Мак.14:42 желая лучше доблестно умереть, нежели попасться в руки беззаконников и недостойно обесчестить свое благородство

Вторая книга Маккавейская.

Толкование профессора Александра Павловича Лопухина

(10.10.1852- 22.08.1904 г.г.)

Глава 14

Димитрий – царь сирийский. Возбуждение его к войне с иудеями отставным первосвященником Алкимом. Отправление в Иудею Никанора (2Мак.14:1–14). Столкновение иудеев с врагами; мирный договор Иуды с Никанором (2Мак.14:15–25). Интриги Алкима, недовольство царя Никанором, попытки захватить Иуду (2Мак.14:26–36). Подвиг старейшины Разиса (2Мак.14:37–46).

Содержание обеих последних глав книги соответствует 1Мак.7, с некоторыми, как и прежде, отличиями, имеющими то же объяснение.

Мак.14:1 Спустя три года дошел слух до Иуды и бывших с ним, что Димитрий, сын Селевка, приплыл в пристань Трипольскую с сильным сухопутным и морским войском

«Спустя 3 года…», т. е. после XIII: 1 – похода Евпатора на Иудею. Это выражение надо понимать как евангельское «по триех днех», т. е. считая и неполные годы; отсюда – спустя три года – не 149†3, но – 149-й, 150-й и 151-й, что и приводит к показанию 4-го стиха: «в сто пятьдесят первом году…» (согласно с 1Мак VII: 1). – Триполис – финикийский приморский город севернее Сидона между Библом и Арадом, лежит при подножии самой высокой части Ливана и назван так потому, что составился из трех колоний, выселившихся сюда из трех соседних городов – Сидона, Тира и Арада (Strab. ХVI, 754).

Мак.14:2–3 и, овладев страною, умертвил Антиоха и опекуна его Лисия. Алким же некто, бывший прежде первосвященником, но добровольно осквернившийся в смутные времена, размыслив, что никаким образом нет ему спасения и нет доступа до священного жертвенника,

Об Алкиме – см. к 1Мак.7:5. – «В смутные времена…» Здесь разумеется время от удаления первосвященника Онии Иасоном при Антиохе Епифане до казни Менелая. – «Нет ему спасения…» С представлением Иудеям религиозной свободы при Антиохе Евпаторе, Алким не мог более опираться на поддержку сирийских друзей своих, не мог заслужить себе и должного уважения и признания Иудеев за свой полуязыческий образ жизни и убеждения. – «Нет ему спасения…», ούκ αυτώ σωτηρία – не «ему», или «не для него спасение», т. е. возможность занять первосвященническое служение.

Мак.14:4 в сто пятьдесят первом году пришел к царю Димитрию и принес ему золотой венец и пальму и сверх того масличные ветви, считавшиеся принадлежностями храма, – и в этот день Алким ничего не предпринял.

«И сверх того масличные ветви, считавшиеся принадлежностями храма…», προς δέ τούτοις τών νομιζομένων θαλλων του ιερού – слав.: «к сим же и цветы, иже мняхуся церковные быти…» Мысль та, что Алким, так сказать, пересолил в изъявлении своего почтения к царю. То, что употреблялось как знак благоговения в храме, он употребил в применении к простому смертному, унизив святыню. В этот приход свой к царю Алким ничего не предпринял потому, что первая торжественная аудиенция не столь была удобна для жалоб и домогательств, и надо было выждать время и склонить на свою сторону приближенных царя.

Мак.14:5–6 Улучив же время, благоприятное его безумному замыслу, когда он позван был Димитрием в собрание совета и спрошен, в каком расположении и настроении находятся Иудеи, он сказал на это: так называемые из Иудеев Асидеи, вождем которых Иуда Маккавей, поддерживают войну и воздвигают мятежи, не давая царству достигнуть благосостояния.

Об Асидеях – см. к 1Мак.2:29.

Мак.14:7 Посему я, лишенный чести предков моих, то есть священноначалия, пришел теперь сюда,

«Лишенный чести предков моих…», αφελόμενος τήν προγονικήν δόξαν – слав.: «отлучен прародительские славы…», по происхождению от рода Ааронова.

Мак.14:8–11 во-первых, искренно радея о том, что принадлежит царю, во-вторых, имея в виду своих сограждан; ибо от безрассудства названных людей немало бедствует весь род наш. Ты же, царь, узнав обо всем этом, попекись о стране и об угнетенном роде нашем, по доступному для всех человеколюбию твоему: доколе остается Иуда, не может быть спокойствия. Когда это было сказано им, прочие советники, имевшие неприязнь к Иуде, еще более возбудили Димитрия.

«Прочие советники…», οί λοιποί φίλοι, – слав. точнее: «прочии друзи». К этим друзьям причисляется, таким образом, и Алким. – «Еще более возбудили…» – πρασεπύρωσαν…, слав. «разжегоша…» – разожгли, воспламенили.

Мак.14:12–15 Он тотчас призвал Никанора, заведывавшего слонами, и, назначив его военачальником в Иудею, послал его, дав приказание, чтобы Иуду умертвить, сообщников его рассеять, Алкима же поставить первосвященником великого храма. Тогда язычники, бежавшие из Иудеи от Иуды, толпами сходились к Никанору в надежде, что несчастья и беды Иудеев сделаются их благоденствием. Иудеи же, услышав о походе Никанора и присоединении к нему язычников, посыпали головы землею и молились Тому, Который до века установил народ Свой и всегда видимо защищал удел Свой.

«До века…», άχρι αιώνος – слав.: «даже до века…» – на вечные времена.

Мак.14:16 По повелению вождя своего они поспешно поднялись оттуда и сошлись с ними при селении Дессау.

«Поднялись оттуда…», – от того места, где собрались, т. е. вероятно – от Иерусалима. Селение Дессау нигде более не упоминается.

Мак.14:17–21 Симон, брат Иуды, вступил в бой с Никанором, но вскоре, при внезапном наступлении противников, потерпел небольшое поражение. Впрочем Никанор, слышав, какую храбрость имели находившиеся с Иудою и какую отважность в битвах за отечество, побоялся решить дело кровопролитием; посему послал Посидония, Феодота и Маттафию – заключить с Иудеями мир. После долгого рассуждения о сем, и когда вождь сообщил о том народу, состоялось единодушное мнение, и они согласились на переговоры и назначили день, в который бы сойтись им вместе наедине, и когда он наступил, поставили для каждого особые седалища.

Мак.14:22–26 Иуда же поставил в удобных местах вооруженных людей в готовности, дабы от врагов внезапно не последовало какого-нибудь злодейства, – и имели они мирное совещание. Никанор пробыл в Иерусалиме несколько времени, и не сделал ничего неуместного, и отпустил собранный народ. Он постоянно имел Иуду с собою и душевно расположился к этому мужу; убедил его жениться, чтобы рождать детей. Иуда женился, успокоился и наслаждался жизнью. Алким же, видя взаимное их друг ко другу расположение и состоявшийся между ними союз, собрался с духом, пришел к Димитрию и сказал, что Никанор имеет враждебные для царства намерения, ибо назначил Иуду, злоумышленника против царства, своим преемником.

«Назначил Иуду… своим преемником…», греч.: διαδοχον ανέδειξεν… Неизвестно, привел ли Алким фактические подтверждения этого обвинения или оно следовало из того, что Никанор обращался дружественно с Иудою и не предпринимал ничего для утверждения Алкима в первосвященнической должности.

Мак.14:27–31 Царь, разгневанный и раздраженный этими клеветами злодея, писал к Никанору, выражая, что ему тяжело переносить такой договор, и приказывал тотчас же прислать Маккавея в Антиохию в оковах. Когда узнал об этом Никанор, то смутился и огорчен был тем, что должен был отвергнуть установленный союз с человеком, который не сделал ничего несправедливого. Но как нельзя было противиться царю, то он выжидал благоприятного случая исполнить это хитростью. Маккавей же, заметив, что Никанор начал обходиться с ним суровее и в обычных встречах стал грубее, и заключив, что не от доброго происходит эта суровость, и собрав немалое число из находившихся при нем, скрылся от Никанора. Когда последний узнал, что Иуда искусно предварил его хитростью, то пришел в великий и святый храм, когда священники приносили установленные жертвы, и приказывал, чтобы они выдали того мужа.

Мак.14:32–35 Когда же они с клятвою говорили, что не знают, где находится тот, кого он ищет, то он, простерши правую руку на храм, поклялся, сказав: если вы не выдадите мне Иуду связанным, то я этот храм Божий сравняю с землею, раскопаю жертвенник и воздвигну здесь славный храм Дионису. Сказав это, он удалился. Священники же, простирая руки к небу, умоляли всегдашнего Защитника народа нашего и говорили: Ты, Господи, не имея ни в чем нужды, благоволил храму сему быть местом Твоего обитания между нами.

«Ты, Господи, не имея ни в чем нужды…», греч.: Σύ Κύριε τών όλων απροσδεής ᾿υπάρχων…; слав.: «Ты, Господи всех, не требуяй ничтоже…» По мнению некоторых, των όλων здесь нужно относить не к Κύριε, а кαπροσδεής ᾿υπαρχων, как и поступает русский переводчик (ср. Иос. Арх. VIII, 3, 3; 3Мак II: 7 и д., а также 3Цар VIII: 27).

Мак.14:36–38 И ныне, Святый Господь всякой святыни, сохрани навеки неоскверненным сей недавно очищенный дом и загради уста неправедные. Никанору же указали на некоего Разиса из Иерусалимских старейшин как на друга граждан, имевшего весьма добрую славу и за свое доброжелательство прозванного отцом Иудеев. Он в предшествовавшие смутные времена стоял на стороне Иудейства и со всем усердием отдавал за Иудейство и тело и душу.

'Ην γαρέν τοίς εμπροσθεν χρόνοις τής αμιξίας κρίσιν εις ενηνεγμένος ιουδαισμού…; слав.: «бяше бо внесый в прежних времен е х несмешения суд во Иудействе…», рус. перевод является очень свободной перефразировкой данного места: «он в предшествовавшие смутные времена стоял на стороне Иудейства…» χρόνοι τής αμιξίας – времена несмешения, т. е. времена, когда Иудейство особенно подвергалось опасности смешения с язычеством и потому особенно остерегалось этого смешения. – Κρίσις ιουδαίσμού, т. е. отделение Иудейства (от языческих обычаев), решение за Иудейство. – Κρίσιν εισφερεσθαι, ввести, уяснить, доказать «отделение» (Иудейства), настоять на отделении (Иудейства от язычества).

Мак.14:39–41 Никанор, желая показать, какую он имеет ненависть против Иудеев, послал более пятисот воинов, чтобы схватить его, ибо думал, что, взяв его, причинит им несчастье. Когда же толпа хотела овладеть башнею и врывалась в ворота двора и уже приказано было принести огня, чтобы зажечь ворота, тогда он, в неизбежной опасности быть захваченным, пронзил себя мечом,

«В неизбежной опасности быть захваченными…», περικατάληπτος γενόμενος – слав. точнее: «объят отвсюду быв».

Мак.14:42 желая лучше доблестно умереть, нежели попасться в руки беззаконников и недостойно обесчестить свое благородство.

Мак.14:43–46 Но как удар оказался от поспешности неверен, а толпы уже вторгались в двери, то он, отважно вбежав на стену, мужественно бросился с нее на толпу народа. Когда же стоявшие поспешно расступились и осталось пустое пространство, то он упал в средину на чрево. Дыша еще и сгорая негодованием, несмотря на лившуюся ручьем кровь и тяжелые раны, встал и, пробежав сквозь толпу народа, остановился на одной крутой скале. Совершенно уже истекая кровью, он вырвал у себя внутренности и, взяв их обеими руками, бросил в толпу и, моля Господа жизни и духа опять дать ему жизнь и дыхание, кончил таким образом жизнь.