2020-06-12
65
Девушка опять пошевелилась, и опять до него донеслось шипение пены.
— Конечно, у меня не было необходимости в справочниках и любых других книгах для работы — Машина могла бы выдать любой необходимый фактический материал. Но для большей производительности она позволила мне держать у себя несколько книг, и среди них были книги из отцовской библиотеки.
Он с надеждой улыбнулся девушке.
— Вы ведь понимаете, что для человека, с детства мечтавшего о космических путешествиях, жизнь в подземелье не кажется очень привлекательной. И чтение этих книг стало для меня чем-то вроде хобби. В них описывались устаревшие теории о природе Вселенной. Используя современную математику, я вывел несколько систем уравнений, описывающих расширение Вселенной и непрерывное воссоздание вещества в межгалактическом пространстве.
Девушка нахмурилась. Это его остановило. Да, тема была не самая подходящая для беседы с молодой женщиной в ванной комнате.
— Но это совсем не был незапланированный научный интерес! — с отчаянием заключил Райленд. — Просто безобидное увлечение. Более того, это было даже полезно для Плана! Уравнения, которые я вывел для описания работы новых кадушек туннелей субпоезда, вытекали из описания процесса непрерывного воспроизводства вещества в пространстве.
— И поэтому вы стали опасником? — задумчиво спросила она, все еще хмурясь. — На вид вы совсем не опасны.
Что он мог ответить?
Стив ждал, а девушки тем временем чуть взмахнула рукой. Один из голубей подлетел к хрустальному дельфину и клюнул в плавник-рычаг. Струйка ароматизированной воды послушно иссякла. Райленд смотрел на серебряного голубя, вдыхал запах сирени, любовался собеседницей. В ванной комнате было тепло, но не душно. Очевидно, скрытые вентиляторы поглощали избыток влаги.
— А на самом деле вы опасны? — спросила вдруг она.
— Нет, мисс Криири, — покачал головой Стив, не зная, как объяснить все этому ребенку. — Воротник — не наказание, а мера предосторожности.
— Предосторожности?
— У Машины есть основания подозревать, что в определенных условиях я мог бы представлять опасность для Плана Человека, — ровным голосом сказал Райленд. — Ничего преступного я не совершал, понимаете? Но Машина не хочет рисковать, и вот… воротник.
— Создается впечатление, что вы это одобряете, — с некоторым удивлением произнесла девушка.
— Я лоялен по отношению к Плану Человека!
Она долго обдумывала его слова.
— Но ведь мы все лояльны, верно? И не носим воротников!
Райленд покачал головой.
— Я никогда не совершал ничего такого, что угрожало бы безопасности Плана.
— Но, может, вы что-то сделали, и это было не совсем…?
Он улыбнулся. Удивительно легко было с ней разговаривать. Ему уже давно не приходилось по-настоящему улыбаться.
— Да, — признался он. — Я действительно совершил что-то «не совсем». Там была одна девушка…
— Стивен, Стивен, — с насмешливой угрозой покачала головой Донна Криири. — Девушка… Я думала, так бывает только в романах.
— В жизни тоже, мисс Криири.
Райленд почти полностью расслабился.
И вдруг в настроении дочери Планирующего произошла резкая перемена.
— В вашем деле сказано нечто иное, — ледяным тоном отчеканила она. — Вы обвиняетесь в сокрытии информации о некоем устройстве, представляющем угрозу безопасности Плана Человека.
— Это не так! — отчаянно запротестовал он. — Кто-то допустил ошибку, несмотря на точность Машины. Меня три года обрабатывали тераписты в лагере повышенной изоляции, пытаясь вытащить сведения, которых у меня никогда не было!
Ее глаза чуть расширились, выдавая интерес.
— Какие именно сведения?
— Сам не знаю. — Он задрожал, — на миг вернулись воспоминания о пережитом. — Они старательно избегали намеков и наказывали меня за попытки догадаться. Меня привязывали, цепляли электроды, записывали реакции на набор определенных слов: «пространственник», «рифы космоса», «фузорит», «пиропод», «нереактивная тяга». Там еще были два имени: Рон Донвуд и Дэниел Хоррок. Собрав в одно целое все эти слова и имена, я понял, что тераписты уверены, будто бы этот Хоррок доставил мне некое сообщение от Донвуда. Весть из космического пространства, что-то обо всех этих рифах космоса, пироподах, фузоритах и, что самое главное, о нереактивной тяге. Это-то они и пытались у меня узнать — как построить нереактивный двигатель.
Она нахмурилась.
— А что это такое — нереактивная тяга?
— То, чего не существует. Двигательная система, не основанная на противодействии. Сумасшедшие изобретатели триста лет пытаются соорудить этот двигатель, но каждому ясно, что такая система будет нарушать Третий закон движения. Невозможно толкать вперед лодку, не отталкивая назад воду.
— Понимаю, — серьезно кивнула Донна. — Так же невозможно, как соорудить новые атомы и новый космос.
Он пристально посмотрел на нее.
— Но я никак не мог получить сообщение от Хоррока или кого-нибудь еще. Во веком случае, не в тот момент, когда, как они считают, это произошло. В ту пятницу Опорто и телетайпистка провели со мной весь день. Мы работали допоздна, заканчивая документацию для новой силовой катушки. Опорто я разрешил уйти часов в шесть вечера — у него разболелась голова. Телетайпистка вышла вместе с ним, чтобы принести кофе и бутербродов. Не прошло и получаса, как кто-то постучал в дверь. Я думал, это вернулась девушка, но за дверью оказалась Полиция Плана.
— Только случилось все это не в пятницу. — В глазах Донны появилось какое-то странное отсутствующее выражение. — Судя по записям в вашем деле, вы были доставлены в камеру предварительной изоляции в понедельник, в шесть часов вечера. Таким образом, три дня выпадают из вашего рассказа.
Райленд с трудом сглотнул.
— Не может быть! Опорто и девушка только-только вышли и…
— Я довольно тщательно изучила ваше дело, — перебила она его. — И точно знаю, что арестовали вас в понедельник.
Почему Донна взялась за изучение дела Райленда, она не сочла нужным сообщить.
Райленд, несмотря на потрясение, испытал легкий укол радостного возбуждения. Это было даже больше, чем он надеялся узнать о своем деле.
— Что ж, быть может… — пробормотал он. — Сначала я находился в одном месте, которое по ошибке называли центром отдыха, где-то под землей. Тераписты работали круглые сутки, и я не знал ни времени, ни даты. — Он помолчал немного. — И все же я до сих пор не имею ни малейшего понятия о нереактивной двигательной системе. И по-прежнему уверен, что Машина допустила ошибку.
Донна Криири укоризненно покачала головой.
Райленд замолчал, чувствуя, как туго обхватывает шею железное кольцо. Он сошел с ума! Так разговаривать с дочерью Планирующего!
— Мисс Криири, я вам мешаю и должен уйти, — почти прохрипел Стив.
Она засмеялась — словно вдали заиграла неуловимая музыка.
— Я вас не гоню.
— Но… вы принимаете ванну…
— А я всегда предпочитаю проводить поездки в воде, — очень мягко прервала она его. — Так удобней, когда начнется вторая половина. — Взгляд ее на мгновение сверкнул лукавством. — И не волнуйтесь о том, что скажет отец. Он правит миром, но не властен надо мной.
Она снова обольстительно улыбнулась.
Райленд тоже улыбнулся, но печально. Девушке нет и двадцати, а она уже использует силу своих женских чар. Потом перевел взгляд на серебряных птиц.
— Не бойтесь моих голубей Мира, — тихо произнесла Донна. — Мне очень жаль, что они поранили вашего товарища, но он сам виноват — они решили, что мне грозит опасность. Как видите, я постоянно нахожусь под защитой.
Она взмахнула рукой. Комнату заполнила тихая музыка из невидимых динамиков.
— А та девушка… какая она была?
— Красивая, — кратко ответил Стив.
— И опасная!
Он кивнул, чувствуя холодок на затылке, возле тяжелого железного воротника.
Опасная?
Но эта девушка куда опаснее для него. Не нужно было заходить сюда! Машина этого так не оставит.
— Расскажите о ней. Она была очень красивая?
— Наверное, да. По крайней мере, мне так казалось. У нее были длинные русые волосы. И зеленые глаза, как у вас. И еще она работала в тайной полиции. Правда, я этого не знал до самого дня ареста.
Донна рассмеялась. Металлические голуби беспокойно зашевелились.
— Она предала вас, Стивен. Вы боитесь, что я сделаю то же самое? Не бойтесь. Я обещаю не делать этого.
Райленд пожал плечами.
— В прошлый раз мне повезло — я попал в лагерь. А ведь мог прямым ходом отправиться в орган-банк.
Она тряхнула головой — в волосах на мгновение появился красноватый оттенок.
— В любом случае вы стали опасником — носите железное кольцо. От него можно избавиться?
Райленд только хрипло рассмеялся. Донна внимательно посмотрел на него.
— Да, нельзя. Вы правы. Но я на вашем месте, думаю, нашла бы способ. Будь я математиком, это стало бы лишь новой задачей, для которой необходимо найти решение.
— Воротник изобрел полковник Земфиреску, — пояснил Райленд. — А он был лучшим инженером Технокорпуса… до того, как сам попал в утилизацию.
— Но это лишь полоска металла, Стивен!
— Самая прочная броневая сталь в мире! А внутри — обезглавливающий снаряд, подключенный к водородной ячейке. Энергии хватит лет на сто. Но я не могу столько ждать. Кроме того, воротник предохранен от попыток повредить его или вскрыть. Стоит лишь попытаться перепилить его… или хотя бы открыть замок… да даже если я достану ключ, но поверну его не в ту сторону — заряд прикончит меня на месте. Вы видели, как он срабатывает, мисс Криири? Я видел.
Донна вздрогнула.
— На вашем месте я бы убежала.
— Далеко бы вы не ушли. К тому же волны радара бегут быстрее. Да даже если бы вам и удалось удрать куда-нибудь к Ледяным Мирам или на орбитальную станцию Меркурия… На этот случай в воротнике есть реле времени. Периодически его нужно переключать специальным устройством, когда наступает крайний срок. Но случается это не позже, чем через год.
— Тогда его нужно снять, — мудро заметила Донна.
Он расхохотался.
— Не смейтесь, Стивен. В конце концов, Рону Донвуду это удалось.
— Донвуд? Что вы знаете о нем?
— О, совсем немного. Я видела его, когда была еще совсем ребенком… Помню кольцо на шее, а потом… увидела снова, но уже без кольца.
Он смотрел на нее, не отрываясь.
— Так вы видели Донвуда…
Вдруг в дверь постучали. Райленд вздрогнул от неожиданности.
— Мисс Криири! Планирующий послал за этим опом!
— Вам нужно идти, Стивен, — мягко сказала девушка.
Она что-то прошептала, и один из металлических голубей взлетел с ее плеча, описал круг, не спуская рубиновых глаз с Райленда, тронул на лету дверь, которая тут же беззвучно отворилась.
— Будьте осторожны, — негромко посоветовала Донна. — И не особенно огорчайтесь из-за Анжелы.
— Хорошо, — пробормотал Райленд, направляясь к двери, где офицер, ощетинившийся рогами антенн, уже поджидал его со злорадным выражением на гранитной физиономии. Лишь когда за ним затворилась дверь, он вспомнил, что ни разу не упоминал имени предавшей его девушки — Анжелы Цвик.
Райленд привык всю жизнь находиться под наблюдением Планирующего. Мужественное, доброжелательное лицо смотрело на него со стереоплакатов в комнатах родительского дома, в казармах Технокорпуса, в школьных классах, на любом перекрестке, в любой лаборатории, любом здании, где ему приходилось работать. Он знал это лицо лучше, чем лицо собственного отца. Как, впрочем, и любой другой житель Земли и планет.
И вот Планирующий сидит перед ним за массивным письменным столом в кресле из воздушных подушек, погруженный в чтение разложенных на столе бумаг.
Испытывая крайнюю неловкость и смущение, Райленд терпеливо ждал.
Сходства между Планирующим и его дочерью заметно не было. Она — черноволосая, привлекательная, с лицом невинного ребенка. Он — угловатый, с львиными чертами лица и седыми волосами, коротко остриженными на манер шлема. На спинке громадного кресла застыл серо-стальной ястреб. Это не было украшением — металлические веки медленно приподнялись, горящие гранатовые глаза уперлись в Райленда.
Наконец, Планирующий поднял голову и улыбнулся.
— Сынок, ты не привык регистрироваться?
Голос у него был бархатным, но Стив вздрогнул.
— Простите, сэр, — пробормотал он и поспешил к облицованному золотыми пластинками телетайпу.
Кодовая дощечка на панели аппарата гласила: «Номер один».
Планирующий снова улыбнулся.
— Итак, ты — Стивен Райленд. Мы встречались с тобой, но ты этого не помнишь.
Райленд остолбенел.
— Простите, сэр?
— Это было очень давно, сынок, — задумчиво сказал Планирующий. — Я пришел к вам домой. Ты был совсем ребенком. Не удивляйся. Понимаешь, я был знаком с твоим отцом.
Райленд покачнулся — громадная сфера вагона достигла максимум скорости. Но голова его закружилась не поэтому, и даже не потому, что он не ел целый день. Причиной были слова седого человека.
— Сэр, родители никогда не упоминали о чем-либо подобном. Наверняка, они были бы горды…
Планирующий громко рассмеялся.
— Как видишь, сынок, ты многого не знаешь о родителях! Они вовсе не гордились знакомством со мной. Наоборот — им было стыдно. Видишь ли, твой отец ненавидел меня, очень ненавидел… — Улыбка с его лица медленно испарилась, голос приобрел скрежещущий оттенок. — Твой отец был врагом Плана!
Пол снова покачнулся под ногами Райленда.
— Сэр, мне ничего не известно об отце, он исчез, когда я был маленьким. И мать ничего не рассказывала об этом.
— Еще бы, — свирепо процедил Планирующий. — Она была очень опасная женщина. И очень неглупая. Нужно признать, твои родители были умными людьми. Что же случилось с тобой, а?
— Сэр?
Райленд не знал, что сказать. Он совсем запутался.
— Как ты попал в опасники? — проскрежетал Планирующий. — Не стоило тебе пытаться перехитрить План!
Ты совершил глупость!
Райленд глубоко вздохнул. А вдруг…
— Сэр, позвольте объяснить. — начал он. — У меня и в мыслях не было идти против Плана. По доносу одной девушки Машина классифицировала меня как опасника, но я думаю, что это было ошибкой…
— Ты сомневаешься в правильности решений Машины?
— Вы не поняли, сэр. Не Машины, а информации, которая…
— Перестань! — взорвался Планирующий. — Не усугубляй своего положения. Ты — сын своего отца. И должен помнить, что все, что ты делаешь, попадает под подозрение уже только поэтому.
Повисло тягостное молчание. Вагон, чуть покачиваясь, несся вперед, началась вторая половина пути — уже против силы тяготения.
— Сэр, правильно ли я вас понял? — возмутился вдруг Райленд. — Машина посчитала меня опасником только потому, что мой отец еще до моего рождения совершил нечто против Плана? Так, по-вашему? Но это несправедливо! Это…
— Несправедливо? — проревел Планирующий. Ястреб приоткрыл глаза, тревожно завертелся на своем насесте, — Что это за слово? Справедливость, свобода, демократия… Эти слова часто повторял твой отец, они впитались в твою кровь. Но они ничего не значат! Какое отношение имеет справедливость к 750 калориям в день?
Райленд молчал.
— Справедливость изжила себя, ей крышка! Ее больше нет! Ты знаешь, чем занимались твои благородные предки, сынок? Они добывали эти самые справедливость и демократию из природных запасов мира. Выискивали, истощали, как фермер истощал свое поле: двадцать колосьев пшеницы — и нет фута почвы. Чернозема больше не существует! И вместе с ним исчезли справедливость и демократия. Мир стал замкнутой системой. У нас мало что осталось, сынок!
Этот взрыв эмоций совершенно ошеломил Райленда.
— Но… но, сэр… — пробормотал он, — ведь дальние планеты наверняка открывают новые горизонты, новые источники ресурсов…
— Молчать! — гаркнул Планирующий.
Его угловатая львиная голова качнулась вперед, как молот. Серо-стальной ястреб многозначительный пошевелил крыльями. Планирующий сверлил Райленда горящим взглядом. Кресло его немного откинулось назад, компенсируя усилившуюся тяжесть второй части пути.
— Ты совсем как твой отец, — нарушил наконец молчание Планирующий. Он так и не понял, что новых горизонтов нет. Но ты должен это понять. План Человека основан на постоянном урезании твоих пагубных личных свобод, которые когда-то едва не разрушили мир. Войны! Пылевые бури! Наводнения! Ураганы! Лесные пожары! — Каждое слово, будто ругательство, он выплевывал в лицо Райленду. — Нам приходится платить по счету за таких, как твой отец и ты. Никогда не забывай этого, сынок.
Райленд молчал. Эту властность и самоуверенность мог бы поколебать ствол пистолета, но человеческие аргументы были тут бессильны. Оставалось только соглашаться.
— Я этого не забывал никогда. И не забуду, — сказал он, закончив про себя: «пока у меня на шее железный воротник».
— Тебя беспокоит кольцо, — неожиданно тихо произнес Планирующий, словно читая мысли Райленда. Впрочем, это было не так уж сложно. — Но мы все носим свои воротники, сынок. Все — от меня и до отверженных, ждущих очереди в орган-банк, — должны отчитываться перед Машиной за каждый час прожитого дня. Каждый влачит невидимые кандалы Машины. Они неосязаемы, и я согласен, что это не совсем то же самое, что железные кольца, сынок.
Райленд невольно улыбнулся. Нет, в этом человеке была не только способность повелевать. Он еще обладал обаянием — таким, что оно действовало даже на опасника.
— И если ты предпочитаешь их, небрежно добавил Планирующий, — то, думаю, можешь избавить свою шею от железного ошейника.
На мгновение Райленд не поверил собственным ушам.
— Избавиться от воротника, сэр?
Планирующий величественно кивнул. Потом тронул специальную кнопку, и кресло мягко наклонилось немного назад. Ястреб взмахнул крыльями, взмыл на воздух, а подголовник кресла выдвинулся из спинки и удобно обхватил голову сидящего человека.
Субпоезд начал основной этап торможения. Даже сквозь звукоизоляцию доносился слабый визг — свидетельство силы, толкающей вагон через кольца невидимой электростатической силы. Визг вызывало не трение, а гетеродинные колебания генератора, мчащих вагон. Райленд пошатнулся — его вес начал увеличиваться.
— Все мы тем или иным образом связаны с Планом, — снова заговорил Планирующий. — Я должен попытаться найти неразрывную связь, которая соединила бы тебя с Планом, заменив, таким образом, железный воротник. Или ты найдешь ее сам. Тогда кольцо будет снято.
— Наверняка моя работа доказывает мою лояльность! — в отчаянии воскликнул Райленд.
— Наверняка не доказывает, — передразнил его планирующий, качая головой. — Дело не в том, что ты уже успел сделать, — пояснил он, — а в том, что ты будешь делать теперь. Возможно, твоя работа была талантливой, но несколько выходила за рамки Плана. Помни об этом всегда. Каждую минуту. Планирующая Машина даст тебе задание. Если ты его исполнишь…
Не договорив, он тяжело вздохнул.
Райленду тоже было тяжело дышать. Тело превратилось в тяжкую ношу — субпоезд все дальше уносился от расплавленного ядра Земли по туннелю из раскаленного камня. Только силовые кольца не позволяли стенам сомкнуться. Вертикальная составляющая скорости быстро поднималась до 150 миль в час.
Поговорить бы с Планирующим. Может, раскроется секрет трех неизвестно куда канувших дней. Но тело напрягаться не хотело. Даже голос Планирующего, несмотря на противоперегрузочное кресло, стал хриплым.
— Можешь идти, Райленд, — медленно проговорил он. — Но, может, ты хочешь знать, в чем заключается задание?
Стив вздрогнул. Глаза его с немым вопросом были устремлены на Планирующего.
— Машина считает, что ты справишься. Впрочем, — глубокомысленно заметил он, — у каждого из нас своя роль, и я не обязан понимать все, что говорит Машина. Поэтому передаю приказ дословно. Твоя задача — изобрести нереактивную тягу.
Райленд едва не упал, но ухватился за край стола.
— Не… нереактивную тягу?
Планирующий, кажется, был доволен.
— Видимо, в твою роль также не входит обязанность понимать слова Машины? тем не менее, она требует именно этого.
— Вы имеете в виду… Вы говорите о нереактивной двигательной системе?
— Именно.
— А знаете ли вы, что ваши мастера пыток три года пытались выудить у меня секрет нереактивного двигателя? Они почему-то были уверены, что я знаю способ его построения.
— Это мне известно, — величественно кивнул человек в кресле. — И известно, что ничего не вышло. Но Машина получила информацию, что ты сконструировал такой двигатель. Возможно, она была ложной. Три прошедших года сделали такой двигатель необходимым для Плана. И… еще более опасным, если он попадет в руки врагов. Поэтому Машина должна иметь нереактивную тягу в своем распоряжении. Информация о твоих достижениях и возможностях сказала ей, что ты годен для такой работы. И сейчас я говорю не о том, является ли твоя амнезия естественной или искусственной, если ты желаешь снять воротник и остаться в живых, го создашь работающий нереактивный двигатель. А теперь, — устало завершил Планирующий, — ты должен идти.
Он слабо шевельнул узловатой ладонью в сторону выхода. Ястреб заволновался, рассекая воздух крыльями.
Дверь открылась, в комнату вошел офицер охраны. Это был настоящий великан, но и он шагал осторожно под прессом взбирающейся к поверхности сферы поезда.
— Райленд, — прошептал Планирующий.
Стив обернулся, опираясь на офицера в голубой форме.
— Моя дочь… — Визг перешел в рев, почти заглушая слова. — У Донны мягкое сердце, которое она унаследовала от матери. Но мозг — мой. Не придавай особого значения тому, что она позволила тебе беседовать с ней в ванной.
После этого Планирующий закрыл глаза, голова его медленно погрузилась в спинку кресла.
Глава III
— Вам понравится у нас, Райленд, — мягко сказал оператор-майор Чаттерджи…
— Да, сэр, — согласился Стив, оглядываясь.
Они находились в небольшой комнате. На стальных стенах он увидел знак Службы Безопасности. Но в каком месте он мог сейчас находиться — на поверхности или же под землей, — Райленд не имел ни малейшего представления.
— Не волнуйтесь из-за пустяков, — тараторил майор. — Главное — работа.
Он был по-юношески подвижен и легок, антенный шлем носил небрежно, как часть маскарадного костюма. Перехватив взгляд Райленда, улыбнулся.
— А, это… Чертовски неудобная штука. Но вы — опасник, и приказом Машины…
— Я привык к этому.
— Здесь еще есть опасники, — поспешно добавил Чаттерджи. — Бог мой, кое-кто из наших лучших работников тоже…
— Прошу простить меня, майор, — перебил его Райленд, склонившись к телетайпу, чтобы отстучать имя и код. Машина ответила без промедления:
«П. Информация. Оператор-майор Чаттерджи уполномочен переквалифицировать ваш статус. Действия. Затребовать необходимое оборудование для расширения систем уравнений общего силового поля и равновесного состояния».
Райленд нахмурился.
— Уже задание, Стив! — воскликнул майор, заглянув ему через плечо. — О, у нас все быстро делается. У меня есть шестирегистровый калькулятор и комната, куда можно его установить, пока вы переоденетесь. Гарантирую вам мешок долларов!
— Я не понимаю, — сказал Райленд. — Общая теория и равновесное состояние — что это значит?
Но в данной области майор оказался жизнерадостным невеждой. Его дело — администрирование. А все остальное Стив узнает в свое время, не так ли?
Райленд пожал плечами.
— Ладно. Пока есть Опорто, калькулятор мне не нужен.
— Второй опасник? О, понимаю, вы всегда держитесь вместе. Я откомандирую его к вам.
Райленд не слушал его, глядя на телетайп.
По-настоящему важная часть приказа требовала размышления. «Оператор-майор Чаттерджи уполномочен переквалифицировать ваш статус». Вот этот человек с блестящими, подвижными, как ртуть, глазами, — этот человек и должен будет повернуть ключ, открывая воротник?
Или он неточно толкует сообщение? Машина всегда выражается точно. Лишь человеческие существа не всегда правильно понимают то, что она говорит. Например, имеется в виду, что Чаттерджи освободит Райленда. Или, может быть, изменит его статус… до статуса сырого мяса в орган-банке?
Последняя мысль отрезвила Райленда.
— Зачем Машине нереактивная тяга? — спросил он майора натужно. — Ионные корабли вполне способны достигать любой планеты, а План Человека, кажется, все глубже зарывается в недра, покидая космические колонии.
— Прекратите! — одернул его Чаттерджи. — Такие мысли не входят в наши функции!
— Кажется, Машина опасается, что нереактивный двигатель попадет в руки врагов Плана? — настаивал Райленд. — Чьи же это могут быть руки? Какие такие враги? План покорил все планеты, в него включено все человечество, кроме нескольких беглецов вроде Донвуда…
— Не надо об этом! — Майор, казалось, был потрясен. — Нам хватает забот и без того, чтобы допустить незапланированные разговоры.
Райленд, пожав плечами, оставил бесплодные попытки, и к Чаттерджи сразу вернулась прежняя жизнерадостность.
— Вас нужно устроить, разместить, — заулыбался он, поблескивая золотой оправой очков. — Вера, девочка! Войди!
В комнату важно вплыла высокая блондинка, одетая в алые брюки и такого же цвета короткий жакет. Два века назад она могла бы быть мажореткой в оркестре, но в эру Плана выполняла куда более важную функцию.
— Знакомьтесь, Стив, это Вера — одна из наших общительниц. Она поможет вам освоиться. Гарантирую!
Общительница тренированно улыбнулась.
— Знай в совершенстве свои функции, только свои, — пропела она. — Таков наш лозунг, мистер Райленд.
— И превосходный лозунг! — сияя, поддержал ее майор. — Можете приступать, Вера. И не забудьте — сегодня в семь вечера общение.
Конечно, сейчас мысли Райленда вертелись вокруг приказа Машины, нереактивной тяги, гипотезы равновесного состояния, трех исчезнувших дней, фразы «Майор Чаттерджи уполномочен вас переквалифицировать», вокруг того факта, что Планирующий знал о его беседе с Донной. Но и то, что говорила общительница, имело немалое значение. Он постарался на время отключиться от основных мыслей и прислушался.
— Вам здесь понравится, Стивен, — кукольным высоким голоском пообещала Вера и взяла его под руку.
Они пошли вдоль туннеля с серыми бетонными стенами. Окон не было.
— Это называется «пункт Черный Круг», — сообщила девушка. — Странно, правда? Но ты привыкнешь. Я тебя научу!
Пункт «Черный Круг» являлся штаб-квартирой, где майор Чаттерджи переживал по поводу снабжения и работы персонала — так понял его назначение Райленд.
— А это — пункт «Серый Треугольник», — прощебетала Вера, указывая на перекресток впереди. — Медицинский сектор — проверки, недомогания, травмы, а также… — игриво хихикнула она, — отправка в орган-банк.
Райленд вздохнул.
— О, не стоит волноваться, Стив. Можешь доверять майору Чаттерджи. Ты делай свое дело, он будет делать свое. Это и есть работа Сообща.
— Да, понимаю, — пробормотал он. — Просто… У меня уже был шанс оказаться в орган-банке. Целых три года. Признаюсь, перспектива оказаться в мясорубке меня не восхищает.
Шокированная общительница застыла на месте, сердито выгнув бровки.
— Мясорубка? Что за неплановое слово?
— Я имел в виду…
— Плановый термин, — твердо сказала она, — звучит так: утилизация. Ты не можешь отрицать логику Машины, верно? — И, не ожидая ответа, увлеклась хорошо заученной речью: — Орган-банк обеспечивает проблемную группу необходимым стимулом, который гарантирует максимальную продуктивность работы. Если усилия приведут к успеху, группе опасаться нечего, если же их ждет неудача… — Пожав очаровательными плечиками, общительница вздохнула. — В таком случае, благосостояние Плана Человека требует от них иной лепты в Работе Сообща. Их анатомические органы будут участвовать в улучшении здоровья других граждан. Такова Работа Сообща!
— Благодарю! — раздраженно ответил Райленд.
В лагере максимальной изоляции за Полярным кругом, подумал он грустно, было тяжело и тоскливо, не было никаких удобств, но там, по крайней мере, он не обязан был выслушивать лекции от девчонок, у которых еще молоко на губах не обсохло.
Названия пунктов — «Серый Треугольник», «Черный Круг» и так далее, — были изобретением Службы Безопасности. Все заведение называлось Группа-центром. Оно могло находиться где угодно — даже под Индийским океаном.
В пункте «Серый Треугольник» он прошел тестирование, повидался с Опорто. Тот казался вполне здоровым, но несколько удрученным. Они поприветствовали друг друга взмахом ладони, но поговорить возможности не было. По крайней мере, с облегчением вздохнул Райленд, коротышку еще не утилизировали.
Последовавшие за этой встречей пять часов скрупулезных тестов заставили его забыть о судьбе Опорто. Сотрудники «Серого Треугольника» измеряли его функциональные показатели и коэффициенты лояльности, применяя все виды тестирования, каким он уже подвергался ранее, и в придачу новые. Лаборанты крепили электроды, привязывали испытуемого к креслам аппаратов, допрашивающие требовали мельчайших деталей, вплоть до точного указания, какие игрушки подарила Райленду мать в день рождения на третьем году жизни.
Тесты снова вернули его в те горькие дни, когда он проходил сеанс за сеансом в «центре отдыха» — дням, которые казались веками. Когда он опять и опять подвергался наказанию лишь за то, что не в состоянии был понять смысл безумных вопросов, которыми его бомбардировали тераписты.
