Современное понимание культурной антропологии

 

Особенности развития антропологии в разных национальных традициях дали целый ряд наименований: этнография, этнология, социальная, культурная, социальная и культурная антропологии. В американской научной традиции, начиная с 1920–30-х гг., под ними понимались разные научные дисциплины. Английская и французская традиции не так резко разводили их. В немецкой и русской науке, напротив, культурно-антропологические аспекты вплоть до недавнего времени (особенно в российской научной традиции) не имели своей особой «антропологической» оболочки.

Дальнейшее развитие научного познания о человеке требуют унификации. Как следствие этого – необходимость введения в российской науке новых «антропологических» терминов, отражающих новый этап в развитии у нас науки о человеке и культуре. Вероятно, не так уж далек был от истины К.Леви-Стросс, говоривший, что этнография, этнология и антропология, являясь одной наукой, в действительности (по крайней мере, во многих зарубежных странах) представляют собой три этапа или три временные стадии одного и того же исследования, где первые – это сбор, упорядочение материалов и первый шаг к синтезу, а последняя – познание человека вообще; причем каждая из них не может быть полностью отделена от других.

Достаточно четкую фиксацию происходивших изменений дает нам созданная Томасом Пенниманом еще в 1936 году схема. Он разделил историю антропологической науки на четыре периода: 1) формирования науки (от античности до 1835 г.), 2) конвергенции (1835–1859 гг.), в результате которого возникает единая наука о человеке, 3) конструктивный период (1859–1900 гг.), когда были созданы классические концепции человека, и 4) критический период (1900–1935 гг.) – время пересмотра старых концепций, и, что самое главное, невозможность охвата возросших материалов о человеке одним исследователем. В результате возникает новая тенденция, приводящая к распадению единой «антропологии» на ее составные части и ослабление между ними контактов. В новом издании книги автор добавляет к ним пятый период – период конвергенции и консолидации, который создают вновь создаваемые концепции.

Во многом сходную схему (с поправкой на современность) дает профессор Гавайского университета Роберт Бофорски (1994). Он делит историю науки на три периода: 1) формационный, 2) период «героических менторов» и 3) период расширения. В формационный период, начавшийся с основания этой дисциплины в XIX в. и продолжавшийся до первых десятилетий XX в., образовались антропологические общества, началось преподавание антропологии в нескольких университетах и постулировались общие схемы прогрессивного развития человечества. «Героические менторы» антропологии – Боас, Дюркгейм, Малиновский и Рэдклиф-Браун, создавшие различные научные школы – стали основателями новой, современной антропологии. С 1940-х гг., по мнению Р.Бофорски, начался новый этап, характеризующийся расширением предметной области антропологии, выходом за пределы, установленные «менторами» и, как следствие этого, раздробление «некогда единой антропологии на медицинскую, экономическую, юридическую, политическую, психологическую антропологию…».

Единственным серьезным отличием этой схемы от предыдущей, на мой взгляд, является преувеличение Р.Бофорски размеров расширения предметной области антропологии на третьем этапе, с которым будто бы связано раздробление единой прежде науки. Как было показано выше, проблема центростремительных тенденций в антропологии XX в. основывается – прежде всего не на расширении предмета, а в углубленном проникновении в предметное поле, когда каждый не видит, что делает другой.

О существующем разрыве говорят и многие другие антропологи, причем начало эпохи разрыва определяется достаточно широко – от 1930-х до 1960-х годов. Одним из последствий появления специализаций внутри дисциплины, занимающихся отдельными сферами проявления культуры, стало нередкое непонимание друг друга представителями разных направлений. «Внутри антропологии существует множество глубоких и продолжительных споров. Результатом этого явилась фрагментация дисциплины, быстро меняется список ключевых слов вместе с быстротой сменой интересов в работах ведущих фигур в этой области». «Сегодня многие антропологи … видят дисциплину в состоянии дезинтеграции и фрагментации на множество поддисциплин и подспециальностей, из которых все подчеркивают свои отличия и уникальность гораздо в большей мере, чем единство», − указывают П.Рэбель и А.Росман. Эти обстоятельства приводят к тому, что «культурная антропология» начинает восприниматься не одной, а целым рядом самостоятельных наук о культуре.

Сегодня многие задаются вопросом: имеет ли культурная антропология будущее? Ответ в принципе ясен. «Имеет ли антропология будущее, − отвечают П.Рэбель и А.Росман, – в огромной мере зависит от того, будут ли фрагменты, на которые распалась дисциплина, иметь какую-либо общую эпистемологическую базу». Как утверждал Б.Малиновский, сейчас «мы начинаем ясно понимать, что эволюционизм и исторический метод, принцип развития и факт диффузии, объяснения в плоскости мыслительных процессов и социологических теорий – все они не просто не исключают друг друга, но друг друга дополняют и неизбежно друг с другом коррелируют». Когда подобные отношения будут установлены в культурной антропологии, вновь можно будет говорить о целостном понимании культуры и единой науке.

Какой (или какие) из антропологических подходов более всего удовлетворяют системному представлению о культуре?

Это методологические принципы культурно-исторической школы Франца Боас.

В частности, он писал: «Простое перечисление различных аспектов культуры не есть еще культура. Она нечто больше, потому что ее элементы не независимы, они имеют определенную структуру». Однако Боас отвергал существовавшие в науке попытки определения или выведения закономерностей или хотя бы причинности интеграции элементов любой культуры в единое целое благодаря какому-то одному универсальному, наиважнейшему, «определяющему» всю культуру элементу. «Культура как таковая, − подчеркивал он, − не есть единство, потому что проявления социальной жизни разнообразны по своему характеру. Культуры чрезвычайно комплексны, потому что условия, в которых развиваются экономика, изобретения, социальные формы, искусство, религия, − различны, хотя во многих отношениях и взаимосвязаны».

Динамика культуры, говорил он в работе 1932 г., может изучаться с разных точек зрения 1) с точки зрения взаимосвязи между различными аспектами культуры; 2) взаимосвязи между культурой и средой; 3) взаимосвязи между индивидом и обществом. Задачу исследований динамики культуры он видел в установлении того, в какой мере различные ее аспекты детерминированы средой, биологией, психологией, историческими событиями или общими условиями взаимосвязи. Биологи, по Боасу, склонны настаивать на связи между строением тела и культурой, географы все нормы человеческой культуры выводят из географической среды, в которой живут люди, экономисты же выводят их из экономических условий.

Все эти подходы он подвергает критике. Еще в 1911 г. он писал, что «окружающая среда, по-видимому, оказывает значительное влияние на человеческие обычаи и верования, но лишь постольку, поскольку она способствует выработке специальных форм обычаев и верований. Однако обусловлены они, главным образом, культурными условиями, которые сами складываются благодаря историческим причинам». В другой работе он подчеркивает следующую мысль: «Плодородие почвы нигде не создавало земледелия, но, когда оно существует, оно приспособляется к географическим условиям. К одной и той же географической среде приспосабливаются разные типы культуры».

В другом месте исследования Боас обобщает: «История культуры показывает, что географические данные сами по себе не имеют созидательной силы и конечно не являются определяющим фактором культуры. Географическая среда может влиять на культуру, но результаты этого влияния будут зависеть от культуры, на которую она воздействует».

Ф.Боаса чрезвычайно интересовала и роль психологического фактора в формировании особенностей культур народов. Под влиянием идей А.Бастиана он пишет об определяющем культуру «гении народа», о «доминирующей» идее или «институте» в каждой культуре. Наряду с этим (в лекции 1888 г., напечатанной в 1940 г.) он пишет о том, что «эмоциональные реакции, кажущиеся нам естественными, в действительности детерминированы культурой. Данные этнологии говорят, что не только наши знания, но и наши эмоции есть следствие формы нашей социальной жизни и истории народа, к которому мы принадлежим».

Боас решительно выступает против психологического детерминизма. «Я верю в существование сходных психологических процессов у всех рас, но я не верю, – писал он в работе о происхождении тотемизма,− что этнические явления – простые проявления этих психических законов» (1910). Способности людей, подчеркивал он в другой работе, зависят не от расы, а от пройденных ими стадий культуры и от той стадии культуры, в условиях которой они живут (1920). Боас решительно выступал против попыток объяснения явлений культуры с помощью метода психоанализа. «Индивид, – писал он, – важен только как член данной расовой или социальной группы. Мы изучаем факторы, определяющие его поведение в группе. Психолог может изучать интеллектуальное или эмоциональное поведение человека. Антрополог же будет изучать социальные и расовые условия, определяющие распространенное в группе поведение. Индивид развивается и действует как член социальной или расовой группы. Мы сосредоточиваем внимание на обществе, в котором он живет. Индивиды надо изучать в его социальном окружении, которое определяет его интеллект, его поведение в группе...».

Вместе с тем Ф.Боас критиковал идеалистическую концепцию культуры Шурца и А.Кребера как суперорганической сущности, которая якобы следует законам, имманентно присущим самой культуре и независимым от воли индивидов − носителей культуры. «Жизнь общества ведут индивиды, которые действуют в одиночку или сообща под давлением традиций, в которых они выросли, и окружены произведениями своей деятельности или своих предшественников, – считал он. – Силы, вызывающие изменения, действуют в индивидах, образующих социальную группу, а не в абстрактной культуре».

Ф.Боас отвергал и теорию экономического детерминизма, под которым он подразумевал марксизм, трактовавшийся им как вульгарный экономизм или технологический детерминизм. Так, в одной из своих работ он подчеркивает, что взаимосвязь между экономикой и другими аспектами культуры более непосредственная, чем между географической средой и культурой. Боас писал, что «нельзя каждую черту культурной жизни объяснять как детерминированную экономическим положением... Нам неясно, например, каким образом стили в искусстве, формы ритуала или специфические формы религиозных представлений могут быть выведены из экономических сил. Мы скорее видим, что экономика и остальная культура взаимодействуют то как причина и следствие, то как следствие и причина».

 

Заключение

 

Итак, культурная антропология является одной из самых важных частей науки о человеке – антропологии. Особенности в развитии научных традиций различных стран привела к тому, что наименование науки о культурах человеческих групп получили национальную окраску. Несмотря на отсутствие термина в российской науке, многие проблемы культурной антропологии поднимались и решались уже несколькими поколениями отечественных ученых в рамках этнографии и этнологии. – Термин «культурная антропология», как и другие названия (этнография, этнология, народоведение, социальная антропология), не является общепринятым: он характерен лишь для ряда национальных традиций, и прежде всего США, где он возник. Тем не менее он имеет ряд преимуществ по сравнению с терминами «этнография» и «этнология», как отражающий «антропологический» ракурс исследования объекта (в центре человек, а не вещь.

Одной из отличительных особенностей культурной антропологии является то, что помимо общепринятых в гуманитарных науках источников, она широко использует данные, полученные во время специальных поездок (экспедиций) к изучаемым народам. Антропологи называют экспедиционные исследования работой «в поле», а полученные материалы − полевыми.

 

Список литературы

 

 

1. Залкинд Н.Г. Московская школа антропологии. М., 1975.

2. Емельянов Ю.Н. Основы культурной антропологии. СПб., 2004.

3. Левин М.Г. Очерки по истории антропологии в России. М., 1960.

4. Гелен А.О систематике антропологии

5. Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 2004.

6. Рогинский Я.Я., Левин М.Г. Антропология. М., 1963.

7. Шаронов В.В. О современном звучании социально-антропологических мотивов творчества М., 2006.