Глава 2. Общественное устройство

Подробное описание структуры езидского общества изло­жено в работах известных езидологов Ханны Реза Омархали[458], Караме Анкоси[459] и Дмитрия Пирбари[460].

В данном разделе рассмотрим положения, требующие, на наш взгляд, более углублённого изучения.

В езидизме присутствуют три касты, две из которых со­ставляют духовенство. Для обозначения принадлежности к какой-либо касте употребляются названия: «Шехани», «Пира­ни» и «Мридхана», а для общины в целом — собирательное на­звание «Ездихана». Каждая из вышеупомянутых каст состоит из «родов». Для обозначения рода или «племени» курды-ези­ды используют термины «баряк»[461], «кабил»[462]. Распространён ещё один термин — «оджах» (букв. «очаг», «свой дом», «своя семья»), который часто применяется для обозначения патро­нимических групп.

В касте Шехани существуют три родовых оджаха[463]:

· «Adanî» (Адани);

· «Şemsanî» (Шамсани);

· «Qatanî» (Катани).

Каста Пирани насчитывает более 90 оджахов (см. при­ложение I), которые, наряду с шехами, исполняют религиоз­ные функции и участвуют в различных обрядах. Главным ро­дом среди пиров является род Асмаман, более известный как «пиры сорока пиров» («пире чел пира»). Межродовые браки в касте пиров разрешены, недопустимы они только с пирами се­мьи Асмаман. Для представителей этого дома браки возможны только внутри своей семьи (т. е. «пиров сорока пиров»). Ос­новная обязанность пиров — распространение начал езидской религии в своей общине и участие в основных религиозных ритуалах. Так, например, ни один ритуал погребения не может пройти без присутствия на нём пира. В отличие от шехов, пиры традиционно облачены в чёрную одежду.

Третьей наследственной кастой являются «Мридхана», по приблизительным подсчётам, она насчитывает более 100 бара­ков (приложение II). Как уже упоминалось выше, они не явля­ются духовным сословием, а представляют собой мирское на­селение. Браки мридов эндогамны в своей касте. Заключение браков разрешается лишь внутри данной касты.

В книге «Езидизм. Из глубины тысячелетий» Ханна Омар­хали делает заключение: «Кастовая система, как известно, имеет древнеарийское происхождение. Так, в раннем зороастризме и ведической религии существовала система деления общества на духовенство и мирян, в некоторой степени сохранившаяся по сей день. Благодаря своей консервативности и замкнутости, езидской общине удалось донести вышеописанную структуру общества до сегодняшнего дня»[464]. «Существование кастовой системы принято приписывать к реформе шейха Ади (XII в.), но на самом деле современная кастовая структура езидов в сво­ём развитии прошла долгий путь, а когда каждый езидский род выбрал себе священнослужителей — шеха и пира, — формиро­вание завершилось. Это вызвано, главным образом, заботой о сохранении чистоты религии»[465], — заключает Д. Пирбари. В настоящее время большинство езидов продолжает придержи­ваться основ вероучения и жить согласно религиозным обыча­ям, сохраняя кастовый принцип деления общества, благодаря чему езидизм сохранился по сей день практически в неизмен­ной форме.

Следует отдать должное Х. Омархали и Д. Пирбари — они провели большую работу, систематизировав существующую концепцию взглядов на езидизм, подвели базу под некую еди­ную систему, но почему-то рассматривают её только с пози­ции потомственного езидского пира. Такой консервативный, односторонний подход, ограниченный рамками теологиче­ских воззрений, не раскрывает полностью сущность феномена езидизма как религиозного учения, сложившегося в процес­се длительного исторического развития курдского общества. Проблема происхождения религии должна быть рассмотрена комплексно, как результат взаимодействия материальных, со­циально-экономических и духовных факторов. Поэтому, есте­ственно, в силу накопленных знаний о езидизме возникает ряд вопросов, требующих обстоятельного разбирательства:

· Зачем понадобилось рушить исторически сложивши­еся отношения, упразднять существующую общественную ор­ганизацию и взамен выстраивать новую, громоздкую кастовую систему?

· Для чего, спрашивается, в одной общине создавать две религиозные касты, практически дублирующие друг друга?

· И наконец: какие цели преследовало объединение светского населения в третью касту мридов?

Как нам представляется, все эти «реформы» были обуслов­лены следующими причинами:

1. В своём социально-экономическом развитии курды района Лалыш переживали переход от первобытнообщинных отношений к классовым[466], а это всегда связано с изменениями ментальности. Стараниями шейхов тариката получил распро­странение новый литургический язык, были введены отлич­ные от исторически сложившихся формы ритуалов и обрядов, установлены новые религиозные праздники.

Характерно, что механизм смены языка наблюдается в ре­зультате определённого эволюционного процесса, называемого «доминированием элиты», который происходит в случае за­воевания территории социально более организованными ми­грантами. Это даёт им неоспоримые преимущества перед або­ригенным населением и способствует распространению языка завоевателей. Поэтому преобразования в религиозной культу­ре курдов-староверов не могут быть отнесены к реформам, ско­рее, это замещение одной религиозной доктрины другой.

2. Замена старой доктрины повлекла за собой необхо­димость изменения структуры сообщества. Воплощая в жизнь идеи своего наставника, Хамида аль-Газали, шейх Ади сле­довал суфийской цели: «Наш мир есть пашня другого мира, сердце есть почва, вера — семя в ней, [проявления] покорности подобны вспахиванию почвы, очищению её, прерыванию рек и ороше­нию её водой. Сердце, погрязшее в бренном мире и погружён­ное в него, подобно засолённой почве, на которой не взрастёт семя. Судный День есть день жатвы, и не пожнёт ни один из тех, кто не посеял. Посев взрастёт только от семян веры, но нет пользы от веры в порочном сердце и при дурном поведении, подобно тому, как в солончаке не взрасти семени»[467].

3. Тарикатские шейхи не делились по этническим при­знакам и не относили себя к миру сему, всегда составляли зам­кнутую группу, которая в езидской общине сохранила обосо­бленность и со временем образовала отдельную касту. «В Кур­дистане новые курдские кланы произошли от потомков свято­го пришельца»[468], — подтверждает Дж. С. Тримингем.

4. С возникновением общественного разделения труда и с переходом от первобытнообщинных отношений к классо­вым у протокурдов сложилась особая группа людей — жрецы (маги), — обслуживающая религиозные культы и пользующа­яся в обществе весьма большим влиянием. После ликвидации института жречества в XII в. священнослужители, прошедшие инициацию, влились в касту пиров, остальные — в лице кочаков[469], составили нисшее духовенство.

5. Из-за искажения понятия "святость", тарики возомнили себя выше мирян, забывая, что священники всего лишь отделившиеся члены общины, для определенного служения Богу, в то время как другие заняты работой, пропитанием и их содержанием. Как следствие:

· касты шехов и пиров образовали сословие высшего духовенства, хотя представляются более светскими, нежели духовными, поскольку шех или пир наследует свой сан священ­нослужителя и соответствующие преференции по факту рож­дения, от «барака» своего праотца (см. аналогии с шиитами)[470];

· представителю касты рухани не обязательно проходить суфийские «стадии» и «стоянки»[471] на пути единения с Богом, как это совершали первые шейхи тариката Адавия, незачем ис­тязать своё бренное тело регулярными постами и каждоднев­но предаваться многочасовым радениям, чтобы подняться по иерархической ступени[472];

· зачёркнута суфийская традиция:

а) потомственность не гарантирует передачу знаний;

б) посвящение не передаётся по рождению, передаётся исключительно вера и отсутствие кровосмешения, но не более. В кавле «Шехади и почтеннейшие (мужья)» находим тому подтверждение:

 

4 Şêxadî ji Şamî hate,                                  Шейх Ади пришел из Шама,

Bi Şerqiya kir xebate,                                   На Востоке совершал деяния,

Mamed Reşan kir xelate.                             Благоденствовал Мамад Рашану ^[473] .

5 Xelat kir Memed Reşan,                            Одарил Мамад Рашана,

Dabûyê maşê şeşan,                                      Великой милостью ^[474] ,

Ew kire serwerê mêran.                                 Назначил главою почтеннейших (мужей).

Доверенным лицом и главою над 40 избранными учениками Шехади поставил не племянника Абуль-Бараката ибн Сахра, а кого считал действительно своим духовным преемником;

· под «благовидным намерением» сохранения этни­ческой и духовной чистоты мирян заключили (объединили) в низшее сословие — касту мридов. Подоплёка очевидна — изо­ляция мридов от внешнего мира за пределами ордена облегча­ет манипулирование ими.

· «Каввалы»[475], а вместе с ними «факиры»[476] и «кочаки» составили низшее духовенство, образовав связу­ющее звено между кастами рухани и мридхана, и находятся в услужении у шехов (аналог современной бюрократии; авт.).

Так гениальная простота уступила место земной суете.

6. Запрет на самовольную смену оджаха шеха или пира — «destê xwe govastin» (дословно «замена руки»), сопоставим с введением крепостного права, носит отнюдь не религиозный характер, а меркантильный интерес, поскольку только сам шех или пир обладает правом на передачу своих обязательств пе­ред мридом другому духовному лицу (обычно за материальное вознаграждение)[477].

Тарики большей частью живут и существуют за счет и на средства верующих. Подношение даров духовенству твердо вошло в быт курдов, став традицией. Воспротивление этому приравнивается к греху. В случае если кто-то из верующих из-за отсутствия средств или в силу определенных обстоятельств не делает подношений, то удостаивается презрению и проклятию. «Мриды обязаны отчислять всевозможные налоги, напри­мер, за то, что к ним отправляют санджак, за «шарик-барата», периодически выделяют деньги своему шеху»[478]. Дополни­тельно к подушному налогу в государственную казну с них от­дельно собирают всяческие религиозные подати (поборы)[479], выдавая их за добровольные пожертвования.

Как это назвать, если не «барщиной», «оброком»?

7. До сих пор езидологи склонны считать, что кастовое деление было выражением самосохранения и средством защи­ты от соседних религий, выдавая его за благо. Вот мнения не­которых теоретиков езидизма:

· Рашат Миран утверждает: «Роды шехов представляют собой эндогамную группу», — и тут же противоречит самому себе: «Вну­три этой группы существуют свои барьеры, препятствующие заключению браков. Эти обычаи возникли для сохранения чистоты езидов, ибо каждый шех должен знать предка, через которого его происхождение восходит к одному из семи анге­лов. В связи с этим положением, он не может стать служителем другого ангела-покровителя, кроме как своего очага»[480].

Странно, не правда ли, если Шехани — одна эндогамная группа — каста, — тогда какова причина брачных барьеров вну­три единой касты?

· Михаил Миран в работе «Езиды» («Ээиды») вторит ему в унисон: «Сохранение чистоты — как телесной, так и душевной — одна из характерных черт езидизма. Это следует понимать как действительную нравственную непорочность, как созида­тельный идеал. Замкнутая кастовая структура общества ези­дов и уникальные брачные союзы, соблюдаемые ими и по сей день, говорят как о консервативности брачных традиций, так и о сохранённой этнической однородности народа».

· Езидский теолог Адам Шамсани даёт следующее поясне­ние: «Согласно езидскому вероучению, все адепты, то есть пред­ставители любой касты, являются мюридами (мридами), что означает «последователь» или «ученик». У каждого езида есть свои священники-наставники, которые должны относиться к духовным кастам — шехи и пиры. Они являются потомками учителей, которые некогда проповедовали и учили езидов за­ветам Бога и шейха Ади. Шехи и пиры уполномочены испол­нять религиозные обряды: благословение брака (венчание), освящение, погребальные обряды и т. д. Все функции строго распределены между родами шехов и пиров. У каждого рода езидов есть свой шех и пир, в свою очередь, у них есть свои шех и пир, и т. д., следовательно, каждый езид, независимо от кастовой принадлежности, является мюридом по отношению к своим шехам и пирам. Это значит, что у каждого пира есть свой шех и пир, и у каждого шеха есть свой шех и пир. Исходя из этого, езиду нельзя вступать в брак с членами семьи тех, ко­торые являются исполнителями религиозных обрядов, так как необходимо чтить святость духовных уз»[481]. Строгая эндога­мия способствовала консервации расово-антропологического типа, а также их культурно-бытового уклада.

Хочу напомнить, что кастовая система выстроена по иерархическому принципу, закрепляющему неизменным «не­равенство», «оценочное деление» на «высшие» и «низшие» и вытекающая отсюда табуизация определённых форм отноше­ний между кастами. Кастовое деление, человеческое изобре­тение, преследующее в большей степени социально-политиче­ские цели, нежели религиозные[482], поскольку Бог наделил свои создания равными возможностьями. Запрет на межкастовые браки узаконил и закрепил господствующее положение одних групп над другими — можно ли такое положение считать бла­гом в равной степени для всех членов общины?

Приведённые аргументы (пп. 8; 9; 10;) — доказательство тому, что кастовое деление в езидизме преследовало не столько религиозные цели, сколько социальные, ограждая от посяга­тельства одной части общины на власть другой, ведь неспроста говорится: «власть - от Бога, а иерархия - от власти».

8. Что же касается гипотезы о древнеарийских исто­ках этой кастовой системы, то заметим, ни один сословный термин Сасанидской эпохи не присутствует в езидизме. Как тогда утверждать о хурритском, луллубейском или касситском наследии?[483] Названия «шейхи», «пиры», «мюриды» характер­ны для суфийского тариката, легализовавшегося в XI столе­тии. И ещё один немаловажный довод: если даже и признать рамки сословных отношений, существовавшие в Сасанидской империи, кастовыми, то они допускали относительную свобо­ду перехода из одного сословия в другое, а в езидизме переход из одной касты в другую ни под каким предлогом невозможен.

В чём проявляется уникальность брачного союза в езидиз­ме? Действительно ли община эндогамная? О какой чистоте идёт речь — этнической, телесной или духовной? Попытаемся найти ответ сомостоятельно.