Психологическое направление в языкознании

Лекция вторая (конспект)

 

План.

1) Что такое психологизм в языкознании.

2) Характерные черты психологических направлений в языкознании.

3) Зарождение психологизма в языкознании (Гумбольдт, Штейнталь).

4) Лингвистический психологизм в трактовке А.А. Потебни.

5) Дальнейшее развития психологизма в языкознании (Пауль, Бодуэн де Куртенэ и др.).

6) Новый этап – возвращение к психологизму во второй половине ХХ века.

 

Существует расхожее мнение, согласно которому психолингвистика родилась в одночасье, вооружённая “до зубов” всем, что необходимо науке, включая собственную методологическую базу и собственные методы исследования. Однако это не так, точнее, не совсем так.

Попыткам объяснить “взаимосуществование” языка и мышления чрезвычайно много лет. Этому вопросу посвящались философские трактаты и обсуждались отдельные высказывания и авторитетные мнения. Поэтому нет ничего удивительного в том, что уже на заре возникновения психологической науки оформилось желание применить её к объяснению языковых явлений. Так зародился и начал развиваться психологизм в языкознании.

 

Психологизм в языкознании – этосовокупность познавательных установок, идей и методов лингвистического исследования, совокупность течений, школ и отдельных концепций, предполагающих необходимость или, как минимум, важность и целесообразность обращения к человеческой психике (и, соответственно, к результатам изучающей ее дисциплины – психологии) для описания языка и объяснения его функционирования.

По мнению большинства историков языкознания, говорить о каком-либо особом психологическом направлении в истории лингвистики вряд ли возможно. Однако психологизм был свойствен многим лингвистическим школам, часто значительно различавшимся в других отношениях. Можно считать, что развитие науки о языке во второй половине XIX – начале XX вв. шло под знаком психологизма, который разделялся большинством ученых.

Однако в первой четверти ХХ в. господствующей научной парадигмой стал структурализм, что привело к достаточно радикальному отказу от психологизма. Но в настоящее время психологизм вновь получил широкое распространение, находя отражение как в особой дисциплине – психолингвистике, так и в ряде современных семантических и типологических концепций, хотя, разумеется, современные представления об отношении лингвистики и психологии по сравнению с XIX в. существенно изменились и стали более утонченными.

Итак, в течение длительного времени в науке существовал ряд психологических направлений, школ и концепций, объединенных характерными чертами. Принято считать, что таких черт три:

1) общая оппозиция логическим и формальным школам в языкознании;

2) ориентация на психологию как методологическую базу;

3) стремление исследовать язык в его реальном функционировании и употреблении.

 

Становление психологизма было связано с интенсивным развитием во второй половине XIX в. психологии, превратившейся в это время из чисто умозрительной науки в экспериментальную, а среди психологов некоторые видные учёные того времени, в частности В.Вундт, живо интересовались вопросами языка.

Неосознанный психологизм был присущ науке о языке с самого ее возникновения, поскольку она всегда в той или иной мере основывалась на интуиции носителей языка, тесно связанной с психолингвистическим механизмом человека. Однако собственно психологические концепции в языкознании складываются лишь в середине 19 в., приходя на смену, с одной стороны, теоретическим построениям, основанным на представлениях о «духе языка» и «духе народа», которые не могли быть строго определены и описаны, а с другой стороны – довольно примитивной форме естественнонаучного подхода, прямо уподоблявшей язык живому организму.

Психологическе направление возникло в недрах сравнительно-исторического языкознания в 50-х гг. XIX в. под влиянием философии языка В. фон Гумбольдта. Его понимание языковых явлений было реакцией на господствовавшие логическое воззрения на сущность языка. Он развил учение о языке как непрерывном творческом процессе и о «внутренней форме языка» как выражения индивидуального миросозерцания народа. Основной его труд, «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества», был опубликован, к сожалению, посмертно. В нем подробно изложена суть его изысканий. Он подчеркивал единство духа народа и его языка. Ведь язык отражает творческое начало каждого языка, отражает душу всего народа.

Основателем психологического направления и одним из первых теоретиков психологизма в языкознании стал ученик Гумбольдта Хейман (Гайман) Штейнталь. Во многом основывавшийся на идеях В. фон Гумбольдта, он, однако, вместо «человеческой духовной силы» выдвигал на первый план коллективную психологию, понимая язык как «выражение осознанных внутренних, психических и духовных движений, состояний и отношений посредством артикулированных звуков», а языкознание – как «психологию народов». Штейнталь, как и другие представители психологии того времени, спорил с уже архаичными для середины 19 в. идеями логицистов, восходившими к «Грамматике Пор-Рояля», подчеркивая, что категории логики являются общими для всех людей, тогда как психология способна вскрывать особенности коллективного «духа народа», определяющего специфику языка. Штейнталь утверждал, что язык есть мышление, но в отличие от предметного мышления, основанного на представлениях, языковое мышление опирается на так называемую «внутреннюю форму языка» (понятие, введенное В. фон Гумбольдтом), определенным образом организующую человеческие представления и специфичную для каждого народа и языка. Анализ языка при этом рассматривался как способ получения данных о психологии того или иного народа и об особенностях его культуры. Эти идеи Штейнталь связывал с господствовавшими на протяжении большей части 19 в. (и не только в лингвистике) идеями стадиальности: на ранних этапах развития языков их внутренняя форма совершенствовалась и усложнялась, достигнув наибольшего богатства в санскрите и древнегреческом, а в современных языках происходит ее регресс, отражаемый и в упрощении внешней, морфологической формы.

Взгляды Штейнталя получили развитие в современной ему русской науке. В России крупнейшим представителем психологизма в языкознании был А. А. Потебня (1835-1891), профессор Харьковского университета, член-корреспондент АН России, лауреат многих наград за филологические труды, признанный за рубежами отечественный авторитет. Он предложил свою концепцию лингвистического психологизма. В его работах много места отводилось вопросу об ассоциативных связях между звучанием и значением слова и др. Сохранял он и понимание языка как «психологии народа». Однако у Потебни уже заметен отказ от стадиальных схем, а также приспособление многих понятий гумбольдтовской традиции к анализу конкретного языкового материала. Например, глобальное понятие внутренней формы языка превратилось в более узкое и конкретное понятие внутренней формы слова, т.е. его ближайшего этимологического значения. Язык, по его мнению, появился как результат духовной деятельности человека, как воплощение духовной жизни в языке и далее существует как непрерывная деятельность по совершенствованию форм, обновлению, развитию, как непрерывное словесное творчество. Поэтому основной интерес филолога должен быть сосредоточен не на застывших готовых языковых конструкциях, а на функционировании языка.

Изолированное слово мертво, оно не обнаруживает всех своих качеств. Только в речи оно приобретает свой истинный (только один) смысл, соответствующий данному акту мысли. Т.о., каждый акт речи индивидуален и неповторим, как индивидуальна и неповторима психическая деятельность человека. Содержание речи субъективно, понимание тоже, т.к. мысли говорящего и слушающего различны. Потебня, т.о., разделяет точку зрения Гумбольдта о том, что «всякое понимание есть непонимание». При этом Потебня развивает мысль Гумбольдта, у которого эта фраза означает отклонение от мысли говорящего. Потебня считает, что это не отклонение, а понимание по-своему, привнесение слушающим в высказываемую мысль своего опыта, восприятия мира, психологических особенностей, творчества и т.д. Услышанное для слушающего – не способ передачи мысли от одного человека к другому, а повод для появления своих мыслей. «Говорить значит не передавать свою мысль другому, а только возбуждать в другом его собственные мысли». Психологизм ощущается в трактовке Потебни проблемы языка и мышления. В отличие от Гумбольдта, Потебня разводит эти понятия. Это разные вещи в онтологическом плане (по происхождению). Язык возникает на базе достаточно развитого мышления, явлением духовной жизни, предшествующим языку. На определённом этапе они неизбежно и объективно получают воплощение в языковой форме; возникнув, язык оказывает влияние на духовную деятельность. Язык и мышление различны и по своему функционированию. «Область языка далеко не совпадает с областью мысли», например, в творческой деятельности большое место занимает бессловесное общение. Вместе с тем только в слове мысль получает свое место в системе человеческих знаний. «Бессловесное» мышление базируется на мышлении, ассоциируемом со словом.]

В лингвистической теории Потебни центральное место занимает учение о внутренней форме слова. По мнению Потебни, внутренняя форма слова является тем механизмом, при помощи которого происходит соединение языкового значения и языковой формы. Под внутренней формой Потебня понимает первоначальное, этимологическое значение слова, воплощение в слове нашего представления об объекте, обозначенном в этом слове. Поскольку языкознание – непрерывная деятельность, то на это первоначальное значение, внутреннюю форму слова, накладываются новые смыслы. Слово получает дальнейшее значение. Этимолог. значение забывается, хотя и остается в слове. На слово наслаивается кроме дальнейшего значения и субъективное впечатление. Однако, первопричиной воплощения того или иного значения в данной форме остается его этимолог. значение, т.е. внутр. форма. % в названиях ягод «черника», «голубика» явно просматривается внутренняя форма «черный», «голубой», которая отражает наше представление об этих ягодах. Оно и явл. этимолог. значением этих слов, хотя сейчас мы можем и не считать цвет их главным признаком. Тем более, что он чаще всего забывается, утрачивается: «брусника» – «красный». Внутренняя форма слова является основой, на которой происходит соединение функции и значения в языке.

Значительное место в его теории занимает учение о предложении. Эволюция предложения также связана с эволюцией психической деятельности. Ранний этап психической деятельности характеризуется конкретностью восприятия =>первичными предложениями были именные конструкции (не моя печаль), глагол появился позже. По этой же логике развивались и части речи: сначала появились существительные, которые отражали предметное мышление, затем прил., которые отражали признаки и качество объектов, что было важно для практ. дея-ти, потом появ. глагол как отражение действий и процессов.

Идеи Потебни были весьма влиятельными в отечественной науке.

***

Новый этап развития психологизма в языкознании связан с господствовавшим в лингвистике с 1880-х по 1910-е годы младограмматизмом. Наиболее четкое отражение он нашел в книге Г.Пауля «Принципы истории языка» (1880). Младограмматики полностью отказались от стадиальных идей и от «духа народа» в любом его понимании, перейдя в объяснении языковых фактов от коллективной к индивидуальной психологии; это отражало и эволюцию психологии того времени, обратившейся к экспериментальному исследованию индивидуальной психики. По мнению Пауля, «на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов» (формула, терминологически зафиксированная в понятии идиолекта – индивидуальной разновидности языка, «диалекта индивида», а немецкий, латинский и др. языки – лишь абстракции лингвистической науки. Каждая языковая единица, каждое наблюдаемое языковое явление имеет свой психический коррелят, все в языке связывается между собой через ассоциации. Разными группами представлений образуется психический организм, находящийся у каждого индивида «в состоянии непрестанного изменения». Историческое развитие происходит лишь внутри психических организмов. Изменение языка – это лишь метафора; однако принятый в языковом коллективе узус нивелирует различия психических организмов и закрепляет изменения.

Психологизм был присущ и лингвистам конца 19 – начала 20 вв., споривших с младограмматиками и искавших новых путей. Н. В. Крушевский закономерности развития языка связывал с влиянием психических ассоциаций по сходству и по смежности. И. А. Бодуэн де Куртенэ в своих ранних работах рассматривал язык всецело как психическое явление (позже также и как социальное); фонему и морфему он понимал как психические сущности, устойчивые представления носителей языка.

В основе позитивных положений Бодуэна де Куртенэ лежит психологизм. Правда, Бодуэн де Куртенэ выделяет в языке две стороны: физическую и психическую, адекватно оценивая роль физической стороны для взаимообщения людей, а в своих конкретно-лингвистических исследованиях довольно основательно учитывает звуковую сторону. Однако, теоретически Бодуэн де Куртенэ сводит сущность языка только к психической стороне. Психологизм сближает Бодуэна де Куртенэ с младограмматистами. Однако его психологизм значительно отличается от младограмматиков. Своеобразие психологизма Бодуэна де Куртенэ обусловливает противоречивое понимание им природы языка. С одной стороны, язык признаётся индивидуальным явлением, а наличие общих (племенных, народных, национальных) языков отрицается, объявляется фикцией. Но с другой стороны, язык квалифицируется как коллективное, общественное явление. Признание языка индивидуальным вытекает из индивидуалистической психологии, а источником его признания общественным феноменом является этнопсихология.

В своей работе «Некоторые из общих положений, к которым довели его наблюдения и исследования явлений языка» Бодуэн де Куртенэ пишет: «Сущность человеческого языка исключительно психическая. Существенное развитие языка обусловлено чисто психологическими законами». Отсюда он выдвигает то, что общие причины, факторы, вызывающие развитие языка и обуславливающие его строй и состав, очень справедливо называть силами. Таковы, между прочим:

1. Привычка, то есть бессознательная память;

2. Стремление к удобству, выражающееся:

– в переходе звуков и созвучий более трудных в более лёгкие для сбережения действия мускулов и нервов;

– в стремлении к упрощению форм (Действие аналогий более сильных на более слабые);

– в переходе от конкретного к абстрактному для облегчения отвлечённого движения мысли.

3. Бессознательное забвение и непонимание производительное. вызывающее нечто новое.

4. Бессознательное обобщение, апперцепция, то есть сила, действием которой народ подводит все явления душевной жизни под известные общие категории. Известное слово или форма, связь которого или которой с другими тождественными или родственными забыта в чутье народа, стоит особняком в языке, пока, наконец, оно или она не подвергнется влиянию новой семьи слов или же категории форм действием народного словотворчества, аналогии.

5. Бессознательная абстракция, бессознательное отвлечение, стремление к разделению, к дифференцировке. Представляет в языке силу центростремительную.

Почва, на которой происходит действие всех этих сил в языке, представляет две стороны:

– Чисто физическую сторону языка. Его построение из звуков и созвучий, обусловленное органическим устройством народа и подверженное беспрестанному влиянию силы косности.

– Чутьё языка народом.

Борьба всех выше исчисленных сил обуславливает развитие языка. Как законы, так и силы это продукты умственной деятельности человека, имеющие целью обобщить и связать факты и найти другие общие выражения, общую формулу. Из этого следует, что в языке сочетаются в неразрывной связи элемента физическая и психологическая стороны.

 

 В Курсе общей лингвистики Ф. де Соссюра еще отчасти сохраняются элементы психологизма: он указывал, что «языковые знаки психичны по своей сущности; ассоциации, скрепленные коллективным согласием и в своей совокупности составляющие язык, суть реальности, локализующиеся в мозгу». Однако его знаковая теория языка и идея о том, что «в языке нет ничего, кроме различий», уже знаменовали отход от психологизма; характерна произведенная им внутри Курса замена явно психичного термина «акустический образ» на нейтральный термин «означающее».

Последующий переход к структурной лингвистике был связан с решительным отходом от психологизма, провозглашением автономии лингвистики от других наук о человеке, включая психологию, и выработкой собственно лингвистической методики, не опиравшейся на психические ассоциации и интуицию. Это было связано с общей тенденцией структурной лингвистики к рассмотрению своего объекта извне, по образцу естественных наук. Наиболее четко такой подход выявился в фонологии. Типично, например, высказывание Р.Якобсона: «Мы продолжаем разыскивать эквиваленты фонем в сознании говорящего. Как это ни странно, лингвисты, занимающиеся изучением фонемы, больше всего любят подискутировать на тему о способе ее существования. Они, таким образом, бьются над вопросом, ответ на который, естественно, выходит за рамки лингвистики».

 

Информацию об отказе от психологизма в языкознании можно узнать в разделах курса общего языкознания: «Структурализм; Пражский лингвистический кружок; Московская фонологическая школа».При этом нужно иметь в виду, что на некоторые направления структурализма оказали влияние близкие по духу направления современной им психологии. Об этом пойдёт речь в разделе«Бихевиоризм в лингвистике» из лекции, посвящённой американской психолингвистике.

 

Лишь немногие лингвисты 1920–1950-х годов не отказывались от психологизма, в их числе Э.Сепир и К.Бюлер (последний был одновременно психологом). Сепир подчеркивал необходимость союза лингвистов с психологами и изучал вопрос о психологической реальности фонем. С психологизмом связана и гипотеза лингвистической относительности Б.Уорфа.

На рубеже 1950–1960-х годов вопрос о связи между лингвистикой и психологией вновь поставил Н.Хомский, заявивший о том, что главная задача науки о языке – это моделирование деятельности носителя языка. В книге Язык и мышление (1968) он прямо определил лингвистику как «особую ветвь психологии познания». Согласно Хомскому, лингвистика может много дать для выяснения процессов, связанных с умственной деятельностью человека. Однако Хомский в большей степени декларировал, нежели разрабатывал подобные идеи, сосредоточившись на построении формальной моделей синтаксиса; более того, реально его деятельность как раз во многом способствовала укреплению автономии лингвистики, а некоторые новейшие формы бытования психологизма в языкознании родились в прямой полемике с его взглядами.

Тем не менее для разных направлений лингвистики второй половины 20 в. характерно возвращение к психологизму и к обращению для объяснения устройства и функционирования языка к сведениям об устройстве человеческой психики. Характерно изменение точки зрения такого лингвиста, как Р.Якобсон, в 1960–1970-е годы обратившегося к проблемам, которые он ранее решительно выводил «за рамки лингвистики». Такое возвращение к психологизму многообразно и не составляет какого-то единства, скорее можно говорить, как и в отношении второй половины 19 – начала 20 вв., о некоторых общих чертах современного этапа развития науки о языке. Предпринимаются попытки непосредственного изучения речевых механизмов мозга, начатые еще в 1940-е годы школой А.Р.Лурия; с другой стороны, в современных исследованиях по семантике, прагматике, изучению языковых картин мира активно учитывается языковая интуиция, строятся некоторые гипотезы о закономерностях человеческой психики и о специфике их отражения в различных языках; такой подход отражается и в современных типологических исследованиях. Разумеется, все это происходит на новом уровне развития науки, и, в частности, вряд ли кто-нибудь из лингвистов в настоящее время готов считать науку о языке своего рода «заложницей» психологии.

 

Задание для самоконтроля.

 

Основываясь на тексте лекции и знаниях, полученных в курсе общего языкознания, прокомментируйте слова А. А. Потебни: «Говорить значит не передавать свою мысль другому, а только возбуждать в другом его собственные мысли».