Начало самостоятельного пути

Д. Шостакович

Сегодня мы познакомимся с жизнью и творчеством композитора Арама Ильича Хачатуряна. По мнению ЮНЕСКО, Хачатурян – один из самых известных композиторов 20 века. Его “Танец с саблями” – чуть ли не самое популярное произведение нашего времени.

Феноменальная популярность музыки Хачатуряна, ее доступность, как специалистам музыкального искусства, так и широчайшим кругам любителей музыки. Объясняется громадной силой таланта, блеском мастерства и творческой щедростью композитора. Его музыка отличается подлинной народностью, реалистичностью, глубиной содержания и совершенством художественной формы.

БИОГРАФИЯ

Детство и юность.

Арам Хачатурян родился 6 июня 1903 года в Коджори – предместье Тифлиса (ныне Тбилиси) в армянской семье переплетчика. Его отец Егия (Илья) Хачатурян происходил из крестьян. В тринадцатилетнем возрасте Илья уехал из родной деревни в поисках заработка в Тифлис.

 

 

 

Тифлис уже был крупным торговым и культурным центром Закавказья, куда съезжались предприимчивые люди со всех концов Кавказа. Илья приехал в Тифлис в крестьянских лаптях, имея в кармане лишь несколько медных монет. Ему удалось устроиться учеником в переплетную мастерскую, и он в короткий срок овладел профессией переплетчика, завоевав себе прочную репутацию в цехе тбилисских ремесленников. В начале 1890-х годов, поднакопив денег, он выкупил пришедшее в упадок дело хозяина и смог в короткий срок приобрести солидную клиентуру. Так Егия Хачатурян стал владельцем переплетной мастерской, в которой позднее работали его сыновья Вагинак и Левон.

 

 

Мама Арама - Кумаш Саркисовна. Родители композитора были обручены еще не зная друг друга, когда Кумаш было всего 9 лет, а Илье 19. Но это обручение оказалось очень счастливым. Взяв в жены 16-летнюю Кумаш, Илья увез ее в Тифлис, где и появились на свет все 5 детей: старшая дочь Ашхен (умерла в возрасте полутора лет) и четыре сына – Вагинак, Сурен, Левон и Арам. «Мать, – вспоминал Арам Хачатурян в последствии, – была очень красивая женщина: высокого роста, стройная. До конца своих дней она была заботливой хранительницей семейного очага и пользовалась глубоким уважением отца, что не часто встречалось в те годы на Востоке». Кумаш любила петь народные армянские песни, и эти напевы глубоко запечатлелись в душе ребенка. Под их впечатлением мальчик забирался на чердак дома и часами выстукивал полюбившиеся ему ритмы на медном тазу.

«Эта моя первоначальная «музыкальная деятельность», — рассказывал Хачатурян, — доставляла мне неописуемое наслаждение, родителей же приводила в отчаяние…».

«Старый Тифлис – звучащий город, – писал Хачатурян впоследствии, – музыкальный город. Достаточно было пройти по улицам и переулкам, лежащим в стороне от центра, чтобы окунуться в музыкальную атмосферу, создаваемую самыми разнообразными источниками…». Там жили талантливые музыканты, сыгравшие видную роль в становлении грузинской и армянской композиторской школ. Все это составляло основу ранних музыкальных впечатлений Арама Хачатуряна. Своеобразный многонациональный интонационный «сплав» прочно входил в его слуховой опыт. Интернационализм являлся одной из характерных черт, особенностей мировоззрения и творчества Хачатуряна. Дома маленький Арам говорил по-армянски, на улице с друзьями — по-грузински, в школе — по-русски. Тогда это было нормально и естественно, ни о какой национальной вражде не было и речи. В детстве Арам был подвижным, сильным и достаточно задиристым ребёнком. Он любил петь, в основном - армянские народные песни, звучавшие в этом районе столицы Грузии.

Когда подошло время учиться, отец отдал его в частный платный пансион. Как-то из дома, где Арам проживал с родителями и братьями, выехала какая-то семья, и отец купил за бесценок, как старую рухлядь, рояль, на котором не действовала половина клавиш. Арам стал пробовать свои силы, наигрывая на этом инструменте знакомые мелодии. Он самостоятельно научился играть по слуху и позже стал тапером, совершенно не зная нотной грамоты.

Однако его влечение к музыке не встречало никакой поддержки в семье. Родные относились к музыкантам с плохо скрываемым презрением. Считалось, что исполнители народной музыки, образовавшие ансамбли «сазандари» (они играли на свадьбах, похоронах, на пирушках и т.д.), а также актёры — это люди, которые не смогли приобрести какую-нибудь серьёзную профессию и занялись никчемным делом.

Арам впоследствии сожалел, что начал учиться музыке очень поздно, когда ему уже исполнилось 19 лет. «Вскоре я совсем осмелел, — вспоминал Хачатурян,— и начал варьировать знакомые мотивы, присочинять новые. Помню, какую радость доставляли мне эти — пусть наивные, смешные, неуклюжие, но все же первые мои попытки композиции».

После пансиона отец устроил Арама в Коммерческое училище, но и там его привлекали в основном занятия духового оркестра. Старшие братья Арама поступили в Московский университет, а после его окончания брат Сурен стал режиссёром в Первой студии МХТ (впоследствии преобразованной во МХАТ-Второй).

Годы учения.

В 1921 году (в это время Арам как раз закончил 7-й класс) Сурен отправился в Тифлис и Эривань набирать армян в актёрскую студию: он загорелся идеей заложить основы армянского национального театра. Одновременно он забрал из Тифлиса Арама и младшего брата Левона. «Ну какой из тебя коммерческий советник?! Займись-ка лучше искусством», — говорил он Араму. В это время Сурен писал жене о своих младших братьях: «Эти мальчики ходят за мной, как за папашей, смотрят мне в рот, что я им скажу и возьму ли с собой. Я их люблю, люблю по-настоящему, потому что в них я вижу гений моего народа, дух моего народа». Путь из Тифлиса в Москву занял 24 дня, и отощавшим путешественникам пришлось добывать пропитание концертами и спектаклями в придорожных городах и посёлках. Арам сопровождал эти концерты и спектакли игрой на пианино. В Москве Арам с Левоном поселились у Сурена.

 

 

Приехав в Москву, он испытал настоящий культурный шок — ходил на симфонические концерты, на лучшие театральные постановки, восторженно слушал выступления Маяковского. Жил поначалу в доме Сурена, в одном из арбатских переулков. Здесь собирались видные деятели искусства, велись жаркие дискуссии о театре, литературе, музыке. Друзья брата настойчиво советовали Араму всерьез заняться музыкой. Но принять такое решение было нелегко. «Мой отец, горячо любивший народную музыку, тем не менее, узнав о том, что я, уже живший в Москве, собрался поступать в Музыкальный техникум имени Гнесиных, с горькой иронией спрашивал меня: «Ты что, собираешься стать сазандаром?» — то есть уличным музыкантом, играющим на рынках, на свадьбах и похоронах.

Взрослые считали, что музыка — занятие не для мужчины. Отец желал, чтобы я стал инженером или врачом. Да кем угодно, только не музыкантом». Сурен заставил Арама готовиться к поступлению в университет, и в сентябре 1922 года после окончания подготовительных курсов Арам поступил на биологическое отделение физмата МГУ. При этом он нередко посещал музыкальные спектакли и концерты, и вскоре понял, что его влечёт к себе не биология, а музыка.

Не бросая занятий в университете, он отправился прослушиваться в музыкальное училище имени Гнесиных, находившееся тогда на Собачьей площадке. Определить музыкальные данные Хачатуряна было поручено Евгении Фабиановне Гнесиной, которая, возможно, впервые столкнулась с таким странным абитуриентом без музыкально-теоретической подготовки, лишь с самыми смутными представлениями о нотах, и отсутствием знаний в области музыкальной литературы и истории музыки.

 

Но зато великовозрастный абитуриент легко справился со всеми испытаниями слуха, чувства ритма и музыкальной памяти, вдобавок он весьма бойко играл по слуху. Хачатурян рассказывал: «Не имея никакой, даже элементарной теоретической подготовки, я предстал перед комиссией. Для пробы голоса и слуха бойко спел что-то вроде «жестокого» романса «Разбей бокал», вызвав улыбку у экзаменаторов… Я легко справился с испытаниями слуха, чувства ритма и музыкальной памяти, несмотря на то, что все эти задания мне приходилось выполнять впервые в жизни. Хачатурян стал студентом музыкального училища, но учиться игре на фортепиано было уже поздно, и Арама зачислили во вновь открытый класс виолончели.

Поначалу Арам сильно отставал от своих соучеников по музыкально-теоретическим дисциплинам. Он осваивал технику игры, теорию и историю музыки. Параллельно изучал химию и сдавал экзамены по зоологии, морфологии растений, остеологии, анатомии человека и прочим дисциплинам на курсах при Московском университете. Успевал даже подрабатывать грузчиком в винном магазине. Однажды порезал палец о разбившуюся бутылку и пришлось на несколько недель прервать занятия. Елизавета Фабиановна Гнесина, преподававшая в техникуме сольфеджио, предложила Хачатуряну другой вид заработка — репетиторство, который, правда, приносил совсем небольшой доход. По воскресеньям Арам с братом Левоном и студентами Армянской драматической студии пели в хоре при армянской церкви, получая за каждое выступление по червонцу.

Когда в 1924 году в Москву из Ростова-на-Дону переехал известный композитор и педагог Михаил Фабианович Гнесин, он взял на себя руководство только что открытым в училище классом композиции. Арам проходил у него курс обязательной гармонии и проявлял стремление к сочинительству. Стремясь поскорее овладеть виолончелью, Арам так переиграл, что долго не мог пошевелить пальцами левой руки. Дело дошло до того, что Михаил Гнесин предложил оставить виолончель и заняться композицией в специально созданном классе. Хачатурян долго отнекивался, но в результате пришлось согласиться.

Из университета он, в конце концов, ушёл. Позже друзья часто вспоминали об этом случае, который «помог Хачатуряну сделаться композитором, а миру обрести Арама Хачатуряна». Позже Михаил Фабианович вспоминал об Араме: «Сочинения, которые он писал чуть ли не к концу второго года занятий, были так ярки, что уже ставился вопрос о возможности их обнародования. Ряд пьес, вскоре принесших известность Хачатуряну, был написан им в бытность учеником музыкального техникума».

В дальнейшем Хачатурян сожалел о том, что слишком поздно начал учиться игре на фортепиано, считая, что хорошее знание фортепиано немало помогает при сочинении музыки. Но даже те знания и навыки, которые давали занятия по курсу общего фортепиано, приносили свои результаты.

Начало самостоятельного пути.

Из-под пера Арама стало выходить всё больше сочинений, причём не только по инициативе М.Ф.Гнесина. Михаил Фабианович полушутя-полусерьёзно говорил: «Оттого, что вы не умеете играть на рояле, у вас получается очень оригинально» (это было связано с сочинением Хачатуряном Фортепианного концерта). После окончания училища Арам поступил в Московскую консерваторию, где продолжил обучение композиции у того же М.Ф.Гнесина, затем он стал учеником известного советского композитора Н.Я.Мясковского.

Постепенно Хачатурян переходил от мелких форм к более развернутым, от «обработки» народно-песенного и танцевального материала к его «разработке». В 1932 году родилась Сюита для фортепиано, первая часть которой – «Токката» – завоевала широкую известность и вошла в репертуар многих пианистов. Она выдержала испытание временем. Созданная Хачатуряном в юные годы, «Токката» и сейчас сохранила всю свою свежесть и силу воздействия. «Прошло много лет со дня возникновения этой динамичной блестящей пьесы, но исполнение ее и поныне вызывает энтузиазм публики, – писал композитор Родион Щедрин. – Нет профессионала, который не знал бы ее наизусть, не относился бы к ней с чувством горячей симпатии…». Уже здесь проявились черты, ставшие типичными для более зрелых его произведений. Прежде всего это певучие мелодии народного характера, сочные, свежие гармонии, праздничная оркестровка. https://www.youtube.com/watch?v=f1NjftH_viQ

 

В 1935 году в зале Московской консерватории в исполнении оркестра под руководством Э.Сенкара прозвучала Первая симфония (посвященная Армении, ее древней культуре, истории и людям), представленная композитором-выпускником как дипломная работа на окончание консерватории. Она завершала плодотворнейший период учебы и вместе с тем начинала новый этап в жизни и творчестве композитора, вступавшего в пору зрелости.

А.И.Хачатурян блестяще заканчивает консерваторию (1934). Его имя занесено на доску почета. В дальнейшем он совершенствует свое мастерство, занимаясь в аспирантуре. «Энергичный, порывистый, увлекающийся. не очень организованный, но бесконечно преданный любимому искусству» - таким запомнился друзьям-современникам Арам Хачатурян тех лет.

В 1940 году Хачатурян создает одно из своих наиболее значительных произведений – скрипичный концерт. Здесь творческий облик композитора раскрылся во всей полноте. Концерт посвящен его первому исполнителю – известному советскому скрипачу Давиду Ойстраху. Как выдающееся произведение он удостоен государственной премии СССР.

Годы войны.

Во время Великой Отечественной войны А.И.Хачатурян вместе с другими советскими музыкантами, не жалея сил, отдался новым творческим задачам. В своем творчестве он обратился к актуальной тематике – к созданию боевой патриотической песни, написал музыку к спектаклям «Кремлевские куранты», «Глубокая разведка».

В конце 1941 года была завершена музыка к драме «Маскарад». Некоторые специалисты утверждают, что если бы Хачатурян не написал ничего, кроме «Вальса» к «Маскараду», он всё равно стал бы всемирно известным композитором.

В 1941 году, к столетию со дня смерти Лермонтова (1814—1841), Московский театр имени Вахтангова ставил его драму «Маскарад». Это одно из самых значительных произведений безвременно погибшего поэта.

 

Музыка Театром имени Вахтангова была заказана Хачатуряну, который успел проявить себя как яркий театральный композитор, прекрасно чувствующий сцену. «Моя страсть к театру такова, что если бы музыка в свое время не заполнила мои думы, я, наверное, стал бы актером», — говорил Хачатурян. Он с радостью принял заказ. «Я никогда не перестану удивляться чуду, которое являет собой драма "Маскарад", написанная Лермонтовым, когда ему был 21 год, — рассказывал позднее композитор

Мне глубоко запали в душу слова Лермонтова, вложенные им в уста Нины, когда, вернувшись с рокового бала, она вспоминает:

 

Как новый вальс хорош! в каком-то упоеньи