2020-06-10
141
У Линды были все признаки тревоги: приступы паники, беспокойство, а также страх летать на самолетах. Можно ли использовать модель рис. 2.1 для анализа тревоги? Обратите внимание на то, как опыт Линды отражается в пяти зонах:
• Внешние факторы/жизненные ситуации: смерть отца, повышение по службе.
• Физическая реакция: холодный пот, учащенное сердцебиение, затрудненное дыхание, раздражительность.
• Настроение: боязливое, нервное, паническое.
• Поведение: избегает перелетов, думает отказаться от повышения.
Мысли: «У меня сердечный приступ», «Я умираю», «А вдруг что‑то пойдет не так и я не справлюсь?», «Со мной случится что‑то ужасное, если я полечу».
Как видите, пятичастная модель может использоваться как при депрессии, так и при тревоге. Обратите внимание на некоторые различия между этими двумя состояниями. Физические изменения при депрессии обычно сопровождаются замедлением функционирования (проблемы со сном и чувство усталости). Тревога же обусловлена ускорением физических реакций (учащенное сердцебиение, повышенная потливость, раздражительность). При депрессии ключевое изменение поведения заключается в том, что людям тяжело делать что‑либо, поэтому они снижают свою активность и зачастую избегают общения. Линде же нравится общаться и работать, но она избегает конкретных ситуаций, вызывающих тревогу. Когда человека охватывает тревога, избегание становится наиболее частым изменением поведения.
|
|
|
Наконец, при депрессии и тревоге мысли значительно отличаются. Мысли Бена – наглядный пример депрессивного мышления, основанного на негативе, безнадежности и самобичевании. Образ мышления Линды характерен для людей, испытывающих тревогу. В нем преобладают катастрофы («У меня сердечный приступ»), беспокойство за определенные события в будущем (полет в самолете) и общее беспокойство («Вдруг что‑то пойдет не так и я не справлюсь?»). Депрессивное мышление обычно обращено к настоящему и прошлому, тогда как тревожные мысли фокусируются на настоящем и будущем.
В главах 13, 14 и 15 обобщаются отличительные особенности различных эмоциональных состояний. В главе 13 представлены способы определения симптомов депрессии, в главе 14 – данные о симптомах тревоги.
Марисса: «Не вижу смысла продолжать такую жизнь»
Марисса была подавлена. Во время первого визита к психотерапевту она призналась, что все больше расстраивается и начинает терять контроль над собой. Она отметила, что депрессия усилилась в последние шесть месяцев. Это пугало ее, поскольку она уже дважды до этого находилась в подобном удрученном состоянии (когда ей было 18 и 25 лет), и оба раза пыталась покончить жизнь самоубийством. Со слезами на глазах она закатала рукав и показала шрамы на запястье…
|
|
|
В период между 6 и 14 годами Марисса подвергалась сексуальному домогательству со стороны своего отца. Когда ей было 14, родители развелись. Уже тогда Марисса воспринимала себя негативно: «Я решила, что я плохая, раз отец так надо мной издевался. Я боялась заводить дружбу с другими детьми, ведь если они узнают, что со мной произошло, то будут думать, что я монстр. Я боялась взрослых, потому что мне казалось, что они тоже станут издеваться». При первой же возможности Марисса ушла из дома. Она вышла замуж за своего первого парня Карла. Поженились, когда им было по 17, потому что Марисса забеременела, и развелись три года спустя вскоре после рождения второго ребенка. Она вышла замуж во второй раз в 23 года, но брак продержался лишь два года. Оба ее мужа злоупотребляли спиртным и были склонны к физическому насилию.
Несмотря на депрессию, которая длилась полтора года после второго развода, Мариссу этот период ее жизни сделал только сильнее. Она решила, что сама справится с воспитанием детей и помощь бывшего мужа ей не нужна. Марисса устроилась на работу и начала самостоятельно обеспечивать свою семью. Она любила своих детей и гордилась ими. Старший сын, которому сегодня 19 лет, подрабатывал на полставки и учился в колледже, младший был школьником.
Сейчас Мариссе 36 лет, она работает помощником по административным вопросам на промышленном предприятии. Несмотря на успехи в совмещении профессиональных и семейных обязанностей, Марисса относилась к себе критично. На первой встрече с психотерапевтом избегала зрительного контакта и смотрела в основном на свои руки, сложенные на коленях. Она говорила тихим монотонным голосом и не улыбалась. На глаза несколько раз наворачивались слезы, когда она говорила о том, какое она «ничтожество» и какое унылое ее ждет будущее: «Я все чаще думаю о том, чтобы покончить с собой. Дети уже достаточно взрослые, чтобы позаботиться о себе. Я никогда не избавлюсь от этой боли. Смерть – единственный выход». Когда ее попросили описать трудности, через которые ей пришлось пройти, Марисса рассказала о преследующей ее печали. Поскольку на протяжении последних шести месяцев депрессия усугублялась, Мариссе было труднее сосредоточиться на профессиональных обязанностях. Она получила два устных выговора и одно письменное предупреждение от начальника, касающиеся снижения скорости и качества выполняемой работы. Она все чаще стала уставать и постепенно теряла мотивацию.
Дома Мариссе хотелось побыть одной. Она не отвечала на звонки родственников и друзей. Для детей по минимуму готовила ужины, затем закрывалась у себя в комнате и смотрела телевизор, пока не засыпала.
На первом сеансе Марисса не выразила особого оптимизма насчет того, что когнитивно‑поведенческая психотерапия поможет, но пообещала своему семейному врачу, что попробует. Ей казалось, что КПТ – это ее последний шанс, и если лечение не принесет успехов, то у нее не будет иного выбора, как совершить самоубийство. Безусловно, психотерапевт был очень обеспокоен состоянием Мариссы и хотел, чтобы его работа принесла облегчение как можно быстрее. Психотерапевт направил ее на консультацию к психиатру, чтобы тот при необходимости назначил препараты, хотя в прошлом антидепрессанты давали лишь небольшой эффект. Марисса пообещала психотерапевту отслеживать изменения в своем поведении и деятельности всю неделю, чтобы можно было понять, есть ли связь между ее настроением и делами, которыми она занималась в течение дня.
