XIII. Печать глиняная

 

И сказал Аман Ахашверошу:

– Бог израильтян ненавидит разврата. Вели, государь, собрать женщин и устроить пиршество, а израильтянам прикажи явиться всем, есть, пить и поступать по желанию своему.

Ахашверош так и сделал. Поспешил Мардохей объявить израильтянам, в предостережение им:

– Дети мои! Не ходите на пиршество это, не давайте искусителю оружия против себя!

Но не послушались израильтяне слов его и пошли‑таки в дом пиршества.

По преданию от раби Измаила – на пир тот пришло восемнадцать с половиною тысяч человек, ели, пили до опьянения и до греха повального дошли. Предстал сатана перед Господом и доносить стал:

– Доколе, Владыка, не отвратишь Ты лица Своего от народа этого, который так огорчает и гневит Тебя? Да будет воля Твоя истребить племя это с лица земли!

– Что же с Торою станется? – сказал Господь.

– Духами небесными пускай довольствуется она.

Предвечный и Сам склонен был к этому:

– Для чего Мне племя это, – говорил он, – которое столько огорчений приносит Мне? «Изглажу из среды людей память о них».

И сказал Господь сатане:

– Принеси свиток, и Я напишу о гибели их.

Принес сатана свиток, – и написал Господь, и печать приложил.

В эту минуту предстала Тора, в одежды вдовьи обличенная, и подняла она плач перед Господом, и рыдали, вторя ей, Ангелы Служения, и к Господу взывали они:

– Владыка мира! Если Израиля не станет на свете, для чего мы тогда?

Услышали солнце и луна и погасили сияние свое, и скорбью исполнились небо и земля, и творения все.

Илия, – доброй памяти, – поспешил, встревоженный, к праотцам мира и к пророкам, взывая.

– Отца мира! Небо и земля, и все воинство небесное плачут в скорби и огорчении; весь мир объят трепетом, трепету роженицы подобным, – и вам ли лежать спокойно?

– А по какому это случаю? – спросили они.

– Произнесен приговор о гибели Израиля.

– Но если приговор подписан уже, – отвечали Авраам, Исаак и Иаков, – то что мы сделать можем?

Обратился Илия к Моисею:

– Увы, пастырь верный! Сколько раз вставал ты в годины бедствий народных – и отменял Господь приговор свой. Что скажешь ты ныне о беде грядущей?

– Но разве нет ни одного безупречного человека в поколении этом? – спросил Моисей.

– Есть один, имя его Мардохей.

– Иди же и скажи ему, – пусть взывает он к Господу с места своего, а мы отсюда взывать будем.

– Пастырь верный! – продолжал Илия – уже написан свиток о гибели народной и запечатан уже.

– Чем запечатан? Если глиною – моления наши услышаны будут, а если кровью, то решенного уже не изменить нам.

– Печать глиняная, – отвечал Илия.

– Тогда поспеши к Мардохею.

И поспешил Илия и поведал о том Мардохею. (Там же)

 

XIV. Палачу впору

 

«И понравилось это (совет жены и друзей) Аману, и он приготовил дерево».

 

Пошел Аман в дворцовый парк, срубил кедр и с песнями и ликованием перевез его и поставил у входа в дом свой.

– Завтра утром, – приговаривал Аман, – повешу я на нем Мардохея.

И становился Аман подле дерева, ростом своим измеряя высоту его.

И прозвучал Глас Небесный:

– Впору тебе дерево это; с первых дней творния для тебя предуготовано оно. (Там же)

 

XV. Гнев на милость

 

Приготовив дерево, пошел Аман к Мардохею и застал его в бет‑гамидраше, окруженным учениками. Посыпав головы пеплом, облаченные во вретища, дети с плачем и воплями сидели над свитками Торы. Сосчитал их Аман – детей оказалось двадцать две тысячи. Всем им надели оковы на шеи и кандалы на ноги. Приставил к ним Аман стражу и заявил:

– Завтрашний день я сначала вырежу их всех, а затем и Мардохея повешу.

Приходили матери, приносили детям поесть и попить и говорили:

– Поешьте, дети, и попейте в последний раз, – завтра всем вам умереть, не умирайте хотя от голода.

Тогда дети, положа руки на свитки, отвечали:

– Жизнью Мардохея, учителя нашего, клянемся: ни до еды, ни до питья не дотронемся мы, лучше в посте умереть нам.

И каждый из них, свернув свиток свой, отдавал его учителю, и так говорили они при этом:

– Думали мы, что ради Торы Господь продлит жизнь нашу. Ныне же, когда не заслужили мы этого, прими от нас свитки эти.

И общий плач поднялся кругом. Подобно реву доносились снаружи рыдания матерей, а плач детей извнутри вторил им. И продолжалось это до тех пор, пока не достиг плач их до небесных высот – и услышал Господь голоса их. Было это в исходе третьего часа после полуночи. В этот час сошел Господь с престола Суда и воссел на престол Милосердия; и вопросил Господь:

– Что означают голоса эти, которые слышу Я, блеянию козочек и ягнят подобные?

Встал перед Господом Моисей, учитель наш, и сказал:

– Владыка мира! То не козочек и агнцев блеяние, но голоса детей народа Твоего, которые три дня и три ночи в посте пребывают, а на завтра, как агнцы, заклания ждут.

В то же мгновение возвратилось к Господу все милосердие Его, и сломал Господь печати и разорвал Он письмена приговора небесного, и сон тревожный послал на Ахашвероша в ту ночь. (Там же)