2020-05-25
59
Приказ полученный бригадой майора Коренева (именно он стал комбригом из-за наличия опыта управления танковыми частями) включал в себя следующие пункты: «
1)Атаковать первую линию немецких позиций в районе села Константиновка.
2)Прорвать оборону
3)Нанести удар в направлении поселка Селезневка и содействовать выводу наших войск из окружения».
Несмотря на лаконичность приказа поначалу он был почти невыполним для частей. Но есть или нет сил к выполнению приказа, а приказ надо выполнять. Поэтому вскоре бригада при поддержке полка артиллерии из дивизии полковника Гагтина, нанесла удар по немецкой обороне. Первый вал огня пришелся вслепую и был сосредоточен на одном участке. Из-за этого немцы смогли сохранить оборону на других участках. Фронт атаки был невелик- километр. И вскоре в атаку двинулись бронемашины, за ними танки, а вслед танкам пошли роты Хомякова и Поздняковой.
Оборона врага на участке сосредоточения артиллерийского огня была прорвана без особого труда, но в глубине первой траншеи стояли противотанковые пушки и мы наткнулись на их огонь. Низкопрофильные пушки Pak 36 били в лоб нашим броневикам и подчас артиллеристы их видели нас, а мы немцев нет. И действительно пушка эта почти на метр поднималась от земли и засечь её (а орудия были замаскированы и все были в серо-зеленых маскировочных полосах по щитку) было не так просто. Сами танкисты в момент этого огня слышали как словно камешки бьют по их броне, и тут нас бронелист Т-34 что достигал из-за наклона 90 мм нас спас, поскольку в лоб эта пушка нас пробить не могла и часто снаряды её отскакивали-рикошетили от нашей брони или её не пробивали. Но грохоту от них и рева мотора было прилично. Артиллеристы немецкие нас видели и и били в упор. Впрочем точность огня в упор была не так велика и снаряды падали с разрывом в пять метров меж друг - другом. Пушки стреляли часто, но дистанция при «гвоздовании» точном прицельном огне который походил на кинжальный огонь поскольку бил не на большую дистанцию, была невелика.
Немецкие артиллеристы те что служили в противотанковых дивизионах, лупили без передышки по атакующей бронетехнике. Наши же бронемашины стреляли, отвечали одним двумя выстрелами на пять - семь немецких. Такой темп стрельбы объяснялся отсутствием на пушках бронемашин стабилизаторов и это затрудняло прицеливание (на марше машину сильно трясет и орудие машины трясет также сильно), как и не достаточное совершенство оптики. Тем более оптические зеркала (стекла в танковых прицелах) были не самого лучшего качества отделки. Да и оптический танковый прицел, что стоял на бронемашинах достаточным качеством не обладал, ведь был трубкой около 40 сантиметров и с диаметров 5-и рублевую монету. И «молодые» экипажу еще не сработались должным образом ведь работали, зная свое дело, менее двух часов вместе. И это затрудняло атаку. Также отсутствие в танковых рядах артиллерии не позволяло иметь средств борьбы с орудиями противника (а в немецкой стрелковой дивизии не только три противотанковых дивизиона но и три гаубичных артполка кроме них). Громко и часто лупили танковые пулеметы, которые подавляли узлы обороны вражеской пехоты. Ворвавшаяся следом рота Поздняковой вдоволь нанюхалась газов от выхлопных труб танков и также успела принять участие в атаке где вместе, идя за танками пробила брешь в немецкой обороне. Захваченных гитлеровских солдат и офицеров, взводных командиров под конвоем отправляли в тыл. В тот же момент участок прорыва бригады был невелик и составлял километр, закрепить прорыв удалось на 300-х метрах в глубину, поскольку противник на других участках отбил атаку подошедшими с тыла подкреплениями (двумя батальонами из 2-го полка в немецкой здесь дивизии а оборону 1-го полка здесь полностью прорвать не получилось так как один из батальонов 1-го полка крепко держался на рубеже и взять из него в плен смогли только роту). Однако сил для прорыва обороны было явно не достаточно. Против численности бригады 400 человек и среди них 240 танкистов, бойцов технического профиля, противник выставил более тысячи только пехотинцев. Сто из них с трудом были взяты в плен и препровождены в тыл части. С великим трудом, для закрепления прорыва майор попросил роту из 162-й дивизии и добился переброски этой полнокровной роты на занятый плацдарм в немецкой обороне. И пока эта полнокровная рота заняла оборону противник смог перейти в оборону и это затруднило наши дальнейшие действия. И хотя вскоре начальнику Жукову полетело донесение генерал-майора Ремезова «первая полоса обороны противника прорвана огнем артиллерии». На самом деле артиллерия полка из дивизии Гагтина рассредоточила огонь по всей немецкой полосе обороны и не собрав орудия в кулак на конкретном участке обстреляла полосу в километр и достаточно пехоту огнем не сопровождала. Но вскоре Жукову в штаб было послано донесение лейтенанта Шилова, что его рота проводя разведку боем попала под дружественный огонь. Жуков немедленно выехал на линию фронта чтобы разобраться в обстановке. Получился эффект что атака успешна бригады была встречена огнем противника и к тому же рота лейтенанта Шилова проводя разведку боем наткнулась на тылы 16-й бригады с которой 162-я дивизия связи не имела. В порыве гнева Жуков разругал командование 162-й дивизии вдоль и поперек и устным приказом отозвав из дивизии её два батальона отдал приказ свои позиции сдать 16-й бригаде. Однако еще более сильным ударом для генерала Ремезова, был тот факт когда об такой ошибке узнал сам Сталин и отдал приказ дивизию расформировать (вопреки мнению потомков вождь Советского Союза 30-х годов обстановкой на фронте интересовался и даже несколько раз выезжал на фронт лично). Подход пополнений в пехоте был делом нужным, но учитывая что Жуков был здесь Коренев попросил у того передать ему несколько орудий полевой артиллерии. Вскоре получив четыре 76 мм орудия с расчетами майор дал им огневые задачи и те открыли огонь по немецкой обороне. В среднем на полосу уходило по 10-12 снарядов. Такой высокий темп стрельбы объяснялся тем, что в обороне противника были множество мелких огневых точек и также различных узлов обороны. Здесь немцы использовали опыт Первой Мировой войны сполна и участок у села Константиновка мог стать ловушкой для 16-й бригады, если бы не большой темп огня и поддержка бригады танками и бронетехникой. Вскоре танк из бригады с номером 18 старшины Пазухина ворвался в село Константиновка. Последовавшая за танком пехота и еще три танка занялись выбиванием из подвалов немецких пулеметных гнезд. Фашисты зная о том что мы будем атаковать село подготовили здесь немало трудностей. Среди них были «лисьи норы». Сама по себе «лисья нора» представляла собой блиндаж - укрытие на 10- 12 человек с выходом наверху и служила для укрытия пехоты от огня артиллерии и танковой охоты. Также немцы применяли против нас отсечные огневые точки, назначением которых было отсекать пехоту от танков. Такими были подвалы домов, изб, где немцы в стене подвала или воздухоотводе устраивали пулемёты на станках и такая позиция защищалась лучше чем крепость порой. В особо прочных домах и церквях гитлеровцы пропиливали одну из стен и загоняли туда полевое орудие. Иногда рыли окопы перед жилыми домами и сами обитали в домах или блиндажах (укрытиях). Эти лисьи норы, блиндажи, укрытия, долговременные огневые точки (ДОТ), отсечные огневые точки-все это создавал мощный и единый комплекс обороны. И везде все аккуратно построено и везде сколько мы видели на стенке обязательно был боевой листок, портреты Гитлера встречались реже. При этом немцы готовясь нам встретить у восточной окраины Константиновки создали целый подземный городок. Мы в нем насчитали десять блиндажей, на двадцать солдат и две лисьи норы на десять человек, около 2-х тысяч метров в сумме окопов и траншей, 20 пулеметных точек. Когда же мы разбили здесь батальон из полка то наличное число раненных и пленных немцев составило около 200 человек, среди них 40 средних и младших командиров.
Трофеи в оружии - 150 винтовок,10пистолетов-пулеметов,10 ручных пулеметов. Из не боевой техники захвачены два грузовика Opel Blitz одна походная кухня,10 минометов 50мм, и также но сто сорок ручных гранат-толкучек, 20 пистолетов, 5 тысяч патронов, 150 минометных мин.
