Условия освобождения крепостных крестьян по реформе 1861 г

Группа

Электронная почта

Практическое занятие № 15.

«Россия в эпоху реформ Александра II»

 

Вариант.

Москва в XIX в.

В течение XIX столетия жизнь России разительно измени­лась. Также разительно изменилась и жизнь ее старой столи­цы — Москвы. К концу века это был совершенно иной город как по своему внешнему виду, так и по составу жителей.

Самым страшным испытанием для Москвы в XIX столе­тии был 1812 год. Нашествие Наполеона, разграбление горо­да, осквернение храмов, наконец, пожар, уничтоживший три четверти городских домов... Когда же Москва отстроилась вновь, то это уже был другой город, несомненно, более бла­гоустроенный, но... другой.

Кремль пострадал очень сильно. Все, что можно было раз­грабить, было разграблено, многое сгорело. Отступая, Напо­леон приказал взорвать храм Василия Блаженного, а также стены и башни Кремля. Однако взорвалась лишь верхушка Никольских ворот и упала часть кладки по обе стороны от этих ворот. В 1816— 1820 гг. башня над воротами была над­строена, стена восстановлена.

Ров у Кремля в 1817 —1819 гг. был засыпан, на образо­вавшейся площади устроен плавный спуск к реке. Вдоль сте­ны был разбит бульвар из двух рядов деревьев. У Спасских и Никольских ворот поставили часовни.

В XIX в. Красная площадь существенно преобразилась. В 1804 г., еще до нашествия Наполеона, она была целиком замощена булыжником. После пожара 1812 г. полуразрушен­ные здания торговых рядов были снесены. Площадь значи­тельно расширилась после засыпки рва, где раньше, при Ива­не Грозном, осуществлялись публичные казни.

По проекту архитектора О.И.Бове в 1815 г. на Красной площади появилось первое здание Верхних торговых рядов. Перед ним в 1818 г. установили памятник Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому работы И.П.Мартоса. В 1875 — 1881 гг. на месте бывшего здания Земского приказа появил­ся Исторический музей (архитектор В.О.Шервуд, инженер А.А.Семенов). В 1889— 1893 гг. было выстроено второе зда­ние Верхних торговых рядов — для своего времени один из грандиознейших в мире пассажей (архитектор А. Н.Поме ранцев, инженер В.Г.Шухов). В 1892 г. Красная площадь была освещена электрическим светом.

В XIX в. значительные изменения произошли и на других площадях и улицах. Розничная торговля из Китай-города в значительной степени переместилась в магазины. (Здесь оста­лась лишь оптовая торговля.) К уже существовавшим гости­ным дворам добавилось много новых, потеснивших жилые дома. Появились биржи, конторы, банки. Монастырские под­ворья превратились в гостиницы для купцов. Харчевни за­менялись трактирами и ресторанами.

Более всего от нашествия 1812 г. пострадал Белый город. Во время пожара более двух третей его домов сгорели. После

изгнания врага началось большое строительство под руковод­ством знаменитого архитектора О. И. Вове, который возгла­вил Комиссию «фасаднической части», целью которой было создание единого архитектурного ансамбля старой столицы.

Деятельность О.И.Бове в Москве тесно связана с реали­зацией крупнейших архитектурных проектов. Среди них та­кие, как реконструкция Водовзводной башни Кремля, пла­нировка Театральной площади (Бове — автор проекта Пе­тровского театра, предшественника современного Большого театра, построенного в 1856 г.)- Благодаря стараниям Бове у стен Кремля появился Александровский сад с липовыми аллеями, декоративными кустами и пышными цветниками. По рисункам Бове для сада были выполнены решетка, грот- руины и фонтан. Бове участвовал в архитектурной отделке Манежа, но еще более он известен проектом возведенных к 1834 г. у Тверской заставы Триумфальных ворот в честь по­беды в войне 1812 г. В XX в. Триумфальные ворота были разобраны, а затем восстановлены в конце Кутузовского про­спекта.

Осип Бове построил несколько десятков зданий, украсив­ших Москву, в том числе особняк Гагариных на Новинском бульваре (разрушен в 1941 г. во время налета фашистской авиации).

В течение XIX в. значительная часть дворянских особня­ков, особенно в черте Белого города, перешла в руки пред­ставителей буржуазии. Вкусы и потребности нового социаль­ного слоя также отразились на облике города. Появились га­лереи и пассажи, универсальные магазины. Под магазины, как правило, отдавали помещения первого этажа, но иногда их размещали и на вторых этажах. Рядом открывались раз­личные конторы.

Во второй половине XIX в. наружный облик торговых улиц существенно изменился. «От низу до верху все было усеяно вывесками, покрыто ими как обоями, — писал известный бытописатель Москвы Иван Кокорев. — Вывеска цеплялась за вывеску, одна теснит другую; гигантский вызолоченный сапог горделиво высится над двухаршинным кренделем; око­рок ветчины красуется против телескопа; ключ в полпуда ве­сом присоединяется бок о бок с исполинскими ножницами. Эти вывески натуральные, осязательно представляющие пред­меты. А вот богатая коллекция вывесок-картин: узкоглазые жители Срединного царства красуются на дверях чайного ма­газина, чернокожие индийцы грандиозно покуривают сига­реты при входе в продажу табака...»-, пышные платья озна­чали место работы парижской модистки, процесс бритья озна­чал цирюльню и т.д.

К концу XIX в. количество вывесок поубавилось. Они за­пестрели фамилиями владельцев и названиями фирм, торго­вых домов, магазинов. Теперь вывески делали в расчете на грамотного посетителя, ибо таковыми теперь стали уже мно­гие москвичи.

Важным событием в жизни Москвы явилось создание коль­ца Садовых улиц, которое появилось в 1816 — 1823 гг. Зем­ляной вал, частично уничтоженный пожаром 1812 г., был снесен, шедший перед ним ров — засыпан. Проезжая часть Садового кольца получилась всего 20 м в ширину, на тротуа­ры с обеих сторон потребовалось около 4 м. Остальная часть высвободившихся земель была отдана домовладельцам под обязательное устройство палисадников, из-за чего Садовое кольцо, собственно, и получило свое название. Поскольку Са­довое кольцо проходило по разным районам города, к основ­ному названию добавлялось местное, например Садово-Куд- ринская улица, Садово-Триумфальная улица и т.д. На неко­торых участках в названиях сохранилось и воспоминание об укреплениях (Крымский вал, Земляной вал).

Во второй половине XIX в. за Садовым кольцом появилось много заводов и фабрик. Строительство сопровождалось ро­стом рабочих кварталов. Некоторые предприятия строили для рабочих так называемые казармы: дома из красного кир- пича с минимумом удобств и тесными комнатами. Рабочим, не получившим жилья в казармах, приходилось хуже. Они ютились в деревянных домишках, часто снимали комнаты за дорогую плату. Позднее специально для рабочих стали стро­ить коморочно-коечные квартиры.

К концу XIX в. между Садовым кольцом и заставами были построены все существующие и по сегодняшний день вокзалы. К вокзалам протянулись от центра первые линии конки.

Железные дороги способствовали переселению в Москву рабочих с семьями не только из ближайших, но и из дальних губерний. В связи с этим в последней четверти века неимо­верно возросли цены на жилье. В Москве участились эпиде­мии тифа, холеры и других болезней, причем не только в ра­бочих кварталах, но и в центре города. «Отцы города» — бо­гатые фабриканты, крупные торговцы и домовладельцы вынуждены были строить больницы для беднейшего населе­ния. Сооружались также богадельни для стариков, ночлеж­ные дома, дома дешевых квартир, школы. Почти все это возводилось на деньги благотворителей.

Между заставами и окружной железной дорогой застройка шла не менее интенсивно. Местность эта не входила в черту города, считалась уездной, поэтому и земля здесь стоила де­шевле, чем в городе. Так появились густонаселенные посел­ки: Марьина Роща, Петровское-Разумовское и др. За застава­ми разместились большие городские кладбища, скотобойни, свалки — все, что нежелательно иметь в черте города.

Москва разрасталась и все же продолжала оставаться гряз­ным и пыльным городом. По ночам на улицах царил полу­мрак. И это несмотря на то, что у домов стояли керосиновые, а ближе к центру и газовые фонари.

Состояние покрытий московских улиц было излюбленной темой сатирических заметок в газетах, ибо булыжные мосто­вые изобиловали ямами, ухабами и рытвинами. Это вызыва­ло многочисленные аварии: часто ломались экипажи, кале­чились люди.

Недоставало и чистого воздуха. Как вспоминали старожи­лы, источников зловония было предостаточно. Канализация в городе отсутствовала. Дворы зачастую не имели специаль­но приспособленных выгребных ям.

Вот как описывает приближение к Москве М.Е.Салтыков- Щедрин в «Пошехонской старине»: «Верстах в трех полоса­тые верстовые столбы сменились высеченными из дикого кам­ня пирамидами, и навстречу понесся тот специфический за­пах, которым в старое время отличались ближайшие окрест­ности Москвы.

Москвой запахло! — молвил Алемпий на козлах.

Да, Москвой... — повторила матушка, проворно зажи­мая нос».

С каждым годом, особенно в связи с ростом заводов и фа­брик, потребности города в воде нарастали, но воды катастро­фически не хватало. Еще в 1775 г. Екатерина II во время по­ездки в Троице-Сергиеву лавру отметила прекрасный вкус воды в подмосковном поселке Мытищи и повелела провести ее в Москву. Строительство водопровода затянулось надолго. В 1804 г. в Москву из Мытищ поступало до 40 тыс. ведер воды. После 1823 г. в селе Алексеевском мытищинскую воду стали перекачивать паровыми машинами на водоподъемной станции. Далее она шла в Москву самотеком по чугунным трубам. Позже построили несколько резервуаров для воды на разных этажах Сухаревой башни. В Москве вода собиралась в фонтанах, откуда ее развозили по городу водовозы.

Однако во второй половине XIX в. все фонтаны и бассей­ны вычерпывались до дна уже к полудню. Кроме того, водопровод из Мытищ постепенно изнашивался, вода засоря­лась.

Резкие изменения в лучшую сторону произошли в послед­нее десятилетие XIX в., когда Москва, как и вся Россия, всту­пила в эпоху бурного промышленного и культурного разви­тия.

В эти годы у города появился умный и заботливый хозя­ин — городской голова Н.А.Алексеев (1852 —1893). Круп­ного промышленника и мецената избирали главой москов­ского самоуправления на протяжении двух сроков, с 1885 по 1893 г. За эти 8 лет Москва преобразилась, и прежде всего резко улучшилось санитарное состояние города.

В 1892 г. для приема мытищинской воды у села Алексе- евское (ныне — проспект Мира) были выстроены две большие водонапорные башни, получившие название Крестовских. Они стали своего рода воротами при въезде на Троицкую до­рогу. На верхнем этаже каждой из башен находился резер­вуар на 150 тыс. ведер мытищинской воды. Этот водопровод снабжал Москву водой до 30-х гг. XX в., когда в город стала поступать волжская вода по каналу имени Москвы.

В конце XIX в. во многих местах сносили двухэтажные здания и строили большие, в 5 — 6 этажей, доходные дома, квартиры в которых сдавались в наем. Большей частью это были обычные дома, но на престижных улицах возводились дома в псевдорусском стиле или стиле модерн. В домах были ванны, горячая вода, электрическое освещение, лифты и газ.

Особо следует отметить заботу Алексеева о культуре Мо­сквы. При его содействии к городу перешла художественная коллекция, собранная П.М.Третьяковым; было построено новое здание Строгановского художественного училища; от­крыто более тридцати начальных училищ и многое другое.

 

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Какие перемены в жизни России повлияли на изменение обли­ка Москвы в XIX в.?

2. Как повлиял на Москву пожар 1812 г.? Что изменилось в Мо­скве после этого пожара?

3. Какую роль в жизни Москвы сыграла деятельность Н.А.Алексеева?

 

Вариант.

Условия освобождения крепостных крестьян по реформе 1861 г.

«Положения о крестьянах, выходящих из крепостной за­висимости», состоящие из семнадцати законодательных ак­тов, от 19 февраля 1861 г. определяли основные принципы ликвидации повинностей и наделения крестьян землей. «Общее положение...», хотя и предоставляло крестьянам лич­ную свободу, признавало право собственности помещика на все земли. Исходя из этого, крестьяне наделялись усадебной и полевой землей не безвозмездно, а за повинности и выкуп.

Преимущество в «Общем положении...» отдавалось «полю­бовному соглашению» между крестьянами и помещиком. Условия при этом могли быть самыми различными. В случае невозможности достижения «полюбовного соглашения» в дей­ствие вступали определенные законом местные нормы.

Основным принципом реформы 1861 г. был принцип посте­пенности. В течение первых двух лет должны были быть со­ставлены уставные грамоты, определявшие конкретные усло­вия освобождения крестьян. Далее крестьяне переводились на положение временнообязанных и оставались в таком состоя­нии до момента перехода на выкуп. Затем в течение 49 лет следовало вносить выкупные платежи (а фактически ссуды государству), после чего земельные наделы должны были пе­рейти в полную собственность крестьян.

Размеры крестьянских наделов определялись местными положениями, которых было четыре. Одно — для 29 велико­русских, новороссийских и белорусских губерний, где господ­ствовала общинная форма землепользования. Второе — для трех малороссийских (левобережных) губерний с подворным землепользованием. Последние два предназначались для Пра­вобережной Украины, Западной Белоруссии и Литвы. (По по­следним двум положениям крестьяне получили все земли, которыми они владели до реформы. Такое решение было при­нято по политическим соображениям, так как крестьяне в этих губерниях были украинцы и белорусы, а помещики — поляки-католики.)

Согласно местным положениям все губернии были поделе­ны на три полосы (Черноземная, Нечерноземная и Степная). Кроме того, внутри полос выделялись местности, для каждой из которых устанавливались свои нормы наделов.

В Черноземной и Нечерноземной полосах были определе­ны высшая и низшая нормы наделов. Высший надел в три

раза превышал низший. По закону крестьянам полагалось отводить те наделы, которыми они пользовались до реформы. Если отводимый надел был больше высшей нормы, помещик имел право отрезать «излишек». И наоборот, если фактиче­ский надел крестьянина был меньше низшей нормы, то по­мещику приходилось прирезать земли до нормы. В Степной полосе в отличие от двух первых был введен единый устав­ной надел на душу населения, который колебался по разным местностям от шести до двенадцати десятин.

Помещики постарались установить нормы в таком разме­ре, чтобы можно было отрезать в свою пользу часть крестьян­ских земель. Подача помещиками в Редакционные комиссии заниженных данных о размерах крестьянских наделов при­вела к тому, что даже после увеличения комиссиями высших норм крестьяне в большинстве губерний потеряли часть зе­мель. В итоге 10 млн душ мужского пола бывших помещичь­их крестьян получили около 34 млн десятин земли, или 3,4 де­сятины на душу. Между тем для обеспечения прожиточного минимума крестьянин Черноземной полосы должен был иметь не менее 5,5 десятины на душу, а в остальных местно­стях — от шести до восьми десятин.

При этом многие помещики сумели превратить отрезки в своеобразную ловушку для бывших крепостных. Нередко «лишнее» отрезалось так, что крестьяне теряли луга, выго­ны для скота, водопои. Они заведомо не могли вести нормаль­ное хозяйство. Недаром в помещичьей среде такое размеже­вание с крестьянами определялся фразой: «Обложить мужи­ка, как медведя в берлоге».

До перехода на выкуп крестьяне находились в состоянии временнообязанных, т.е. должны были выполнять в пользу помещика временные повинности в виде денежного оброка или барщины. Период перехода от повинностей к выкупу рас­тянулся на двадцать лет (с 1863 по 1883 г.). Лишь в запад­ных губерниях все крестьяне были сразу переведены в разряд крестьян-собственников. Разница между временными повин­ностями и барщиной с оброком заключалась в следующем: размеры временных повинностей определялись местными по­ложениями; были отменены мелкие повинности (натураль­ные платы грибами, ягодами, птицей и др.). Основной повин­ностью признавался оброк. Размер барщины был ограничен сорока «мужскими» и тридцатью «женскими» днями с тягла в год. Кроме того, через два года крестьяне могли перейти с барщины на оброк даже без согласия помещика.

Величина выкупа крестьянских повинностей определялась следующим образом: была установлена величина капитала, которая, будучи положенной в банк, выплачивающий на вклады в год 6 % прибыли, приносила бы ежегодно сумму оброка, получаемого помещиком. Например, при размере об­рока в 10 рублей величина выкупа (при получении крестья­нином полного надела) составляла 166 рублей 66 копеек. Ина­че говоря, положив в банк сумму в размере 166 рублей 66 ко­пеек, помещик получал в год 6 % от этой суммы, что как раз и составляло 10 рублей. Для неграмотных крестьян, которым было трудно понять формулу нахождения полной суммы по проценту, в статье 66 «Положения о выкупе» было записано: «Годовой оброк... капитализируется из шести процентов, т.е. умножается на шестнадцать и две трети».

Разумеется, крестьяне не могли сразу выплатить помещи­ку всю сумму выкупа. Но помещик был заинтересован в по­лучении именно всей суммы сразу. Поэтому была проведена выкупная операция с участием государства, которое высту­пило посредником между крестьянами и помещиками. Кре­стьяне получали государственный кредит в размере 80 % вы­купной суммы, если они выкупали полный надел, и 75 % — при неполном наделе. Помещики получали 75 — 80 % всего выкупа сразу после заключения выкупной сделки. Осталь­ные 20 — 25 % крестьяне должны были уплатить помещику по договоренности деньгами или отработками.

Крестьяне должны были вернуть деньги государству в те­чение 49 лет. Причем вернуть нужно было с процентами, мно­гократно превышавшими сумму, затраченную государством, выступившим здесь в роли своеобразного ростовщика.

 

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Каковы были основные условия освобождения крестьян?

2. Почему Крестьянская реформа 1861 г. не смогла разрешить всех противоречий, накопившихся в России к этому времени?