2020-05-12
81
Вернемся на несколько десятилетий назад, в последние годы XIX – начало XX века, эпоху, когда зеленый цвет еще не совершил свою великую экологическую революцию и его место в повседневной жизни ограничено. Художники, писатели, ученые, промышленники, стилисты, модельеры, сильные мира сего не испытывают особого интереса к зеленому цвету, разве только в двух сферах жизни: это досуг и здоровье. Города Европы, в которых появляется все больше фабрик и заводов, и все сильнее загрязняется воздух, страдают от нехватки зелени. И вот с 1860-х годов власти начинают разрабатывать меры по сохранению уже существующих или созданию новых озелененных пространств в центре и на окраинах городов.
Пример подает викторианская Англия: здесь берут под защиту несколько сохранившихся парков и рощ, а также разбивают новые сады и скверы. Это нечто совершенно новое: долгие века парки и сады, как правило, были частью королевских владений или имений аристократии, и для обычных людей доступ в них был открыт только по определенным дням и при определенных условиях. Теперь же новыми озелененными пространствами в черте города управляют муниципалитеты или ассоциации граждан, и вход в них свободный. В то же время в небольших городах поощряется создание частных садов и занятия садоводством. Начинают выходить специализированные газеты и журналы; некоторые из них пользуются огромным успехом, например знаменитая Th e Gardener’s Chronicle, выходящая с 1841 года. Садоводство становится видом досуга, а для кого-то и страстью.
Вскоре примеру англичан последует вся Европа. Принимаются все но вые меры: охрана уже существующих зеленых насаждений; защита и реставрация исторических садов: устройство небольших, но многочисленных скверов; создание «зеленых поясов», отделяющих большие города от пригородов, и «зеленых мостов» между городом и загородной местностью; рождение «городов-садов», где зеленые пространства встроены в жилые районы, торговые и деловые кварталы; появление особых зон для детей, гуляющих и спортсменов. Строители, архитекторы, ландшафтные дизайнеры соперничают в изобретательности, стремясь создать новые озелененные пространства, придать им новаторскую структуру и оригинальный внешний вид, насадить там экзотические деревья, использовать при этом самые современные материалы, привлечь самых известных художников и придерживаться самых модных тенденций. Вплоть до 1930-х годов озелененные городские пространства – это места, где происходит напряженный творческий поиск.
Проектировщиков садов и скверов стимулирует еще и то, что врачи и гигиенисты постоянно твердят о пользе, которую приносят людям эти зеленые островки посреди городов. Мысль о том, что приобщение к природе целебно для человека, конечно, далеко не нова – она была известна еще в Древнем Риме, ею вдохновлялись Вергилий и Гораций, – но во второй половине XIX и в первые годы XX века, в эпоху второй промышленной революции, последствия которой – загрязнение окружающей среды и болезни – затрагивают все города Европы, мысль эта становится актуальной, как никогда. Позднее появляется все больше исследований и эссе, авторы которых настаивают на том, что сады и парки в сердце города жизненно необходимы. В наши дни эта погоня за зеленью приняла огромные масштабы и речь идет уже не только об оздоровительных мерах, но и об исполнении гражданского долга: каждый город считает себя обязанным увеличить площадь своих зеленых насаждений. Если верить врачам и психологам, человеку достаточно просто взглянуть на несколько деревьев и траву вокруг, чтобы успокоиться и снять стресс; это зрелище снижает артериальное давление, приятно расслабляет, вызывает положительные эмоции и повышает продолжительность жизни. Здесь зеленый выступает в своем давно известном аспекте: как цвет надежды.
В городском саду все зеленое: не только деревья, кусты, живые изгороди, лужайки и клумбы, но также столы и стулья, ограда и ворота, будки, киоски, стенды, склады инвентаря и даже униформа сторожей. Нежная или яркая зелень растений, все остальное темно- или серо-зеленое: в саду представлена очень богатая гамма тонов этого цвета. Святая святых – это «зеленый театр», площадка, где можно посидеть среди океана зелени всевозможных оттенков и послушать музыку или посмотреть спектакль. В какую сторону ни взглянешь, всюду зелено.
В XX веке этот оздоровительный цвет городских садов и парков постепенно смыкается с зеленым цветом медицины, который возник еще на закате Средневековья и просуществовал в течение всего Нового времени, пусть и не привлекая к себе особого внимания. Медицина и фармацевтика уже давно избрали зеленый своим эмблематическим цветом, вероятно, потому что долгие века большинство лекарств были растительного происхождения. Во многих университетах Европы на торжественных церемониях студентымедики и фармацевты надевали зеленые мантии, а военные врачи появлялись на полях сражений в зеленых пелеринах либо со знаками различия этого цвета. Впоследствии вывески аптек, на которых был изображен крест, также стали зелеными, и это, в свою очередь, укрепило репутацию зеленого как цвета здравоохранения.
В наши дни зеленый очень часто выступает в этом качестве, особенно в медицинских стационарах: в зеленое переодеваются хирурги и младший персонал в операционных блоках[238]: в зеленое красят стены в коридорах и палатах; упаковки с перевязочными материалами тоже зеленые. Во французском языке даже появилось словосочетание «больничный зеленый». Такой выбор продиктован не столько оптикой, как иногда приходится слышать (якобы зеленый, самый неагрессивный из цветов, не так утомляет зрение во время операции), сколько причинами исторического, эмблематического и символического характера: зеленый – цвет медицины и фармацевтики. Есть, конечно, исключения (в Италии, например, вывеска аптеки – красный крест), к тому же в последнее время руководство медицинских учреждений старается разнообразить цветовую гамму в их оформлении (там все чаще можно увидеть белый и синий), но на данный момент зеленый остается – и останется еще долго – медицинским, санитарным, успокаивающим цветом. Убедительным доказательством может служить аспирин, самый продаваемый лекарственный препарат в Европе. В большинстве европейских аптек он отпускается в упаковке полностью или частично зеленого цвета. Это традиционный успокоительный зеленый цвет фармакопеи.
Еще одно доказательство – места, где необходимо соблюдать повышенные требования гигиены и свежести воздуха (зубоврачебные кабинеты, физкультурные залы, продуктовые магазины, закрытые зоны и т. д.): в их оформлении доминирует зеленый. Современные правила городской жизни сделали его не только цветом здоровья, но также цветом чистоты и санитарии. Во многих городах и регионах зелеными стали даже помойные баки, а также урны, мешки для мусора, сливные трубы, в общем, все приспособления для очистки и санации. Сегодня зеленый очищает, освежает, дезинфицирует, подобно мяте и всем продуктам, содержащим ментол.
Есть в современном обществе сфера жизни, которая соединяет в себе требования гигиены, заботу о здоровье и досуг на свежем воздухе с присутствием растительного мира: это спорт. Здесь тоже ценят зеленый цвет и хотели бы постоянно видеть его вокруг. Начать хотя бы с целебных свойств зеленой лужайки, на которой происходят тренировки и проводятся соревнования. У нее двойное назначение, практическое и символическое: с одной стороны, смягчать удары при падении и минимизировать травмы; с другой – напоминать, что на любой поверхности, окрашенной в зеленое, решается исход партии. Здесь мы имеем дело с одной из самых древних символик зеленого – символикой судьбы. Будь то зеленые луга, на которых в Средние века происходили ордалии и рыцарские турниры, или зеленые игорные столы, появившиеся в XVI–XVII веках, или современные спортивные площадки, или, наконец, обитые зеленым сукном столы, за которыми заседают советы директоров предприятий, значение у них всегда будет одно и то же: на пространстве, окрашенном в зеленое, принимается судьбоносное решение, решается чья-то судьба, фортуна решает, чью сторону ей принять. Именно таково символическое значение зеленого цвета спортивных площадок: это не столько умиротворяющий цвет свежей травы, сколько цвет ристалища, где будет брошен жребий перед началом схватки. Возьмем, к примеру, настольный теннис: в него обычно играют в помещениях, где никто не рискует ушибиться или быть отправленным в нокаут; но тем не менее игра происходит на зеленой поверхности. Как и бильярд, в который играют на зеленом сукне. Как и многие соревнования, которые проводятся в залах на зеленом линолеуме или ковровом покрытии. Зеленый – цвет игры и азарта. Вот почему в мире спорта он вездесущ.
По крайней мере, как цвет игрового поля. Потому что до недавних пор для формы игроков он использовался достаточно редко. Когда во второй половине XIX века в Шотландии и в Англии зародился современный спорт, соревнующиеся носили либо белые, либо черные костюмы. Но очень скоро появились также красные и синие. Зеленые, желтые и фиолетовые появились позже, а розовые и оранжевые – совсем недавно. Во Франции, например, только в 1950–1960-х годах на поле впервые увидели игроков двух футбольных клубов первой лиги в зеленом («Сент-Этьен») и желтом («Нант»). Но, разумеется, есть исключения. Одно из них – национальный зеленый цвет Ирландии, в котором ее спортсмены выступают на всех состязаниях (особенно по регби) еще до того, как страна в 1920 году окончательно становится независимой. А еще – знаменитый зеленый пиджак, который с 1949 года вручается победителю «Турнира мастеров» (Th e Masters), одного из четырех турниров по гольфу серии «мейджор», и спустя год после победы должен быть возвращен в клуб. Зеленый цвет стал также цветом клуба-организатора турнира, Augusta National Golf Club в Огасте, штат Джорджия.
Другой любопытный пример из мира спорта – одно из пяти колец на олимпийском флаге, зеленое кольцо, которое является эмблемой Океании. В данном случае цвет был не выбран, а назначен. Эскиз олимпийского флага с пятью кольцами на белом фоне разработали и утвердили еще в 1912–1913 годах, но вскоре началась война, и в итоге флаг впервые был поднят только на Играх 1920 года в Антверпене. Каждое кольцо символизирует один из континентов: красное – Америку, желтое – Азию, черное – Африку, синее – Европу, зеленое – Океанию. Первые три цвета, очевидно, были выбраны по этническому принципу (или правильнее было бы назвать его расистским?). Красный – эмблема краснокожих, желтый – эмблема народов желтой расы, черный – эмблема чернокожих. Выбор остальных цветов объяснить труднее. Предположим, синий символизирует Европу в силу давней традиции: с XVIII века он считается любимым цветом ее жителей, и именно с ним в наши дни ассоциируют европейцев люди других культур. Но откуда взялся зеленый? Ни природные условия, ни культура Океании не могли обусловить такой выбор. На самом деле речь идет о выборе «по остаточному принципу». Пять из шести базовых цветов уже были задействованы – четыре для колец, пятый, белый, – для фона; следовательно, оставался только зеленый. Так Океания стала зеленой и, похоже, понемногу привыкла к этому цвету, выбранному для нее важными персонами из Европы, которые в жизни не бывали на земле Океании и, судя по всему, не имели не малейшего желания побывать там. Этот цвет, навязанный со стороны, пришелся по душе Океании и был ею признан; сегодня она гордо несет его на аренах всего мира.
Зеленый цвет сегодня
Все, что было сказано о зеленом цвете в связи с его местом в городе, о садах, о спорте, общественной гигиене, чистоте и здоровье, остается в силе и сегодня.
В некоторых областях эта тенденция окрепла настолько, что приняла почти навязчивые формы. Так с ней обстоит дело в общественной жизни и в политике. Долгое время различные политические партии и объединения оставались равнодушны к зеленому цвету, однако с 1970-х годов, как в Европе, так и на других континентах, его избрали своей эмблемой многие общественные движения, в основе программы которых – защита окружающей среды и пропаганда экологически ответственного поведения, ревизия ценностей общества потребления, отказ от невозобновляемых или загрязняющих окружающую среду энергоресурсов, охрана здоровья и благосостояния граждан, а заодно – мир во всем мире, демократия и социальная справедливость. Все эти движения, расходящиеся во мнениях по очень многим вопросам (социализм, регионализм, права национальных и религиозных меньшинств, борьба с бедностью в странах третьего мира, феминизм), сходятся в одном – приверженности зеленому цвету, по примеру неправительственной организации, само название которой звучит как программа: «Greenpeace». Эта и другие подобные организации во всем мире борются с угрозами окружающей среде и пропагандируют «зеленый образ мыслей», Green attitude.
Всего за несколько десятилетий зеленый снова вжился в роль, которую не играл со времен Древнего Рима и Византии: идеологического и политического цвета. Во многих странах возникли партии, выбравшие название этого цвета своим названием: «Les verts» во Франции, «Die Grünen» в Германии, «I Verdi» в Италии и т. п. В 2001 году в Канберре, Австралия, представители двадцати четырех «зеленых» партий подписали «Глобальную хартию зеленых». А в Европе начиная с 1990-х годов многие партии «зеленых» даже успели войти в правительственные коалиции. Другие остались в оппозиции, однако в 2004 году все они собрались вместе и учредили Европейскую федерацию зеленых партий, позже преобразованную в Европейскую партию зеленых, которая в настоящий момент объединяет тридцать две партии экологической направленности из разных стран.
В современной экологии есть область, самым тесным образом связанная с зеленым цветом, – это биологическое земледелие. Его задача – способствовать биоразнообразию, беречь растительно-животный мир и не нарушать природные циклы, убедить людей вернуться к натуральным продуктам, запретить химические удобрения и пестициды, а также генномодифицированные культуры. Продукты, которые в результате попадают в продажу и которые должны соответствовать самым строгим требованиям, маркируются зелеными ярлычками с надписью «био» или «органический». Зеленый – не только цвет политической экологии, но также и цвет биологического земледелия.
Дело дошло до того, что в сегодняшнем мире, наводненном всевозможными этикетками, марками и ярлычками, уже невозможно выпустить товар с зеленым лейблом, который не ассоциировался бы с экологией. Стоит тебе заикнуться, что твой любимый цвет – зеленый, как тебя сразу примут за защитника окружающей среды, борца за возобновляемые источники энергии, сторонника биологического земледелия, а то и за экологического фанатика. Целое направление общественной мысли объявило зеленый цвет и связанную с ним символику своей собственностью. Теперь это уже не столько цвет, сколько идеология. Несколькими десятилетиями раньше пленником чересчур выразительной политической символики стал другой цвет – красный. Если ты говорил, что любишь красный цвет, тебя тут же записывали в «коммунисты». А сегодня жертвой таких поспешных и упрощенческих аналогий стал зеленый.
И в этом повинны не одни только политические партии и движения. Есть и другие любители зеленого, активно использующие его символику к своей выгоде: советы органов местного самоуправления, различные организации, фирмы и предприятия. Они боятся отстать от времени, не хотят, чтобы их считали недостаточно граждански или этически корректными, а потому эксплуатируют модный цвет, где и как только можно. Яркий пример – современные геральдика и эмблематика. Притом что частота встречаемости зеленого («зелени») в европейских гербах всегда была очень невелика, сегодня нам известно множество городов и поселков, на гербе которых доминирующий цвет – зеленый. Некоторые даже отказываются от своих традиционных, иногда тысячелетних гербов и принимают новые, уделяя на них заметное место зеленому. Или добавляют на древний гербовый щит какую-нибудь геральдическую фигуру зеленого цвета (перевязь, крест, шеврон). А предприятия и торговые фирмы заказывают логотипы и товарные знаки полностью или частично зеленого цвета, чтобы быть в русле современной моды. Принято думать, что такие лейблы облагораживают моральный облик руководства фирмы, приманивают клиентов и затыкают рот недоброжелателям. Но иногда отказ от старого, привычного лейбла и замена его новым, полностью или частично зеленым, происходят так резко, что приводят к прямо противоположному эффекту. Так, одна знаменитая американская фирма, признанный лидер в области фастфуда, недавно сменила цвет фона, на котором вырисовывается ее эмблема – буква «М» желтого цвета. Раньше фон был красным, но теперь во многих странах он стал зеленым: очевидно, это должно убедить клиентов, что еда, продаваемая под этой маркой, соответствует категориям «био» и «экологически чистый продукт».
Но сегодняшнюю популярность зеленого нельзя объяснить только примитивными рекламными уловками и появлением новых идеологических стереотипов. Широкая публика явно почувствовала влечение к этому цвету, причем уже давно. Все исследования общественного мнения на тему «Ваш любимый цвет?», проводимые в Западной Европе, показывают, что зеленый уже сотню лет уверенно занимает второе место после синего[239]. Причем по всем странам, от Италии до Норвегии и от Финляндии до Португалии, результаты одни и те же. Пол и возраст опрашиваемых, их социальное положение и профессия почти не влияют на ответы: они всегда более или менее одинаковые[240]. И, что важнее всего для историка, они не меняются с тех пор, как существуют социологические опросы, то есть с конца XIX века. Несмотря на появление новых технологий, новых знаний, новых носителей цвета и на перемены в обществе и во взглядах на жизнь, к которым все это привело, от поколения к поколению результаты опросов не менялись. И в 1890-м, и в 1930-м, и в 1970-м, и в 2010 году 40–50 % респондентов самым любимым цветом называют синий; за ним следует зеленый (15–20 %); далее, с небольшим отставанием, красный (12–15 %); затем, с большим отрывом, белый, черный и желтый (3–6 %). Что касается «второстепенных» цветов (розовый, оранжевый, серый, фиолетовый и коричневый), им достаются лишь жалкие крохи[241].
Сегодня, как и вчера, в Европе один из каждых пяти или шести опрошенных называет зеленый своим любимым цветом. Это немного по сравнению с синим (почти что каждый второй), но ощутимо больше по сравнению со всеми остальными. Тем более что в ответ на вопрос о самом нелюбимом из цветов зеленый называют только 10 % респондентов, а на долю желтого, черного и даже красного приходится гораздо больше таких ответов[242]. Среди тех, кто не любит зеленый, большинство признаются, что он внушает им страх: это ядовитый, зловещий цвет, который приносит несчастье. Как мы видим, средневековые суеверия все еще сильны и не намерены сдаваться.
Не менее интересны результаты опросов, во время которых людей спрашивают, с какой идеей или представлением у них ассоциируется тот или иной цвет. На протяжении последних десятилетий в Европе и Соединенных Штатах такие исследования проводятся все чаще и чаще. И пусть к их результатам следует относиться с осторожностью, все же они в общем верно отражают современный характер символики цветов на Западе. Зеленый цвет вызывает сразу несколько ассоциаций, как положительных, так и отрицательных. Среди отрицательных – яд, колдовство, зависть, скупость, ревность[243]. Но положительных больше: покой, свежесть, юность, гармония, симпатия, естественность, дружба, доверие. В прошлом непостоянный, мятежный, нередко даже преступный, зеленый цвет, похоже, остепенился. Этому, очевидно, поспособствовала важная роль, которую он играет в сигнальных кодах (разрешение, санкция, пропуск) и в комплексе идей, связанных с возвращением к природе (зеленые островки, зашита окружающей среды, все формы природоохранной деятельности).
И все же среди многообразных понятий, ассоциируемых с зеленым цветом, четко выделяется триада, которая вместила в себя истинный символический потенциал зеленого в современных западных обществах: здоровье, свобода, надежда. Это явление нельзя назвать новым, но сегодня оно достигло беспрецедентных масштабов; его влияние испытывают на себе материальная культура, повседневная жизнь, художественное творчество и мир воображения. Зеленый цвет – здоровый, динамичный, мощный. Он свободный, естественный, он всегда готов бороться против хитрости и фальши, против всех форм запретов и любых диктатур. А главное, он несет в себе такое множество всевозможных надежд – и для отдельного человека, и для общества в целом. Некогда презираемый, отвергнутый, нелюбимый, зеленый превратился в мессианский цвет. Он спасет мир.
До того как принять форму книги, моя версия социальной и культурной истории зеленого цвета в Европе была темой семинарских занятий, которые я несколько лет вел в Практической школе высших исследований и в Высшей школе социальных наук. И мне хотелось бы поблагодарить всех моих учеников и слушателей за плодотворный обмен мнениями во время нашей совместной работы.
Выражаю также признательность моим родным, друзьям, коллегам – всем, кто помогал мне советами, замечаниями и предложениями, в частности Брижит Бютнер, Пьеру Бюро, Ивонне Казаль, Мари Клото, Клоду Купри, Жан-Пьеру Крики, Аделине Гран-Клеман, Франсуа Жаксону, Филиппу Жюно, Клер Лесаж, Кристиану де Мериндолю, Анне Пастуро, Лоре Пастуро, Анне Риц-Гильбер, Ольге Васильевой-Кодонье.
Большое спасибо издательству Éditions du Seuil и всей редакции книг по искусству, в особенности Натали Бо, Каролине Фюкс, Карине Бензакин, Мари-Анне Меэ, Бернару Пьеру, Рено Безомбу и Сильвену Шюпену. Все они очень старались, чтобы эта книга получилась такой, как была задумана.
И наконец, большое спасибо Клодии Рабель, которая и в этот раз помогала мне дельными критическими замечаниями и эффективной вычиткой текста.
Библиография
Работы общего характера
Berlin B., Kay P. Basic Color Terms. Their Universality and Evolution. Berkeley, 1969.
Birren F. Color. A Survey in Words and Pictures. New York, 1961.
Bomford D., Roy A. Colour. Londres, 2000.
Brusatin M. Storia dei colori. 2e éd. Turin, 1983 / trad, française. Histoire des couleurs. Paris, 1986.
Conklin H. Color Categorization // The American Anthropologist. 1973. Vol. LXXV/4. Pp. 931–942.
Eco R., dir. Colore: divietti, decreti, discute. Milan, 1985 (numéro spécial de la revue Rassegna, vol. 23, sept. 1985).
Gage J. Color and Culture. Practice and Meaning from Antiquity to Abstraction. Londres, 1993.
Heller E. Wie Farben wirken. Farbpsychologie, Farbsymbolik, Kreative Farbgestaltung. Hambourg, 1989.
Indergand M., Fagot Ph. Bibliographie de la couleur. Paris, 1984–1988. 2 vol.
Meyerson I., dir. Problèmes de la couleur. Paris, 1957.
Pastoureau M. Couleurs, images, symboles. Etudes d’histoire et d’anthropologie. Paris, 1989.
Pastoureau M. Une histoire des couleurs est-elle possible? // Ethnologie française. 1990. Oct. – déc. Vol. 20/4. Pp. 368–377.
Pastoureau M. Bleu. Histoire d’une couleur. Paris, 2000.
Pastoureau M. Dictionnaire des couleurs de notre temps. Symbolique et société contemporaines. 4e éd. Paris, 2007.
Pastoureau M. Noir. Histoire d’une couleur. Paris, 2008.
Portmann A., Ritsema R., dir. The Realms of Colour. Die Welt der Farben. Leyde, 1974 (Eranos Yearbook, 1972).
Pouchelle M. – Ch., dir. Paradoxes de la couleur. Paris, 1990 (numéro spécial de la revue Ethnologie française. 1990. Oct. – déc. Vol. 20/4.
Rzepinska M. Historia coloru u dziejach malatstwa europejskiego. 3e éd. Varsovie, 1989.
Tornay S., dir. Voir et nommer les couleurs. Nanterre, 1978.
Valeur B. La Couleur dans tous ses états. Paris, 2011.
Vogt H. H. Farben und ihre Geschichte. Stuttgart, 1973.
Zahan D. L’homme et la couleur // Jean Poirier, dir. Histoire des mœurs. Tome I: Les Coordonnées de l’homme et la culture matérielle. Paris, 1990. Pp. 115–180.
Zollinger H. Color. A Multidisciplinary Approach. Zurich, 1999.
Zuppiroli L., dir. Traité des couleurs. Lausanne, 2001.
Античность и Средние века
Beta S., Sassi M. M., éds. I colori nel mondo antiquo. Esperienze linguistiche e quadri simbolici. Sienne, 2003.
Bradley M. Colour and Meaning in Ancient Rome. Cambridge, 2009.
Brinkmann V., Wünsche R., éds. Bunte Götter. Die Farbigkeit antiker Skulptur. Munich, 2003.
Brüggen E. Kleidung und Mode in der höfischen Epik. Heidelberg, 1989.
Carastro M., éd. L’Antiquité en couleurs. Catégories, pratiques, représentations. Grenoble, 2008. Pp. 187–205.
Cecchetti B. La vita dei Veneziani nel 1300. Le vesti. Venise, 1886.
Centre universitaire d’études et de recherches médiévales d’Aix-en-Provence. Les Couleurs au Moyen Age. Aix-en-Provence, 1988 (Senefiance, vol. 24).
Ceppari Ridolfi M. A., Turrini P. Il mulino delle vanita. Lusso e cerimonie nella Siena medievale. Sienne, 1996.
Descamps-Lequime S., éd. Couleur et peinture dans le monde grec antique. Paris, 2004.
Dumézil Georges. Albati, russati, virides // Rituels indo-européens à Rome. Paris, 1954. Pp. 45–61.
Frodl-Kraft E. Die Farbsprache der gotischen Malerei. Ein Entwurf // Wiener Jahrbuch für Kunstgeschichte. 1977–1978. T. XXX–XXXI. Pp. 89–178.
Grand-Clément A. La Fabrique des couleurs. Histoire du paysage sensible des Grecs anciens. Paris, 2011.
Haupt G. Die Farbensymbolik in der sakralen Kunst des abendländischen Mittelalters. Leipzig; Dresde, 1941.
Istituto storico lucchese, Il colore nel Medioevo. Arte, simbolo, tecnica. Atti delle Giomate di studi. Lucques, 1996–1998. 2 vol.
Luzzatto L., Pompas R. II significato dei colori nelle civiltà antiche. Milan, 1988.
Pastoureau M. Figures et couleurs. Etudes sur la symbolique et la sensibilité médiévales. Paris, 1986.
Pastoureau M. L’Eglise et la couleur des origines à la Réforme // Bibliothèque de l’École des chartes. 1989. T. 147. Pp. 203–230.
Pastoureau M. Voir les couleurs au XIIIe siècle // Micrologus. Nature, Science and Médiéval Societies. Vol. VI (View and Vision in the Middle Ages). 1998. T. 2. Pp. 147–165.
Rouveret A. Histoire et imaginaire de la peinture ancienne. Paris; Rome, 1989.
Rouveret A., Dubel S., Naas V., éds. Couleurs et matières dans l’Antiquité. Textes, techniques et pratiques. Paris, 2006.
Sicile. Héraut d’armes du XVe siècle, Le Blason des couleurs en oignes, livrées et devises, éd. Hippolyte Cocheris. Paris, 1857.
Tiverios M., Tsiafakis D., éds. The Role of Color in Ancient Greek Art and Architecture (100–31 B.C.). Thessalonique, 2002.
Villard L., éd. Couleur et vision dans L’Antiquité classique. Rouen, 2002.
Новое время и современность
Batchelor D. La Peur de la couleur. Paris, 2001.
Birren F. Selling Color to People. New York, 1956.
Brino G., Rosso F. Colore e citta. II piano del colore di Torino, 1800–1850. Milan, 1980.
Läufer O. Farbensymbolik im deutschen Volsbrauch. Hambourg, 1948.
Lenclos J. – Ph., D. Les Couleurs de la France. Maisons et paysages. Paris, 1982.
Lenclos J. – Ph., D. Les Couleurs de l’Europe. Géographie de la couleur. Paris, 1995.
Noël B. L’Histoire du cinéma couleur. Croissy-sur-Seine, 1995.
Pastoureau M. La Réforme et la couleu // Bulletin de la Société d’histoire du protestantisme français. 1992. Juil. – sept. T. 138. Pp. 323–342.
Pastoureau M. La couleur en noir et blanc (XV–XVIII siècle) // Le Livre et l’historien. Etudes offertes en l’honneur du professeur Henri-Jean Martin. Genève, 1997. Pp. 197–213.
Pastoureau M. Les Couleurs de nos souvenirs. Paris, 2010.
Филологические и терминологические проблемы
André J. Etude sur les termes de couleurs dans la langue latine. Paris, 1949.
Brault G. J. Early Blazon. Heraldic Terminology in the XIIth and XIIIth Centuries, with Special Reference to Arthurian Literature. Oxford, 1972.
Crosland M. P. Historical Studies in the Language of Chemis-tery. Londres, 1962.
Giacolone Ramat A. Colori germanici nel mondo romanzo // Atti e memorie dell’Accademia toscana di scienze e lettere La Colombaria (Firenze). 1967. Vol. 32. Pp. 105–211.
Gloth W. Das Spiel von den sieben Farben. Königsberg, 1902.
Grossmann M. Colori e lessico: studi sulla struttura semantica degli aggetivi di colore in catalano, castigliano, italiano, romano, latino ed ungherese. Tübingen, 1988.
Irwin E. Colour Terms in Greek Poetry. Toronto, 1974.
Jacobson-Widding A. Red-White-Black, as a Mode of Thought. Stockholm, 1979.
Kristol A. M. Color: Les langues romanes devant le phénomène couleur. Berne, 1978.
Maxwell-Stuart P. G. Studiesin Greek Colour Terminology. Vol. 2: XAPOPOΣ. Leyde, 1998.
Meunier A. Quelques remarques sur les adjectifs de couleur // Annales de l’université de Toulouse. Vol. 11/5. 1975. Pp. 37–62.
Mollard-Desfour A. Dictionnaire des mots et expressions de la couleur. Paris, 2000–2012. 6 vol.
Ott A. Etudes sur les couleurs en vieux français. Paris, 1899.
Schäfer B. Die Semantik der Farbadjektive im Altfranzösischen. Tübingen, 1987.
Sève R., Indergand M., Lanthony Ph. Dictionnaire des termes de la couleur. Paris, 2007.
Wackernagel W. Die Farben- und Blumensprache des Mittelalters // Abhandlungen zur deutschen Altertumskunde und Kunstgeschichte. Leipzig, 1872. Pp. 143–240.
Wierzbicka A. The Meaning of Color Terms: Cromatology and Culture // Cognitive Linguistics. 1990. Vol. 1/1. Pp. 99–150.
История окрашивания и красильного дела
Brunello F. L’arte délia tintura nella storia dell’umanita. Vicence, 1968.
Brunello F. Arti e mestieri a Venezia nel medioevo e nel Rinascimento. Vicence, 1980.
Cardon D., Châtenet G. du. Guide des teintures naturelles. Neuchâtel; Paris, 1990.
Chevreul M. E. Leçons de chimie appliquées à la teinture. Paris, 1829.
Edelstein S. M., Borghetty H.C. The «Plictho» of Giovan Ventura Rosetti. Londres; Cambridge (Mass.), 1969.
Gerschel L. Couleurs et teintures chez divers peuples indo-européens //Annales E.S.C. 1966. Pp. 608–663.
Hellot J. L’Art de la teinture des laines et des étoffes de laine en grand et petit teint. Paris, 1750.
Jaoul M., dir. Des teintes et des couleurs, catalogue d’exposition. Paris, 1988.
Lauterbach F. Geschichte der in Deutschland bei der Färberei angewandten Farbstoffe, mit besonderer Berücksichtigung des mittelalterlichen Waidblaues. Leipzig, 1905.
Legget W. E. Ancient and Medieval Dyes. New York, 1944.
Lespinasse R. De. Histoire générale de Paris. Les métiers et corporations de la ville de Paris. T. III (Tissus, étoffes…). Paris, 1897.
Pastoureau M. Jésus chez le teinturier. Couleurs et teintures dans l’ Occident médiéval. Paris, 1998.
Ploss E. E. Ein Buch von alten Farben. Technologie der Textilfärben im Mittelalter. 6e éd. Munich, 1989.
Rebora G. Un manuale di tintoria del Quattrocento. Milan, 1970.
Varichon A. Couleurs: pigments et teintures dans les mains des peuples. 2e éd. Paris, 2005.
История пигментов
Bail Ph. Histoire vivante des couleurs. 5000 ans de peinture racontée par les pigments. Paris, 2005.
Bomford D. e alii. Art in the Making: Italian Painting before 1400. Londres, 1989.
Bomford D. et alii. Art in the Making: Impressionism. Londres, 1990.
Brunello F. De arte illuminandi // e altri trattati sulla tecnica della miniatura medievale. 2e éd. Vicence, 1992.
Feller R. L., Roy A. Artists’ Pigments. A Handbook of their History and Characteristics. Washington, 1985–1986. 2 vol.
Guineau B., dir. Pigments et colorants de l’Antiquité et du Moyen Âge. Paris, 1990.
Harley R. D. Artists’ Pigments (c. 1600–1835). 2e éd. Londres, 1982.
Hills P. Venetian Colour. New Haven, 1999.
Kittel H., dir. Pigmente. Stuttgart, 1960.
Laurie A. P. The Pigments and Mediums of Old Masters. Londres, 1914.
Loumyer G. Les Traditions techniques de la peinture médiévale. Bruxelles, 1920.
Merrifield M. P. Original Treatises dating from the XIIth to the XVIIIth Centuries on the Art of Painting. Londres, 1849. 2 vol.
Montagna G. I pigmenti. Prontuario per l’arte e il restauro. Florence, 1993.
Reclams Handbuch der künstlerischen Techniken. I: Farbmittel, Buchmalerei, Tafel- und Leinwandmalerei. Stuttgart, 1988.
Roosen-Runge H. Farbgebung und Maltechnik frühmittelalterlicher Buchmalerei. Munich, 1967. 2 vol.
Smith C. S., Hawthorne J. G. Mappae clavicula. A Little Key to the World of Medieval Techniques. Philadelphie, 1974 (Transactions of the American Philosophical Society, n.s., vol. 64/TV).
Techné. La science au service de Part et des civilisations. 1996. Vol. 4 («La couleur et ses pigments»).
Thompson D. V. The Material of Medieval Painting. Londres, 1936.
История одежды
Baldwin F. E. Sumptuary Legislation and Personal Relation in England. Baltimore, 1926.
Baur V. Kleiderordnungen in Bayern von 14. bis 19. Jahrhundert. Munich, 1975.
Boehn M. von. Die Mode. Menschen und Modelt vom Untergang der alten Welt bis zum Beginn des zwanzigsten Jahrhunderts. Munich, 1907–1925. 8 vol.
Boucher F. Histoire du costume en Occident de l’ Antiquité à nos jours. Paris, 1965.
Bridbury A. R. Medieval English Clotbnaking. An Economic Survey. Londres, 1982.
Eisenbart L. C. Kleiderordnungen der deutschen Städte zwischen 1350–1700. Göttingen, 1962.
Harte N. B., Ponting K.G., éd. Cloth and Clothing in Medieval Europe. Essays in Memory of E.M. Canis-Wilson. Londres, 1982.
Harvey J. Men in Black. Londres, 1995 (trad, française: Des hommes en noir: Du costume masculin à travers les âges, Abbeville, 1998).
Hunt A. Governance of the Consuming Passions. A History of Sumptuary Law. Londres; New York, 1996.
Lurie A. The Language of Clothes. Londres, 1982.
Madou M. Le Costume civil. Turnhout, 1986 (Typologie des sources du Moyen Age occidental, vol. 47).
Mayo J. A History of Ecclesiastical Dress. Londres, 1984.
Nixdorff H., Müller H., dir. Weisse Vesten, roten Roben. Von den Farbordnungen des Mittelalters zum individuellen Farbgeschmak, catalogue d’exposition. Berlin, 1983.
Page A. Vêtir le prince. Tissus et couleurs à la cour de Savoie (1427–1447). Lausanne, 1993.
Pellegrin N. Les Vêtements de la liberté. Abécédaires des pratiques vestimentaires françaises de 1780 à 1800. Paris, 1989.
Piponnier F. Costume et vie sociale. La cour d’Anjou, XIVe – XVe siècles. Paris; La Haye, 1970.
Piponnier F., Mane P. Se vêtir au Moyen Age. Paris, 1995.
Quicherat J. Histoire du costume en France depuis les temps les plus reculés jusqu'à la fin du XVIII siècle. Paris, 1875.
Roche D. La Culture des apparences. Une histoire du vêtement (XVII s. – XVIII s.). Paris, 1989.
Roche-Bernard G., Ferdière A. Costumes et textiles en Gaule romaine. Paris, 1993.
Vincent J. M. Costume and Conduct in the Laws of Basel, Bern and Zuerich. Baltimore, 1935.
Философия и история науки
Albert J. – P. et alii, éd. Coloris Corpus. Paris, 2008.
Blay M. La Conceptualisation newtonienne des phénomènes de la couleur. Paris, 1983.
Blay M. Les Figures de l’ arc-en-ciel. Paris, 1995.
Boyer C. B. The Rainbow from Myth to Mathematics. New York, 1959.
Goethe J. W. von. Zur Farbenlehre. Tübingen, 1810. 2 vol.
Goethe J. W. von. Materialen zur Geschichte der Farbenlehre, nouv. éd. Munich, 1971. 2 vol.
Halbertsma K. T. A. A History of the Theory of Colour. Amsterdam, 1949.
Hardin C. L. Color for Philosophers. Unweaving the Rainbow. Cambridge (États-Unis), 1988.
Lindberg D. C. Theories of Vision from Al-Kindi to Kepler. Chicago, 1976.
Magnus H. Histoire de l’évolution du sens des couleurs. Paris, 1878.
Newton I. Opticks: or a Treatise of the Reflexions, Refractions, Inflexions and Colours of Light. Londres, 1704.
Pastore N. Selective History of Theories of Visual Perception, 1650–1950. Oxford, 1971.
Sepper D. L. Goethe contra Newton. Polemics and the Project of a New Science of Color. Cambridge, 1988.
Sherman P. D. Colour Vision in the Nineteenth Century: the Young-Helmholtz-Maxwell Theory. Cambridge, 1981.
Westphal J. Colour: a Philosophical Introduction. 2e éd. Londres, 1991.
Wittgenstein L. Bemerkungen über die Farben. Francfort-sur-le-Main, 1979.
История и теория искусства
Aumont J. Introduction à la couleur: des discours aux images. Paris, 1994.
Ballas G. La Couleur dans la peinture moderne. Théorie et pratique. Paris, 1997.
Barash M. Light and Color in the Italian Renaissance Theory of Art. New York, 1978.
Dittmann L. Farbgestaltung und Farbtheorie in der abendländischen Malerei. Stuttgart, 1987.
Gavel J. Colour. A Study of its Position in the Art Theory of the Quattro- and Cinquecento. Stockholm, 1979.
Hall M. B. Color and Meaning. Practice and Theory in Renaissance Painting. Cambridge (Mass.), 1992.
Imdahl M. Farbe. Kunsttheoretische Reflexionen in Frankreich. Munich, 1987.
Kandinsky V. Über das Geistige in der Kunst. Munich, 1912; Du Spirituel dans l’art et dans la peinture en particulier, trad, de Pierre Volbout. Paris, 1969.
Le Rider J. Les Couleurs et les mots. Paris, 1997.
Lichtenstein J. La Couleur éloquente. Rhétorique et peinture à l’age classique. Paris, 1989.
Roque G. Art et science de la couleur. Chevreiil et les peintres de Delacroix à l’ abstraction. Nîmes, 1997.
Shapiro A. E. Artists’ Colors and Newton’s Colors // Isis. Vol. 85. 1994. Pp. 600–630.
Teyssèdre B. Roger de Piles et les débats sur le coloris au siècle de Louis XIV. Paris, 1957.
История зеленого цвета
Heinermann Th. Die grünen Augen // Romanische forschungen. 1949. T. 58–59. Pp. 18–40.
Kinney M. Vair and Related Words. A Study in Semantics // Romanic Review. 1919. T. 10. Pp. 322–363.
Laurian J. – M. Über die grüne Grenze ou la longue marche des lexies colorées // Contrastes. 1983. T. 7. Pp. 79–95.
Mollard-Desfour A. Le Vert. Dictionnaire de la couleur. Mots et expressions d’aujourd’hui (XX–XXI siècles). Paris, 2012.
Pastoureau M. Formes et couleurs du désordre: le jaune avec le vert // Médiévales. 1983. Mai. T. IV. Pp. 62–73.
Pastoureau M. La couleur verte au XVIe siècle: traditions et mutations // Marie-Thérèse Jones-Davies, éd. Shakespeare. Le monde vert: rites et renouveau. Paris: Les Belles Lettres, 1995. Pp. 28–38.
Pastoureau M. Une couleur en mutation: le vert à la fin du Moyen Âge // Académie des inscriptions et belles-lettres, Comptes rendus des séances. 2007. Avril – juin. Pp. 705–731.
Trinquier J. Confusis oculis prosunt virentia (Sénèque, De ira, 3, 9, 2). Les vertus magiques et hygiéniques du vert dans l’Antiquité // Laurence Villard, éd. Couleurs et visions dans l’ Antiquité classique. Rouen, 2002. Pp. 97–128.
Vignes L. Histoire de vert // Les Enjeux sociaux du langage. Hommage a Bernard Gardin. Paris, 2006. Pp. 124–135 (Synergies France, No. 5).
[1] Я заимствовал это выражение из книги: Gemet L. Dénomination et perception des couleurs chez les Grecs // I. Meyerson, dir. Problèmes de la couleur. Paris, 1957. Pp. 313–326.
[2] Maxwell-Stuart P. G. Studies in Greek Color Terminology. Leyde, 1981. 2 vols.
[3] Среди обширной литературы на эту тему см.: Irwin E. Color Terms in Greek Poetry. Toronto, 1974; Grand-Clément A. La Fabrique des couleurs. Histoire du paysage sensible des Grecs anciens. Paris, 2011. Pp. 72–130.
[4] Ibid. Pp. 118–120, 415–418.
[5] Gladstone W. E. Studies on Homer and the Homeric Age. Oxford, 1858. T. III. Pp. 458–499; Magnus H. Histoire de l’évolution du sens des couleurs (trad. J. Soury). Paris, 1878. Pp. 47–48; Weise O. Die Farbenbezeichnungen bei den Griechen und Römern // Philologis. 1888. T. XLVI. Pp. 593–605. Но есть и другие мнения, см.: Goetz K. E. Waren die Römer blaublind // Archiv für lateinische Lexicographie und Grammatik. 1906. T. XIV. Pp. 75–88; 1908. T. XV. Pp. 527–547.
[6] См., например: Geiger L. Zur Entwicklungsgeschichte der Menschheit. Stuttgart, 1871.
[7] См., в особенности: Die geschichtliche Entwicklung des Farbensinnes. Leipzig, 1877, работу, переведенную на многие языки.
[8] Вот эти слова: caeruleus, caesius, glaucus, cyaneus, lividus, venetus, aerius, ferreus. Теории Магнуса позднее подхватит К. Э. Гетц (см. прим. 5). О трудностях, которые испытывали древние греки при обозначении синего, см.: Пастуро М. Синий. История цвета. М.: Новое литературное обозрение, 2015.
[9] Этимология, производящая caeruleus от caelum (небо), при фонетическом и филологическом анализе обнаруживает свою несостоятельность. См., впрочем, гипотезу А. Эрну и А. Мейе в «Этимологическом словаре латинского языка» (Париж, 1979) о существовании (нигде не засвидетельствованном) промежуточной формы caeluleus. А для средневековых авторов, у которых этимология строилась на иных принципах, чем у ученых ХХ века, связь между caeruleus и cereus была вполне очевидной.
[10] Среди работ, в которых решительно отвергаются гипотезы Магнуса и эволюционистские теории, см.: Marty F. Die Frage nach der geschichtlichen Entwicklung des Farbensinnes. Wien, 1879, а также: Allen G. The Colour Sense. Its Origin and Development. London, 1879.
[11] См., например: Schultz W. Das Farbenempfindlungssystem der Hellenen. Leipzig, 1904.
[12] См.: Keersmaecker A. de. Le Sens des couleurs chez Homère. Bruxelles, 1883.
[13] Nietzsche F. Morgenröthe. Berlin, 1881.
[14] См. обзор работ на эту тему в: Grand-Clément A. Couleur et esthétique classique au XIXe siècle. L’art grec antique pouvait-il être polychrome? Ithaca: Quaderns Catalans de cultura clàssica. Vol. 21. Pp. 139–160.
[15] Geoffroy J. La connaissance et la dénomination des couleurs // Bulletin de la Société d’anthropologie de Paris. 1879. 2. Pp. 322–330.
[16] Berlin B., Kay P. Basic Color Terms. Their Universality and Evolution. Berkeley, 1969.
[17] См. в особенности: Conklin H. C. Color Categorization // The American Anthropologist. Vol. XXV/4. 1973. Pp. 931–942. Еще одна весьма спорная, но уже глубоко укоренившаяся идея: многие социологи и психологи утверждают, будто женщины, «в силу специфики их занятий», умеют различать и определять цвета лучше, чем мужчины (рассуждения на эту тему часто можно найти в женских журналах, в популярных книгах по психологии, изданиях о моде, о кулинарии и т. д.).
[18] Многие современные исследования доказали, что у человека, незрячего от рождения, к взрослому периоду жизни складывается такая же хроматическая культура и такое же знание цветов, как у зрячих.
[19] Grand-Clément A. Les marbres antiques retrouvent des couleurs. Apport des recherches récentes et débats en cours // Anabases. Vol. 10. Pp. 243–250. См. также работу этого автора: La Fabrique des couleurs (см. прим. 3).
[20] Ernout A., Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine. 4e éd. Paris, 1979. «Virere».
[21] Lavenex F. Vergès, Bleus égyptiens. De la pâte auto-émaillée au pigment bleu synthétique. Louvain, 1992.
[22] Baines J. Color Terminology and Color Classification in Ancient Egyptian Color Terminology and Polychromy // The American Anthropologist. 1985. T. LXXXVII. Pp. 282–297.
[23] Luzzatto L., Pompas R. Il significato dei colori nelle civiltà antiche. Milano, 1988. Pp. 130–151. André J. Étude sur les termes de couleur dans la langue latine. Paris, 1949. Pp. 179–180. Вот как во II веке до н. э. Теренций описывает германца, персонажа своей комедии «Свекровь»: «Magnus, rubicundus, crispus, crassus, caesius, cadaverosa facie» (III, 4, 44–441). Многочисленные доказательства того, что у римлян рыжие кудрявые волосы, бледное лицо и голубые или зеленые глаза считались недостатком, можно найти в трактатах по физиогномике времен поздней Империи.
[24] Grand-Clément A. Couleur et esthétique classique au XIXe siècle. L’art grec antique pouvait-il être polychrome? (см. прим. 14).
[25] Кроме диссертации А. Гран-Клемана (см. прим. 3), см. по этой теме каталоги двух недавних и очень интересных выставок: Die Farben der Götter. München (Glyptothek). Июнь – сентябрь 2008; Roma. La pittura di un impero. Roma (Quirinale). Сентябрь 2009 – январь 2010.
[26] Плиний. Естественная история. XXXV. 12 и далее; XXXVI. 45. См.: Gage J. Color and Culture. Practice and Meaning from Antiquity to Abstraction. London: Thames and Hudson, 1993. Pp. 14–33.
[27] Сенека. Письма. LXXXVI, CXIV–CXV.
[28] Pastoureau M. l‘Étoffe du Diable. Une histoire des rayures et des tissus rayés. Paris, 1991. Рp. 17–47.
[29] Плиний. Естественная история. XXXI. 62.
[30] См. интереснейшую работу: Trinquier J. Confusis oculis prosunt virentia (Sénèque. De ira. 3, 9, 2). Les vertus magiques et hygiéniques du vert dans l’Antiquité // L. Vîl-lard, éd. Couleurs et visions dans l’Antiquité classique. Rouen, 2002. Pp. 97–128.
[31] Иногда они используют как лупу крупный, прозрачный, тонко ограненный берилл (отсюда немецкое название очков: Brillen).
[32] André J. Etude sur les termes de couleur dans la langue latine. Оp. cit. (прим. 23). Рp. 181–182.
[33] André J. Alimentation et cuisine à Rome. 2e éd. Paris, 1981; id. Être médecin â Rome. Paris, 1984.
[34] Петроний. Сатирикон. Гл. 70. § 10.
[35] Landes C., éd. Le Cirque et les courses de chars, Rome-Byzance, cat. d’exposition (Lattes, Musée archéologique Henri Prades, 1990). Paris, 1990.
[36] Cameron A. Circus Factions. Blues and Greens at Rome and Byzantium. Oxford, 1976.
[37] André J. Étude sur les termes de couleur dans la langue latine. Paris, 1949. Pp. 181–182.
[38] Ювенал. Сатиры. Книга XI. Ст. 183–208.
[39] Dagron G. L’Hippodrome de Constantinople. Jeux, peuple et politique. Paris, 2012.
[40] См.: Jacquesson F. Les mots de couleur dans les textes bibliques / P. Dollfus, F. Jacquesson, M. Pastoureau, éd. Histoire et géographie de la couleur. Paris, 2012. Pp. 69–132. А также: Brenner A. Colour Terms in Old Testament. Sheffield, 1982.
[41] То же самое следует сказать и о лексике, относящейся к животным и растениям: она меняется от версии к версии, от перевода к переводу, причем количество упоминаемых в тексте пород животных и видов растений с течением времени неуклонно возрастает.
[42] Jacquesson F. Указ. соч. (прим. 40).
[43] Тот факт, что синий цвет не упоминается в Библии, был отмечен уже давно; однако некоторые ученые оспаривают его: не имея аргументов, они просто относят к синему все, что было сказано о фиолетовом. Мне такое обобщение представляется неоправданным. См.: Пастуро М. Синий. История цвета. М., 2015; Jacquesson F. (см. прим. 40).
[44] Meier C., Suntrup R. Lexikon der Farbenbedeutungen hn Mittelalter. Köln; Wien, 2012. 2 vols. См. в особенности словарь цветовых обозначений с большим количеством цитат в т. II.
[45] «Patrologia latina», громадный издательский проект аббата Ж. – П. Миня, включает в себя 217 томов, опубликованных с 1844 по 1855 год (и еще четырехтомный указатель, 1863–1865). В этом сборнике представлены все христианские авторы, от Тертуллиана до папы Иннокентия III.
[46] Jacquesson F. La Chasse aux couleurs à travers la Patrologie latine. Paris, 2008 (доступно на сайте проекта LACITO-CNRS).
[47] См.: Dictionnaire d’archéologie chrétienne et de liturgie. Т. III. Fasc. 2. Col. 2999–3002, книгу, в которой получили продолжение исследования немецких ученых: Bock F. Geschichte der liturgischen Gewünder im Mittelalter. Berlin, 1859–1869. 3 vols, и Braun J. Die liturgische Gewandung in Occident und Orient. Fribourg-en-Brisgau, 1907.
[48] Позволю себе сослаться на мою собственную работу: Pastoureau M. L’Eglise et la couleur des origines à la Réforme // Bibliothèque de l’École des chartes. Vol. 147. 1989. Pp. 203–230.
[49] Patrologia latina. T. 217. Col. 774–916 (о цветах – col. 799–802).
[50] Как ни странно, Лотарио ничего не говорит о праздниках, посвященных Богоматери. Между тем в его время они уже почти всюду ассоциировались с белым цветом.
[51] Quia viridis color médius est inter albedinem et nigritiam et ruborem (P. L. 217. Сol. 799).
[52] В конце главы, посвященной литургическим цветам, Лотарио указывает, что в отдельных случаях (кроме Страстной пятницы) черный можно заменить фиолетовым, а зеленый, в виде исключения, – желтым (поскольку окрасить ткань в яркий, насыщенный зеленый цвет тогда удавалось редко).
[53] Еще одно свидетельство тенденции к единообразию и важной роли, которую играл в литургии зеленый цвет, – знаменитая «Rationale divinorum officiorum», огромный энциклопедический трактат, в котором перечисляются все предметы, знаки, ритуалы и символы, относящиеся к отправлению культа. Он был создан в 1285–1286 годах Гийомом Дюраном, будущим епископом Менда. О цветах речь идет в главе 18 книги III. См. издание: Davril et Thibodeau. Paris, 1995 (livres I–IV) dans la collection Corpus Christianorum. Vol. CXL.
[54] Так же как и в «De anima» и «De sensu et sensato».
[55] Galbinus, несмотря на сомнения некоторых филологов, следует считать родственным современному немецкому gelb, означающему «желтый». В классической латыни это слово употребляется редко и только по отношению к тканям и одежде. Впервые, насколько нам известно, оно встречается у Марциала. Позднее, в варварской и средневековой латыни, его можно встретить чаще, и в итоге оно станет родоначальником большинства слов, обозначающих в романских языках желтый цвет. См.: André J. Etude… (см. прим. 23). Pp. 148–150; Ernout A., Meillet A. Dictionnaire étymologique… (см. прим. 9).
[56] См. об этом замечательную работу: Clauteaux M. Les Couleurs du corps… dans les manuscrits enluminés des X–XII s. (защита этой диссертации состоялась в Париже (EPHE) в декабре 2012 года.
[57] Приведем в качестве примера: Annales Xanthenes (Annales de Xanten et de Lorsch) / éd. G. Waitz. Leipzig, 1839. Pp. 56–57 et passim.
[58] Хотя в ту эпоху и наблюдалось потепление климата, все же представляется маловероятным, чтобы на западном побережье Гренландии растительность тогда была обильнее, чем в Исландии или Норвегии. Так что происхождение названия явно было связано с чем-то другим. Либо острову дали его в пропагандистских целях, чтобы привлечь колонистов (численность исландской колонии в Гренландии одно время доходила до 4000 человек, и она просуществовала до XV века); либо, как я думаю, такое название призвано было предохранить новооткрытую землю от несчастья.
[59] Lombard M. L’Islam dans sa première grandeur. Paris, 1970.
[60] Работы, посвященные роли цвета в Коране, немногочисленны. См., например: Koulouchi D. / les Cahiers du Léopard d’or, 13, 2013 (Histoire et géographie de la couleur).
[61] Зеленый отсутствует на флагах только тех мусульманских стран, где по конституции Церковь отделена от государства (Турция, Тунис). Устоит ли этот принцип под напором недавних исламских революций? Трудно сказать.
[62] Пастуро М. Синий. История цвета. М., 2015.
[63] Это убедительно показывают законы против роскоши и предписания об одежде, которые впервые появляются во второй половине XIII века, а в XIV-м становятся весьма многочисленными. Мы поговорим об этом в следующей главе.
[64] Pastoureau M. Voir les couleurs au XIIIe siècle / Micrologus. Nattera, scienze e società medievali. 1998. Vol. VI/2. Pp. 147–165.
[65] По поводу разницы между светлым и сияющим, как ее объясняет св. Бернард Клервоский, позвольте мне сослаться на мою статью: Pastoureau M. Les cisterciens et la couleur au XII siècle // L’Ordre cistercien et le Berry (colloque, Bourges, 1998). Cahiers d’archéologie et d’histoire du Berry. Vol. 136. 1998. Pp. 21–30.
[66] Синий станет считаться холодным цветом значительно позже, в XIV–XVII веках.
[67] Trinquier J. Confusis oculis prosunt virentia (Sénèque. De ira. 3, 9, 2). Les vertus magiques et hygiéniques du vert dans l’Antiquité / L. Vîllard, éd. Couleurs et visions dans l’Antiquité classique. Rouen, 2002. Pp. 97–128.
[68] См.: Gage J. Colour in History // Art History. 1978. I.
[69] Id. Couleur et culture. Paris, 2008. Р. 61.
[70] Bonaventura. Opera omnia. Roma, 1882–1889. II. Р. 321; IV. Р. 1025; V. Р. 27.
[71] Это самый ранний из дошедших до нас средневековых витражей. Вопрос лишь в том, сколько стекол в нем уцелело с XII века, а какой процент был заменен.
[72] С XIV века воздух уже начнет ассоциироваться не с белым, а с синим цветом.
[73] По этой теме существует обширная литература; см. в особенности: Gilson E. Le Moyen Age et la nature / L’Esprit de la philosophie médiévale. Paris, 1944. Pp. 345–364.
[74] В средневековой латыни плодовый сад все же чаще назывался pomarium.
[75] См. коллективную работу: Vergers et jardins dans l’univers médiéval / la collection Senefianee. Vol. 28. Aix-en-Provence, 1990. См. также: Harvey J. Medieval Gardens. London, 1981 / Jardins et vergers en Europe occidentale (VIII–XVIII). Auch, 1989 (Flaran. Vol. 9); Huchard V., Bourgain P. Le Jardin médiéval, un musée imaginaire. Paris, 2002.
[76] Бытие, II, 4–25.
[77] Образцом служил знаменитый сад в бенедиктинском монастыре Святого Галла, известный по детальному плану, созданному в IX веке.
[78] Guillaume de Lorris. Le Roman de la Rose. Стихи 1350–1403.
[79] Бытие, I, 9–13.
[80] Иоанн, 20, 14–17.
[81] Pastoureau M. Introduction à la symbolique médiévale du bois / Cahiers du Léopard d’or. 1993. Vol. 2. Pp. 25–40.
[82] Это абстрактные и теоретические ассоциации, в основе которых – «соответствия» между цветами и природными стихиями. Авторы позднего Средневековья любили рассуждать на подобные темы. Но на изображениях, особенно на миниатюрах, такие сюжеты встречаются редко.
[83] Roman de la Rose / éd. F. Lecoy. Стих 706.
[84] Mane P. Le Travail à la campagne au Moyen Âge. Étude iconographique. Paris, 2006. Pp. 305–319.
[85] Mane P. La Vie des campagnes au Moyen Âge à travers les calendriers. Paris, 2004.
[86] Шантийи. Библиотека музея Конде. Ms. 65. Folio 5.
[87] Карл Орлеанский. Баллада 68.
[88] Renart J. Guillaume de Dole / éd. J. Lecoy. Paris, 1962. Стих 1164 и последующие.
[89] Далекими наследницами древнеримских Флоралий могут считаться «Цветочные игры» в Тулузе, учрежденные в 1323 году. Вначале премией, которая вручалась победителю поэтического состязания, была фиалка. Позднее появились еще две премии: за лучший сонет (цветок боярышника) и за лучшую балладу (ноготки).
[90] Богиня Майя – одно из древнейших божеств Рима. Некоторые римские авторы считают ее супругой Вулкана. Другие – смертной, возлюбленной Юпитера и матерью Минервы.
[91] Процессия и молебен, которые проводятся в течение трех дней перед праздником Вознесения, также представляют собой христианизированную версию древних языческих обрядов, посвященных плодородию: когда процессия проходит по полям, священники благословляют весенние всходы, а паства молит Бога об урожае. В этот христианский праздник, учрежденный в эпоху Каролингов, как и в Вербное воскресенье, верующие восславляют молодую весеннюю зелень и все растущее.
[92] На исходе Средневековья фиолетовый приобретает негативное значение: иногда это цвет скорби, а порой – цвет измены.
[93] Pastoureau M. Ceci est mon sang. Le christianisme médiéval et la couleur rouge / D. Alexandre-Bidon, éd. Le Pressoir mystique. Actes du colloque de Recloses. Paris: Cerf, 1990. Pp. 43–56.
[94] Schultz A. Das höfische Leben zur Zeit der Minnesinger. 2e éd. Leipzig, 1889. Т. II; Bumke J. Höfische Kultur: Literatur und Gesellschaft im hohen Mittelalter. München, 1986. Т. 1.
[95] В Средние века юностью чаще называют не третий возраст жизни (от двенадцати до двадцати лет), а четвертый (от двадцати до тридцати).
[96] Pastoureau M. Gli emblemi della gioventù. La rappresentazione dei giovani nel Medioevo / G. Levi, J. – C. Schmitt, dir. Storia dei Giovani. Rome; Bari: Laterza, 1994.. Т. 1. Pp. 279–302.
[97] Heller E. Psychologie de la couleur. Effets et symbolique. Paris. Pp. 92–93.
[98] В средневерхненемецком языке Minne – синоним Liebe (любовь).
[99] По поводу средневековой символики, связанной с липой, позволю себе сослаться на мой собственный труд: Pastoureau M. La musique du tilleul. Des abeilles et des arbres / J. Coget, éd. L’Homme, le végétal et la musique. Parthenay, 1996. Pp. 98–103.
[100] Типичную сцену любовной беседы под липой см. в знаменитом Codex Manesse (Zurich. Стихи 1300–1310) le folio 308 v°.
[101] В книге: Trinquier J. (см. прим. 30).
[102] Выражаю признательность Кристиану де Мерендолю за эту важную информацию.
[103] Не только щит рыцаря, но и его накидка, надеваемая поверх лат, его знамя и чепрак его лошади были одноцветными, и их было видно издалека. Вот почему в книгах говорится об Алом рыцаре, Белом рыцаре, Черном рыцаре и т. п.
[104] Выбор слова, обозначающего оттенок красного, иногда привносит дополнительную черту в характеристику персонажа: так, если его называют не Красным, а Алым рыцарем, значит, он знатного происхождения (но от этого не становится менее опасным); Огненный рыцарь (affoué: это старое французское слово происходит от латинского affocatus, «пылающий») гневлив и вспыльчив; Багровый рыцарь свиреп и жесток, он сеет смерть; Рыжий рыцарь лукав и вероломен.
[105] В символике и в менталитете феодальной эпохи черный цвет имеет двоякое значение. Есть негативный черный, связанный с трауром, смертью, грехом и преисподней. Но есть и другой, положительный черный, знак смирения, внутреннего достоинства и воздержанности: это цвет монашества.
[106] См. полный список «одноцветных» рыцарей Артуровского цикла в книге: Brault G. J. Early Blazon. Heraldic Terminology in the XIIth and the XIIIth Centu-ries, with special Reference to Arthurian Literature. Oxford, 1972. Pp. 31–35. См. также примеры в: Combarieu M. de. Les couleurs dans le cycle du Lancelot-Graal // Senefiance. 1988. No. 24. Pp. 451–588.
[107] Pastoureau M. Traité d’héraldique. 2e éd. Paris, 1993. Pp. 116–121.
[108] Ibid. Pp. 51–52.
[109] Pastoureau M. La forêt médiévale: un univers symbolique / Le Château, la forêt, la chasse. Actes des IL Rencontres internationales d’archéologie et d’histoire de Commarque (23–25 sept. 1988). Bordeaux, 1990. Pp. 83–98.
[110] В старом и среднефранцузском языке словом sandragon (то есть sang de dragon, кровь дракона), или сандарак, чаще всего обозначается красный пигмент, вырабатываемый из красноватой смолы туи или кипариса. Некоторые авторы иногда путают его с другим красным пигментом – реальгаром.
[111] О богатейшей символике липы (связанной с музыкой, медициной и любовью) см.: Leplongeon P. Le Tilleul. Histoire culturelle d’un arbre européen. Paris, 2013.
[112] Pastoureau M. Bestiaires du Moyen &Acir
