Основные черты литературного процесса в Московской Руси 16 в

В русской литературе 16 века летописание продолжало оставаться самым распространенным её жанром. Литература 16 века в России развивалась, как вся страна - двигалась вперед. Поэтому в литературном жанре произошли некоторые изменения. Летописцы стали видеть свою задачу не только в том, чтобы фиксировать факты происходящих событий, но и обосновывать события, давать характеристику историческим личностям.

В литературе 16 века появился замечательный труд «Степная книга» В ней содержались портреты – описания великих князей и митрополитов от Владимира до Ивана IV, книга утверждала нерушимость союза церкви и государства.

Русская литература 16 века была отмечена и таким трудом как «Летописец начала царства», книга повествовала о первых годах правления Ивана Грозного, говорила о необходимости в крепкой царской власти. Своеобразно исторической энциклопедией в русской литературе стала Николаевская летопись. Это уникальная книга, один из списков этой книги содержал около 16 тысяч великолепных миниатюр, и получил название лицевого свода.

Большое распространение получили публицистические и исторические сочинения. «Хронограф», «Повесть о Вавилонском царстве», «Повесть о начале Москвы», в этих книгах возвеличивалась великокняжеская власть и утверждалась роль России в мировой истории.

Были в русской литературе 16 века и произведения, которые затрагивали проблемы морали. «Житие митрополита Филарета», «Четьи – Минеи». «Четьи – Минеи» - 12 томное собрание житие святых и других религиозных текстов.

Настольной книгой русской литературы 16 века стал «Домострой». «Домострой» охватывал буквально все стороны человеческой жизни, от нравственных норм, рекомендаций по воспитанию детей и отношениям в семье, до кулинарных рецептов. «Домострой» являлся своеобразным сводом правил и норм поведения, служивший настольной книгой для русского общества долгое время.

"Русский хронограф" как литературный памятник: историографическая концепция "Москва - Третий Рим"; структура; стиль хронографа и приемы его создания(с примерами); значение памятника.

“Русский Хронограф” составлялся, скорее всего, в Иосифо-Волоцком монастыре. Предположительно, его творец – Досифей Топорков, племянник и ученик святого Иосифа Волоцкого. Он был убежденным и весьма деятельным иосифлянином, прославился как крупный церковный писатель, великий знаток книжного слова. После долгих дискуссий историки установили время возникновения “Русского Хронографа”: между 1516 и 1522 годами. Это время правления Василия III, не отличавшегося заметным блеском государственного ума, но все-таки сумевшего не растерять, а приумножить достояние, унаследованное им от великого отца – Ивана III.

Чтобы получить представление о “Русском Хронографе”, надо переплести пальцы правой и левой руки, а потом крепко сжать их. Именно так перемежаются в нем известия мировой и древнерусской истории. Собственно русские известия начинаются со времен Рюрика и первых Рюриковичей – ближе к концу памятника. Но в дальнейшем они присутствуют постоянно и в значительном объеме.

Более ранние хронографы представляют собой набор известий, без особого порядка выписанных из разных источников и собранных подобно нестройной толпе на вечевом “митинге”. “Русский Хронограф” – совсем другое дело. Досифей Топорков проводил тщательную литературную обработку его статей, добиваясь единого стиля, гармоничного звучания текста.

На протяжении всего периода с начала XIII и до конца XV столетий повествование о событиях, случившихся в Северо-Восточной Руси, проходит под чередующимися заголовками: то “Великое княжение Русское”, то “Великое княжение Московское”. В начале XVI века всем ясно: ведущей политической силой на Руси является государь московский, прямой наследник древних князей владимирских, в частности, знаменитого Всеволода Большое Гнездо. Конечно, существуют еще независимая Рязань и Литовская Русь, но Москва первенствует самым очевидным образом. Однако в не меньшей степени ясно и другое: ни в XIII столетии, ни в первые десятилетия XIV века она политическим лидером всех русских земель не была.

Таким образом, составитель хронографа показывает: история блистательного ожерелья северных русских городов была преддверием триумфа Москвы и ее великих князей. В 70-х годах XV столетия возник Московский летописный свод, четко сформулировавший точку зрения государей московских на русскую историю. Он оказал столь сильное влияние на всю последующую историческую мысль России, что даже сейчас авторы учебников, не осознавая того, плывут порой по фарватеру, открытому летописцами Ивана III... В 1495 году появился сокращенный летописный свод, уходящий корнями в этот монументальный памятник. Его-то и использовал Досифей Топорков как главный источник знаний по истории Руси.

Переломная эпоха породила целый букет религиозно-философских концепций. Из них добрая половина касались нового положения Руси в мире. К этому времени относится и знаменитая идея “Москва – Третий Рим”, не получившая тогда особой популярности; и другая, менее известная идея “Москва – Второй Иерусалим”, а также официальная идеология Московского княжеского дома, возводившая его корни к Римской Империи (“Сказание о князьях Владимирских”). Тогда же и появилась книга “Русский Хронограф”, составитель которой показал Русь как музыканта, получившего сольную партию в оркестре Православной цивилизации.

В историграфии идеи «Москва – Третий Рим» выделяются два основных этапа, отличающиеся по степени интенсивности изучения данной теории, по уровню использования источникового материала.

Тео­рия воз­ник­ла в ус­ло­ви­ях ожив­ле­ния ди­пло­ма­тических кон­так­тов Русского государства со Свя­щен­ной Римской им­пе­ри­ей, Свя­тым Пре­сто­лом в Ри­ме, Кон­стан­ти­но­поль­ским пат­ри­ар­ха­том, на фо­не об­шир­ной по­ле­ми­ки пра­во­слав­ных цер­ков­ных дея­те­лей про­тив ла­тин­ст­ва и пред­ска­за­ний ев­ропейских ас­т­ро­ло­гов о ско­ром кон­це све­та, про­дол­же­ния борь­бы Русской церк­ви за пол­ную ав­то­ке­фа­лию и дис­кус­сии о цар­ском ти­ту­ле русского мо­нар­ха, ко­то­рый был при­зван за­сви­де­тель­ст­во­вать его не­за­ви­си­мость от пра­ви­те­лей го­су­дарств - на­след­ни­ков Зо­ло­той Ор­ды и осо­бую роль в пра­во­слав­ном ми­ре. Пос­лед­няя бы­ла свя­за­на с тем, что пос­ле па­де­ния Ви­зан­тии (1453 год) Русское государство к началу XVI века яв­ля­лось един­ст­вен­ным не­за­ви­си­мым пра­во­слав­ным го­су­дар­ст­вом. В это вре­мя воз­ник ряд круп­ных литературных про­из­ве­де­ний, близ­ких по идей­но­му со­дер­жа­нию (Рус­ский хро­но­граф, «По­весть о бе­лом кло­бу­ке»).

В со­от­вет­ст­вии с тео­ри­ей «Третье­го Ри­ма» Русское государство и его сто­ли­ца ста­ли по­след­ним («чет­вёр­то­му не бы­ти») зем­ным во­пло­ще­ни­ем «не­раз­ру­ши­мо­го» Ро­мей­ско­го цар­ст­ва.

Традиционное и новаторское в "Казанской истории".

"Казанская история" по праву занимает главенствующее положение в цикле произведений, посвященных событиям 1552 г. Сочинение историко-публицистического характера, созданное в 1560-е гг., представляет собой беллетризованный рассказ о русско-татарских отношениях на протяжении трех веков – со времени возникновения Золотой Орды до завоевания Иваном Грозным образованного на ее развалинах в середине XV в. Казанского ханства. "Историю" принято относить к эпохальным литературным явлениям, причем не только по объему освоенного писателем материала, но и по наличию в произведении новых для русской литературы черт, в том числе автобиографического характера.

Рассказ о событиях столь длительного периода мог быть воплощен лишь в летописной форме, но автор "Истории о Казанском царстве" пытается создать новый тип повествования, объединенного ярко выраженным идейным замыслом, темой и прямо декларируемой позицией автора. В произведении целенаправленно подобраны исторические факты, отражающие разные этапы развития взаимоотношений между Русью и Казанью, призванные показать читателям, как много несчастий принесло ханство Руси, как коварно и хитро действовали татарские правители во взаимоотношениях с князьями. Отбор фактов заставил автора в основном отказаться от летописных приемов повествования, создать новый тип композиции.

Произведение открывается вступлением, в котором прямо провозглашаются его цели: рассказать последующим поколениям об истории взаимоотношений Руси и Казани и о богоданной победе над татарским ханством Ивана IV так, чтобы увлечь читателя, "возвеселить" его. Автор сам осознавал новаторский характер своего произведения и назвал его «красной новой... разумно сладкой повестью». Такая постановка вопроса говорит об изменившемся представлении о литературном труде, а также о значительно большей, чем раньше, свободе повествователя, независимости его от традиции.

Центральная часть "Истории о Казанском царстве" распадается на две подчасти, с различными принципами организации повествования. Первая рассказывает о предыстории отношений двух царств, вторая подробно рассматривает развитие событий в эпоху правления Ивана IV. Первая часть построена по хронологическому принципу, причем ход времени фиксируется либо датами, либо соотношением событий. На основе этого принципа соединена цепь микросюжетов, каждый из которых отражает период правления одного из русских князей. Главными героями микросюжета, как правило, оказываются русский и казанский правители.

Автор "Истории о Казанском царстве", по всей видимости, представлял трудности восприятия читателем сложного и многофигурного исторического повествования и поэтому разделил произведение на главы, каждая из которых получила заглавие. Одна или несколько глав составляют микросюжет. Эти сюжетные единицы чередуются по принципу антитезы: победы русского войска сменяются поражениями, действие переносится из Казани в Москву и обратно. Таким образом эта часть, охватывающая период времени, близкий летописному, использует соединение локальных микросюжетов, которое уже наблюдалось в предшествующем воинском повествовании ("Сказание о Мамаевом побоище").

Значительный композиционный элемент в первой части произведения представляют собой воинские повести, как информативного, так и событийного типа, включенные в состав глав, либо представляющие собой целые главы. В таком использовании жанра можно видеть следы летописной традиции, поскольку в состав летописей также входили самостоятельные воинские повести. Но есть и принципиальное отличие: в летописях отдельные эпизоды, облеченные в ту или иную жанровую форму, самостоятельны и не связаны с другими текстами; в «Казанской истории» все воинские повести включены в общий ход событий с помощью содержательных связок и соотнесения дат происходящего.

Вторая подчасть центрального повествования в "Казанской истории" посвящена рассказу о взаимоотношениях Казани с Москвой в эпоху Ивана Грозного. Она повествует о двух событиях этого периода — неудачном походе 1550 г. и победоносном 1552 г. Оба они представлены в форме воинских повестей, некоторыми приемами напоминающих «Сказание о Мамаевом побоище». В этой части появляется один главный герой — Иван IV, нарисованный как идеальный правитель. Но повествование остается по-прежнему многофигурным, так как в нем действуют казанские правители, бояре московского царя, воины. Поэтому в дополнение к локальным микросюжетам возникают и сквозные сюжетные линии отдельных персонажей (например, казанской царицы Сумбеки и касимовского хана, верно служащего Ивану IV, Шигалея). В этой части меньше датировок событий, поскольку они, как правило, не разделены сколько-нибудь значительными промежутками времени.

Структура повествования в этой части сложнее, чем в первой, где преобладает сюжетное начало. Появляется большое количество символических эпизодов и лирические фрагменты. Чудеса, видения и знамения, предвещающие падение Казани, сосредоточены автором после рассказа о неудачном походе 1550 г., при этом явно нарушается в ряде случаев хронология событий (например, прорицание казанской царицы о гибели города оказывается помещенным позже, чем оно произошло). Функции символических жанров различны: одни играют сюжетно мотивирующую роль (видение Ивану Грозному о построении Свияжска), другие выполняют традиционную роль предсказания событий, третьи имеют и символическую, и беллетристическую задачи (уход беса-покровителя города из мечети).

Значительное место занимают во второй части произведения жанры, традиционно использовавшиеся воинским повествованием: плачи, похвалы, молитвы. Два плача последней «вольной» казанской царицы Сумбеки ярко раскрывают ее внутреннее состояние в момент, когда она оказывается не самовластной правительницей, а пленницей московского князя. Вместе с тем второй ее плач, обращенный к Казани, выполняет необычную для лирического жанра символическую функцию, предсказывая скорое падение города. Этому плачу по содержанию и настроению противопоставлена «Похвала граду Казани», выделенная автором в самостоятельную главу. Если царица оплакивала судьбу города, предсказывая его упадок, то автор в похвале показывает, что Казань, освободившись от "языческого" правления и войдя в состав православного Московского царства, стала намного прекраснее. Таким образом, лирические фрагменты приобретают важное идейное значение.

Значительную роль в композиции «Истории о Казанском царстве» играет пейзаж. Автор, создавая картины природы, следует традиции воинских повестей в тех случаях, когда пейзаж указывает на время суток или составляет фон событий, и "хождений", когда речь идет о статических описаниях, эмоционально окрашенных и выражающих восхищение автора красотой или удобствами расположения какого-либо места. К этому последнему типу, необычному для воинского повествования, относятся описания мест, где были построены Казань и Свияжск.

"Казанская история" завершается тремя главами, представляющими собой своеобразное заключение и создающими кольцевое обрамление повести. Они носят риторический характер и подводят итог повествованию, не внося ничего нового в содержание. Автор вновь оценивает значение победы над Казанью и возносит похвалу ее победителю Ивану IV и всему русскому воинству, как бы прямо возвращаясь к идеям, высказанным во вступлении.