воз­мож­но, не да­ва­ло под­нять все­об­щий бунт не­ко­то­рым из за­дер­жан­ных му­сульман - большинст­во вра­чей и мед­сес­тер, про­во­див­ших ос­мот­ры, са­ми бы­ли па­лес­тин­ца­ми. Мою мать и сес­тер ос­мат­ри­ва­ла жен­щи­на, аме­ри­кан­ка из Джер­си, нас с от­цом - муж­чи­на из Дже­ба­лии, сек­тор Га­за, ко­то­рый сам все­го па­ру ме­ся­цев на­зад был сре­ди за­дер­жан­ных. Он все пов­то­рял: «Вы пра­вильно сде­ла­ли, что при­еха­ли сю­да. Вот уви­ди­те. Я знаю, вам тя­же­ло, но уви­ди­те: дру­го­го пу­ти нет». Он ска­зал нам, что из­ра­ильтя­не го­во­ри­ли прав­ду. Я до сих пор не мог зас­та­вить се­бя по­ве­рить, хоть и хо­те­лось, все больше и больше.

Мы ос­та­ва­лись в Йе­ро­хам три не­де­ли, по­ка изу­ча­ли на­ши бу­ма­ги и вы­но­си­ли окон­ча­тельное ме­ди­цинс­кое зак­лю­че­ние. Зна­ете, за все вре­мя в на­ши пас­пор­та ед­ва взгля­ну­ли. Отец не­ма­ло пот­ру­дил­ся, что­бы соб­рать офи­ци­альные до­ку­мен­ты. По-мо­ему, они ни­ко­го не за­бо­ти­ли. Ес­ли из­ра­ильские си­лы обо­ро­ны или по­ли­ция не ра­зыс­ки­ва­ли вас из-за ка­ких-то «не­ко­шер­ных» дейст­вий, зна­че­ние име­ло только сос­то­яние здо­ровья.

Сотрудники ми­нис­терст­ва со­ци­альных дел снаб­ди­ли нас ва­уче­ра­ми на фи­нан­си­ру­емое жи­лищ­ное стро­ительство, бесп­лат­ное обу­че­ние и ра­бо­ту для от­ца с зарп­ла­той, ко­то­рой хва­тит на всю семью. Это слиш­ком хо­ро­шо для прав­ды, ду­мал я, ког­да мы са­ди­лись в ав­то­бус на Тель-Авив. Те­перь ба­бах­нет в лю­бой мо­мент.

Бабахнуло, как только мы въеха­ли в Бе­эр-Ше­ва. Я спал и не слы­шал выст­ре­лов, не ви­дел, как раз­би­лось ло­бо­вое стек­ло. Я подс­ко­чил, ощу­тив, что ав­то­бус ви­ля­ет из сто­ро­ны в сто­ро­ну. Мы вре­за­лись в сте­ну ка­ко­го-то зда­ния. Кри­ча­ли лю­ди, пов­сю­ду - би­тое стек­ло и кровь. На­ша семья си­де­ла близ­ко к ава­рий­но­му вы­хо­ду. Отец но­гой рас­пах­нул дверь и вы­толк­нул нас на­ру­жу.

Там стре­ля­ли. Отов­сю­ду - из окон, из две­рей. Сол­да­ты про­тив граж­данс­ких, пос­лед­ние с пис­то­ле­та­ми и са­мо­дельны­ми бом­ба­ми. Вот оно! - по­ду­мал я. Серд­це ед­ва не Раз­ры­ва­лось на час­ти. Ос­во­бож­де­ние на­ча­лось! Преж­де чем я ус­пел что-ли­бо сде­лать, прий­ти на по­мощь то­ва­ри­щам по ору­жию, кто-то схва­тил ме­ня за ру­баш­ку и вта­щил в «Стар-бакс».

Меня швыр­ну­ли на пол ря­дом с семьей, сест­ры пла­ка­ли, ма­ма пы­та­лась ук­рыть их со­бой. У от­ца бы­ло прост­ре­ле­но пле­чо. Сол­дат ар­мии обо­ро­ны Из­ра­иля пих­нул ме­ня на зем­лю, не да­вая вы­су­нуться в ок­но. У ме­ня за­ки­пе­ла кровь, я на­чал ис­кать, чем бы во­ору­житься - хо­тя бы ос­кол­ком стек­ла, что­бы пе­ре­ре­зать гор­ло йе­ху­ду.

И вдруг зад­няя дверь «Стар­бакс» рас­пах­ну­лась, сол­дат раз­вер­нул­ся к ней и выст­ре­лил. Ок­ро­вав­лен­ный мерт­вец упал на пол пря­мо ря­дом с на­ми, гра­на­та вы­ка­ти­лась из его дер­га­ющей­ся ру­ки. Сол­дат схва­тил гра­на­ту и по­пы­тал­ся вы­ки­нуть ее на ули­цу. Она взор­ва­лась в воз­ду­хе. Сол­дат зак­рыл нас собст­вен­ным те­лом и по­ва­лил­ся на труп мо­его уби­то­го арабс­ко­го бра­та. Только это был вов­се не араб. Ког­да у ме­ня вы­сох­ли сле­зы, я за­ме­тил у по­кой­ни­ка пей­сы и ер­мол­ку, из его мок­рых, изор­ван­ных шта­нов зме­ил­ся кро­ва­вый ци­цит. Этот че­ло­век - ев­рей, во­ору­жен­ные повс­тан­цы на ули­цах - ев­реи! Это не бит­ва с па­лес­тинс­ки­ми бун­тов­щи­ка­ми, но пер­вые зал­пы из­ра­ильской граж­данс­кой вой­ны.