Происходит приостановление сексуального развития ребенка, что способствует началу латентного периода

Лекция № 5

           «Эдипов комплекс». Полоролевая идентификация.

В рамках данной лекции мы рассмотрим фаллическую стадию развития (3-5 лет). Посмотрим на формирование полоролевой идентификации у мальчиков и девочек. Разберем «Эдипов комплекс» и значение конкуренции для успешного развития ребенка. А также узнаем, каким образом складываются «любовные треугольники».

 

Для более ясного понимания содержания каждой последующей лекции - необходимо прочесть все предыдущие в хронологическом порядке, начиная с рождения ребенка - лекция №1 и далее: №2, №3и т.д.

 

 

Итак, мы с вами дозрели до объектного постоянства. Что по своей сути означает объектное постоянство? Мы разобрали фазу «отделения – индивидуации», которая состояла из четырех подфаз: «дифференциации» с 6 до 9 месяцев, «подфазы практики» с 9 до 14 месяцев, «подфазы воссоединения» с 14 до 24 месяцев (интеграция материнского образа из разорванного в цельный). И после этого идет «фаза постоянства либидинозного объекта», которая заканчивается в 3 года, ее смысл – в процессе «интернализации» (когда интегрированный, цельный материнский образ ребенок может «взять внутрь себя»).

 

                                                                                                                                   

Здесь я хочу остановиться на нескольких очень важных вещах. Дело в том, что раньше, если что-то было не по-моему, ну, например, если мама проводила время с папой, мама тут же становилась плохая и становилась бабой Ягой, и я с ней ссорился и ругался. А теперь, когда мама находится с папой, а ее образ у меня уже цельный, до меня постепенно начинает доходить, что этой маме интересен папа. С момента, когда внутренний образ стал цельным, ребенок начинает понимать, что у внешних объектов свои собственные потребности. Это очень важный момент – появляется внутренний мир, уходит эгоцентризм. Одна из особенностей детской психики – это эгоцентризм, и он начинает уходить. Почему? Потому что я теперь способен удерживать целостный образ и оценивать его, т.е. я понимаю, что у мамы появился свой внутренний мир, отдельный от меня.

 

Так вот, в жизни ребенка папа был всегда, но он был в терминах тех ролей, которые ребенок ему отвел. Вот был я  - и был папа, был я - и была мама – отношения были диадными. Диадные отношения – отношения, в которых есть только двое. Но это не значит, что они строятся только с мамой. Диадные отношения – это отношения с объектом, подразумевающие, что у этого объекта больше ни с кем нет отношений. У меня были отношения с папой, были отношения с мамой, ну папа был частью мамы – это не принципиально, но когда я достиг объектного постоянства, я вдруг заметил, что между мамой и папой существуют отношения. И треугольник замкнулся.

 

Что такое треугольные отношения? Если я в одни дни строю отношения с одним молодым человеком, а в другие дни – с другим молодым человеком, то у меня не треугольные отношения. Треугольные отношения – это если между этими двумя молодыми людьми существуют отношения, и я о них знаю. Это важно. Треугольник подразумевает, что ребенок начал видеть присутствие связи между мамой и папой и эта связь ему не нравится. Почему-то традиционно считается, что если есть дома мама, папа и я – то это уже треугольные отношения. Нет, это не треугольник. Есть много людей, которые будут жить в семьях, в которых будет теща, свекровь, ребенок, но такие люди могут строить только диадные отношения, потому что они не достигли объектного постоянства. Это значит, что я чувствую себя великолепно с моим ребенком, пока не пришел мой муж; если я в хороших отношениях с мужем, то я совершенно не знаю, что делать с ребенком. Это ситуация, когда не встроить большое количество объектов в отношения с собой, потому что они никак не пересекаются, т.е. я умею строить отношения вдвоем, но не умею строить отношения втроем. Тогда отношения с мужем будут изумительными, пока не родился ребенок, а потом я буду либо с ребенком, либо с мужем, и начнет рушиться семья. Вот это важный момент.

 

Вот мы дозрели с вами до трех лет. Итак, с трех до пяти лет ребенок вступает в следующую стадию развития, которая называется фаллической. Она включает в себя две подстадии, которые выделяют очень условно, потому что, ну уж очень все тесно переплетено и не зря стадия одна.

Итак, первая подстадия – фалло-нарциссическая, вторая – эдипальная. Но обе подстадии являются необычайно важными.

 

Итак, фалло-нарциссицеская подстадия – все ответы содержатся в названии. Что такое фаллос? Фаллос – эрегированный пенис (шествовали с веточками фалла), именно эрегированный. Дело в том, что именно эрегированный пенис служил во все века символом силы, способности, потентности.

 

Потентность – это очень хорошее слово, это не потенция, это – потентность в смысле - способность. Способность быть способным к чему-то, демонстрация силы. Поэтому фалличность по своей сути обозначает демонстративность. Главным качеством этой фазы будет демонстративность.

 

И раньше, между прочим, когда «психоанализа в нашей стране не существовало», 1 мая и 7 ноября были демонстрации, когда катили «ракету на двух колесах», и все понимали, что на нашу страну нападать нельзя. И вообще, фаллическая культура обладает уникальным бессознательным воздействием, и если вы попадаете туда, где есть колонны, мощные, четко вытянутые монументы, всегда возникает ощущение стабильности, надежности, и это действительно так. С другой стороны, стадия ведь в общем фаллическая, а первая подстадия – фалло-нарциссическая. В данной ситуации к «нарциссизму» это отношения не имеет, т. к. нарциссизм – особое состояние, которое мы будем скоро разбирать. А имеет отношение именно к «легенде о Нарциссе», о юноше, который был влюблен в себя и сам собой доволен. В этой легенде ведь самое главное, что он был сам собой доволен, он сам себе нравился, за что и был превращен в цветок. В этом названии сказано все – ребенок в этой фазе должен быть сам собой доволен и это принципиально важно. И ребенок должен демонстрировать всем свои возможности.

 

Вторая подстадия, или фаза, которая называется эдипальной, берет свое название из мифа о царе Эдипе, который существует в разных вариантах. Важна его идея и результат.

 

Идея была в чем: родителям было предсказано, что их ребенок убьет отца и женится на матери, и почти во всех вариантах мифа родители приказывают убить ребенка. Поэтому изначальным, вообще-то, в этом мифе является попытка убийства ребенка, а не убийство отца. Также  и в сказкотерапии этот аспект нужно четко вытащить и запомнить, чтобы понять психологический смысл. Потому что «традиционно» Эдип – это тот, кто хочет маму, а папа ему только помеха и поэтому он убивает его. 

 

Итак, вернемся к началу – родители отказываются от этого ребенка, слуга его не убивает, его уносят в другое царство-государство. И после этого его отдают в другую семью, он там растет и вырастает и уже ему по руке предсказывают (в разных вариантах мифа по-разному), что ему суждено убить отца и жениться на матери. Боясь сего, он уходит из этой семьи, возвращается в другое царство (как раз туда, где живут его настоящие родители), нечаянно убивает отца и женится на матери.

 

В этой легенде дан ответ, как этого избежать. В этой легенде дана вся тактика поведения родителей во время эдипальной фазы, чтобы она была пройдена благоприятно. Не отдай эта семья ребенка, ничего бы не случилось. А в результате Эдип действительно женится на своей матери, у них рождаются дети, потом он узнает правду и всю жизнь мучается, потом убивает сам себя (чего там только не происходит). По большому счету, нельзя убивать, нельзя отдавать младенца кому-то, для того, чтобы он потом все это не вернул.

 

Для того чтобы работать аналитиком, возможно, не обязательно читать психоаналитически ориентированную литературу – просто нужно изучить мифологию страны, сказки этой страны и, желательно, авторов этой страны в оригинале. У нас надо читать Пушкина, Достоевского и т.д. Там все написано. И в мифах даны все ответы на все вопросы. Традиционно рассказывают кусок легенды о царе Эдипе, где он убил, а на самом-то деле все было по-другому.

 

Итак, это вводная часть, а теперь давайте посмотрим, что же на этой фазе происходит и как формируется.

Ребенок выходит в мир. Теперь, когда он достиг объектного постоянства, начинается фалло-нарциссическая подстадия. Она очень важна и в норме длится примерно год – с 3 до 4 лет. Есть еще эдип и деление на эти подстадии очень условно, речь идет о преобладании тех или иных проявлений: и там, и там есть уже все.

 

Итак, ребенок выходит в этот мир. Он жутко доволен собой, он себе нравится. Девочка крутится перед зеркалом, мальчик всячески изучает свои возможности, он кувыркается, он бесится, он прыгает, но, что самое главное, он доволен собой и счастлив. У детей в этом возрасте начинается интенсивное добирание самооценки. Именно в этом возрасте идет восприятие самого себя как цельного, как довольного собой, как самоудовлетворенного, и сама природа толкает ребенка на это. С другой стороны, дети в этом возрасте начинают уже четко осознавать, кто они – мальчики или девочки. И в этом возрасте, на фалло-нарциссической подстадии, впервые расходится формирование мальчика и девочки на две разные линии. Потому что до этого всегда говорили “ребенок”, с этого же момента стоит говорить “мальчик” и “девочка” (в традиционных культурах детей в этом возрасте начинали стричь и мальчикам надевали штаны вместо распашонок).

 

Итак, что же в это время происходит? Вот здесь нам придется говорить отдельно про мальчиков и про девочек. Про мальчиков говорить проще, и мы пока разбираем норму, не касаясь неполных семей. Потому что мальчик, выйдя в фаллическую стадию, довольный собой, делает все для того, чтобы им восхищалась мама. Он рисует для мамы, ходит по комнате для мамы, он надевает папину шляпу, выходит на середину комнаты и громко заявляет о делах дня – для мамы. Мальчик начинает замечать, что он мальчик, и он видит папу. Но еще нет конкуренции. Он видит, что папа нравится маме и почему-то мама достаточно много времени проводит с папой. 

 

Что делает мальчик? Дети пока еще видят только внешние различия. И поэтому он видит, что папа большой, у него усы, шляпа и папа громко заявляет о том, что он сделал. Поэтому мальчик начинает подражать отцу и всеми способами ведет себя так же, как ведет себя отец. Цель всего этого – чтобы на него обратила внимание мама. Первая идея, которая существует у мальчика, что он станет таким, как папа, и мама будет его любить. И это замечательная фаза, потому что в этот момент начинает формироваться мужественность. Причем если до этого мальчик уже знал, что он мальчик – дети уже в полтора года знают, мальчики они или девочки на уровне физических отличий (половая идентификация), то здесь мальчик приобретает роль (полоролевая идентификация). В этом возрасте он должен узнать, что значит быть мужчиной. И вот здесь принципиально важна роль матери. Потому как, что ребенок, что взрослый – все мы живем в психической реальности, в своем фантазийном внутреннем мире. И вот здесь именно мама, за которую идет борьба, вкладывает мальчику идею о том, каким должен быть мужчина, чтобы нравиться маме. Почему? Потому что, если мужчина влюблен в женщину, и она скажет ему, что он должен для нее сделать, то он это сделает и станет таким, каким она хочет его видеть.

А вот девочке будет гораздо труднее, потому что девочке об этом должен сказать папа. И для того, чтобы вырастить девочку, будет нужен мужчина.

 

На данном этапе принципиально важно, как мама относится к папе, ведь не всегда отношения складываются идеально. Тут важно, насколько у мамы хватает интеллекта, мужества и возможностей. Если мы возьмем послевоенное время, когда много русских мужчин погибло, и прошли военнопленные немцы – многие русские женщины остались беременны. Когда женщины родили детей, то ни одна из них не говорила своему ребенку, что его папа был немецким офицером, который жег соседние деревни, перестрелял кучу русских мужчин и женщин, может быть, убил его дедушку и бабушку. Нет, она говорила, что его папа был героем – летчиком. Он был самым сильным, он был красивым, умным, порядочным. Мама рассказывает мальчику, каким должен быть он, и мама дает мальчику мужскую линию поведения.

 

Вот здесь у каждой женщины свое представление о мужской линии поведения, т.е. в понятие “мальчик” на фаллической стадии вкладывается роль, и что она – роль, значит. Конечно, здесь идут два процесса. С одной стороны – это то, что мы говорим и показываем, т.е. то, что ребенок видит. А с другой стороны, поскольку этот процесс еще и бессознательный, набираются иррациональные установки. И вот из того, как мама относится к папе, а папа относится к маме, ребенок будет выбирать, как должно выглядеть мужское поведение. В семье, где подают пальто, подают руку, мальчик будет это считать мужским поведением. В семье, где мужчине принято лежать на диване, мальчик будет это считать мужским поведением. Как мне сказал двенадцатилетний ребенок: – “Почему это я должен убирать в кабинете, вообще это не мужское дело, это чисто женская задача – наводить порядок”. Это важно, потому что ребенок вбирает в себя огромное количество информации, поступающей невербально.

 

На этой стадии принципиально важно, чтобы мама увидела в мальчике будущего мужчину. В традиционных культурах этой стадии развития у мальчиков соответствуют различные обряды инициации, когда снимают распашонку, надевают штаны, стригут и т.д. (это все имеет огромное психологическое значение). С этого момента мальчик официально признан мальчиком. И это мощный толчок к тому, чтобы становиться мужчиной.

Почему этот толчок нужен? Потому, что обстоятельства могут складываться по-разному, абсолютно по-разному. Что я имею в виду? Современная культура (вернее будет сказать, цивилизация) часто имеет тенденцию к уничтожению мужественности. А тем самым, и к уничтожению женственности.

 

Дело в том, что мужественность уничтожается в больших городах, потому что большие города – это места, в которых появилось большое количество сходных профессий для женщин. Теперь не надо пахать, сеять, здесь очень много возможностей, и женщины получили сходные права. При этих сходных правах, вместе с тем на женщине остался дом, семья и все остальное. И во многих семьях теперь вообще не понятно, зачем этот папа нужен. Женщина также работает, зарабатывает, при этом стирает, готовит, убирает. И мальчик оказывается в ситуации неопределенности, потому что ему непонятно: “А надо ли вообще становиться мужчиной?” Мужская роль, по своей сути, для мальчика становится невыгодной. Дело в том, что для того, чтобы мальчик захотел становиться мужчиной, надо, чтобы он заметил, что папа для мамы имеет значение, мальчику нужен повод, чтобы начать становиться мужчиной.

 

Для того чтобы взять мужскую линию поведения, нужно огромное количество предпосылок. В деревне дом, где не было мужика, разваливался, и поэтому, когда женщина пыталась что-либо сказать, то ей показывали кулак, и она сидела смирно. И это не значит, что это было плохо или хорошо. В семье рос сын и он знал, что мужчина в семье очень важен. Теперь, в наше время, складывается такая ситуация, что мальчик вообще не знает – надо становиться мальчиком или не надо? Мальчик испытывает неимоверную тревогу, если мама не создает ему представления, почему важен папа, зачем нужен папа. То есть здесь очень важно наличие уважения. Мальчик испытывает тревогу по поводу кем ему быть, с чьей ролью идентифицироваться, чью роль ему на себя примерять? А если семья неблагополучна, то мужская позиция становится невыгодной, потому что мама говорит: – “Посмотри на своего папу – вон он там валяется”, или “Он опять не пришел ночевать”, и у мальчика нет повода, чтобы стремиться стать похожим на такого папу. Потому что если он станет, как папа, то не получит мамину любовь. Все это вертится вокруг попытки завоевать мамину любовь.

 

  Главное, чего хочет ребенок, входя в фаллическую стадию, это быть самым лучшим для мамы. И если есть папа, которого мама любит, то надо стать, как папа, а если мама папу не любит, то ребенок теряется. И что тогда происходит? Если мама не оказывает внимания папе, если она не проявляет к нему любви, то становиться таким, как папа, не имеет смысла.

 

Тогда нужно стать как кто? Тогда нужно стать таким, как мама. Потому что, по крайней мере, она себя хвалит. Потому что обычно ведь как происходит – папу низводят в сравнении с собой: “Посмотри, я делаю это, это и это”. И в результате мальчик идентифицируется с мамой и с маминым образом и это гораздо более безопасно, потому что мужчиной быть опасно. И вообще, не понятно, каким быть? Каким надо быть, чтобы стать как мама, я знаю. А папа-то мамой отвергается, поэтому тут не понятно, каким становиться. Когда я вырасту – я буду выбирать объект, как выбрала бы мама, потому что я с ней идентифицировался. А какой объект выбрала мама? А мама выбрала объект мужского пола. И что мы имеем? Мы имеем латентную гомосексуальность в разной степени. Первое, что является признаком латентной гомосексуальности – это выбор объекта по мужскому типу. «Типу» – специально говорю, потому что женщина может тоже иметь мужской «тип». Вот мы и вырастили целое поколение бесполых женщин, без половых признаков. Французы им еще и волосы отрезали, и вообще вошла в моду “сельдь спрессованная”, как я это называю (унисекс). Но мы же вырастили и поколение мужчин, которые выбирают таких женщин. Мы же хотим быть выбранными, и тем самым посадили еще себя на диету. Мы теперь вынуждены быть такими – со всех сторон строго параллельными. А ведь если мы возьмем другую культуру и посмотрим, что там происходит, – мы увидим уникальные вещи.

 

Возьмем культуру, где мужчина во главе угла или возьмем деревню, потому что там мужчина во главе угла, там надо пахать и сеять. Есть фильм, где девушка приезжает в деревню, и там ее терроризируют: “Тела-то в тебе и нет”. А она всем объясняет, что при своем росте должна весить еще меньше. Ее называют “селедкой” и еще как-то. Потому что в деревне женщина должна быть для Начала, ее должно быть много.

 

 Давайте посмотрим на культуру, где мужчина действительно во главе угла. Это – Кавказ. Там, если муж пришел домой и повесил штаны на люстру, то жена счастлива, потому что муж просто пришел. Ее так растили. И это замечательно, по своей сути, потому что эта культура направлена на сохранение семьи и сохранение традиций, и вообще, ими можно восхищаться. Мальчик знает, что если он будет, как папа, мама будет на него молиться. И он становится, как папа, идентифицируется с папой и выбирает объект, как выбирал отец. Когда мальчик рос, папа выбирал маму, у нее уже было трое детей, и она уже была хорошая. Поэтому кавказской женщине, в принципе, не надо сидеть на диете. Понятно, что выбрать могут любую, но все равно кавказская женщина может позволить себе есть все и не обрекает себя на бесконечные диеты. Можно взять другую культуру и посмотреть, как это будет выглядеть там. Дело в том, что культура всегда будет защищать. Что такое культура? Это ключ и замок, проблема и ее решение.

 

На первый взгляд, тот же самый Кипр выглядит также. Но смысл там совершенно другой, и очень важно поймать культурологические аспекты, которые содержат ответы на все вопросы. Что там-то происходит? А там происходит совсем другая история. Давайте посмотрим мифологию. Она рассказывает, что многие греческие богини – воительницы, это все очень агрессивные женские персонажи. Когда Афродита вышла из пены морской, и Адонис подсмотрел, как она мылась, она на него посмотрела и превратила в оленя, и его тут же сожрали собаки. Он поступил, как настоящий мужчина, он подсмотрел за женщиной, за что и был уничтожен. Вот вам контекст, на котором все простроено. Во всех  легендах и мифах боги сбегали от своих богинь к нимфам. Потом, правда, богини их возвращали, а нимфы в нищете растили детей – это прогноз на браки с русскими. Так вот, киприоты очень похожи на кавказцев, но есть существенное отличие. Если кавказец бежит за женщиной с целью: “Не догоню, так хоть согреюсь”, но лучше догнать и затащить в постель (ему, при этом, не надо никому ничего доказывать, ему нужно, чтобы он реализовал свою мужественность), то на Кипре все по-другому. Растет мальчик. Мама – агрессивная, к мужчинам огромное количество агрессии. Становиться мужчиной невыгодно, страшно и опасно, все мужчины идентифицируются с мамой. Идентифицируясь с мамой, мальчик выбирает объект по мужскому типу. Но в данном культурном контексте это не одобряется (это уже не древняя Греция). Важный вопрос – как я могу доказать, что я не гомосексуалист? Иметь много женщин. Ему надо, чтобы ты с ним  попила кофе, а все киприоты вокруг увидели бы, что ты его выбрала, значит, он мужчина. Весь смысл в том, чтобы все вокруг подтверждали ему его мужественность.

 

Вернемся к детям. Для того чтобы вырастить мальчика, именно мама показывает ему те качества, которые она хотела бы увидеть в будущем мужчине. С другой стороны то, как мама относится к папе, и то, с каким уважением она к нему относится, будет формировать у мальчика отношение к своей мужественности. Но даже в неполной семье можно вырастить настоящего мужчину, если мама не злоупотребляет и не объясняет постоянно, что истинные мальчики моют посуду. Так как эти требования еще должны состыковаться с культурой. Все равно должно быть соответствие семейных норм и той культуры, в которой ребенок растет.

 

Таким образом, мальчик встает на путь мужественности на фалло-нарциссической фазе. И то, каким он будет мужчиной, зависит от того, как это себе представляет мама. И даже если в семье нет папы, достаточно иногда дяди или дедушки. Ребенок эту фантазию наклеит на кого угодно. Здесь в большей степени фантазийный уровень, ребенок увидит то, что хочет увидеть, он увидит то, что принимает мама. Как правило, дети видят то, что принимают матери.

 

Надо сказать, что в эдипальной фазе начинается конкуренция. Ребенок видит, что он стал таким, как папа, он уже сильный, он носит сумку, он подает маме руку (и здесь очень важно позволять ему носить сумку и подавать руку), а вот мама все равно предпочитает папу. Возникает вопрос – что же не так? И вот тут, когда у ребенка нет шансов получить маму копированием папы, вот тут начинается эдип.

 

Эдип – это конкуренция. В чем разница с предыдущей фазой? На фалло-нарциссической фазе у ребенка есть цель – «стану таким, как папа, и мама будет моя, и это путь к успеху». Почему я вам специально это разделяю? Потому что очень большое количество мужчин думают, что если они станут такими, этакими и еще вот такими, то женщина их полюбит. Большая ошибка. Или «если я буду самым успешным, самым спортивным или самым эрудированным, то меня будут больше всех любить». Вот это – застревание на фалло-нарциссической фазе.

Но когда цель достигнута, выясняется, что любви не прибавилось. У мамы как был папа, так он и остался, и ребенок выходит в следующую стадию. В следующую стадию ребенок выходит тогда, когда он безуспешно перепробовал все мирные варианты, и тогда ребенок начинает «мочить соперника». Я употребляю это слово не для того, чтобы показать сленг, а дело в том, что это момент уретральной эротики - показать потентность.

 

Анекдот: муж с женой выясняют, кто в доме будет главным. И жена говорит: – “Кто дальше написает, тот и главный”. Муж обрадовался: – “Давай”. Только сняли штаны, она говорит: – “Только руками не помогать”.

Давайте возьмем сказку, очень фаллическую сказку “Путешествие Гулливера”. Там одна сплошная фалличность – как ты чувствуешь себя большим и как ты чувствуешь себя маленьким, там все время меняется роль. Это очень символичная сказка. Как Гулливер показал свою силу? Он нап и сал на огонь и потушил пожар. Так вот и многие мужчины любят писать в костер – туристический вариант.

 

Теперь ребенок начинает демонстрировать себя не ради того, чтобы маме показать, а ради того, чтобы показать папе свои способности. Начинается конкуренция. Таким образом, сначала я дорастаю до этой конкуренции, а потом начинаю конкурировать. Вот здесь дети гениальны, причем, что мальчики, что девочки. Есть определенная норма для этого возраста. Страхи в этом возрасте являются нормой, особенно ночные страхи. Почему? Потому что это идеальный способ оказаться в родительской постели. А посему, дети этого возраста почему-то начинают писаться: мочить, мочить, мочить…, или начинают испытывать страхи. Что такое с ними происходит?

Что такое конкуренция? Это задача растащить маму с папой. И как это можно сделать? Можно жутко бояться, и тогда положат в постель, и дети ложатся четко посередине. Можно описаться в своей постели, но дети практически никогда не писаются в этом возрасте в постель родителей. У детей начинаются трудности с засыпанием, если родители не берут к себе. Это норма. Дело в том, что это очень хороший способ растащить по разным углам родителей. В этом возрасте, в эдипе, ребенок подвергает брачные отношения настоящему стрессу, подвергает отношения испытанию на прочность. И первый совет, который надо давать родителям, у которых эдипальный ребенок, т.е. он демонстрирует проявления эдипа – писается или испытывает страхи – к кровати ребенка нужно подходить вдвоем, т.е. мама с папой встают и вместе подходят.

 

Пример эдипальной ситуации с девочкой, она еще только начинает эдип, еще только борется за маму. Так получилось, что родители начали делать ремонт, а она поздно вышла в эдип, ей семь лет и она спит с ними в одной комнате, поскольку во всей квартире идет ремонт. Папа рассказывает, что стоит ему приобнять маму, как ребенок начинает кашлять, чихать, у нее что-то падает. «Вот она спит, сопит, но стоит мне только маму чмокнуть, как она тут же: – “А ничего, если я схожу в туалет?”» Она все время пытается с мамой разговаривать, она до последнего момента ее держит, она говорит, что ей не заснуть, что у нее голова болит и т.д. Папа лежит брошенный - девочка проблему решила. Первое, что я им порекомендовала, чтобы они вместе к ней подходили. У них есть игра в “мяу” – когда она хочет с мамой поговорить, она играет в «котенка». Вот очередной вечер, час ночи, они только все улеглись, вдруг с кровати: “мяу”. Родители уже напряглись. Мама молчит, как партизан. С кровати еще раз “мяу”, мама снова молчит. Тогда ребенок говорит: – “А ничего, если я схожу в туалет?” и ползет, тапки падают, доползает до коридора, открывает дверь в туалет и из туалета - “мяу”. И тут родители в один голос отвечают: “мяу”. И слышат в ответ чуть ли не рычание, т.е. насколько у девочки испортилось настроение из-за того, что они ответили вдвоем. И теперь, когда она долго задерживает маму, чтобы с ней почитали, полежали, поели, поспали – папа все делает вместе с мамой. Он говорит, что получил такую бурю агрессии, но все симптомы начали уходить, перестали работать. Единственный способ убрать симптом, это сделать так, чтобы он перестал служить заместителем удовлетворения какой-то потребности, чтобы он перестал быть выгодным. Девочка классически подвергает брачные отношения стрессу. И поэтому упор в своей позиции родители делают на то, что мы не расстанемся, не разведемся, мы вместе, мы супружеская пара. Когда ребенок в четыре года выходит в эдипальную фазу, то это не так ярко проявляется, чем когда это происходит в семь лет.

 

Пример: девочка, которая застряла в подфазе воссоединения. Она была неимоверно агрессивна, она всех била, она плохо себя чувствовала в садике, маму то била, то любила. После определенной работы она очень быстро перебралась в эдипальную стадию, ей было семь лет. И вот здесь (по рассказам мамы) сначала она пыталась папу отлучать от мамы. Дальше мама рассказывает, что если бы она не ходила на группу, то решила бы, что все, что здесь рассказывается – бред, и так и думала, пока дочка не вышла в эдип. Мама уже знала, что будет, она ждала этого. Раньше, когда девочка еще была анальной и, приходя на кухню, говорила маме какую-нибудь гадость, ей было, в общем, все равно, как на это реагируют, ей важно было сказать эту гадость, ведь она воюет с бабой Ягой. В эдипе она говорит гадость и если мама обижается, то дочка уходит с видом победителя и это просто невыносимо. В семь лет это очень видно, т.е. психологические возможности гораздо больше. А когда однажды мама сказала, чтобы она шла делать уроки, в то время как дочка с папой хотели о чем-то поговорить, девочка ответила маме: – “У меня в школе четверки и пятерки, а ты в последний раз зачеты сдавала знаешь когда? Сколько у тебя двоек? Я твои тетрадки видела”. Девочка просто чувствует свое превосходство до неимоверности, и это показывает перед папой. Когда мама в очередной раз взяла кусок торта, девочка сказала: – “Что-то мне казалось, что ты сидишь на диете, и тебе бы сбросить пару-тройку килограмм очень не помешало бы”. И вот тут маме трудно вообще что-либо возразить. Это хорошая эдипальная девочка. Очень правильная.

«Эдипов комплекс» и полоролевая идентификация у девочки.

Итак, давайте поговорим про девочек, потому что несчастным девочкам в эдипальной ситуации труднее.

Что происходит с девочками в эдипе? Девочка достигла объектного постоянства в три года и выходит на фалло-нарциссическую подстадию. Все, что она делает, она делает ради мамы. Она очень нравится себе, она знает уже, что она девочка, и она очень хочет быть для мамы самой лучшей. Она больше всего хочет, чтобы ею восхищалась мать.

 

И тут постепенно она начинает замечать, что у мамы есть папа. Она тоже, как и мальчик, видит только внешние отличия. И поэтому первая мысль у девочки, что надо стать такой, как папа. И поэтому первая фаза у девочки выглядит совсем по-другому. Ее просто пропускают, когда ребенок маленький, но она необычайно хорошо видна, когда ребенок выходит в эдип поздно. Что происходит? Девочка смотрит на папу и пытается подражать папе, она превращается в сорванца, начинает плохо себя вести, говорить грубости, она начинает кувыркаться, она демонстрирует неженское поведение. Дело в том, что, как правило, это неженское поведение не поддерживается родителями. Кроме случаев, когда родители хотели мальчика, и тогда здесь природа дает возможность это отыграть. Я сама видела, как папа водил пятилетнюю девочку в гараж, ей было все так интересно. С помощью папы в данной ситуации девочка может получить все мужские качества и если эдипальная ситуация здесь зависает, то потом получаются «мужики в юбке».

 

Так вот, изначально это часть нормального развития. Мы сегодня должны с вами понять, почему столько анекдотов про тещу и мало анекдотов про свекровь. Значит, девочка изначально хочет быть, как папа (объект идентификации – папа, цель – любовь мамы), но мама это поведение не поддерживает. Мама хочет, чтобы она подметала, стирала, играла не в машинки. Многие девочки в это время начинают себе солдатиков требовать, машинки. Если мама показывает девочке, что ей это не нравится, то девочка провисает. Она думает: “Что же теперь делать-то?” Девочка испытывает очень сильную тревогу, потому что она не знает, какой надо быть, чтобы нравиться маме. Девочка опять смотрит на папу и тут она замечает, что у папы есть пенис, у папы есть борода и девочка замечает, что у нее этих частей нет (в общем, символическом смысле такая идея). Мальчику намного проще, потому что у мальчика есть шанс стать таким, как папа (идентифицироваться с папой, цель – мамина любовь). А девочка, уверенная во всемогуществе своей мамы, уверенная, что мама может сделать абсолютно все, начинает требовать от мамы, чтобы мама ей дала недостающее. Понимаете, если у одного ребенка чего-то нет, а у другого ребенка – есть, то мысль такая – ему этого просто не дали. У него нет мысли, что ему не положено. Я еще не видела ни одного ребенка, у которого была бы мысль, что ему не положена Барби, просто  ему ее не купили, почему-то не дали. Нет ни одного ребенка, который бы думал, что ему не положено конфет, просто ему не дали и не купили. И поэтому девочка пребывает в полной уверенности, что мама просто не дала ей недостающих деталей. И она начинает чего-то хотеть от мамы. Причем, поскольку процесс бессознательный, она начинает постоянно придираться к маме, чего-то от нее хотеть. Эта фаза в эдипе выглядит, как приставание и бесконечное «канючинье» ребенком чего-либо. Поскольку мама вообще не понимает чего девочка от нее хочет, а девочка начинает злиться, т.к. она просит, а ей не дают (на сознательном уровне девочка тоже не понимает, чего на самом деле она просит. Но условимся с вами, что в рамках психосексуальной концепции З.Фрейда именно так все и происходит – это такой символический смысл) - в отношениях мамы с дочкой начинает накапливаться агрессия. Это первая фаза агрессии между мамой и дочкой.

 

В какой-то момент мама не выдерживает приставаний дочки и тоже начинает злиться. Девочка понимает, что раз мама злится, значит, может дать, но специально не дает. Девочка начинает еще больше приставать, и отношения между мамой и дочкой накаляются очень сильно. И вот здесь происходит удивительная вещь. Не из любви к папе, а из-за злости на маму, из-за агрессии на маму, из ненависти к маме девочка решает: “Ну, хорошо (изначально это защита), я стану как ты, я буду как ты, я вырасту такая же большая и могущественная и все себе сама дам ”. Так девочка меняет объект идентификации с папы на маму, теперь она идентифицируется с мамой, но тактической целью является не любовь, а отмщение маме, любовь мамы – стратегическая цель.

 

То есть эдипальная ситуация с девочкой вертится изначально вокруг матери. Вы получите массу ответов из этого заключения. Женщины правильно говорят, что одеваются ради себя и ради других баб. Многие думают, что они одеваются ради мужчин. Нет, изначально все крутится вокруг женского образа. Девочка хочет, чтобы ее любила мама. Но поскольку мама не дает ей шанса стать самым лучшим, самым важным человеком в ее жизни, потому что мама лишила ее тех органов, которые есть у папы, она говорит: “Ладно, я стану, как ты, вырасту, стану могущественной и все себе дам сама, и тогда-то ты меня полюбишь”.

 

Итак, получается, что в ходе эдипальной ситуации девочка должна отказаться от мужественности в пользу женственности (но с целью – обрести член). Здесь заложена вся аналитическая идея. «Посмотрите, – я отказываюсь от того, чтобы быть, как папа – на время. Я буду теперь, как мама, я обретаю женственность, но смыслом этой женственности является идея - потом заиметь член, и этим «членом» будет ребенок». Дети - это мужское проявление у женщины. Неправдоподобная логическая цепочка, но именно так все и работает на символическом уровне. Поймите, что не надо это воспринимать чрезмерно буквально, так как это проявление бессознательных «филогенетических фантазий». То есть, тех фантазий, которые являютсяотголосками развития человечества, как вида, и имеют многовековой исторический контекст. Такие своеобразные фантазийные «атавизмы», если можно так выразиться - мифологемы, которые всегда подтверждаются доподлинно в клинической работе с детьми и с взрослыми. У детей просто это все более очевидно.

 

 

Изначально все мы бисексуальны. В эдипальной фазе мы начинаем обретать пол. Мы подошли к фаллической стадии с тем, что мы – и мальчики и девочки в одном лице, и теперь нам предстоит что-то одно оставить, а другое убрать. И очень важно, что мы делаем со второй своей частью.

 

Так вот, изначально девочка хочет быть мальчиком, но поскольку мужественность не дает ей решить проблему, она готова отказаться от нее для того, чтобы стать сильной. Вообще, по своей сути женственность – это отказ. Отказ в пользу чего-т о. Что значит принятая женственность? Нам приходится отказываться от карьеры, чтобы сидеть дома с детьми, от работы на время беременности, еще от чего-то ради карьеры мужа. Женственность, по своей сути, это способность отказаться от своей активной роли для того, чтобы потом получить больше. И ведь действительно мы потом получаем больше.

 

Итак, изначально девочка боролась за маму и вот здесь есть один очень важный момент, который тоже нужно понять. Смысл эдипальной ситуации у девочек вертится вокруг матери. А что это значит? В норме девочка не хочет больше быть мальчиком, она становится, как мама и начинает строить отношения с отцом. Произошел поворот – это вторая часть эдипа, девочка поменяла объект своей цели (с женского на мужской). И здесь очень важно, чтобы отец принял женственность девочки.

 

Но есть одно «но»! Девочка начинает строить отношения с папой, она хочет быть с ним, она начинает конкурировать с мамой. Но все равно, смысл этой конкуренции – борьба за маму. И вот здесь имеет место один очень важный аспект: если мама принимает и любит девочку, и если девочка уверена в маминой любви, тогда она будет с мамой конкурировать за любовь отца (а конкуренция на этой фазе необходима девочке). Девочка «сливает» на маму агрессию, но мама должна продолжать ее любить. Понимаете, в чем дело: если у меня идеальные отношения с мужем, то я смогу флиртовать с другими мужчинами, сколько захочу, ведь он все равно меня любит, он мне простит. Если у меня сложные отношения с мужем, то флиртовать с другими мужчинами я не смогу, потому что он может не простить и все закончится плохо. Так вот, если у меня гарантированно хорошие отношения с мамой, то я могу с ней конкурировать за папу, но если мои отношения с мамой какие-то сомнительные, то я не буду с ней конкурировать, я тут же поворачиваюсь и возвращаюсь к первоисточнику. И вот в этом весь парадокс, потому что девочка борется за любовь мамы. Там есть и любовь, и ненависть. В какой-то момент ненависть перевешивает и девочка решает: “Хорошо, буду, как ты и буду назло тебе любить папу”. И в тот момент, когда девочка начинает строить отношения с отцом, папа ей показывает, как стать такой могущественной и сильной, как мама, что надо сделать, чтобы потом стать такой же. Но если мама в этот момент перестает девочку любить, девочка тут же отказывается от папы и возвращается к своей маме.

Интересный момент мы часто наблюдаем в жизни: как только у дочки начинают налаживаться отношения с мужчиной, мама сразу же начинает болеть или портить с ней отношения. И дочка отказывается от мужчины (вот вам - непройденный эдип) и возвращается к маме. Почему столько анекдотов про тещу? Потому что теща – это «девочкина мама», и она конкурирует с ее мужчиной. Как только девочка налаживает хорошие отношения с мужем, мама устраивает ей что-то нелицеприятное. Получается, что муж тут как-будто не причем. Сначала папа был не причем – «так и быть, я буду строить отношения с папой, чтобы потом стать могущественной, но если мама меня перестанет любить, я тут же отойду от папы и повернусь в сторону мамы». На место папы потом приходит муж, и он всегда чувствует, что теща сильнее.

 

Я думаю, что огромное количество мужской агрессии направлено на тещу, потому что мужчины всегда знают, что она сильнее. И во многих культурах можно удачно пройти эдипальную ситуацию и тогда женщина остается с мужем. Но когда уже на этой стадии все качается, то тогда теща – это огромная угроза для семейных отношений.

Понимаете, свекровь, по большому счету, никогда не будет угрозой для отношений. Потому что мальчик любит свою маму, если он потом от нее отделится, то это хорошо, там нет этого поворота, отказа. А если не отделился, то будет выбирать жену, как мама, очень важно, чтобы они соединились в кучку (жена и мама). Многие этим пользуются – «хочешь замуж, подружись со свекровью». Здесь никогда не будет ножниц. С тещей не этот номер. Очень многим тещам хорошо то, что зятю плохо. Теща появилась не просто так в наших легендах, она появилась в связи с тем, что у девочки - ступенчатый эдип.

 

Еще раз, «изначально я борюсь за маму, у меня не получается, я жутко злюсь, но я решаю, что буду, как мама, вырасту, и все себе дам сама. Но поскольку я идентифицируюсь с мамой и строю отношения с папой, то начинается конкуренция, но смысл ее – завоевать любовь мамы». Это генеральная идея.

А вообще, на этой стадии начинается формирование женственности, которое является необычайно важным. Что происходит? Дело в том, что к женственности подводит девочку отец. Именно отец показывает девочке, какие качества ему нравятся в маме. Потому что мама не может этого показать, она конкурент. Если мужчина влюблен в женщину, и она ему говорит сделать то и то, и он делает и ей это нравится, а если я девочка и влюблена в мужчину, и мне моя соперница говорит сделать то и то!? Да сейчас, знаю я, зачем ты мне это говоришь. Выслушай конкурентку и сделай наоборот. Получается, что сказать-то должен мужчина.

 

И действительно, для того, чтобы вырастить девочку, нужен мужчина. И в этом плане вырастить девочку получается значительно сложнее, чем вырастить мальчика, потому что при всей злости, при всей агрессии на маму девочке нужен путь, чтобы стать такой же, как она. И вот здесь папа показывает, что мама готовит, мама стирает, убирает. И насколько по-разному мы все относимся к своей женственности. Одна говорит: – “ Господи, четыре часа за плитой стояла, за полчаса все сожрали, и ничего не осталось”. А другая будет стоять у плиты целый день, чтобы потом пять минут ели какие-нибудь маленькие блинчики с двадцатью четырьмя начинками и она от этого получит огромное удовольствие, которое окупит это стояние у плиты. Есть женщины, которые с огромным удовольствием стирают, убирают, готовят, занимаются своим домом – и это для них большая радость. А для других – это невероятная пытка. И вообще, к женской роли можно относиться по-разному, к ней можно относиться как к празднику, а можно относиться как к временной пытке, которая скоро закончится.

 

Итак, изначально у девочки присутствует стремление к  мужественности, потом – принятие женской роли на время, а потом, если папа дочку принял, еще и получение удовольствия от этой роли. Последнее происходит, если папа показывает, как ему нравится, что девочка ради папы («ну, чтобы мама посмотрела, как у меня здорово получается становиться, как она») делает бутерброды, что-то может погладить ему. И здесь важно, чтобы девочке позволили быть девочкой, потому что здесь формируется не только женственность, но и отношение к этой женственности. Здесь играют огромную роль отношения между папой и мамой, имеет огромное значение, как строятся эти отношения. Ведь не зря говорят – «когда женишься, смотри на тещу». Имеется же в виду – не внешне смотри, а смотри, как строятся отношения. Потому что девочка взяла стереотип отношений из той же самой семьи. И именно здесь девочка узнает, как надо быть женщиной, что это значит и как надо себя вести, чтобы быть женщиной. И поэтому в семье эмансипированной француженки трудно ожидать грузинскую девочку, а в грузинской семье – какой-либо эмансипации.

 

Итак, девочка теперь уже начинает конкурировать за папу, она хочет быть лучшей женщиной, идет очень быстрая и мощная идентификация с мамой. Мама - какая? Мама красиво одевается, красит ногти, пользуется косметикой. И поэтому начинается шквальное крашение ногтей, ресниц, губ. Причем, чем больше неуверенность в чем-то, тем больше демонстрация. Ведь именно в этом возрасте девочке нужно подчеркнуть, что она – девочка. Почему? Потому что изначально она мальчик – изначально мужественность, потом женственность как отказ, и только потом поворот к истинной женственности. Женственность, она очень хрупкая, ее формирование проходит в несколько этапов. Поэтому девочке нужно постоянное подтверждение ее женственности. И потому все девочки хотят в это время демонстрировать и подчеркивать все атрибуты своей женственности.

Когда девочка идет в джинсах и свитере, то не понятно, что она девочка, но если на ней двадцать четыре бантика, платье все в рюшечках, в блесточках, то четко видно, что это девочка, на мальчика это не оденут. Поэтому это тот возраст, когда нужны китайские платья. На терапию приходят дети разного уровня и мне всегда очень жалко, когда они одеты не по-детски. Ко мне ходит девочка, на ней очень элегантный, женский костюм, она в нем просто как ангел, на ней шляпка, но очевидно, что ей так хочется дешевое китайское платье, где много-много мишуры. Если есть бусы в доме, то они одеваются на шею все сразу, если лак, то самый яркий, чтобы видели, что он есть. Никакого белого и прозрачного, надо, чтобы лак был синий и в крапинку! И вот здесь очень важно, чтобы мама с уважением отнеслась к потребностям девочки. Потому что если девочка в этот момент докажет себе, что она – девочка, примет женскую роль, то потом ей уже не надо будет это доказывать. Ведь когда идет девочка семилетняя в платьице с рюшечками, мы воспринимает это как норму, а когда идет женщина тридцатилетняя в платьице с рюшечками и обвешанная бусами, то начинаешь задумываться. Ну а когда в сорок лет косички и бантики – это говорит о том, что своя женская роль не принята.

 

Вот на что хочу обратить ваше внимание. Первый момент – во время прохождения девочкой эдипа, когда нужно подтверждать свою женственность, не надо стилизовать одежду, пусть будет много блесточек, бантиков, штучек женских. Потом пойдет возврат на эту стадию в подростковом возрасте, когда уж если косметика, то чтоб уж было видно издалека. Чем отличаются девочки от мальчиков? У них, во-первых – косметика, во-вторых – сережки, заканчивающиеся на уровне груди. В-третьих – короткие юбки, чтобы все видели, что члена нет. Идет попытка доказать, что я – девочка.

 

Как сказано выше, в подростковом возрасте будет возврат на эту стадию. И если остановились на фазе мужественности, то получим девочку-сорванца, стиль унисекс и вот вам, пожалуйста, – провал.

Либо мы получим ту, которая пытается доказать, что она девочка – это когда женственность появилась, но она еще не принята. И поэтому двенадцать сантиметров шпилька, на улице лужи – все равно шпилька двенадцать сантиметров. И очень удобно, надо же чтобы все видели, какая я женственная. Мужики же на каблуках не ходят (ну, в норме). А потом, постепенно, по мере того, как женственность принимается, начинают уходить атрибуты, которые ее доказывают. Обратите внимание, в тридцать лет, как-то рюшечки отваливаются, яркая косметика начинает уходить. Понимаете, когда женщина родила двоих детей, то она слазит с высокого каблука и снимает коротенькие юбочки, рюшечки и бантики не потому, что у нее нет времени (если человеку надо, время всегда найдется), а потому что она уже дважды доказала и приняла свою женственность.

 

Мы уже с вами говорили о том, что цивилизация развивается по пути уничтожения мужественности и вообще различия полов. А для того, чтобы взрастить у девочки женственность – нужен мужчина. Нет мужчины – автоматически уничтожается женственность. Такой порочный круг. Некому принимать нашу женственность. Помните, сначала мужественность, потом женственность как защита. И если ее приняли, то я получаю кайф от  того, что я женщина. А вот я повернулась, а женственность мою некому принимать, потому что для этого нужен мужчина. И вот тогда наши женщины – самые красивые. Поэтому, если по улице где-нибудь за границей идет женщина на высоких каблуках, в узком костюме и с макияжем, значит она – русская, в этом нет никаких сомнений. Потому что ни одна женщина, у которой женственность принята до конца, не будет всем проходящим мимо доказывать, что она женщина. А поскольку это действительно такой невротический симптом, наши женщины самые красивые и в Финляндии, и в Швеции, и в любой другой культуре. Потому что они всем доказывают, что они женщины.

Барышня, которая проехалась в Финляндию-Швецию, рассказывала, как выходили к завтраку она и ее подружка. Ее подружка вышла замуж за финна и, соответственно, живет в Финляндии. Барышня говорит: – “ Мы с утра в узеньких брючках, на высоких каблуках, накрашенные, причесанные, берем двоих детей, отводим в детскую комнату. И когда мы входим, финны падают, потому что там нормальные финские женщины в сарафанах, гетрах, в кроссовках – им так удобно. А мы идем по этой палубе, правда, периодически кидает от борта к борту, потому что подгибаются ноги на каблуках, но все мужчины наши”.

 

Это попытка доказать. Поэтому мне все мужчины на восьмое марта обязаны приносить цветы и абсолютно все обязаны дарить подарки, и побольше. И не потому, что мне нужны подарки, мне нужно, чтобы все доказали, что я – женщина. Я жутко обижусь, если мне не уделят внимания, и мне нужна галантность и все остальное. Джентльмен мне нужен, а они все грубые и непонятливые. Потому что, действительно, русской женщине нужно, чтобы ее женственность доказывали, а поскольку еще и природа дала, то русские женщины красивы. Но я очень хочу спросить: “Кто себя с утра в зеркало видел?” Девяносто процентов женщин скажут одно: “Кто это в зеркале?” И правильно скажут, но мы сейчас тут нарисуем, тут накрасим, тут подмажем, посмотришь – и как хороша! Смысл то в чем: где чего много – там утянем, ну и что ж, что дышать не могу. А где чего мало – там подложим.

У меня была замечательная подруга, она уникальный парикмахер, она работала в очень дорогом свадебном салоне. И она говорила так: “Все ерунда, тут накладные ягодички, тут подложим, тут подставим, тут затянем. А что ты, моя радость, хотела, мы же тебя на четыре размера утянули, какая еда? Расшнуруешься, когда выйдешь замуж”. И у нее все невесты выходили, ну как на подбор! И вся наша жизнь в этом. Тут посадим на диету, тут похудеем, в воскресенье надо идти в театр, поэтому есть не будем, и будем чувствовать себя абсолютно великолепно.

 

Так вот, действительно, наши русские женщины самые красивые, так как у них не устоялась женственность, и мы все время ее доказываем. Поэтому, если я накрываю на стол, то все должны видеть, что в доме есть женщина. То, что мы потом все это месяц доедаем - это ерунда, но все должны точно видеть, что тут есть женщина. Нельзя на тарелки положить ровно столько, сколько съедят и наедятся. А потом еще надо дать торт, который все равно вкуснее, чем магазинный, потому что домашняя выпечка вкуснее, это все знают. Это у французов, если в доме есть женщина, то пахнет французскими духами, а у нас пахнет пирогами.

 

Получается, что женственность формируется в три этапа, в отличие от мужественности. Мужественность – это то, что принимается мамой. Женственность формируется поэтапно – изначально мужественность, потом отказ от мужественности в пользу того, что принимается на время и только потом окончательное принятие.

 

Так вот, женщина, которая с вами общается, может быть: 1) мужчиной (по типу своей идентификации); 2) женщиной, которая, «так и быть», приняла свою женственность, но на время, и тогда нужно, чтобы все подтверждали, что она женщина, и она это всем доказывает. Либо третий вариант – это женщина, которая приняла свою женственность и получает от этого удовольствие.

 

Так вот, женщина, которая печет пироги, но их не ест – она на второй позиции. Для чего печет? Чтобы все ели, а она при этом соблюдает фигуру. То есть, надо понять, что здесь возможны варианты: мужественность; женственность как временная тяжелая обязанность (потом я возьму себе член и заживу, а сейчас достираю, доубираю, доращу, выпущу и тогда вообще не буду готовить и стирать); и третий вариант, когда я все это делаю и получаю от этого кайф.

 

В целом, позитивный Эдипов комплекс означает выбор ребенком в качестве объекта цели приложения инстинктной энергии родителя противоположного пола и соперничество с родителем своего пола.

 

Возвращаемся к первоисточнику – бисексуальности. Что можно сделать со вторым полюсом?

Зигмунд Фрейд говорил о том, что этот второй полюс можно вытеснить, но все вытесненное болит и чешется. Так вот, что значит “вытесненное болит и чешется”?

Дело в том, что все, что не пережито, будет все время проигрываться в течение всей дальнейшей жизни, требуя разрешения ситуации.

 

Возьмем мальчика – он изначально и то и другое. Если полюс мужской реализуется за счет того, что мужчина отказывается от своей «анимы» (т.е. вытесняется женское начало в мужчине), то тогда он никогда в жизни не подойдет к плите, из принципа. Потому что для меня страшно столкнуться со своей женственностью, я не могу, я отрицаю ее существование. Но проблема в том, что по жизни большая часть самых замечательных вещей по своей символической структуре – женские (т.е. имеют женскую природу). И в частности, совершенно женское дело – быть беременной, рожать и потом выращивать. А вот ребенок – это символ мужского в женщине (поэтому женщина все это и делает). Это символ члена, это наша потентность. Поэтому мужчины всегда говорят, что женщине состояться легко, надо просто родить. Правда, женская роль несколько сложнее.

 

Так вот, беременеть, рожать и выращивать – это женское дело. А иметь при этом ребенка – это мужское. Дело в том, что мужчина может отыгрывать свой полюс, может его принимать. Тогда что будет: он может забеременеть идеей, ее родить, ее выращивать. Может иметь свое дело, заботиться об этом деле и относиться к нему как к ребенку. И это будет проигрывание женского полюса. Только его надо в себе принимать. Если женственность свою мужчина не принял, а вытеснил – все вышеперечисленное у него будет получаться с трудом.

 

Многие мужчины могут быть только беременны своими идеями, но так никогда и не родить, потому что очень страшно – дальше начинается женская функция. А женственность-то не принята и поэтому – облом. И вот здесь очень большое количество нарушений. Поэтому, что делает мама? Мама в этом возрасте, в эдипе помогает мальчику на бессознательном уровне принять свою женственность. Каким образом? Она помогает ему родить. Все, что делает мальчик - это его дети. В дальнейшем – это книги, произведения и т.д. Так вот, что делает мама? Она придает ценность всему, что делает мальчик – вылепленной фигурке, склеенной модельке. То есть мама придает ценность всему, что делает ребенок. Потому что если мальчик делал модельку, а мама ему говорит, чтобы он шел лучше делать уроки или на кружок, то это значит, что его моделька совершенно неважна. И тогда ребенок ее никогда не закончит.

У меня есть замечательный пример, когда мальчик делает какие-то штучки, оригами, и они всей семьей на Новый год украшают ими квартиру. Они продлевают им жизнь, они показывают, что это может быть удовольствием и быть ценным. Потому что многие мужчины боятся «родить». Или они были беременны идеей, смогли-таки родить, а потом это все обесценили. Поэтому все свои мысли, идеи, диссертации они носят в голове. Так потом же надо родить и суметь использовать. Раньше было просто: диссертацию написал – это беременность, защитил – это роды, а потом еще имеешь детей. Почему? Потому что кандидатская – это «хлебная карточка», а докторская – была «икорная карточка». Теперь отняли. Представляете, у женщины после родов отнять ребенка!

 

Целостность – это когда гармонично развиваются обе наши части – женская и мужская. Роль, с которой я идентифицировался – она мужская, но мне не страшно столкнуться и со своей женской половиной, т.е. я могу и готовить, и убирать, и меня это не пугает, потому что я знаю, что я мужик. А если я мужчина за счет того, что я вытеснил свою женственность, то тогда я страшусь всего женского, я безумно боюсь, что обо мне что-то подумают или что-то скажут, и тогда я просто к этому не подхожу.

 

Вернемся к мальчикам. Если мама принимает в мальчике мужское, то такой мальчик может позволить себе попробовать себя и в каких-то женских ролях; если мама не принимает в мальчике мальчика, то такой мальчик вынужден демонстрировать свою мужественность.

 

Если я уверена, что я феноменально красивая женщина, то я появляюсь в любой компании и мне не надо это доказывать, но если мне надо доказывать, то я пойду либо в мужскую компанию, либо с женщинами, но которые очень сильно отстают от моей внешности. На контрасте.

Так вот, если мама принимает мужественность мальчика, тогда он может позволить себе свой женский полюс не вытеснять (а вот для этого мамой сначала должен быть принят папа). Если мама мужественность мальчика не принимает, потому что она не принимает мужественность папы, а мальчику все-таки надо стать мальчиком, то он подавляет свою женственность, чтобы на контрасте показать свою мужественность. «Я не стану этого делать, потому что тогда я – не мальчик». Там все время звучит – “ я не мальчик”. Для него важно доказать, что он – мужчина, и тогда для подтверждения - вытесняется женский полюс, но он всегда есть, он свербит и болит, и требует принятия.

_______________________________________________________________

 

Онтогенез и филогенез Эдипова комплекса.

Для полноты восприятия материала представляем вам другой вариант трактовки Эдипова комплекса (буквально по Фрейду). Впрочем, разночтения в различных вариантах трактовок ничуть не влияют на сутью подхода к этому периоду в развитии.

 

С точки зрения Фрейда, исследуя свое тело, мальчик обнаруживает свои гениталии и совершает различного рода манипуляции над ними. Застав мальчика за подобными занятиями, взрослые пытаются отвадить его от дурных привычек. В шутливой или серьезной манере, в мягкой или грубой форме они могут пригрозить ему, что, если и дальше он будет следовать дурным привычкам, то они лишат его определенной части тела, будь то непослушная рука или маленькое достоинство мальчика.

 

Ребенок вряд ли верит в реальную угрозу кастрации, продолжает заниматься мастурбацией, но уже тщательно скрывая этот факт от взрослых. И, тем не менее, невидимый след остается в его душе.

 

Позднее, проявив любопытство по отношению к маме и девочкам, он обнаружит, что они отличаются от него. Отсутствие у них пениса будет соотнесено с реально совершившейся кастрацией. Ранее услышанная им угроза со стороны родителей или воспитателей возымеет свое действие, и у мальчика появится страх насильственной утраты пениса. Этот страх в свою очередь поставит под сомнение возможность получения удовольствия на пути проявления соответствующих чувств к своим родителям.

 

Воспринимая девочку как наглядный пример кастрации за непослушание, мальчик боится наказания и готов жертвовать своей либидозной привязанностью к родительским объектам во имя сохранения своего пениса. Угроза кастрации и страх мальчика перед возможностью наказания за инцестуозные влечения приводит к отвращению его от Эдипова комплекса. Связанные с этим комплексом эротические влечения мальчика частично десексуализируются и сублимируются, то есть переключаются на социально одобренные цели.

 

Происходит приостановление сексуального развития ребенка, что способствует началу латентного периода.

 

В случае идеального осуществления этого процесса Эдипов комплекс разрушается и упраздняется. Однако, если этот комплекс просто вытесняется в бессознательное и не сопровождается его окончательным разрушением, отказом от либидозной привязанности к родителям, то он продолжает существовать в подавленном виде и впоследствии может обнаружить свое патогенное воздействие на взрослого человека.