Фёдоров и библиотечное дело

Библиотеки занимали в философии Фёдорова особое место. Фёдоров писал об огромном значении библиотек и музеев как очагов духовного наследия, центров собирания, исследования и просвещения, нравственного воспитания. В библиотеках происходит общение с великими предками и они должны стать центром общественной жизни, аналогом храмов, местом, где люди приобщаются к культуре и науке.
Фёдоров пропагандировал идеи международного книгообмена, использования в библиотеках книг из частных коллекций, организации при библиотеках выставочных отделов. При этом он выступал против системы авторского права, так как она очевидно противоречит нуждам библиотек.
Разработанная Н. Ф. Фёдоровым концепция музейно-библиотечного образования стала основой педагогических программ Международного общества «Экополис и культура».

„Все должны быть познающими и всё должно быть предметом знания“

Портал Музея-библиотеки Н.Ф.Фёдорова создан в память выдающегося философа, библиотекаря, родоначальника русского космизма

Lomonosovsky.mos.ru

Дом Пашкова в Москве, бывший Румянцевский

музей, ныне одно из зданий Российской

 государственной библиотеки

        В 2009 году, к 180-й годовщине со дня рождения философа, депутат Костромской областной думы Михаил Батин выступил с инициативой о присвоении Российской государственной библиотеке имени Фёдорова.

    II. Связь с космонавтикой: Два Гагарина. Дорога в космос: философ-космист Николай Федоров

    Мысль Циолковского: «Земля — колыбель человечества, но не вечно же жить в колыбели!» явно вдохновлена идеями Н. Ф. Фёдорова. Именно он впервые заявил о том, что перед восстановленным во всей полноте человечеством лежит путь к освоению всего космического пространства, в котором человек играет важнейшую роль носителя Разума, является той силой, которая противостоит разрушению и тепловой смерти Вселенной, которая неизбежно наступит, если человек откажется от своей роли проводника Божественных Энергий в тварный мир.

    Идеи Н. Ф. Фёдорова и позже вдохновляли создателей русской космонавтики. Его труды, изданные после смерти мыслителя в 1903 году последователями Фёдорова В. А. Кожевниковым и Н. П. Петерсоном под названием «Философия общего дела», внимательно читал С. П. Королёв. Когда 12 апреля 1961 года в Космос впервые вышел человек, пресса в Европе откликнулась на это событие статьёй «Два Гагарина». Имена Юрия Гагарина и Николая Фёдорова по праву стоят рядом в истории космонавтики.

    Если спросить о том, кто стоял у истоков отечественной космонавтики, то большинство вспомнят либо Королёва, либо – Циолковского. Константин Эдуардович, учёный-самоучка, заложил основы теоретической космонавтики. Это именно он обосновал применение ракет для полётов в космос. Многоступенчатые ракеты тоже его идея.
    В день 75-летнего юбилея Константин Эдуардович награжден орденом Трудового Красного Знамени. Сергей Павлович Королёв в своем докладе, зачитанном к 90-летию со дня рождения Циолковского сказал:
    "Над советской землей стремительно проносятся эскадрильи ракетных самолетов. Советские ученые работают над дальнейшим укреплением мощи нашей Родины. В этом живое воплощение многих идей Циолковского. В настоящее время еще невозможно в полной мере оценить гигантский размах мысли Циолковского, все его предложения и исследования в области ракетной техники, все особенности и подчас незаметные подробности его проектов, предложений, теоретических работ, описаний и т. д."
    В московском Музее космонавтики есть экспозиции, посвященные Циолковскому и Королёву.
Однако, в названии моего доклада говорится про библиотекаря… Где же он? Дело в том, что Константин Эдуардович, из-за потери слуха не мог учиться в школе, а потому занимался самообразованием. Занимался бессистемно, по книгам. Страсть к книгам не могла не привести будущего ученого в библиотеку.
    Когда Циолковский жил в Москве, то он и познакомился с библиотекарем из Чертковской библиотеки (единственной бесплатной в то время). Вот как описал встречу сам Константин Эдуардович в своей автобиографии: "Кстати, в Чертковской библиотеке я заметил одного служащего с необыкновенно добрым лицом. Никогда я потом не встречал ничего подобного. Видно, правда, что лицо есть зеркало души. Когда усталые и бесприютные люди засыпали в библиотеке, то он не обращал на это никакого внимания. Другой библиотекарь сейчас же сурово будил. Он же давал мне запрещенные книги. Потом оказалось, что это известный аскет Федоров – друг Толстого и изумительный философ и скромник… Однажды Л. Толстой сказал ему: «Я оставил бы во всей этой библиотеке лишь несколько десятков книг, а остальные выбросил». Федоров ответил: «Видал я много дураков, но такого еще не видывал».
    Так что же это за библиотекарь, который так запросто называет Льва Николаевича «дураком»?
Николай Федорович Федоров, русский религиозный мыслитель и философ-футуролог, деятель библиотековедения, педагог-новатор. Один из родоначальников русского космизма. После пяти лет работы помощником библиотекаря в Чертковской библиотеке, 25 лет работал в библиотеке Румянцевского музея (впоследствии библиотека им. В. И. Ленина, в наши дни -- Российская государственная библиотека).

(Из воспоминаний Циолковского
Циолковский К. Э. Черты моей жизни. Издательский дом: Золотая аллея. 2002.) С. 59.

    Федоров высоко ставил музеи и библиотеки, придавал им почти религиозное значение. Он говорил о том, что библиотеки и музеи - это средоточие этой самой духовой, культурной памяти человечества.
    При всех этих громких «титулах», философия Федорова известна только в узких кругах. Отчасти из-за того, что скромность «московского Сократа» (такое прозвище было у Николая Федоровича) не позволяла ему печатать свои труды: рукописи были опубликованы его учениками только после смерти, причем не все. Отчасти из-за того, что Федорова многие считали мыслителем-чудаком, а идеи русского философа приобретали более конкретные формы уже в трудах его учеников. А отчасти из-за того, что он просто опережал своё время. Это сейчас рассуждения о космических полётах стали обычным делом (особенно для нас, живущих вблизи космодрома), а попробуйте представить себе, как сто лет назад воспринимали людей, всерьёз пропагандирующих полёты не только на Луну, но и в дальние концы Вселенной.
    Сохранилось письмо Льва Николаевича Толстого, в котором он пишет: «как бы высоко вы … ни оценили и личность и труды Николая Федоровича, вы не выразите того глубокого уважения, которое я питаю к его личности, и признания мною того добра, которое он делал и делает людям своей самоотверженной деятельностью».
    Владимир Соловьев, одна из центральных фигур в российской науке 19 в. так делился впечатлением "Философия общего дела": «Прочел я Вашу рукопись с жадностью и наслаждением духа, посвятив этому чтению всю ночь и часть утра, а следующие два дня, субботу и воскресенье, много думал о прочитанном. … пока скажу только одно, что со времени появления христианства Ваш «проект» есть первое движение вперед человеческого духа по пути Христову. Я со своей стороны могу только признать Вас своим учителем и отцом духовным».
    Но статья посвящена Дню космонавтики, а значит, нужно возвращать повествование на соответствующее направление.
    В обществе давно устоялось мнение, что философия, как бы, не настоящая наука, «сплошная болтология», однако именно философские труды Фёдорова задали направление деятельности Циолковского. Понятно, что гуманитарий не мог предоставить изобретателю чертежи. Чтобы оценить, насколько сильно Николай Фёдорович повлиял на Константина Эдуардовича, а через него и на всю отечественную космонавтику, рассмотрим их высказывания на общие темы в своих работах.

    2.1. "Философия общего дела"
    Монография Федорова "Философия общего дела" была издана его учениками уже после его смерти. Как вы помните, В. Соловьев, отзываясь о главном труде Николая Фёдоровича, сказал про «движение вперед человеческого духа по пути Христову». Значит, он был не просто философом, а философом религиозным (хотя, вряд ли кто-то сможет привести пример известного философа, который бы не был религиозным).
    При этом нельзя называть Фёдорова богословом. У него не было сана, труды его были предметом дискуссий не в религиозной среде, а в среде учёных и деятелей искусства. Христианство для него было не средством для личного спасения души, а всеобщим спасением человечества.
    Надо заметить, что несколько христианских богословов говорили о всеспасении. Наиболее известными из них являются Ориген и Григорий Нисский. Учение Оригена осудили на Пятом Вселенском соборе, а учение Григория не осудили, но и не приняли, хотя его самого причислили к «отцам церкви».
    Подходы двух богословов были разными, от того и разное отношение к их учениям о том, что в конечном итоге будут спасены все души. У Фёдорова был к этому научный подход. Да, как ни странно это звучит, ведь если бы его подход не был научным, то и не заинтересовал бы он ученых.
    Бердяев, русский религиозный и политический философ, отмечал что Фёдорову была свойственна «характерная черта русского духа – искать всеобщего спасения, нести в себе ответственность за всех…». В нем сосуществуют «совершенно несовместимые, непримиримые начала: … вера в безграничную силу науки и знания...и христианство, вера в Христа Воскресшего».
    Одновременно с этим, при кажущемся отрыве Фёдорова от реальности, Бердяев называет его учение не иначе, как «радикальный прагматизм».
Интересно и мнение богослова В.В. Зеньковского: «и если Фёдоров в ряде своих построений далеко отходит от Церкви и церковного мировоззрения, то это не ослабляет подлинности его всецелой погруженности в темы христианства».
    Так, А. Гулыга, советский ученый, доктор философских наук утверждал, что взгляды Николая Фёдоровича «насквозь пронизаны материалистическими основаниями».
    Но как сочетается «радикальный прагматизм» и полёты в космос? Какую пользу в полётах к другим планетам видел Федоров, а за ним и Циолковский?
    Федоров выступает за то, что дело спасения представляет «подчинение человеческой воли воле Божественной». Он утверждает, что если «мысль и бытие не тождественны», то это значит только, что «мысль не осуществлена, – а она должна быть осуществлена». Спасение же он понимает, как воссоздание «всех бывших на крохотной земле разумных существ для одухотворения (и управления) ими всех громадных небесных миров, разумных существ не имеющих».
    Циолковский, видимо, самый известный из последователей Фёдорова. Его философия, на первый взгляд, совершенно другая: «Я – чистейший материалист. Ничего не признаю кроме материи... Весь космос только бесконечный и сложный механизм».
Тем не менее в его трудах есть утверждения, которые выглядят весьма специфически для учёного, называющего себя материалистом:
«…все порождено вселенной. Она – начало всех вещей, от нее все зависит. Человек или другое высшее существо и его воля есть только проявление воли вселенной». И не только в Вселенной великий учёный говорит, как о живом существе. Он также пишет и про бессмертный «дух-атом», который и является настоящим «гражданином вселенной». Обязанность же человека, по мнению Циолковского, обеспечить счастье атому: «Если атом может попасть только в совершенное существо, если во Вселенной могут существовать только такие, если в ней нет никакого зла, никаких страданий – то как же атом может быть несчастлив? Он всюду натыкается на одно счастье».
    Получается, что Циолковский развивает мысль Фёдорова: счастливым необходимо сделать не только каждого человека, но и каждый атом. Конечно, такая «космическая философия» выглядит чудаковатой, и потому она не слишком популярна, хотя у Константина Эдуардовича более 200 философских работ и такая точная наука, как космонавтика основанием своим опирается на веру в чудо. В рукотворное чудо. А какое современное изобретение не уходит своими корнями в «чудаков», мечтающих о том, чтобы осчастливить человечество?
Удивительно и то, что «Федоров» была не настоящая фамилия этого удивительного философа-библиотекаря. Он был внебрачным сыном дворянина, и потому не мог наследовать фамилию отца. Отцом «московского Сократа» был князь Павел Иванович Гагарин.
    Да, с фамилией «Гагарин» связано как начало философско-теоретических построений в отечественной космонавтике, так и начало космической эры в эпохе человечества. Ведь всё человечество ликовало не после запуска первого космического спутника, а именно после покорения космоса человеком. И я поздравляю всех присутствующих с 55-летней годовщиной этого события.