Новая реальность и будущее глазами синергетики

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ

ОДЕССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

РЕФЕРАТ

На тему «Новая реальность и будущее глазами синергетики»

 

выполнила

студентка 32 гр. ФЭУП

Фурик Элеонора

 

 

ОДЕССА-ОГЭУ-2011

Новая реальность и будущее глазами синергетики.

 

Выступление Г.Г. Малинецкого на VIII Глобальном стратегическом форуме (РАН, 9 декабря 2008 года).

 

Георгий Геннадьевич Малинецкий. Заместитель директора по науке Института прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН, доктор физико-математических наук, профессор.

Начну с главного. В 1940-х гг. замечательный французский писатель Андре Моруа беседовал с Уинстоном Черчиллем. И Черчилль спросил его: «А о чем, собственно, вы пишете?» — «О вечности, о любви, о жизни, о смерти, о мужчинах и женщинах…» — «Вы неправы. Я бы на вашем месте писал только об одном — о том, что у Франции нет самолетов». Писатель был удивлен и разочарован своим собеседником. Тут вечные проблемы, а там какие-то прозаичные самолеты. А через два месяца немцы были в Париже. Моруа всю жизнь не мог себе простить, что не послушал английского премьера и в тот критический для отечества час не писал, что у Франции нет самолетов.

На мой взгляд, мы находимся в аналогичной ситуации. И ученым, и экспертам, и руководителям надо сейчас говорить одно: у нас нет стратегического прогноза того уровня, который нужен для управления Россией; у нас нет пока стратегического субъекта, который мог бы востребовать этот прогноз и его воплотить; у нас нет видения будущего. Без этого, двигаясь по воле волн, выходить из кризиса — и российского, и мирового — очень трудно. Для корабля, порт назначения которого неизвестен, нет попутного ветра. Если же у него нет команды, которая умеет ставить паруса (даже если таковые имеются), то он просто не сдвинется с места.

Я имею честь работать в Институте прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН. Этот институт был создан в 1953 г. для решения стратегических проблем, от решения которых зависело само существование нашей страны и которые требовали использования математического моделирования и вычислительной техники. Его первым директором был великий советский ученый, математик, механик, трижды Герой Социалистического Труда, академик М.В. Келдыш. Его часто называли и называют «главным теоретиком космонавтики». М.В. Келдыш считал, что будущее советской науки связано с исследованиями дальнего космоса. Институт работал в тесном контакте с коллективами «отца советской космонавтики» С.П. Королева и «отца советского ядерного оружия» И.В. Курчатова. Ключевые задачи, которые были решены в первые годы существования института, связаны с совершенствованием ядерного оружия и созданием водородной бомбы, с баллистическим и математическим обеспечением космических полетов, с созданием космических аппаратов, с разработкой систем управления. Решение советскими учеными этих задач подарило нашей стране полвека мира.

Какие технологии были атрибутами сверхдержавы в ХХ в.? Это прежде всего ядерные технологии, космические системы и надежные шифры. Сегодня на наших глазах все меняется. По-видимому, главными технологиями сверхдержавы XXI в. будут технологии стратегического и исторического прогноза, проектирования будущего, высокие гуманитарные технологии, методы сборки и разборки исторических субъектов.

Именно эти технологии обесценивают то, что было создано в XX в. Какой толк в ядерном «чемоданчике», если элита ни при каких условиях им не воспользуется, и это понятно геополитическим оппонентам? Какой смысл в надежных шифрах, если агенты в штабах в режиме реального времени доносят до противника всю интересующую его информацию? Чего можно ждать от космических систем, если по важнейшим направлениям их развитие в России было остановлено почти на 20 лет? Например, наша страна уже в течение 17 лет не запускает аппараты в дальний космос и, несмотря на все указания и заверения, пока не может преодолеть отставание в области систем глобального позиционирования гражданского назначения.

Почему стратегический прогноз для нас жизненно важен — гораздо более важен, чем для любой другой страны? В самом деле, стало общим местом утверждение, что у нас нет национальной политики ни в одной сфере. Это, в частности, наглядно показывает «Программа антикризисных мер Правительства РФ на 2009 год» — она оказалась в основном «техническим документом», направленным на «латание дыр». Почему нет политики? Потому что нет национальной стратегии ни в одной сфере, нет долгосрочных ориентиров. Куда мы идем? Куда хотим прийти? Стратегии нет, потому что нет национальных интересов, отрефлексированных элитой и населением страны. Почему у нас нет национальных интересов? Потому что у нас нет образа будущего. Наше общество (точнее, мир России, одной из восьми цивилизаций — главных объектов мировой истории XXI в.), говоря словами американского философа и политолога Сэмюеля Хантингтона [1], расколото. Половина граждан полагает, по данным социологов, что они советские люди, а треть готова стать второсортными американцами. Почему же этого нет?

У нас нет двух вещей. С одной стороны, в общественном сознании и у населения не отрефлексированы смыслы, ценности, идеалы и большой проект для России. С другой стороны, у нас нет стратегического прогноза, оценки коридора возможностей, анализа рисков того уровня, который был бы необходим. Более того, нет механизмов, которые позволили бы доводить результаты научного анализа до лиц, принимающих решения, до государственного аппарата.

Важнейшая обратная связь, которая была в Советском Союзе, которая есть у всех успешно развивающихся стран, сейчас оборвана.