Фрэнку отчаянно хотелось убежать и спрятаться, но он не мог. Сделал еще три шага. Потом опустился на одно колено

Остальные легионеры последовали его примеру. Даже Рейна спешилась.

— Это хорошо, — кивнул солдат. — Коленопреклонение — это хорошо. Давненько меня не было в лагере Юпитера.

Фрэнк заметил, что только один человек не опустился на колено. Перси Джексон все еще держал в руке меч и сердито смотрел на солдата-гиганта.

— Ты — Арес, — сказал Перси. — Чего ты хочешь?

Две сотни легионеров и слон одновременно ахнули. Фрэнк хотел сказать что-нибудь, извиняющее Перси, и умилостивить бога, но ему ничего не приходило в голову. Он боялся, что бог войны расстреляет его нового друга из этой громадной винтовки.

Но бог обнажил снежно-белые зубы в ухмылке.

— А ты не трус, полукровка. Арес — это мое греческое имя. Но для этих моих последователей, для детей Рима, я — Марс, покровитель империи, божественный отец Ромула и Рема.

— Мы встречались, — проговорил Перси. — Мы с тобой… дрались…

Бог поскреб подбородок, словно пытаясь вспомнить.

— Я много с кем дрался. Но я тебя уверяю — в обличье Марса ты со мной никогда не сражался. А если бы попробовал, то был бы уже мертв. А теперь преклони колена, как это полагается сделать римлянину, пока у меня не иссякло терпение.

Земля вокруг ног Марса занялась пламенем.

— Перси, — взмолился Фрэнк, — прошу тебя.

Перси неохотно встал на колено.

Марс оглядел толпу.

— Римляне, внимайте мне!

Он рассмеялся — громким, искренним смехом, таким заразительным, что на лице Фрэнка едва не появилась улыбка, хотя его все еще трясло от страха.

— Я всегда хотел это сказать. Я принес послание с Олимпа. Юпитер не любит, когда мы напрямую общаемся со смертными, в особенности теперь, но он сделал это исключение, потому что вы, римляне, всегда были моим избранным народом. Мне позволено говорить всего несколько минут. Так что слушайте!

Бог указал на Гвен.

— Она должна быть мертва, но она жива. Монстры, с которыми вы сражаетесь, больше не возвращаются в Тартар, когда вы их убиваете. Некоторые из смертных, что давным-давно умерли, теперь снова ходят по земле.

Показалось ли это Фрэнку, или бог и в самом деле сердито посмотрел на Нико ди Анджело?

— Танатоса заковали в цепи, — сообщил Марс. — Врата смерти распахнуты, и никто не охраняет их… по крайней мере, не охраняет честно и беспристрастно. Гея позволяет нашим врагам наводнять мир смертных. Ее сыновья-гиганты сколачивают против вас армии — армии неубиваемых бойцов. Если Смерть не вернется к исполнению своих обязанностей, вы обречены. Вы должны найти Танатоса и вырвать его из рук гигантов. Только он сможет восстановить нормальный порядок вещей.

Марс оглянулся и заметил, что все еще стоят молча, преклонив колено.

— Вы можете встать. Есть вопросы?

Рейна заставила себя подняться с колен. Она приблизилась к богу, следом за ней шел Октавиан, который кланялся и расшаркивался, как завзятый подхалим.

— Повелитель Марс, — сказала Рейна, — для нас это большая честь.

— Великая честь, — подсказал Октавиан. — Какой еще не было…

— Ну? — оборвал его Марс.

— Танатос — бог смерти, — проговорила Рейна, — помощник Плутона…

— Верно, — ответил бог.

— И ты говоришь, что его пленили гиганты.

— Верно.

— И потому люди перестали умирать?

— Не все сразу, — сказал Марс. — Но барьеры между жизнью и смертью будут и дальше ослабевать. Те, кто знает, как этим воспользоваться, не преминут сделать это. Монстров стало трудно убивать, а вскоре это будет совершенно невозможно. Некоторые полубоги тоже найдут способ выбраться из Царства Мертвых. Вроде вашей подружки центуриона… Цыпленка на Вертеле.

— Центуриона Цыпленка на Вертеле? — Гвен поморщилась.

— Если оставить все как есть, — продолжал Марс, — то даже смертные, в конечном счете, перестанут умирать. Вы можете себе представить мир, в котором никто не умирает… никогда?

Октавиан поднял руку.

— Но всемогущий, всесильный повелитель Марс, разве это плохо, если мы перестанем умирать? Если мы будем жить вечно…

— Не будь глупцом, мальчишка! — взревел Марс. — Бесконечная бойня без конца? Резня, не имеющая смысла? Враги, которые восстают из мертвых снова и снова, враги, которых невозможно убить? Ты этого хочешь?

— Ты — бог войны, — вступил в разговор Перси. — И ты не хочешь бесконечной резни?

Инфракрасные очки Марса засияли еще ярче.

— А ты, как я посмотрю, грубиян. Может, я и дрался с тобой прежде… Могу понять, почему мне захотелось тебя убить. Я римский бог, мальчик. Я бог военной мощи, которую используют для благих целей. Я защищаю легионы. Я радуюсь, когда попираю тела врагов, но я не люблю беспричинной бойни. Я не хочу войны без конца. Ты еще узнаешь это. Ты будешь служить мне.

— Вряд ли, — сказал Перси.

И опять Фрэнк подумал, что вот сейчас бог уничтожит Перси, но Марс лишь усмехнулся, словно они были старыми приятелями, болтающими о пустяках.

— Я приказываю вам отправиться в поиск! — объявил бог. — Вы пойдете на север и найдете Танатоса в земле, куда не распространяется власть богов. Вы освободите его и разрушите планы гигантов. Опасайтесь Геи! Опасайтесь ее сына, старейшего гиганта.

— Земля, куда не распространяется власть богов? — пискнула Хейзел.

— Именно так, Хейзел Левеск. — Марс уставился на нее, крепче сжав винтовку. — Ты знаешь, о чем я говорю. Все здесь помнят землю, где легион потерял свою честь! Возможно, если вы одержите победу и вернетесь к Празднику Фортуны… возможно, ваша честь будет восстановлена. Если же вы потерпите поражение, то вам некуда будет возвращаться — лагерь перестанет существовать. Рим будет захвачен, его наследство потеряно навсегда. А потому примите мой совет: добейтесь успеха!

— Повелитель Марс, одно крохотное замечание. — Октавиан каким-то образом сумел согнуться еще ниже. — Поиск требует пророчества, таинственного стихотворения, которое будет направлять нас! Мы получали пророчества из книг Сивиллы, но теперь волю богов прозревает авгур. Так что если бы я мог сбегать и взять штук семьдесят набитых трухой игрушек и, может быть…

— Ты — авгур? — оборвал его бог.

— Да, повелитель.

Марс вытащил из-за ремня свиток.

— У кого-нибудь есть ручка?

Легионеры уставились на него.

— Двести римлян и ни одной ручки? — Марс вздохнул. — Ладно, забудем это!