Воскресенье, 14:04. Лобня

Море закаляет, берег распускает.

Марина красивая девушка с каре, колечком в носу и капюшоном на голове была не достаточно трезва, но сил у неё хватило ещё полночи протусить вместе с нами. Потом я угостил её жульеном и пивом, Саша стрельнул телефончик и она исчезла. Как потом выяснилось, ей нужно было утром в институт на экзамен. 

У нас с Сашей сил хватило потанцевать ещё на час, а потом я лёг на стол и уснул. Накануне я ведь совсем не спал, т.к. в поезде познакомился с одной очень странной парочкой. Они ехали в Москву на семинар по парикмахерству. Им, как впрочем и мне, надоело два дня ехать в плацкарте и мы решили на троих снять свободное купе заплатив проводнику вагона. Но мы так громко пили пиво, что пришёл начальник поезда и вышиб нас из купе. Мы ещё пошатались по поезду, допивая остатки пива, а потом уже было поздно ложиться спать, т.к. уже подъезжали к Москве.

На столе клуба «Релакс» я проспал часа два и проснулся от первых нот «Smells like teen spirit» в исполнении тольяттинской группы «GrafiC». Слова вокалист явно не знал, но нам этого и не нужно было, нам было достаточно гитары, баса, ударных и его мычания, чтобы снова стать королями танцпола.

В 6 утра фестиваль закончился, мы вышли из клуба и пошли откапывать из сугроба презерватив с травой. Мы были не одни такие продуманные. В соседних сугробах тоже рылись люди, кто-то откапывал свои початые бутылки, кто-то какие-то свёртки, а кто-то и то и другое.

Пришёл в себя я только в электричке от громкого звука разбивающегося стекла и резко тормозящего поезда – какой-то отморозок разбил стекло тамбура и нажал стоп-кран. Поезд стоял, двери вагонов были заперты и я решил перейти в соседний вагон от греха подальше, т.к. кроме нас двоих во всём поезде никого не было. Через пару минут прибежали машинисты и начали разбираться, кто из нас нажал стоп-кран. Долго виновника искать не пришлось и я остался не при делах. Оказывается, я проспал конечную станцию, мы уехали в депо и мне пришлось добираться до дома пешком.

21 февраля я решил посвятить отдыху и семье. Вечером мы с мамой и сестрой жарили шашлык.

Что было 22 февраля я не успеваю описать, т.к. снова уезжаю в Москву в R-клуб на ещё одну вечеринку в честь дня рождения Курта Кобейна.

 

Среда, 11:21. Лобня.

Изменение взгляда.

Снова сел описывать свою бурную жизнь, которая развернулась у меня в Москве с новой силой. А потом подумал, а зачем вообще всё это описывать. Кому это интересно кроме меня? Да и интересно это ли даже мне? Эти постоянные кутежи, танцы, знакомства. Зачем они нужны? Единственное, что интересно было мне из всех последних дней, это общение с мамой и мои катания на сноуборде. Это настоящий адреналин. Я ещё толком кататься не умею, но скорость набираю уже приличную. Один раз так сильно упал, что чуть не сломал себе копчик и не проломил голову. В следующий раз нужно взять в аренду шлем.

Ещё обратил внимание, что меня никто не пытается задеть в клубе. Раньше меня всё-время провоцировали, выводили на драку. Сейчас меня обходят стороной. Такое ощущение, что у меня поменялся взгляд, я по-другому смотрю на людей, и этот взгляд говорит потенциальным провокаторам, что этого парня лучше не трогать, он тебя не боится. Девушки тоже больше стали обращать внимания. Например, в R-клубе за ночь две красивые девушки сами лезли ко мне целоваться. Одну я отпустил с Богом, а со второй решил познакомиться.

В R-клуб мы пришли втроём: я, Саша и Марина. Марина уже не представляла для меня какого-либо интереса, да и мы ей нужны были только из-за того, что у нас была трава. Я курить в тот вечер уже не стал, т.к. трава меня абсолютно не вставляла. Кроме горького вкуса во рту ничего после себя не оставляла. Пить уже тоже надоело. Поэтому главным моим удовольствием этого вечера стала музыка и танцы. На сцене очень крутые ребята пели песни группы Нирвана. Это было так зажигательно, что я захотел залезть на сцену и прыгнуть с неё в толпу зрителей. Но пока я собирался это сделать, солист группы объявил: «Кто хочет на сцену, и прыгать с неё, пожалуйста!». Весь народ повалил на сцену и начал прыгать, а мне это стало уже не интересно. Я решил продолжить танцевать у сцены и ловить падающих людей.

Рядом со сценой танцевала маленькая девчонка, видно было, что она хотела залезть на сцену, но рост не позволял ей это сделать. Я подошёл к ней и закинул её на сцену. Она немного попрыгала по ней и спрыгнула со сцены прямо на меня. Я поймал её, она обвила мою шею руками и страстно поцеловала. Поцелуй длился до самого конца песни. Мы ещё несколько песен потанцевали с ней вместе, потом обменялись телефонами, и она растворилась в толпе. Её звали Натали.

 

Пятница, 10:54. Лобня.

Ногинск.

«Адмирал Левченко» подшефный корабль города Ногинск Московской области. Много матросов на корабле служат именно с этого города. Один из таких - Ваня Котов. Перед отпуском он попросил заехать к его маме в Ногинск, передать ей письмо, большой привет и забрать у неё небольшую посылку и деньги.

28 февраля у меня должна была быть встреча с Натали, но я её отменил, чтобы съездить в Ногинск. Сначала я доехал до Москвы, с Курского вокзала я часа два ехал до Ногинска, в Ногинске где-то час искал дом, где живёт Кот и когда я наконец-то нашёл нужный мне адрес, дома никого не оказалось. Я был ужасно зол, т.к. я потратил на эту поездку весь день, много денег на билеты, отменил встречу с Натали, хотел жрать и ссать. Думаю, Кот теперь мне должен уже не 1200 рублей, а 2000. Чтобы хоть как-то восстановить справедливость, я поссал прямо на его этаже. Теперь кто из нас Кот? Затем я успокоился и сел на подоконник читать журнал Maxim, который купил ещё на вокзале. Брал толстый журнал из расчёта, что мне его хватит и на обратный путь, но теперь придётся покупать ещё один, т.к. только я закончил читать последнюю статью, на этаже появилась полная пожилая женщина с добрым, но уставшим лицом. Это была мама Кота. Она пригласила меня в квартиру, накормила, напоила чаем, а я отдал ей письмо. Мама души не чает в своём Ванечке, столько много всего про него рассказала, показала фотоальбом, но мне уже нужно было ехать обратно. Она передала ему небольшой свёрток и 3 тысячи рублей, две из которых я заберу себе, а остальное отдам ему.