Виргинская династия остается у власти

 

1816 год был не только годом образования Банка Соединенных Штатов и введения протекционистского тарифа. Для Америки это еще был год выборов. К концу подходил последний год второго срока Джеймса Мэдисона, четвертого президента Соединенных Штатов.

Он был уроженцем штата Виргиния. Это была самая старая колония, самая многочисленная и, по собственному мнению, самая важная. На самом деле трое из первых четырех президентов Соединенных Штатов (Вашингтон, Джефферсон и Мэдисон) были из Виргинии, и каждый из них занимал эту должность дважды. Единственный разрыв в этой цепи произошел во время президентства Джона Адамса из штата Массачусетс, который пробыл на этом посту всего один срок.

Мэдисон одобрял продолжение «Виргинской династии» и поддерживал Джеймса Монро (род. 28 апреля 1758 года в округе Уэстморленд, Виргиния), который сражался за революцию и был ранен в битве при Трентоне. Близкий друг Томаса Джефферсона, Монро был ярым защитником «прав штатов». Он был одним из тех, кто вел переговоры о выкупе Луизианы у Франции во время президентства Джефферсона и, в конце концов, стал государственным секретарем при президенте Мэдисоне в 1811 году, оставаясь на этом посту в администрации до конца его срока.

Когда демократическо-республиканские члены конгресса собрались вместе, чтобы выставить единого кандидата, не все поддержали кандидатуру Монро, который, представляя интересы нации во Франции и других странах, опрометчиво превышал свои полномочия. Более молодые конгрессмены видели на этом месте Уильяма Харриса Кроуфорда. Он тоже был уроженцем штата Виргиния (дата рождения - 24 февраля 1772 года, округ Амгерст). Однако в 1807 году его семья переезжает в штат Джорджия, от которого он и становится сенатором. В 1815 году он стал членом кабинета Мэдисона сначала в качестве военного министра, а потом - министра финансов.

Несмотря на президентскую поддержку Монро и несмотря на то, что Кроуфорд не принимал участия в кампании, Кроуфорд нолучил 54 голоса против 65 у Монро. Подобное проявление не очень большой популярности не повлияло на тот факт, что Монро стал кандидатом от демократов-республиканцев в тот год, когда кандидат этой партии уже просто не мог проиграть на выборах.

Чтобы восстановить баланс (то есть иметь двух кандидатов от разных партий), должность вице-президента отошла к губернатору Нью-Йорка Даниэлю Томпкинсу (род. 21 июня 177 4 года в Скарсдейле). Те федералисты, которые еще существовали в конгрессе, выдвинули в качестве своего кандидата ньюйоркца Руфуса Кинга (который неудачно баллотировался на пост вице-президента в 1804 и 1808 годах). В качестве вице-президента у них был Джон Игер Говард (род. 4 июня 1752 года в Балтиморе, Мэриленд), имевший боевые ранения ветеран войны, который был губернатором и сенатором от своего штата.

Строго говоря, борьбы не было. Федералисты могли получить только штаты Массачусетс и Коннектикут. Все остальные перешли к демократам-республиканцам. Монро получил 183 голоса против 34 у Кинга, и, таким образом, «Виргинская династия» продолжила свое существование.

На проходивших в это же самое время выборах в Пятнадцатый конгресс подсчет голосов в Сенате показал 34 против 10 в пользу демократов-республиканцев, а в Палате представителей – 141 против 42.

Вместе с тем нация продолжала расти. 11 декабря 1816 года Индиана вошла в состав Союза в качестве девятнадцатого штата. Она получила свое название еще до Луизианской покупки, когда на этой территории жили прекрасно организованные племена индейцев, оставшихся жить на американской земле.

В течение трех лет к списку прибавились еще три штата. 10 декабря 1817 года Миссисипи, чье название пришло с восточных берегов низовья этой реки, стал двадцатым штатом; 3 декабря 1817 года в качестве двадцать первого штата присоединился Иллинойс; и 14 декабря 1819 года двадцать вторым штатом стал Алабама. И «Иллинойс», и «Алабама» - это варианты имен, которые дали этим территориям местные индейские племена.

Растущее количество штатов означало, что настала необходимость подумать о флаге Америки. Существовало мнение, что количество полос и звезд должно соответствовать количеству штатов; поэтому после присоединения Вермонта и Кентукки первоначальный вариант с тринадцатью полосами и звездами был изменен на флаг с пятнадцатью. Однако стало очевидно, что увеличивать количество полос больше нельзя. Даже если посмотреть на флаг образца 1819 года с одиннадцатью красными и одиннадцатью белыми полосами, то на расстоянии он будет напоминать розовую униформу. 4 апреля 1818 года было решено оставить на флаге тринадцать полос (семь красных и шесть белых) и увеличивать только количество звезд по мере увеличения количества штатов. С тех пор Соединенные Штаты продолжают следовать этому правилу.

Перепись 1820 года показала, что население Соединенных Штатов составляет 9 638 453 человека. Эта цифра была почти в два с половиной раза больше, чем в 1790 году, хотя прошло всего тридцать лет. К тому времени и в Филадельфии, и в Нью- Йорке проживало более ста тысяч человек. По реке Миссисипи и Великим озерам стали ходить пароходы. Первый пароход, который пересек Атлантический океан, был американский. Он назывался «Саванна» и был сделан в 1819 году.

Хотя федеральное правительство не могло финансировать внутреннее развитие, это делали некоторые штаты. В частности, в Нью-Йорке начали строить канал от озера Эри к реке Гудзон, чтобы таким образом обеспечить свободное передвижение по воде по всем Великим озерам с выходом в Атлантический океан (в те дни перевозить грузы по воде было легче, чем по земле).

Также нация смогла успешно урегулировать все вопросы, связанные с границами государства. Когда Монро стал президентом, у Соединенных Штатов были два соседа: Великобритания, контролировавшая Канаду на севере, и Испания, контролировавшая Флориду и Мексику на юге. Может показаться, что соседство с Великобританией было более опасным, так как она была сильнее двух других стран и с ней только что закончилась война. В послевоенные годы действительно казалось, что между Соединенными Штатами и Великобританией начнется соперничество за милитаризацию Великих озер и озера Шамплейн, и каждая из сторон будет стараться обойти друг друга в этой гонке. Впереди вырисовывалась перспектива постройки укрепленных границ, что обошлось бы для каждой нации невероятно дорого и привело бы к целой череде военных столкновений и даже угрозе войны.

К счастью, ни у Соединенных Штатов, ни у Великобритании не было большого желания развивать отношения в этом направлении, и основная заслуга в том, что это не произошло, принадлежит Джону Квинси Адамсу (род. 11 июля 1767 года в Брейнтри, Массачусетс), который в то время был послом в Англии. Джон Квинси Адамс был старший сын Джона Адамса, второго президента Соединенных Штатов. Когда ему было восемь лет, он видел битву при Банкер-Хилле, и в 1781 году, когда ему было еще только четырнадцать лет, он впервые попал в Европу. Позже, во времена Вашингтона, он был послом в Нидерландах, а во время президентства своего отца - в России.

Сначала он был федералистом, но задолго до войны 1812 года перешел на сторону демократов-республиканцев и, таким образом, избежал печальной судьбы партии федералистов. При Мэдисоне он служил послом в России и способствовал заключению Гентского договора, который поставил точку в войне 1812 года. После этого он был назначен послом в Лондоне. Самый талантливый дипломат своего времени и один из самых выдающихся в истории нации, он был сторонником необходимости разоружения Великих озер. В 1816 году ему удалось убедить Британское правительство согласиться с этим предложением. Переговоры по данному вопросу продолжились в Вашингтоне, округ Колумбия, когда Монро стал президентом.

Государственным секретарем у Монро был Ричард Раш (род. 29 августа 1780 года в Филадельфии, Пенсильвания). До этого он был главным прокурором при Мэдисоне. Он работал с Чарльзом Баготом, британским послом в Соединенных Штатах. Вместе они разработали договор Раша - Багота, который был одобрен Сенатом 16 апреля 1818 года. Суть этого документа заключалась в том, что он ограничивал количество военных судов в Великих озерах с обеих сторон, разрешая передвижение только тех, которые нужны полиции и таможенной службе. В нем ничего не говорилось о приграничной зоне, и каждая из сторон могла выйти из договора через шесть месяцев после подписания. Если бы в то время в отношениях между странами сохранялась вражда, то от договора не было бы никакой пользы. Однако обе стороны настолько явно выигрывали от разоружения, что все последующие дополнения к договору всегда были направлены только на еще большее сокращение военных сил в этом районе. Со временем граница между Соединенными Штатами и Канадой стала самой длинной неукрепленной границей в мире и служила постоянным напоминанием о том, как государства могут сохранять мир, несмотря на возникающие между ними противоречия.

А противоречия действительно были. Например, на западе озера Буде между владениями Великобритании и Соединенных Штатов полностью отсутствовало четкое разделение территорий. Согласно Парижскому мирному договору 1783 года, ознаменовавшему конец революционной войны, озеро Буде, располагавшееся в 250 милях на запад от Верхнего озера, было отмечено как северо-западный край территории Соединенных Штатов. За исключением северной границы штата Мэн, которая оставалась неясной, остальная граница между Соединенными Штатами и Британской Канадой была четко определена этим договором.

Однако в 1803 году Соединенные Штаты выкупили у Франции Территорию Луизиана, но никто не знал, где заканчиваются ее северные границы. Этот регион не был еще достаточно изучен. Соединенные Штаты полагали, что самый логичный способ урегулировать эту проблему был бы в продлении существующей линии границы в западном направлении от озера Буде. Так как центр озера располагался на 49-м градусе северной широты, было предложено сделать эту линию границей между Соединенными Штатами и Канадой, протянув ее до Тихого океана.

Британцы не согласились с двумя условиями. Они хотели, чтобы в районе озера Буде граница проходила ниже 49-го градуса северной широты, чтобы верховье реки Миссисипи осталось на британской территории. Во-вторых, они не соглашались с тем, чтобы эта линия пролегала дальше Скалистых гор. Район, который располагался западнее этих гор (Территория Орегон), они ограничили 42-м градусом северной широты, где проходила северная граница территорий, контролируемых Испанией.

Все кончилось тем, что британцы отказались от своих требований по озеру Буде, с которыми Соединенные Штаты все равно не собирались соглашаться, а Соединенные Штаты согласились с их требованиями по Скалистым горам. Что касается Территории Орегон, то она должна была оставаться под совместным британско-американским контролем; эту проблему не могли урегулировать потом еще целых четверть века.

 

ФЛОРИДА

 

На юге дела шли совсем по-другому. Испания не была в состоянии войны с Соединенными Штатами, но, вместе с тем, и не проявляла признаков дружелюбия. Она была возмущена приобретением Луизианы у Франции, так как Франция незаконно отняла эту территорию у Испании. Более того, Соединенные Штаты трактовали эту покупку слишком широко и в одностороннем порядке захватили Западную Флориду на побережье Мексиканского залива, включая город Мобил, который был взят силой в 1813 году.

Хотя Испания и не испытывала по отношению к Великобритании враждебных настроений, она помогала Соединенным Штатам в борьбе за независимость, пример Америки был опасен для ее слабеющего влияния в Мексике, Центральной Америке и половине Южной Америки. Поэтому, несмотря на то что Испания не предпринимала никаких явных шагов против Соединенных Штатов, она явно не собиралась помогать ей в борьбе с ее врагами.

Среди этих врагов были индейцы на юго-западе Америки. Во время войны 1812 года индейцы сражались против Соединенных Штатов и были разбиты «крутым парнем из штата Теннесси», Эндрю Джексоном (родившимся 15 марта 1767 года на границе штата Каролина). Впоследствии он даже стал национальным героем, одержав важную победу над британцами у Нового Орлеана 8 января 1815 года.

Часть разгромленных индийских племен, тем не менее, отступила на север Флориды, где американские военные уже не могли официально их преследовать, а испанские военные, наоборот, не видели необходимости воевать против них. К индейцам присоединялись беглые черные рабы. Вместе они называли себя «семинолы» (от индийского слова «беглецы»). На западе Флориды протекает в южном направлении река Апалачикола, и в устье этой реки британцы во время войны 1812 года построили свой форт. Семинолы захватили его и использовали как базу для набегов на приграничные территории штатов Джорджия и Алабама. Более того, с точки зрения этих штатов, существование форта Апалачикола было для рабов постоянным стимулом для побега.

Поэтому в 1816 году Соединенные Штаты послали во Флориду свою армию и 27 июля разрушили этот форт. Это не повлекло за собой никаких последствий, хотя теоретически территория принадлежала Испании. Но по соседству не было испанских вооруженных сил, и хотя Испания, возможно, втайне и помогала семинолам, она ничего не могла с этим поделать.

Семинолы, однако, оказали сопротивление, и за этим последовали события, которые потом назвали Первой семинольской войной. Так как Соединенные Штаты не могли нормально вести боевые действия в условиях, когда индейцы использовали Флориду как неприкосновенное убежище, американская армия получила приказ преследовать семинолов на полуострове до самых постов испанской армии.

26 декабря 1817 года командование армией было передано решительному и совершенно безрассудному Эндрю Джексону. Полученные инструкции показались ему недостаточно ясными, и он написал в Вашингтон с просьбой уточнить их. Он спрашивал, может ли он делать то, что считает нужным, поясняя, что в таком случае может захватить всю Флориду в течение шестидесяти дней.

Министром обороны при президенте Монро был Джон Кэлхун. Но ни он, ни президент не сочли необходимым ответить на письмо Джексона. Скорее всего, идея заключалась в том, чтобы позволить Джексону делать все, что он хочет (и они рассчитывали, что он станет действовать решительно). Если бы все сложилось удачно, никто бы его не осудил. Если же нет, то Монро и Кэлхун могли сказать, что он действовал без приказа, и они бы от него избавились.

Джексон воспринял молчание как знак согласия (как и предполагали в правительстве) и устремился во Флориду. Он захватил город Сент-Маркс 7 апреля 1818 года, Пенсаколу - 24 мая, оккупировав всю северо-западную линию этого региона. Это были уже не индийские посты, а фортификационные сооружения регулярной испанской армии.

Это произошло как раз в тот момент, когда Джон Квинси Адамс, бывший при Монро государственным секретарем, обсуждал с Луисом де Онисом, испанским послом в Соединенных Штатах, вопрос спорных приграничных территорий и то, почему Испания позволяет использовать индейцам Флориду в качестве убежища. По идее, дерзкое нападение Джексона должно было расстроить Адамса, но на самом деле этого не произошло. Он выразил сожаление испанскому послу, но он прекрасно понимал, что Джексон продемонстрировал Испании, что Флориду уже не удержать и она приносит Испании больше проблем, чем дохода.

Однако Джексон на этом не остановился. Поймав двух британских подданных, Александра Арбутнота и Роберта Амбрустера, он решил, что они поставляли семинолам оружие. Вполне может быть, что они действительно его поставляли, но они не были американцами, не находились на американской земле и сами американцы находились там незаконно. Отвергнув все эти аргументы, Джексон одного торговца застрелил, а другого повесил. После этого, никого не спросив, он назначил военного коменданта Флориды и вернулся домой.

Испания, естественно, выразила резкий протест, а британское правительство предпочло ничего не делать. Однако британская общественность отреагировала чрезвычайно бурно, и на горизонте снова стали сгущаться тучи вероятной войны. Монро вынужден был принять решение, что делать дальше, и собрал для совещания свой кабинет. Большинство было за вывод войск, а Кэлхун даже внес предложение отдать Джексона под трибунал, чтобы успокоить Испанию и Великобританию. Вдобавок более рассудительная фракция в конгрессе, возглавляемая Генри Клеем, посчитала, что Джексона надо судить.

Адамс, однако, поддержал действия Джексона и горячо доказывал, что Соединенные Штаты всегда должны жестко следовать политике отказа от каких бы то ни было капитуляций. Эта позиция получила поддержку из-за того, что военные приключения Джексона во Флориде стали чрезвычайно популярны среди простых американцев (военные авантюры всегда популярны у народа - до тех пор, пока они успешны). Поэтому Монро поддержал Адамса, и Джексона не отдали под суд.

Вместо этого Адамс составил ноту испанскому правительству, в которой он выбрал тактику нападения, обвинив Испанию в насаждении анархии и антиамериканской деятельности во Флориде. Он выступил в защиту Джексона, заявив, что тот действовал в рамках самозащиты, и предложил Испании либо обеспечить на территории Флориды мир и порядок, либо уступить ее Соединенным Штатам. В заключение, чтобы спасти репутацию Испании, он объявил о возвращении ей захваченных Джексоном территорий.

К тому моменту Испании уже было ясно, что ей либо придется отдать Флориду добровольно, либо с унижением наблюдать за тем, как Соединенные Штаты заберут ее силой. Поэтому 22 февраля 1819 года госсекретарь Соединенных Штатов и иснанский посол подписали договор Адамса - Ониса, который был сразу же ратифицирован и вступил в силу.

По этому договору Флорида переходила во владение Соединенных Штатов, и трехсотлетнему правлению Испании (за исключением периода с 1763 по 1783 год, когда Флорида принадлежала британцам) наступил конец. Соединенные Штаты не заплатили за Флориду, однако согласились взять на себя пятимиллионный долг, который Испания должна была выплатить американским гражданам.

Помимо этого, договор четко определял линию границы через весь континент от Мексиканского залива до Тихого океана, которая разделяла территории Соединенных Штатов и Испании. В отличие от той границы, которая была установлена на севере, эта - проведенная на юге и западе, - не пережила возраст одного поколения.

 

Эра благоденствия (= «Эра доброго согласия»)

 

Администрация Монро, судя по всему, не испытывала в своей работе особых проблем. Все шло гладко. Вокруг воцарились мир и благополучие. На одних границах проходило разоружение, на других - мирно возводились пограничные сооружения, и только изредка были кое-какие военные инциденты, которые не могли испортить общее впечатление.

После введения тарифа 1816 года несколько лет наблюдался экономический рост, особенно в Новой Англии, которая быстро стала развиваться благодаря защите этих пошлин и переключилась с торговли на промышленность. Когда Монро посетил Новую Англию летом 1817 года, этот процветающий регион напрочь позабыл о своей приверженности федерализму, не говоря уже о своем почти предательском поведении во время войны 1812 года.

Люди приветствовали президента с большим энтузиазмом. 12 июля 1817 года бостонская газета «Columblan Centinel» возвестила об «Эре благоденствия», и администрация Монро осталась в анналах истории под этим именем.

Для подобной характеристики должна была быть определенная причина. Выборы в конгресс в 1818 году продемонстрировали уменьшение враждебности в межпартийной борьбе или, по крайней мере, непропорциональное увеличение количества демократов-республиканцев. В Шестом конгрессе количество федералистов в Сенате снизилось с десяти до семи, а в Палате представителей - с сорока двух до двадцати семи.

Когда в 1820 году наступило время президентских выборов, то в первый (и последний) раз со времен Вашингтона не было никакой борьбы. Монро и Томпкинс были выдвинуты демократами-республиканцами на второй срок, а федералисты даже не позаботились о том, чтобы найти хоть какого-нибудь кандидата. Это были однопартийные выборы, и перед ними не было никакой избирательной кампании.

6 декабря 1820 года прошло голосование, и стало ясно, что Монро получит все 232 голоса. Однако один человек все-таки проголосовал против. Уильям Пламер (род. в 1759 году в Ньюберипорт, Массачусетс), голосовавший от штата Нью-Гэмпшир, специально проголосовал за Джона Квинси Адамса. У Пламера в то время уже подходил к концу третий срок в качестве губернатора своего штата. Он объяснил свое решение тем, что, по его мнению, никто из американцев, кроме Джорджа Вашингтона, не заслуживает того, чтобы быть избранным единогласно. И, честно говоря, до сегодняшнего дня никто так не избирался. (Уильям Пламер важен для американской истории еще по одной причине. Самый старый и самый известный колледж Нью-Гэмпшира, Дартмутский, находился под управлением федерального совета попечителей. Пламер, будучи демократом-республиканцем, вел войну за то, чтобы превратить его в университет штата и чтобы в состав совета директоров могли войти новые попечители, придерживавшиеся более правильных политических взглядов. Дартмутский колледж сопротивлялся, и дело дошло до Верховного суда. Даниэль Вебстер, выпускник Дартмута, красноречиво и убедительно защищал колледж, и Джон Маршалл, прямолинейный и упрямый федералист, заявил, что штат не может нарушать соглашение и поэтому не может вмешиваться в дела колледжа. Это было довольно серьезное ограничение, наложенное Верховным судом на власти штата, и в то же время серьезная защита прав тех, кто находился под их управлением.)

Хотя внешне создавалось впечатление, что во время первого срока президента Монро все идет хорошо, проблемы все равно существовали, и если присмотреться повнимательней, то можно с уверенностью сказать, что это была далеко не эра благоденствия. Во-первых, в 1819 году неожиданно остановилось экономическое развитие. Национальный оптимизм привел к спекуляции на западных землях из-за бумажных денег, которые неограниченно печатали власти штатов. Имея на руках столько денег, люди стали скупать землю по высокой цене, надеясь перепродать ее потом еще дороже. Естественно, все цены сразу же устремились вверх и, как всегда в таких условиях, началась галопирующая инфляция.

В условиях, когда все погрузилось в хаос, Банк Соединенных Штатов предпринял действия, которые были слишком решительными и крайне запоздавшими. Банк прекратил выдавать новые займы, потребовал возврата уже выданных займов и их оплату железными деньгами, а не бумажными. Банки штатов, которые были должны Банку Соединенных Штатов, были вынуждены закрыться. Ипотеки были отменены, цены на фермы рухнули, фабрики закрылись. Наступила «паника 1819 года». Люди, которые пострадали от этого, - фермеры и спекулянты землей на западе и юге, - естественно, винили во всем Банк.

Больше всех выступал против банковских действий Томас Харт Бентон (род. 14 марта 1782 года около города Хилсборо, Северная Каролина). Он был такой же упрямый и несговорчивый, как и Эндрю Джексон, и хотя эти два человека были друзьями, как-то раз они серьезно повздорили из-за какого-то спорного вопроса. У обоих был вспыльчивый характер, и дело кончилось дуэлью, в которой Джексон чуть не погиб (Джексону пришлось начать вести военную кампанию против индейцев в следующем году с подвязанной рукой).

В 1815 году Бентон переехал в город Сент-Луис, штат Миссури, и там в качестве редактора газеты стал выступать за усиление роли представителей запада в американском правительстве. Он говорил о Банке Соединенных Штатов как о «монстре:?, и точно так же он называл всех тех, кто был с ним не согласен.

Банк Соединенных Штатов явно не справился с возникшим кризисом и в возникшей панике почти разрушил сам себя. Тогда новый президент пригласил на должность президента банка Лэнгдона Чивиса (род. 17 сентября 1776 года в Аббевиле, Южная Каролина), бывшего спикера Палаты представителей. Тот реорганизовал банк, проводя очень осторожную и сбалансированную политику сокращения расходов, и под его жестким руководством банк постепенно вернулся к нормальной деятельности.

В январе 1823 года один из директоров банка, Николас Биддл (род. в Филадельфии, Пенсильвания), стал третьим президентом банка, и под его эффективным и консервативным управлением банк стал процветать. Однако в самом банке никогда не понимали важности связей с общественностью. Его руководство никогда не скрывало свою связь с элементами консервативного бизнеса в стране или свое безразличие по отношению к деревенскому хозяйству. Поэтому ему с легкостью удалось восстановить против себя представителей юга и запада.

Паника 1819 года и последовавшие за нею годы депрессии могли привести к разделению страны на два лагеря - южную и западную часть с одной стороны и северную часть - с другой. Это было очень похоже на раскол времен Вашингтона, который привел к образованию партии федералистов и демократов-республиканцев. Подобный раскол причинил бы много вреда, но он не произошел.

На этой почве вырос новый вид группового объединения, который оказался намного серьезней и превратил Эру благоденствия - с 1816 по 1819 год - в последний этап благополучного существования, который страна не видела потом еще долгие годы. Эта проблема касалась вопроса рабства и всего, что было с ним связано.

К моменту принятия конституции большая часть нации не воспринимала рабство как серьезную проблему. Конституция признавала факт рабства, хотя об этом нигде явно не упоминалось. В Билле о нравах не говорилось, что существует право не быть рабом. Федеральное правительство также не было уполномочено принимать какие-нибудь законы в отношении рабов (одно исключение все-таки было - ввоз черных африканцев для превращения их в рабов, то есть работорговля, мог быть прекращен через двадцать лет после принятия конституции. И действительно, через двадцать лет, 1 января 1808 года, работорговля была прекращена).

Каждый штат должен был решать сам, разрешать на его территории рабство или нет. Когда население какой-нибудь новой территории подавало заявку в правительство на то, чтобы их признали штатом, люди самостоятельно решали, будет ли разрешено рабство на их территории (исключением была территория к северу от реки Огайо, где рабство было запрещено еще до написания и принятия конституции).

На момент принятия конституции мало кто думал, что рабство - это плохо. Оно воспринималось как само собой разумеющееся явление, что черные всегда были ниже белых - и умственно, и морально, поэтому белые считали, что творят добро, вывозя их с варварских территорий и предоставляя им блага цивилизации и христианство.

Однако количество тех, кто считал, что рабство должно быть отменено, постепенно увеличивалось. Этих людей стали называть «аболиционисты». Со временем они стали преобладать в северных штатах. К 1819 году в штатах, расположенных севернее линии Мэйсона - Диксона (линия, проведенная с востока на запад и устанавливавшая границу между Пенсильванией и Мэрилендом), рабство было запрещено. Южные штаты, однако, все еще разрешали рабство. Таким образом, страна разделилась на «свободные штаты» и «рабовладельческие штаты».

Аболиционисты, тем не менее, были крайне недовольны тем, что на территории США были штаты, разрешавшие рабство. Они считали, что существование рабства в любом месте на территории их страны является позором для всех штатов, а рабы – такие же свободные люди, как и люди, проживавшие в свободных штатах. Можно предположить, что постепенно все штаты освободились бы от рабства так же, как это сделали северные штаты, так как аболиционистские настроения присутствовали даже в «рабовладельческих штатах». В штате Виргиния, например, рабство было разрешено, но многие его жители (и среди них Вашингтон и Джефферсон) освобождали своих рабов. К тому же среди них были люди, которые выступали за то, чтобы вернуть свободу черным рабам в их родной Африке, если американская свобода была для них недоступна (в 1816 году было основано «Американское колонизационное общество», и черных рабов стали вывозить обратно, на западное побережье Африки. Там образовалось государство Либерия - от латинского слова «свобода», - и столицей стал город Монровия, названный так в честь президента Монро. Эта страна существует до сих пор, она называется Либерия, и столица у нее та же - Монровия).

Однако что-то помешало такому развитию событий. Изобретатель из штата Коннектикут, Эли Уитни, изобрел в 1793 году хлопкоочистительную машину, которая значительно облегчала отделение хлопковых волокон от твердых семян. Это изобретение устранило серьезное препятствие на пути хлопковой промышленности, и та стала развиваться быстрыми темпами. С каждым годом «рабовладельческие штаты» становились все более и более зависимыми от дохода, который приносил им хлопок, поставляемый на фабрики Новой Англии и Великобритании. Этот хлопок собирали для них черные рабы. Так как хлопок был ключевым продуктом экономики «рабовладельческих штатов», они рассматривали рабство как жизненно необходимый элемент своего процветания.

Представители «рабовладельческих штатов» оказались экономически заинтересованными в сохранении рабства, поэтому они стали защищать его, рассматривая как благо. Более того, в связи с тем, что аболиционистское движение добилось значительных успехов в «свободных штатах», в «рабовладельческих штатах» стали этого бояться. Им казалось, что аболиционисты поощряли черных рабов к восстанию, а история восстаний рабов была ужасной. За столетие до этого на острове Санто-Доминго восстали черные рабы, и для белого населения жизнь превратилась в ужас.

Жители «рабовладельческих штатов», обиженные постоянными обвинениями в бесчеловечности и опасающиеся произвола и резни со стороны черных рабов, сомкнули свои ряды. Проповедовать аболиционизм в «рабовладельческих штатах» стало невозможно. Рабство принималось там безоговорочно, считалось неприкосновенным, и вопросов по этому поводу быть не могло.

Так что к моменту наступления Эры благоденствия между «свободными» и «рабовладельческими» штатами накопилось немало неприязни. Началось секционистское разделение, которое все последующие сорок лет становилось только сильнее и опаснее.