Униженные и отчужденные

Коллективный компрачикос

Среди компрачикосов были люди различных национальностей. Это название объединяло англичан, французов, кастильцев, немцев, итальянцев. Такое тесное содружество обычно возникает в результате общности образа мыслей, общности суеверий, занятия одним и тем же ремеслом. В этом братстве бандитов левантинцы представляли Восток, а уроженцы западного побережья Европы – Запад.

В. Гюго “Человек, который смеется”

Недавно вышедший фильм “Джокер” уже успел наделать достаточно шума. С одной стороны, он был благосклонно принят критиками и зрителями. С другой стороны, он вызвал некоторый скандал, связанный с воспоминаниями о стрельбе в кинотеатре во время показа другого фильма по вселенной DC, “Темный рыцарь: Возрождение легенды”^[1]. В общем, хваля и ругая, буржуазная общественность восприняла фильм как весьма значимое событие, как с точки зрения кино, так и социально. И в этом нет ничего удивительного. Довольно реалистичные (по крайней мере, на фоне кассовых фильмов) сцены уличного насилия, наличие социального подтекста (да не абы какого, в фильме показан самый что ни на есть бунт), известный герой (а точнее, злодей), убедительная игра актеров и умение сыграть на имеющихся в обществе настроениях сделали свое дело.

Разумеется, ждать невероятных откровений или какой-то особой революционности от буржуазного фильма - довольно оптимистично. Я и не ждал. Однако фильм оказался весьма показательным.

Гуинплен наоборот

В улыбке всегда есть некие начала примирения,
                           тогда как смех часто выражает собою отказ
 примириться.

В. Гюго “Человек, который смеется”

На протяжении всего фильма меня не покидала ассоциация с Гуинпленом из романа Гюго. Я не знаю, насколько данная ассоциация была заложена в более ранние произведения с участием Джокера, но в фильме я не мог отделаться от этой мысли до самого конца. Посудите сами: главный герой, часть группы аниматоров и развлекателей (по сути - современная вариация на тему бродячего цирка), клоун, постоянно улыбается (его лицо не изуродовано физически, однако ощущение уродства так или иначе присутствует), из социальных низов, с туманной историей рождения (в фильме даже была линия с возможным отцовством крупного капиталиста Томаса Уэйна, отца будущего Бэтмэна^[2]) и все это в подчеркнуто мрачном, практически безнадежном окружении. Только вот характер, суть Джокера другая. Если Гуинплен в духе романтической традиции описывался человеком с убеждениями и идеалами, то у Джокера этого всего не наблюдается. Если “Человек, который смеется” - это книга о величии духа, то “Джокер” - это история морального падения и обесчеловечивания. Можно сказать, что Джокер - это Гуинплен, вывернутый наизнанку.

Итак, кто же такой Джокер? Психически больной, неустроенный в жизни человек, бедный (что легко понять по его худобе), отчетливо позиционируемый как часть “низов общества”. Он инфантилен (ввиду психического расстройства), живет с матерью и в современном обществе таких, как он, часто принято именовать “неудачниками”. И при этом он же в определенный момент становится невольным зачинщиком массовых беспорядков, бунта, а в конце становится чем-то вроде иконы для бунтующих, символом. Образ довольно показательный. Это уже далеко не первый фильм, где мотивы бунтующих или зачинщиков представляются как мотивы умалишенных, невротиков и психопатов^[3].

По сути, Джокер - это карикатура (намеренная или нет) на озверевшего от отчаяния “представителя низов”. Именно карикатура, будто бы всем своим видом кричащая “Посмотрите, насколько он уродлив и жалок!”, но тут же добавляющая “Посмотрите, как он опасен!”.

Дополняет картину то, что у Джокера все получается как бы “просто”. Я понимаю, что художественные допущения есть везде и всегда, однако по данному фильму их как-то уж слишком много разбросано. Причем в стратегических местах. И если с убийством троицы в метро все и правда можно списать на условность, то вот проникновение в студию с оружием или тайное проникновение в театр, где отдыхает элита - это уже несколько перебор. То есть с одной стороны, герой показан инфантильным, с другой же - у него все на удивление легко получается.

Однако Джокер, как бы ни был он важен, является лишь частью происходящих на экране событий. Он, безусловно, харизматичен, ярок и хорошо концентрирует общее настроение, однако для полноты картины стоит рассмотреть его в контексте того самого бунта, который показан в фильме. Тем более, что именно Джокер является тем самым мостиком между уличными беспорядками, показанными в фильме, и зрителем. Именно через него нам обрисовывают мотивы и общее содержание бунта. И именно он является этаким олицетворением означенного бунта.

Отверженные и Злые

Да, – задумчиво прошептал Гуинплен, – рай богатых создан из ада бедных.

В. Гюго “Человек, который смеется”

В изображении бунта бросаются в глаза все те же штрихи, которые были в портрете самого Джокера. Безумная толпа, доведенная до неистовства, без очевидной цели громит, крушит, бьет и убивает. Невнятные лозунги, вроде “убивай богатых”, полное отсутствие хоть какой-то последовательности. Тот самый “бессмысленный и беспощадный”, который так любят поминать некоторые наши соотечественники.

А между тем… что же именно нам показывают и чего нам не показывают?

Показывают нам на удивление мало. С одной стороны, изначальные причины общественного недовольства понятны - мусор и загрязнение города, следующее за этим осознание виновных и результирующие лозунги, вроде уже озвученного “убивай богатых”. С другой стороны… на этом все. Про сам бунт в общих словах нем более ничего не известно, кроме деталей, которые обрисовывают через судьбу самого Джокера.

И эти детали вызывают вопросы. Например, работа Джокера и его увольнение. Тот, кто его уволил, вовсе не выглядел особенно богатым. У него не было ни дорогого кабинета, ни собственного небоскреба. Однако сцена увольнения довольно отчетливо показана как важная в судьбе Джокера, причем важная именно тем, что произошедшее с ним будет восприниматься как несправедливость. Посудите сами - сначала на него нападают хулиганы, ломают его плакат и избивают его, а потом его же штрафует босс, за этот же плакат. Сначала один из его коллег дает ему пистолет “для самозащиты”, а потом из-за этого пистолета Джокера гонят с работы. И все, после этого никакого внимания на произошедшее не обращается. Вроде как “вот ведь не повезло парню” и все. А между тем, данная сцена весьма неплохо иллюстрирует, что проблема не в абстрактных богатых и абстрактных бедных.

Далее можно рассмотреть скандал с тремя убитыми “богатыми мальчиками” с Уолл-стрит. Я не буду придираться к правдоподобию самой ситуации^[4], рассмотрю лишь суть произошедшего. Итак, Джокер видит отвратительное поведение означенных “мальчиков”, в какой-то момент на него нападают, он убивает всех троих нападавших. Произошедшее попадает в прессу и лишь раззадоривает толпу. Опять-таки, реализация классового конфликта налицо. Однако суть его по фильму совершенно непонятна и снова сводится к “они плохие, потому что они одеты в пиджаки” или “они плохие, потому что хулиганы”.

Что же происходит далее? Как на примере Джокера нам показывают эволюцию отношения к происходящему? Джокер убивает свою мать, считая ее виновной во всем произошедшем с ним. И, возможно, в чем-то можно было бы согласиться, если бы не одно но. Она - психически больна. Она не ведет себя адекватно. В ее медицинской карте написано, что она опасна для себя и ребенка (т.е. Джокера) и при этом… что, собственно, при этом? Что и как было сделано? Джокер, очевидно, не был изолирован от матери-психопатки, и рос под ее влиянием. Или ожидается, что психопатичная мать должна была сама осознать свою невменяемость и… видимо задушиться подушкой собственноручно? Т.е. все, что сделал Джокер, вроде бы на словах осознавая суть происходящего - это нашел крайнего и убил его. И это при том, что за некоторое время до этого он буквально был отделен решеткой забора от “другого мира” и видел отношение к себе представителей этого мира. Он во время массовых беспорядков пробрался в здание, где собралась (судя по виду) местная элита^[5] и там натурально получил по лицу от того, кого искренне считал своим отцом.

В результате, вольно или невольно, но данный образ сполна отражает именно позицию представления правящего класса, их отношение, их страхи. Безумный нищий, убивающий потому что он психопат и не менее безумная толпа, которая ему рукоплещет. Ни о какой осознанности, организации или сознательности речи даже не идет. Конечно, ожидать от буржуазного кинематографа в период реакции достоверного изображения образа революционера не приходится. Однако, в отличие от других фильмов^[6], где автор явно сочувствует герою и героям, здесь автор смотрит все же напрямую из-за той самой решетки “другого мира” и с характерным для обитателей этого “другого мира” (то есть буржуазии и обслуживающих их интересы рабочей аристократии, в частности, интеллектуалов) отношением. По сути, создатель фильма, снимая про Джокера, сам находится скорее на положении персонажа де Ниро. Что довольно ясно ощущается.

Однако кое-что фильм, безусловно, показывает верно. В нем весьма отчетливо улавливается важная мысль: окружающее общество калечит и уродует людей. И даже несмотря на то, что само отношение к этим изуродованным и искалеченным - это отношение к представителям другого (враждебного) класса, феномен не становится менее очевидным в фильме. Моральный и физический калека Джокер, как зеркало и олицетворение процессов, происходящих в обществе в целом, действительно хорошо иллюстрирует феномен отчуждения в обществе. На этом феномене и его изображении в фильме я хочу остановиться подробнее.

Униженные и отчужденные

Унижение человека ведет к лишению его человеческого облика.

В. Гюго “Человек, который смеется”

В “Экономических рукописях” Маркс выделял 4 вида отчуждения: отчуждение от процесса труда, отчуждение от результатов труда, отчуждение от человека и отчуждение от человеческого в себе. Довольно легко увидеть, что первые два вида отчуждения следуют напрямую из производительных сил (способа организации труда, как их части) и производственных отношений (например, отношения частной собственности, позволяющего присваивать труд работника), то есть относятся к экономическому базису. Вторые два, в свою очередь, относятся к надстройке.

Для иллюстрации мысли приведу цитату самого Маркса[2]:

В чем же заключается отчуждение труда?

Во-первых, в том, что труд является для рабочего чем-то внешним, не принадлежащим к его сущности; в том, что он в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы. Поэтому рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя. У себя он тогда, когда он не работает; а когда он работает, он уже не у себя. В силу этого труд его не добровольный, а вынужденный; это — принудительный труд. Это не удовлетворение потребности в труде, а только средство для удовлетворения всяких других потребностей, но не потребности в труде. Отчужденность труда ясно сказывается в том, что, как только прекращается физическое или иное принуждение к труду, от труда бегут, как от чумы. Внешний труд, труд, в процессе которого человек себя отчуждает, есть принесение себя в жертву, самоистязание. И, наконец, внешний характер труда проявляется для рабочего в том, что этот труд принадлежит не ему, а другому, и сам он в процессе труда принадлежит не себе, а другому. Подобно тому как в религии самодеятельность человеческой фантазии, человеческого мозга и человеческого сердца воздействует на индивидуума независимо от него самого, то есть в качестве какой-то чужой деятельности, божественной или дьявольской, так и деятельность рабочего не есть его самодеятельность. Она принадлежит другому, она есть утрата рабочим самого себя.

В результате получается такое положение, что человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций — при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя и т. д., — а в своих человеческих функциях он чувствует себя только лишь животным. То, что присуще животному, становится уделом человека, а человеческое превращается в то, что присуще животному.

Правда, еда, питье, половой акт и т. д. тоже суть подлинно человеческие функции. Но в абстракции, отрывающей их от круга прочей человеческой деятельности и превращающей их в последние и единственные конечные цели, они носят животный характер.

Уже в XX веке две последние формы отчуждения рассматривались довольно пристально (чего не скажешь о двух первых) самыми разными левыми исследователями и сама категория, пусть часто и в урезанном и искаженном виде, даже “перекочевала” к современным западным либералам и лево-либералам. В этом смысле увидеть изображение отчуждения в капиталистическом обществе не удивительно даже в рамках буржуазного кино. Однако отдадим фильму должное, “Джокер” делает это умело и последовательно.

Джокер отчужден от своего труда и от результатов своего труда. Он не получает никакого удовольствия от того, чем он занимается, и хочет стать стендап-комиком. Собственная же его работа не только низкооплачиваемая, но и не вызывает у самого героя ничего, кроме очередных приступов его болезни и ярости. И все его попытки мысленно примириться и найти хоть какое-то удовлетворение в своем занятии кончаются провалом и лишь усилением имеющихся у него психозов. Если добавить к этому его худобу и условия, в которых он живет, то можно сказать, что работая на ненавистной работе и делая ненавистное дело, все, чего он добивается - это жалкое существование и вне своей работы.

Джокер отчужден от других людей и от человеческого в себе. Из кадра в кадр мы отчетливо видим, что он в принципе не формирует никаких связей даже со своими коллегами по “труппе”, не говоря уже о ком-то еще. Все его связи - его мать и вымышленный образ девушки по соседству. При этом он вынужден постоянно калечить себя морально, отчего все дальше и дальше отдаляется от самого себя. Нельзя не заметить горькую иронию в том, что для освобождения Джокер вынужден стать окончательно и полностью отчужденным. Только тогда, когда ему уже нечего терять, он становится по-своему счастливым.

Но почему это происходит с Джокером? Потому что он “неудачник”? Потому что он не принимает верных решений? Нет, и это можно увидеть, даже несмотря на то, что фильм то и дело уводит зрителя куда-то в сторону от осознания общественных противоречий, делая акцент то на матери-психопатке, то на абстрактных “богатых”, то на психозе самого Джокера. А ведь просто фактом “богатства” (даже в сочетании с матерью) объяснить суть происходящего с Джокером как-то не выходит. Как уже говорилось, начальник Джокера не выглядит миллионером. Однако это он принимает решение о штрафе и об увольнении, он распоряжается трудом (тяжелым и дешевым) своих работников для извлечения прибыли. И если говорить про конкретно труппу аниматоров, то именно он материально заинтересован в том, чтобы все так и оставалось, ведь начав платить больше или улучшив условия, он будет терять деньги. И делает он это не потому, что богат, и не потому, что лично он - злодей. Он делает это исходя из базовой логики системы, в которой он находится, и из своего положения в этой системе. Упуская этот факт из виду и сводя все к простым категориям “богатый/бедный”, легко можно прийти к выводу, что Джокер стал тем, кто есть из простой зависти. Но ведь это не так. Тем более, как я уже говорил, Джокер - это еще и олицетворение показанных в фильме социальных процессов, протеста и бунта “низов”. Все остальные тоже решили бунтовать из зависти?

Подытоживая, можно сказать, что вольно или невольно, но фильм “Джокер” все же смог передать важную мысль (пусть и с оговорками): Джокер - это не просто отдельный психопат. Джокер - это продукт тех общества и времени, в которых он находился, продукт системы и отношений, продукт отчуждения капиталистического общества, хотя и показанный с точки зрения “из-за забора”.

В начале статьи я упоминал, что фильм постоянно вызывал у меня ассоциации с “Человеком, который смеется”. В произведении Гюго Гуинплена изуродовали в детстве. Его изуродовала банда компрачикосов, похитителей детей. Джокера тоже уродовали с самого детства, только в фильме нет никакой банды. Вместо образа конкретной банды, конкретной группы людей, в роли компрачикосов здесь выступает само общество. Капиталистическое общество эксплуатации и отчуждения. Огромный, мощный и всеобъемлющий коллективный компрачикос.

Заключение

Мы восхищаемся тем, что нам близко. Это – закон.

В. Гюго “Человек, который смеется”

Как и большинство произведений культуры, которые говорят о массовых волнениях, фильм не выходит дальше примитивных представлений об этих самых волнениях. Но, как я уже говорил, ожидать увидеть в буржуазном кино сознательных, организованных и теоретически подкованных революционеров довольно странно. И если бы отсутствие в фильме сознательности и организованности было единственной проблемой, можно было бы смело говорить об относительной “левизне” или чем-то подобном. Конечно, найдется достаточно людей, которым фильм понравится и, возможно, они даже сочтут его достоверно передающим происходящее или даже “левым”. Конечно, найдется достаточно людей, которые, подобно консерваторам в США (или у нас), начнут говорить, что фильм опасен и что-нибудь разжигает. Ведь даже самые незначительные намеки на классовую борьбу будут казаться им чем-то ужасным. Однако это ничего не меняет.

Мы все живем при капитализме. И никто из нас не свободен от общества, в котором живет. И та его часть, которой повезло меньше, отчуждена - от труда, его результатов, себя и других людей. Кто-то больше, кто-то меньше. И все мы при этом живем в информационном пространстве, которое формируется правящим классом. Не потому, что правящий класс намеренно “зомбирует” население (это может быть правдой или неправдой в каждом конкретном случае), а потому что у правящего класса есть возможность транслировать свои воззрения (которые правящий класс вполне искренне может считать единственно верными) на всех. Данный фильм, несмотря на все отдельные моменты, не исключение. Даже показывая отчуждение, он все еще смотрит на отчужденных свысока, со стороны. Не так выраженно, как в некоторых случаях, не так явно, не так откровенно, но все же. Он показывает отчуждение, но показывает и ужас перед отчужденными, решившими изменить свою судьбу. Я подчеркну, не перед отчуждением, а перед отчужденными. Хочу я того или нет, но это не позиция сочувствующего, даже не ограниченно сочувствующего. Это позиция с другой стороны баррикад.

Позиция классового врага.

Материалы

1. https://www.filmpro.ru/materials/70414
2. Маркс. К., “Экономическо-философские рукописи 1844 года”

^[1] “24-летний Джеймс Холмс устроил бойню на одном из показов блокбастера «Тёмный рыцарь: Возрождение легенды» в кинотеатре Cinemark Aurora в городке Аврора, штат Колорадо – были убиты 12 человек, а ещё 59 получили ранения.”[1]

^[2] Стоит напомнить, что Гуинплен оказался потомком дворянского рода.

^[3] В целом, этим в той или иной мере грешат практически все буржуазные фильмы о бунтовщиках и революционерах. Например “Комплекс Баадер-Майнхоф” или “Бойцовский клуб”.

^[4] Трое “богатых мальчиков” внезапно одних, в ночном метро в не лучшей части города - все же несколько не то, чего ты ожидаешь увидеть в реальности. Тем более, в ситуации, когда у них оружия нет, а у бедняка-клоуна - есть. Впрочем, это я легко спишу на художественное допущение.

^[5] Реалистичность данного эпизода тоже вызывает сомнение. В городе беспорядки и протесты, стоят кордоны полиции. Не думать о возможных последствиях проникновения они не могли. Джокер же попадает внутрь невероятно легко и без особых сложностей.

^[6] Тот же “Бойцовский клуб”, например. Несмотря на осуждение определенных тенденций, режиссер принципиально скорее на стороне участников проекта “Разгром”, нежели против.