Удивление, эпатаж, шок

Основные категории эстетики.

Трагическое. Комическое. Ирония. Удивление, эпатаж, шок

Трагическое

Трагическое как эстетическая категория характеризует губительные и невыносимые стороны жизни, неразрешимые противоречия действительности. Столкновение между человеком и миром, личностью и обществом, героеми роком выражается в борьбе сильных страстей и великих характеров. Трагическое представляет собой форму драматического сознания и переживания человеком конфликта с силами, угрожающими его существованию и способными привести к гибели важные духовные ценности. Трагическое предполагает не пассивное страдание человека под бременем враждебных ему сил, а свободную активную его деятельность, восстающего против судьбы и борющуюся с ней. В трагические периоды человек вступает в переломные, наиболее напряженные моменты своего существования.

Субъект трагического действия предполагает героическую личность, стремящуюся к достижению возвышенных целей, поэтому категория трагического тесно связана с категорией возвышенного. От трагического не отделима категория катарсиса, которая связана не только с драматическим искусством, но имеет гораздо более широкое значение, характеризуя искусство вообще.

Первым осознанием трагического были мифы об «умирающих богах» (Осирис, Адонис, Митра, Дионис). На основе культа Диониса в ходе постепенной его секуляризации сформировалось искусство трагедии. Философское осмысление трагического складывалось параллельно со становлением трагического в искусстве, в ходе размышлений над тягостными и мрачными сторонами человеческой жизни и истории.

Первые концепции трагического в искусстве сформировались еще в античности. В «Поэтике» Аристотель дал определение трагедии, которое на многие века стало не только фундаментальным определением жанра, но и основой определения самой категории трагического. Трагедия, писал Аристотель, есть подражание действию важному и законченному посредством не рассказа, а действия, а причем действия, очищающего путем сострадания и страха от плохих аффектов. Аристотель выделял в трагическом следующие моменты: деятельность, характеризующаяся внезапным поворотом к худшему (перипетия), узнавание, переживание крайнего несчастья и страдания (пафос) и очищение (катарсис). Трагедия подражает важному и значительному действию и посредством сострадания и страха очищает от дурных страстей.

Средневековье не создало оригинальной концепции трагического, сосредоточившись на проблеме греховности человеческих чувств, очищение которых считалось возможным только через религиозную аскезу.

В эпоху Возрождения вновь была открыта «Поэтика» Аристотеля, написано множество комментариев на нее и подражаний Аристотелю.

Интерес к трагическому особенно усилился в эстетике Просвещения, когда была сформулирована идея трагического конфликта как столкновения долга и чувства. Лессинг называл трагическое «школой нравственности». В итоге пафос трагического снизился с уровня трансцендентного понимания (в античности источником трагического являлся рок, судьба) до моральной коллизии.

Более глубокое, метафизическое значение трагическому придали Гегель, Шеллинг, Шопенгауэр, Ницше.

Согласно Гегелю, искусство посредством трагического отражает особый момент в истории, конфликт, вобравший в себя всю остроту противоречий конкретного «состояния мира». Это состояние называется Гегелем «героическим», поскольку нравственность еще не приняла форму установленных государственных законов.

У Шиллера основой трагического выступал конфликт между нравственной и чувственной природой человека. В известной статье «О трагическом искусстве» он писал, что в основе трагических эмоций лежат три условия. Во-первых, предмет нашего сострадания должен быть родственен нам в полном смысле этого слова, а действие, которое должно вызвать сострадание, должно быть нравственным, т.е. свободным. Во-вторых, страдание, его источники и его степень должны быть показаны зрителю в виде ряда связанных между собой событий. В-третьих, страдание должно быть чувственно воспроизведено, не описано в повествовании, а непосредственно представлено в форме действия. Для Шиллера трагическое — это противоречие между идеалом и действительностью, морально-разумной природой человека и его чувственностью.

Постепенно в понимании сущности трагического усилились моменты субъективизма и пессимизма. В русской эстетике трагическое одно время понималось как неосуществимость «обожествления («обожения») человека» (Гоголь, Достоевский). Трагизм существования человека представлялся обусловленным противоречием между общественным идеалом и насилием, между счастьем и свободой (легенда о Великом Инквизиторе Достоевского).

Комическое

Категория комического характеризует смешные, ничтожные, нелепые или безобразные стороны действительности и душевной жизни. Существуют десятки определений комического. Они исходят либо из противопоставления его трагическому, возвышенному, серьезному, совершенному, трогательному, нормальному, либо из объекта комического или состояния субъекта (переживания, эмоции — от гомерического хохота до легкой улыбки). Выделяются также особые виды комического (остроумие, юмор, ирония, гротеск, насмешка), анализируются жанры комического в искусстве (комедия, сатира, бурлеск, шутка, эпиграмма, фарс, пародия, карикатура) и приемы искусства, дающие комический эффект (преувеличение, преуменьшение, игра слов, двойной смысл, смешные жесты, ситуации, положения).

К классическим типам комического относятся юмор, остроумие, ирония. Юмор как бы исключает серьезное, выражаясь в незлобивом смехе, доброжелательной улыбке. Для юмора характерно не отрицание мира в его испорченности, а снисходительность. Остроумие, предполагая высокое развитие интеллекта и личности, стремится обнаружить неочевидные связи, скрытые соотношения, нарушить схемы и стереотипы мышления. Согласно Вольтеру, это искусство либо соединить два далеко отстоящих понятия, либо, напротив, разделить понятия, кажущиеся слитными, противопоставить их друг другу; подчас это умение высказать свою мысль лишь наполовину, позволив о ней догадаться. Остроумие связано с мгновенным переворачиванием смысла, которое доставляет удовольствие или самой игрой со смыслом, или самой формой неожиданного смыслового перепада. Ирония же состоит не в открытом переворачивании смысла, а в сохранении двойственности, когда явный смысл противоположен скрытому, но все же доступен воспринимающему.

Гротеск — еще одна форма комического. Согласно К. Юнгу, гротеск — это сознание границ, распад предметных форм в искусстве, что характерно особенно для XX в

Осмысление категории комического начинается с Платона и Аристотеля. В диалогах Платона содержатся рассуждения об эмоциональном воздействии комедии, о смехе, шутках и иронии. В «Филебе» Платон определял комическое как душевное состояние, являющееся смесью печали и удовольствия. В диалоге «Пир» Сократ проводит идею связи трагического и комического. Аристотель говорил о комедии как о «насмешливых песнях, которые изображают действия людей негодных». Аристотель связал комическое со смешным, когда написал, что Гомер первым показал основную форму комедии, придав драматическую форму не насмешке, но смешному. Платон и Аристотель определяли комическое и смешное через безобразное. Платон считал комическое недостойным свободных граждан идеального государства, противопоставляя смешное серьезному.

Смешное есть конкретный случай комического, а комическое — как бы формула смешного. Эстетическое понимание комедии и комического дано Аристотелем

Средние века изгнали комическое и комедию из официального искусства. Возрождение снова обратилось к комедии как жанру, ее развитие поддерживало интерес к теории комического.

В XVII в. теория комедии постепенно выделяется из теории драмы

Необходимо отметить, что комическое социально по своей природе. Без учета этого обстоятельства никакая эстетическая теория комического невозможна. В каждом обществе и в каждой культуре имеются свои образцы «правильного», «должного», «серьезного», «общепринятого» и т.п. Без таких образцов не обходится ни одна сфера человеческой жизни. Образцы «правильного» различаются в зависимости от социальной и культурной среды, в разные времена и у разных народов они являются разными. Комическое — это резкий, неожиданный разрыв с образцами «должного» с точки зрения культуры поведения, неожиданный отказ от какого-то кажущегося общепринятым образца и замещение его как раз противоположным образцом.

Ирония

Ирония (от греч. eironeia - притворство) в большей мере вписывается в смысловое поле комического, хотя тоже полностью не совпадает с ним, а в ХХ в. столь существенно расширила свое действие за пределы комического, что вышла на уровень самостоятельной и значимой категории. В эстетику ирония пришла из античной риторики, где занимала место среди главных фигур красноречия, и реализовалась в основном в словесных искусствах и вообще в вербальных текстах, хотя в ХХ в. духом иронии пронизана практически вся духовная культура, особенно постмодернистской ориентации. У Аристофана, как и у многих других античных авторов, ирон - это просто обманщик. В риторской же традиции иронией обозначают фигуру речи, в которой буквальный смысл противоположен скрытому, внутреннему, т.е. когда похвала построена таким образом, что за ней ощущаются порицание и тонкая насмешка и наоборот: за внешним порицанием, уничижением видится похвала и утверждение истинной ценности. С этим пониманием иронии перекликается, но не идентична ей знаменитая Сократова ирония, к которой восходит вся традиция самоуничижительной иронии. Метод Сократова диалогического выявления истины, как известно, заключался в том, что, прикинувшись незнающим какую-то истину, он рядом глубоко продуманных логических вопросов подводит собеседника, действительно не знающего этой истины, как бы к самостоятельному ее отысканию. Своим благожелательно-лукавым самоуничижением Сократ как бы заманивает собеседника в логический лабиринт, из которого тот вынужден найти единственный выход, в чем ему активно, но незаметно наводящими вопросами помогает сам Сократ

Однако Сократова ирония в своей сущности не имеет прямого отношения к эстетике. Эстетическая же ирония развивает риторскую традицию называть вещи противоположными их сущности именами, но так, чтобы самим построением фразы (умеренной гиперболизацией, метафорой и т.п. вибрациями смысла) или просто интонацией речи намекнуть субъекту восприятия на противоположную суть предмета речи или изображения, на скрытую легкую насмешку, чаще всего. Понятно, что ирония предполагает достаточно высокий интеллектуально-эстетический уровень того, к кому она обращена, и в общем случае знание предмета, о котором идет речь. В этом ключе выдержаны многие иронические произведения, например, восходящая к античной традиции «Похвала глупости» Эразма Роттердамского, сатиры Дж. Свифта и т.п.

Цель романтической иронии — утверждение субъективной свободы, игра веером возможностей без выбора какой-либо одной из них, ибо такой выбор уничтожает другие возможности бытия

Удивление, эпатаж, шок

Необходимо отметить, что пока что некоторые важные категории, выдвинутые на первый план современным искусством, не исследованы современной эстетикой сколько-нибудь детально. Они лишь упоминаются в связи с другими, можно сказать традиционными, категориями, и констатируется, что они давно уже присутствуют в категориальном аппарате искусства.

Нет единого понятия искусства, которое охватывало бы все времена и цивилизации. Искусство изменяется со временем, первоначально представая в каждую новую эпоху во многом непривычным и непонятным. Нет единого, заданного раз и навсегда категориального аппарата искусства, тех неизменных очков, через которые оно всегда смотрело бы на мир. Система категорий искусства изменяется вместе с самими искусством. Нет поэтому ничего удивительного в том, что в современном искусстве постепенно вышли на первый план категории, если и известные искусству прошлого, то не игравшие в нем сколько-нибудь существенной роли.

Эпатирующе-шокирующее. Особое внимание нужно было бы обратить на понятия «интересное», «занимательное», «выразительное», «убедительное», «развлекающее», «игровое» и такие связанные с ними понятия такие, как «абсурдное», «эклектичное», «лабиринтное» и т.п. Все эти понятия можно было бы попытаться объединить в рамках единой категории удивляющего, шокирующее- эпатирующего, или просто эпатирующего, противопоставляемой категории прекрасного и широко используемой в современном искусстве.

Прекрасное предполагает созерцательность, успокоение, некое ощущение завершенности и полноты бытия. Эпатирующее, напротив, связано с занимательностью, удивлением, возбуждением. Оно в конечном счете стимулирует не пассивное созерцание, а активную деятельность и определенное поведение.

Выдвижение на первый план эпатирующего аспекта искусства связано в первую очередь с изменением современной аудитории искусства, с вниманием к нему широких масс, тянущихся не только к созерцательному прекрасному, но и к удивляющему, возбуждающему, занимательному, выразительному и даже к откровенно шокирующему и эпатирующему. Еще одним фактором, способствовавшим смещению интереса от прекрасного к эпатажному, явилось возникновение подлинно массовых видов искусства, и прежде всего кино, а также обеспечиваемая современной техникой возможность широкого репродуцирования всех — даже длящихся порой всего минуту и не допускающих повторения — явлений, связанных с искусством.

Кино как инструмент выработки рассеянного восприятия. Развлекательное, расслабляющее искусство незаметно проверяет, какова способность решения новых задач восприятия. Живописное полотно приглашает зрителя к созерцанию, зритель может предаться сменяющим друг друга ассоциациям. Перед кинокадром это невозможно: едва охватишь его взглядом, как он уже изменился. Зритель уже не может думать, о чем хочет, место его мыслей занимают движущиеся образы. Цепь ассоциаций зрителя тут же прерывается изменением образов. На этом основывается шоковое действие кино, которое, как и всякое шоковое воздействие, требует для преодоления еще более высокой степени присутствия духа. В силу своей технической структуры кино высвободило физическое шоковое воздействие, которое современные живопись и поэзия еще прячут в моральные обертки.

Кино представляет собой прямой инструмент тренировки рассеянного восприятия, становящегося все более заметным во всех областях искусства и являющегося симптомом глубокого преобразования восприятия. Своим шоковым воздействием кино отвечает форме рассеянного восприятия. Кино вытесняет культовое значение произведения искусства не только тем, что помещает публику в оценивающую позицию, но и тем, что эта оценивающая позиция в кино не требует сосредоточения и внимания. Публика оказывается экзаменатором, но рассеянным.

Практические занятия:

Выявление основных категорий эстетики в различных произведениях искусства

Анализ литературного произведения