Задание к теме «Городская проза»

Юрий Валентинович Трифонов (1925-1981) – один из крупнейших прозаиков второй половины XX столетия, выразитель умонастроений советской постоттепельной интеллигенции, писатель-философ. «Писательство – дело одинокое, личное. Писатель отвечает сам за себя, сам строит свою судьбу», – эти строки, написанные незадолго до смерти, сегодня воспринимаются как выражение творческого и жизненного кредо писателя. Индивидуальность Трифонова формировалась под влиянием Ф. Достоевского, А. Чехова, И. Бунина, М. Булгакова, по в основополагающих элементах его почерк остался глубоко оригинальным, самобытным, узнаваемым с первых строк.

К городу как своей главной теме, герою, месту действия Трифонов шел достаточно долго: на этом пути были и проба пера в духе соцреализма («Студенты», 1950), и производственная проза, написанная под впечатлением о поездке в пустыню на строительство Туркменского канала (цикл рассказов «Пустыня», 1959; роман «Утоление жажды», 1963); спортивная журналистика, путевые рассказы. Первые рассказы о городе и горожанах – «Вера и Зойка» и «Был летний полдень» – написаны им в 1966 г. В полной мере талант писателя раскрылся в «московских повестях» 1969-1976 гг. («Обмен», «Предварительные итоги», «Долгое прощание», «Другая жизнь», «Дом на набережной»), где город – не место действия, фон, урбанистический пейзаж, а полноценный герой.

Родной город Трифонова, Москва, является идейным и топографическим центром художественного пространства его произведений. В городской прозе Трифонов выступает как создатель индивидуально-авторского варианта «московского текста» русской литературы, развивающий традиции, заложенные Л. Толстым, М. Булгаковым, Б. Пастернаком. Москва военной поры и современная автору, помпезный центр и полудачные окраины, интеллектуальная и обывательская, Дом на набережной и новостройки на Юго-Западе, Песчаные улицы и Серебряный бор – неизменно изображается писателем как город-дом, «обжитое пространство, в котором человек чувствует себя защищенным и одновременно свободным от притязаний близких»[2]. Трифонову бесконечно дорога старая Москва в пределах Бульварного кольца, а интенсивная урбанизация столицы показана как процесс утраты цельности, распада Москвы-дома на «опрокинутые дома» – локусы разлада, непонимания, вынужденного совместного проживания духовно чужих друг другу героев.

Оппозицию городу в прозе Трифонова составляет дача. «Город дача» – частный вариант более широкой оппозиции «урбанистический мир – мир природы». Мир города – это «суетня людей», то есть толпа, теснота, преобладание высотных зданий и забетонированного пространства, цветовая гамма, включающая все оттенки серого, погруженность человека в мелочные заботы; а мир дачи – это «простор, воздух, сирень цветет», то есть заповедный мир детства, отдыха и счастья.

В городской прозе Трифонов исследует феномен повседневности и берет курс на сознательное укрупнение «мелочей жизни» ради высвечивания личностных качеств героев, улавливания тончайших нюансов души, выявления истинных мотивов поступков. Трифонов воспринимает повседневность как естественную среду обитания, в которой есть и обступающий со всех сторон быт, и сфера интеллектуальных и духовно-нравственных исканий, примиряющая бытовое и бытийное содержание жизни.

Герои городской прозы Ю. Трифонова – представители творческой или технической интеллигенции. Профессиональная нереализоваиность героев, усиленная семейными наурядицами, заставляет видеть в каждом из них «вечно рвущегося куда-то неудачника», «колесо, вертевшееся впустую», но, согласно трифоновской диалектике, неудачник может быть счастлив своим внутренним успехом, не имеющим социального и профессионального измерения, – ощущением верности своим принципам, радостью от подлинного научного открытия или удачного сюжета неизданной книги. Трифонов придумывает для своих персонажей определение – «счастливый неудачник», подчеркивая, что в страданиях и поражениях его героев зачастую скрыто больше смысла, чем в радостях и победах.

Основной конфликт в городской прозе Трифонова – это противостояние представителей интеллигенции гсроям-дельцам, «умеющим жить». Суть этого конфликта заключается в несовместимости типов мировосприятия: герои-интеллигенты защищают свои принципы, «умеющие жить» – территорию и имущество. Наиболее типичной тактикой трифоновских героев-интеллигентов становится уход от прямого столкновения, молчаливое неприятие дельцов без попыток вступить в открытое противоборство. Уклонение от противостояния в художественном мире писателя получило определение «убег». «Убег» – это бегство от реальности, разрыв с привычным кругом общения и погружение в собственный внутренний мир. Местом, где спасается трифоновский герой, может быть библиотека, дача, Дом работников культуры, то есть пространство с иной, не домашней и не рабочей обстановкой, где есть возможность побыть наедине с самим собой. Решающей роли в развитии сюжетов «убеги» героев не играют: дистанцирование от проблем не означает их решения.

Главный герой повести «Обмен» (1969) Виктор Дмитриев стоит перед нравственной дилеммой: съезжаться со смертельно больной матерью ради улучшения жилищных условий или отказаться от обмена. Нравственный конфликт переведен в систему пространственных координат: создана своеобразная оппозиция «хорошей двадцатиметровой квартиры на Профсоюзной улице», в которой мать Дмитриева, Ксения Федоровна, проживает одиноко, и комнаты Дмитриевых, служащей местом проживания трех человек. Успешное решение «квартирного вопроса» (увеличение жилплощади) сопряжено с нравственными потерями для всех участников обмена (отдалением от родных, утратой самоуважения, болью от потери близкого человека).

Ситуация обмена сказывается в судьбе главного героя на разных уровнях – семейном, любовном, психологическом. Семейный обмен состоялся, когда главный герой предпочел принципы семьи Лукьяновых, «умеющих жить», принципам-ценностям семьи Дмитриевых, «не умеющих жить». Основанием кажущегося всесилия Лукьяновых являются «связи, многолетние знакомства», привычка «быть начеку», умение завоевывать пространство. Поначалу Дмитриевы (герои-интеллигенты, принципиальные, презирающие прагматизм и стяжательство) считают, что «не так плохо породниться с людьми другой породы», «впрыснуть свежую кровь», но Лукьяновы оказываются сильнее, адаптивнее, и их «порода» становится доминирующей. Первой диагноз нравственным метаморфозам героя ставит его сестра Лора: «Витька, как же ты олукьянился!», то есть стал конформистом, приспосабливающимся к жизненным обстоятельствам.

Психологический обмен состоит в отказе Виктора Дмитриева от самого себя, от привитых в детстве принципов, постепенное погружение в состояние «всегдашнего слабодушия». Трифонов тонко описывает постепенные изменения во внутреннем мире героя: от неприятия обмена, осуждения «душевной неточности» своей жены Дмитриев приходит к одобрению ее «мудрости» и «дальновидности». В «Обмене» сформулирована главная интеллигентская «мудрость» постоттепельной поры: «...нет ничего более мудрого и ценного, чем покой, и его-то нужно беречь изо всех сил». Виктор Дмитриев, в уста которого вложена эта апология покоя, принимает принцип «может быть, все и обойдется». В дальнейшем обнаруживается, что невмешательство, непротиводействие злу само по себе оборачивается злом, а единственным точным нравственным диагнозом становятся слова матери: «Ты уже обменялся, Витя. Обмен произошел...»

«Долгое прощание» (1971) – самое чеховское произведение Трифонова: в сюжете узнаются коллизии «Душечки», «Чайки», «Вишневого сада». Топографическим центром повести является сад Петра Александровича Телепнева. Судьба сада – пример противостояния городской и дачной культуры. Дом Телепневых несет особую дачную ауру: «...все было тут дачное, и люди, жившие здесь, считали, что живут на даче – и над заборчиком громоздилась сирень». В финале повествования на месте сиреневого сада построят высотный дом с магазином «Мясо» на первом этаже. Дом с «Мясом», сам по себе полезный и необходимый, в контексте произведения выступает знаком безжалостного прагматизма городской культуры. «Вишневый сад» А. Чехова и «Долгое прощание» сближает выстраивание конфликта вокруг некой заповедной территории, которой грозит уничтожение, и без которой герои не представляют себе дальнейшего существования.

Борьба за спасение дома с сиренью от сноса является фоном, на котором разворачиваются основные события повести. История актрисы Ляли Телепиевой, оказавшейся в ситуации выбора между успешным драматургом Смоляновым и неудачником Гришей Ребровым, отсылает нас к любовной коллизии из «Чайки», в которую вовлечены провинциальная актриса Нина Заречная, удачливый писатель Тригорин и неудачник Треплев.

Центральный персонаж повести, Гриша Ребров, – человек «редких качеств, настоящий интеллигент – отлично знает историю, литературу, польский язык выучил самостоятельно, чтоб читать газеты». Это один из самых сложных и неоднозначных трифоновских героев: нонконформизм Реброва проявляется в изучении «потерянных» участников русской истории – Прыжова и Клеточникова и сочинении талантливых пьес, компромиссный склад характера – в написании конъюнктурных сценариев для заработка, в готовности работать завклубом, в нерешительности и неготовности нести ответственность за любимую женщину. С чеховским Треплевым Реброва сближают мотивы ревности и творческой зависти.

Соперник Реброва, Смолянов, – драматург-графоман, сочиняющий конъюнктурные пьесы о лесополосах и сельских школах-семилетках. Однако этот герой наделен талантом иного рода – умением «жизнь устраивать, обставлять, как комнату мебелью». Смолянову, как и чеховскому Тригорину, сопутствует удача в издании и постановке произведений, но в душе герой ощущает недостаток таланта и стремится компенсировать его победами в личной жизни.

Ляля Телепнева сочетает в себе черты двух чеховских героинь – Душечки и Нины Заречной. С Душечкой ее роднит стремление жить интересами, вкусами, мыслями спутника жизни, Нина близка ей творческой нереализованностью: Ляля, как и героиня «Чайки», пережила короткий этап творческого взлета, но не смогла удержаться на театральных подмостках. Ведущий мотив всех поступков трифоновской героини – жалость. Ляля жалеет Реброва, который стал для нее родным, жалеет Смолянова, в котором видит слабого духом мужчину. В финале повести любовный треугольник размыкается: оставленная Ребровым и разорвавшая отношения со Смоляновым, Ляля находит себя в новой жизни, где вместо болезненных отношений – крепкая семья, вместо театра – Дом культуры.

«Долгое прощание» героев завершается одновременно со сносом дома с сиреневым садом. При этом герои расстаются с прошлым безболезненно, утрата не отдается в их душах звуком лопнувшей струны. Новые успехи и неудачи практически вытесняют из сознания героев память о «дачных» местах и «долгом прощании», которое подарило им самые ценные мгновения жизни. Лишь Гриша Ребров, ставший успешным сценаристом, тайно сожалеет об ушедшем «дачном» времени: «...ему кажется, что те времена, когда он бедствовал, тосковал, завидовал, ненавидел, страдал и почти нищенствовал, были лучшие годы его жизни, потому что для счастья нужно столько же...» Неполная цитата из Достоевского («для счастья нужно столько же счастья, сколько и несчастья») служит здесь воплощению авторской концепции «счастливого неудачника»: автор утверждает, что жизненный успех не исключает неполноты бытия, и, напротив, в нереализованное™ может таиться подлинное счастье.