Гипотеза «состояния постоянства»

Подкрепленная четкими доказательствами, теория Большого Взрыва быстро завоевала признание в научном мире. Однако астрономы, которые стояли на позициях материализма и отстаивали идею о вечности Вселенной, выступили против этой теории. Английский астроном Артур Эддингтон объясняет, почему так случилось. Он пишет: «С точки зрения философии мысль о внезапном возникновении существующего порядка в природе абсолютно неприемлема для меня» /4/.

Астроном Фрез Хойл также выступал против теории Большого Взрыва. В середине ХХ столетия он выдвинул новую модель, которую назвал «состоянием постоянства». Эта модель была развитием распространенного в XIX веке положения о бесконечности Вселенной. Признавая неопровержимость данных, свидетельствующих о расширении Вселенной, он предположил, что она бесконечна как во времени, так и в пространстве. Согласно его модели, по мере расширения Вселенной появлялась сама по себе новая материя в том количестве, в каком было необходимо, чтобы поддерживать Вселенную в состоянии постоянства. Выдвинутая с целью защитить материалистическую догму о бесконечности Вселенной, эта модель вступала в противоречие с теорией Большого Взрыва, утверждавшей существование начала Вселенной. Последователи Хойла долгое время оставались ярыми противниками Большого Взрыва. Однако наука работала против них.

ТРИУМФ БОЛЬШОГО ВЗРЫВА

В 1948 году Джордж Гамов пошел дальше Лэметра в своих расчетах и выдвинул новую идею относительно Большого Взрыва. Он утверждал, что если Вселенная возникла в результате некоего катаклизма, то после него должно остаться определенное количество радиации. Эту радиацию можно обнаружить, и, более того, она должна быть однородной по всей Вселенной.

В течение последующих двух десятилетий были сделаны наблюдения, подтверждающие гипотезу Гамова. В 1965 году исследователи Арно Пенциас и Роберт Вильсон случайно обнаружили до тех пор неизвестную форму радиации. Эта радиация получила название «космической фоновой радиации». Она не была похожа ни на какую другую радиацию во Вселенной вследствие ее необыкновенной однородности. Она не локализовалась в каком-то определенном месте и не имела какого-либо определенного источника. Напротив, она была распределена в равной степени повсюду. Было высказано предположение, что эта радиация является эхом Большого Взрыва, возникшего в первые мгновения катаклизма. Гамов оказался прав в своих предположениях, поскольку уровень радиации был почти такой, каким его предсказывали ученые. За это открытие Пенциас и Вильсон получили Нобелевскую премию.

В 1989 году Джордж Смут и его команда из НАСА запустили спутник, который назывался «исследователь космического фонового излучения» (СОВЕ). Чувствительным приборам на его борту понадобилось всего лишь восемь минут, чтобы обнаружить и подтвердить уровни радиации, о которых сообщали Пенциас и Вильсон. Эти данные убедительно продемонстрировали существование раскаленной плотной формы, сохранившейся с момента взрыва, в результате которого появилась наша Вселенная. Большинство ученых признали, что спутнику удалось зафиксировать то, что осталось после Большого Взрыва.

Новые данные в пользу Большого Взрыва были уже на подходе. Часть из них была связана с относительным количеством водорода и гелия во Вселенной.

Наблюдения показывали, что общее количество этих двух элементов во Вселенной совпадало с теоретическими расчетами относительно того, сколько их должно было сохраниться после Большого Взрыва. Это явилось еще одним ударом в сердце модели состояния постоянства, поскольку, если Вселенная существовала вечно и никогда не имела начала, то весь ее водород должен был превратиться в гелий.

Со всеми этими данными теория Большого Взрыва получила почти полное признание в научном мире. В одной из статей октябрьского номера журнала «Scientific America» за1994 год отмечалось, что теория Большого Взрыва была единственной теорией, которая смогла объяснить постоянное расширение Вселенной и другие наблюдения.

Деннис Скиама, поддержавший теорию постоянства Фреда Хойла, говорит о своем замешательстве перед лицом все новых и новых данных в пользу Большого Взрыва, которые вынудили его признать теорию состояния постоянства несостоятельной /5/.