XXVI. Из царей в нищие

 

Соломон удержал при себе Асмодея до окончания всех работ по постройке храма.

Однажды, когда они оставались одни, спросил Соломон Асмодея:

– Скажи, чем вы сильнее нас, людей?

На это Асмодей ответил:

– Освободи меня от цепей, да передай мне перстень свой, и тогда я сумею показать тебе, чем мы сильнее людей.

Снял с него Соломон цепь и дал ему свой перстень. Наступил Асмодей на Соломона и поглотил его. Уперся потом одним крылом в землю, другим в небо и, извергнув Соломона, размахнулся и закинул его за четыреста парса.

Вспоминая об этой минуте, Соломон сказал в «Екклезиасте»:

 

– Что пользы человеку при всех трудах его под солнцем? И это было моею долею от всех трудов моих! Ничего, кроме посоха, не осталось у меня. Я царем был над Израилем, а ныне – я царь только над посохом моим…

Пошел Соломон у чужих порогов подаяния просить:

– Я, – говорил он, – проповедник, был царем над Израилем в Иерусалиме.

– Царь Соломон, – отвечали ему, – восседает на троне своем в Иерусалиме, а ты юродствуешь.

И били его тростинами, и поесть давали миску крупника.

И Соломон говорил:

– Вот доля моя от всех трудов моих![69]

Когда Соломон предстал пред Синедрионом, мудрые старцы говорили в недоумении:

– Обыкновенным юродивым однопредметное помешательство не свойственно. Что же представляет из себя этот человек?

Опросили Бенаю:

– Призывал ли тебя царь?

– Нет, – ответил Беная.

Посылали к женам Соломоновым:

– Что с царем? Приходил он к вам?

– Как же, приходил, – получился ответ.

Вторично послали туда же:

– Осмотрите‑ка ноги у него.

– Он все время обуви не снимал[70], – ответили жены Соломоновы.

Тут все и обнаружилось…

Приняли тогда Соломона и возвратили ему перстень и цепь с начертанием Шем‑Гамфораша. Асмодей, видя это, улетучился. (Гит., 68; Танх. – Гак.)

 

XXVII. Порция зелени

 

Во время странствий Соломона в облике нищенском, подошел к нему некий человек и почтительно просить его начал, – зайти гостем в дом его:

– Государь мой, царь! Соблаговоли зайти и призреть на меня сегодня.

Привел тот человек Соломона в дом свой, пригласил в верхнюю горницу и велел подать на стол тельца жареного и множество других яств. За обедом хозяин стал напоминать Соломону о разных делах его, как царя Израильского: «Помнишь, мол, то‑то и то‑то совершенное тобою, когда ты еще царем был?»

Застонал Соломон, зарыдал горестно при воспоминаниях этих; плакал все время обеда и с плачем ушел из дома того.

На завтра подошел к Соломону другой человек и также просить его стал:

– Государь мой, царь! Окажи мне честь – призри на меня сегодня.

– Не затем ли ты зовешь меня, – отвечал Соломон, – чтоб поступить со мною так, как поступил тот, приятель твой?

– Государь, – отвечал этот, – я человек бедный; если ты окажешь мне честь зайти ко мне, я могу предложить тебе лишь немного зелени, – все, что имеется у меня. Если ты на это согласен, то зайди в жилище мое.

Когда они пришли, хозяин омыл у гостя лицо, руки и ноги и подал на стол свой обед, состоявший из небольшой порции зелени. Пока Соломон ел, хозяин говорил ему слова утешения:

– Государь! – говорил он, – Господь поклялся отцу твоему, что не прекратится царствование потомков его. И так обычно у Господа: наказует – и милует. И верю я, что Пресвятой‑Благословенный еще возвратит тебя в царство твое.

Возвратившись к власти царской, Соломон, вспоминая о рассказанном, записал для Притчей своих:

«Лучше угощение из зелени, – бедняком предложенное мне, – нежели откормленный бык, которым угощал меня богач для того только, чтобы напомнить мне о горестном положении моем». (Иалк.)

 

XXVIII. Иеровоам

 

В тот день, когда царем Иеровоамом поставлены были два золотых тельца: один в Вефиле, другой в Дане, построен был первый шалаш на том месте, где впоследствии основан был Рим[71]. (Шаб., 56)

 

«И после этого события не сошел Иеровоам с своей худой дороги».

 

После какого события?

По сказанию раби Аба:

– Обратись на путь истинный, – настоятельно говорил Господь Иеровоаму, – и будешь ты и сын Иессеев (Давид) совершать прогулки со Мною в садах Едемских.

– А кто из нас двоих первое место займет при Тебе? – спросил Иеровоам?

– Сын Иессеев, – ответил Господь.

– Если так, то я не согласен, – заявил Иеровоам. (Санг., 102)

 

XXIX. Илия и жрецы Ваала

 

«Пусть дадут нам двух тельцов, и пусть они (жрецы Ваала) выберут себе одного тельца, а я приготовлю другого тельца, и призовите вы имя бога вашего, а я призову имя Господа, – говорил пророк Илия жрецам Вааловым: – тельцов же возьмите, рожденных двойней и у одних яслей вскормленных, и киньте жеребьи, которому из них быть для Господа и которому для Ваала». Кинули жеребьи. Телец, доставшийся Илии, тотчас пошел за ним, а тот телец, которому выпал жребий Ваалов, стоял, не трогаясь с места; все жрецы Вааловы и пророки рощи, идолу сему посвященной, собрались тут, но и общими усилиями сдвинуть его не могли. Продолжалось это до тех пор, пока Илия не обратился к тельцу, сказав:

– Ступай с ними.

Заговорил телец человеческим голосом и так сказал Илии перед всем народом:

– Я и товарищ мой – оба мы от одного чрева рождены и от одного тельца зачаты были, на одном пастбище выросли, у одних яслей вскормлены. И что же? Ему выпал жребий быть для Господа, и над ним имя Господне освятится, а мне – сделаться жертвой Вааловой и вызвать гнев Создателя моего!

– Телец! Телец! – отвечал Илия, – напрасен страх твой. Будь послушен им, дабы не было отговорки у них. Имя же Господне освятится и через тебя точно также, как и через тельца, который взят мною.

– И это решительный совет твой? – возразил телец. – Тогда клянусь: я не сойду с этого места, пока ты сам из рук в руки не передашь меня им.

«И взяли они тельца, которого он и дал им», т. е. тельца, которого передал им Илия. (Танх.; Бам. – Р., 23)

 

XXX. Иона

 

«И встал Иона, чтобы убежать в Фарсис от лица Господня».

Почему убежал Иона?

Вот почему: в первый раз Господь посылал его, чтобы обратить на путь правый народ Израильский, и слова Ионы оправдались: «он[72] восстановил пределы Израилы от края Елафского до моря пустыни, по слову Господа, Бога Израилева, которое Он изрек через раба своего Иону, сына Амифиина, пророка из Гафхефера». В следующий раз он послан был пророчествовать о разрушении Иерусалима, но Израиль принес покаяние, и сжалился Господь и не разрушил Иерусалима. С тех пор Иону прозвали лжепророком. Теперь, когда Господь снова посылал его для пророчества, на сей раз в Ниневию, стал размышлять Иона так:

«Мне известно, что народ тамошний склонен к раскаянию; раскаются ниневийцы, Господь обратит гнев Свой на Израиля. И мало того, что израильтяне меня лжепророком прозвали, меня и другие народы тем же назовут. Убегу я лучше».

Пришел Иона в Иоппию (Яффа), но там корабля не оказалось. Навел Господь шторм на корабль, находившийся на расстоянии двух дней пути от Иоппии, и вернул его в гавань.

Видя это, обрадовался Иона:

– Ныне, – рассудил он, – я узнал, что деяния мои угодны в очах Господа.

И обратился к корабельщикам:

– Возьмите меня в плаванье с собою.

– Мы в Фарсис отправляемся, – заметили ему.

– И я с вами – в Фарсис.

Отплыли день пути, и поднялся шторм – со всех сторон забушевал. При этом все другие корабли спокойно проходили по всем направлениям, а штормом терзало ужасно только тот корабль, на котором находился Иона.

«И устрашились корабельщики, и взывали каждый к своему богу».

По объяснению раби Ханании – на этом корабле находились люди всех семидесяти народностей; каждый держал в руках изображение своего божества: «Будем, – говорили они, – взывать каждый к богу своему, и того из богов, который услышит нас и избавит от бедствия, мы признаем богом над собою».

Взывали все, каждый к своему богу, но напрасно.

Иона же в то время спустился во внутренность корабля, лег и в тоске душевной заснул.

Пришел к нему кормчий и сказал:

– Мы находимся между жизнью и смертью, а ты лежишь и спишь! Из какого племени ты?

– Еврей я.

– А ведь говорят люди, что Бог евреев – Бог великий. Встань, воззови к Богу твоему: может быть, Бог вспомнит о нас, и мы не погибнем – и сотворит нам чудо, какое вам на Чермном море совершил.

– Не стану скрывать от вас, – ответил Иона, – из‑за меня пришло бедствие это на вас. Возьмите меня и бросьте в море, и стихнет море для вас.

Не решались люди те бросить Иону в море. Бросили жеребьи, и пал жребий на Иону. Все вещи, какие были на корабле, побросали в воду; это не помогло; стали было усиленно грести, чтобы возвратиться на сушу, – это оказалось невыполнимым. Что было делать? Взяли они Иону и, подойдя с ним к борту, воззвали:

– Господи, Бог вселенной! Да не падет на нас кровь невинного и да не погибнем мы за душу человека этого; ибо неизвестно нам, каковы свойства и каковы дела его. Но сам он говорит: «За меня беда эта постигла вас».

Взяли они Иону, до колен опустили его в воду – море сразу утихло. Подняли его обратно на судно – море снова забушевало. Опустили его по горло – море утихло. Извлекли его – шторм налетел снова. И только когда они бросили его в воду, море утихло совершенно.

 

«И предуготовил Господь большую рыбу, чтобы поглотить Иону».

 

По сказанию р. Тарфона – рыба эта предуготована была Господом в первые дни творения.

В пасть этой рыбы попал Иона – точно в просторный дом вошел и стоит себе свободно. Глаза этой рыбы давали Ионе свет, точно два окна.

По сказанию р. Меира – внутри рыбы повешен был самоцветный камень, который светил Ионе подобно солнцу в полдень и делал видимым для него все, что в море и в бездонных глубинах его.

 

Сказала рыба Ионе:

– Тебе, по‑видимому, неизвестно, что близок час мой, и я поглощена буду левиафаном.

– Приведи‑ка меня к нему, – сказал Иона, – я и тебя, и себя спасу.

Подплыла рыба с Ионою к левиафану. Обратился Иона к левиафану и сказал:

– Левиафан! Да будет ведомо тебе, что ради тебя явился я сюда: место, где пребываешь ты, мне осмотреть надо. Но этого мало: я тот, кому предназначено на язык тебе аркан накинуть, из моря тебя извлечь и закласть для великого пиршества праведников.

Метнулся левиафан и оказался сразу вдали от Ионы на расстоянии двух дней пути.

 

– Послушай, – сказал Иона рыбе, – вот, я спас тебя от левиафана; покажи же ты мне все, что в море и в безднах его находится.

Показала рыба ему ту Великую Реку, которая самый океан водами питает; показала те пути в Чермном море, которыми израильтяне по дну его прошли; показала то место в море, где шквалы и смерчи зарождаются; показала ему устои земли и основания ее, и ад, и бездны преисподней. И показала она ему Святилище Предвечного и «эвен‑шетиа» – камень краеугольный, заложенный в бездне под Святилищем этим, а на камне том сыны Кореевы[73] стоят и Господу славословия возносят.

И сказала рыба Ионе:

– Сейчас мы находимся как раз против Святилища Господня. Помолись – и услышана будет молитва твоя.

– Остановись же, – отвечал Иона, – на этом месте, и я помолюсь Господу.

Рыба остановилась – и воззвал Иона к Господу, говоря:

– Владыка мира! «Низвергающий и вновь Подъемлющий» – название Твое. Низвержен я, – подъемли меня! «Умерщвляющий и Воскрешающий» – имя Тебе. На пороге смерти душа моя, – воскреси меня!

Не была услышана молитва Ионы, пока не воззвал он:

– Господи! Обет, который я дал, я исполню: обещал я поднять из моря левиафана и закласть его для великого пира праведников – и это исполню я в тот день, когда придет спасение Твое.

По мановению перста Господня, рыба извергла Иону на сушу. (П. д. Ел.; Мид. Иона)