На тему: «Начало истории антропологии в России»

Доклад по дисциплине «Историческая антропология»

«Официальной» датой рождения антропологии в России считается 1864 г., когда по инициативе «первого российского антрополога» А.П. Богданова был организован Антропологический отдел Общества любителей естествознания (переименованного впоследствии в Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии - ОЛЕАЭ). Эта важная веха в развитии антропологии была описана великим русским учёным и организатором науки Д.Н. Анучиным (см.: Анучин, 1916. С. 8) следующим образом: «Было весьма смелым шагом основать в то время такой отдел, когда и на западе-то существовало всего с 1860-го года Общество антропологии в Париже, а в Москве, за исключением самого А.П. Богданова, не было, можно сказать, вовсе лиц, знакомых с элементами этой науки. Извинением могло служить то обстоятельство, что ведь это было не общество учёных антропологов, а кружок (отдел) любителей антропологии, которые желали учиться и собирать материалы по антропологии России».

Истоки антропологических исследований в России (XVIII в.)

Желание «учиться и собирать материалы», а также систематизировать их возникало у деятелей русской науки задолго до работ проф. А.П. Богданова, и задолго до того, как были выработаны специальные методы антропологических исследований. В этой связи вспомним о приведенной ранее цитате про «покляповатые» носы и «широкие» плечи. Это фрагмент из анкеты, составленной В.Н. Татищевым в 1737 г. Его знаменитое «Предложение о сочинении истории и географии российской» содержит в себе первую (и не только в России) систематизированную программу описания Земли, содержащее около 200 вопросов по различным разделам географии, истории и, конечно, этнографии.

Существенным этапом на этом пути было начало исследования Сибири, Дальнего Востока и Северных территорий России. Следуя за В.Н. Татищевым, участник Великой Северной Экспедиции 1733-1743 гг. историк Г.Ф. Миллер разработал первую подробную анкету (фактически - антропологический бланк), содержавшую десятки вопросов: рост, телосложение, форма и цвет волос, цвет глаз, размеры и форма лица, носа, рта, подбородка, ушей, величина, посадка и цвет зубов и так далее. Большинство из этих признаков входит и в современные антропологические бланки, правда, в унифицированной форме.

Антропологические характеристики различных народов Российской империи продолжают поступать на протяжении XVIII-XIX вв. Среди них описания антропологического типа камчадалов, коряков и курильцев, разбросанные в этнографической монографии С.П. Крашенинникова («Описание земли Камчатки», 1755 г.). Автор отмечает, например, что камчадалы «ростом низки, телом смуглы, не мохнаты, черноволосы, малобороды, лицом калмыковаты, с покляпыми носами…», курильцы «в телесном виде» резко от них отличны: «Сей народ ростом средней, волосом черен, лицем кругловат и смугол, но гораздо пригоже других народов. Бороды у них большие, окладистые, тело мохнатое…». Огромный материал был собран участниками академической экспедиции 1768-1774 гг. под руководством П.П. Палласа. В значительной степени сводкой накопленных этнографических и антропологических материалов явилось вышедшее в 1776-1777 гг. сочинение Георги «Описание всех в Российском государстве обитающих народов». Сведения эти не упорядочены, не приведены ещё в систему, а иногда и просто забавны, но представляют несомненный интерес и для современной науки.

В последние десятилетия XVIII в. были проведены русские экспедиции на Алеутские острова, Аляску, основаны русские поселения на Тихоокеанском побережье Северной Америки. Начиная с первого кругосветного плавания И.Ф. Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского (1803-1806 гг.), русские моряки совершили более 30 кругосветных путешествий, ознаменовавшихся не только важнейшими географическими открытиями, но и доставивших первые сведения о населении тихоокеанских островов. В трудах Ю.Ф. Лисянского, О.Е. Коцебу, В.М. Головнина, Ф.П. Литке и других русских мореплавателей заключены ценнейшие этнографические материалы и наряду с ними первые в науке описания физического типа многих народов.

В то время как накопление данных о физическом типе народов России и зарубежных стран шло параллельно с этнографическими исследованиями, другая область антропологии, трактующая вопросы происхождения человека и его места в системе животного мира, развивалась в связи с «натуральной историей».

Работы А.П. Протасова, С.Г. Забелина, А.М. Шумлянского, Д.И. Иванова и других русских анатомов еще в XVIII в. заложили прочные основы для развития отечественной анатомии. Представителем анатомии начала XIX в. был выдающийся анатом и физиолог П.А. Загорский - автор ряда тератологических исследований.

На русский язык переводились наиболее крупные произведения мировой естественноисторической литературы, например знаменитая «Естественная история» Ж. Бюффона, опубликованная в России в период с 1749 по 1804 гг. Ж. Бюффон, не отрицая возможности превращения одного вида в другой у животных, категорически отвергал мысль о связи человека с животным царством. Он подчеркивает огромную пропасть между человеком с его сложным душевным миром и прочими, лишенными разума, существами. Несмотря на авторитетность этого мнения, русский ученый А. Каверзнев в сочинения «О перерождении животных» (1775 г.) пытается доказать идею о родстве человека и приматов. Впервые такая мысль была полноправно оформлена в таксономических трудах К. Линнея (1707-1778) и работах Ж.Б. Ламарка (1774-1829).

Близкой идеи придерживался русский писатель и философ А.Н. Радищев, написавший в 1792-1796 гг. трактат «О человеке, о его смертности и бессмертии». «Паче всего сходственность человека примечательна с животными… Все органы, коими одарен человек, имеют и животные, разумея в назначенной их постепенности». Отмечая сходство с животными и указывая, что «нет в человеке, может быть, ни единый склонности, ни единый добродетели, коих бы сходственность в животных не находилося», А.Н. Радищев подчеркивает и отличия человека. Это, в первую очередь, прямохождение - «паче всего человека отличающее качество». «Широкая его ступня, большой у ноги палец и положение других с движущими ступню мышцами суть явное доказательство, что человек не пресмыкаться должен по земле, а смотреть за ее пределы». Важнейшей особенностью человека является лишь одному ему свойственная речь,» …ее пособию одолжен человек всеми своими изобретениями и своим совершенствованием…».

Антропология в XIX в.: общественный и научный интерес к науке

Интерес к достижениям биологии характеризует не только российских естествоиспытателей, этнографов и анатомов. Связано это с началом распространения в Европе, да и в России, различных расистских «теорий», имеющих своей целью «научное» обоснование неравноценности человеческих расовых типов. Это период истории, когда данные антропологии - ещё только формирующейся самостоятельной науки, начинают активно использоваться в неблаговидных политических целях. Эти проблемы имели широкий общественный резонанс. Так, Н.Г. Чернышевский в статье 1855 г. четко формулирует положение о независимости уровня культуры народов от их расовой принадлежности. Ему же принадлежит антропологическая работа «О расах» и связанная с ней статья «О классификации людей по языку», в которых рассматриваются вопросы классификации рас, доказывается несоответствие языковой и расовой классификаций, несовпадение делений национальных и расовых. Н.Г. Чернышевский касается и вопроса о происхождении расовых особенностей, связывая их с разными условиями природной среды, и аргументирует положение о том, что все расы произошли от одних предков и что особенности, «которыми отличаются они одна от другой, имеют историческое происхождение».

Н.А. Добролюбов выступил в 1858 г. с критикой модного увлечения того времени - френологии Галля. В том же году им опубликована статья, содержащая уничтожающую критику двухтомного сочинения славянофила Н. Жеребцова, развивавшего антропосоциологические взгляды. Н.А. Добролюбов развивает мысль о том, что «народные различия вообще зависят всего более от исторических обстоятельств развития народа», что различие между народами «должно быть признаваемо следствием цивилизации, а не коренною ее причиною». Эти и подобные им работы сыграли важную роль в популяризации новейших достижений науки о человеке. Однако в борьбе против расистских теорий были необходимы не только аргументы философского характера, но и доводы, полученные в результате специальных антропологических и этнографических исследований, которые и были осуществлены рядом русских ученых. Среди них огромное значение имеют работы Н.Н. Миклухо-Маклая (1846-1888). Будучи зоологом по специальности, он прославил русскую науку не столько работами в этой области, сколько своими замечательными исследованиями по этнографии и антропологии народов Новой Гвинеи и других областей южной части Тихого океана. Особый интерес к Новой Гвинее возник у Н.Н. Миклухо-Маклая в значительной степени под влиянием работы К.М. Бэра о папуасах и альфурах.

Но в еще большей степени, чем специальные антропологические проблемы, его увлекали гуманистические идеалы борьбы за равенство человеческих рас и права угнетенных колониальных народов. Н.Н. Миклухо-Маклай руководствовался идеей, что различия между расами и народами не изначальны, а обусловлены различиями в условиях их существования, особенностями внешней среды. Он ставил себе целью на объективных фактах, на материалах антропологии «темнокожих народов» доказать равноценность человеческих рас и общность их происхождения.

В ходе знаменитых экспедиций 1871-1883 гг. на Новую Гвинею, острова Микронезии и Меланезии Н.Н. Миклухо-Маклай ставил перед собой специальную задачу - выяснить древние связи населения Индонезии и Океании и установить границы распространения меланезийского расового типа. Собранные им антропологические материалы явились ценным вкладом в мировую науку. Им впервые были освещены многие вопросы антропологии Океании и Юго-Восточной Азии, положено начало дальнейшему изучению этих областей. Он опроверг сложившиеся в науке того времени представления о коренных различиях между отдельными расами, в частности утверждение, что папуасы качественным образом отличаются от всех других человеческих рас. Так, изучив расположение волос на голове у папуасов, он показал, что широко распространенное в то время мнение об особом пучкообразном распределении их волос совершенно не соответствует действительности. В антропологической литературе прошлого столетия господствовал взгляд, что одним из важнейших расовых признаков является форма черепа, что деление на долихо - и брахикефалов должно быть положено в основу антропологической классификации. Н.Н. Миклухо-Маклай был одним из первых, кто привел аргументы против этого представления. При этом он исходил из наличия больших вариаций в форме головы в пределах одной расы. В его работах мы находим убедительные доказательства того, что многие физические особенности отдельных народов, считавшиеся расовыми, в действительности объясняются внешними факторами. Так, неоднократно высказывалось убеждение, что у темнокожих рас слабо развита икроножная мускулатура, что у них первый палец на ноге далеко отстоит от второго, и что обе эти черты сближают их с приматами. Н.Н. Миклухо-Маклай показал, что слабая икроножная мускулатура отмечается лишь у тех папуасов, которые проводят много времени в сидячей позе в лодке, и что она хорошо развита у папуасов, ведущих подвижный образ жизни в горах, что большая подвижность первого пальца у отдельных групп приобретена в результате особых трудовых приемов и проявляется, поэтому больше на правой, чем на левой ноге.

Начало «советского периода» российской антропологии

Первые шаги антропологии этого периода также были связаны с деятельностью Д.Н. Анучина. Пользуясь колоссальным уважением в научных кругах, он не только продолжал свою работу в университете и в научных обществах, но выступал инициатором и организатором новых учреждений. Так, по его ходатайству весной 1919 г. в Московском университете была учреждена Кафедра антропологии. Его инициативе обязан своим основанием Научно-исследовательский институт антропологии Московского университета, организованный в 1922 г..

После организации Института антропологии получает новое направление работа московских антропологов, возглавляемая В.В. Бунаком, учеником Д.Н. Анучина. Это направление связано с дальнейшим расширением базы антропологических исследований и разработкой антропометрических методов. Интенсивно развивается начатое Е.М. Чепурковским (1871-1950) применение биометрического и географического методов исследования. Под руководством В.В. Бунака получают свое развитие дифференцированные приемы морфологического анализа. Широко развернулись исследования антропологического состава населения России и Республик СССР. К этому времени относятся работы В.В. Бунака и П.И. Зенкевича по антропологии народов Поволжья, А.И. Ярхо - по тюркским народам Алтае-Саянского нагорья и Средней Азии, Н.И. Ансерова - по Азербайджану, Л.В. Ошанина - по Средней Азии, Л.П. Николаева - по населению Украины и другие. Большие материалы были собраны по вопросам физического развития, конституции, возрастной морфологии. Антропологическая наука обогатилась палеоантропологическими находками.

Отметим главное - в первых десятилетиях XX в. российская антропология представляла собой вполне самостоятельную университетскую дисциплину. В своем основании она имела практически непрерывную научную традицию, связанную с комплексным подходом к исследованию человека (знаменитая «Анучинская триада» наук, связанных между собой неразрывно: антропология - археология - этнография).

К этому периоду - этапу становления физической антропологии - относится разработка общих и частных антропологических методик, формируются специфическая терминология и сами принципы исследований. Наконец, происходит накопление и систематизация колоссальных материалов, касающихся вопросов происхождения, этнической истории, расового многообразия и, при этом, единства человека как биологического вида.

Антропологические работы К.М. Бэра (первая половина XIX в.)

В начале XIX в. антропология еще не оформилась в качестве самостоятельной отрасли знания. В России первые шаги в этом направлении связаны с деятельностью академика К.М. Бэра (1792-1876). Один из крупнейших естествоиспытателей XIX в., основатель современной эмбриологии, выдающийся географ и путешественник, К.М. Бэр известен и как один из крупнейших антропологов своего времени, как организатор антропологических и этнографических исследований в России. Особый интерес представляет его работа «О происхождении и распространении человеческих племен» (1822 г.), в которой развивается взгляд о происхождении человечества из общего корня, о том, что различия между человеческими расами выработались после их расселения из общего центра, под влиянием различных природных условий в зонах их обитания. Пожалуй, эта работа впервые представляет собой не просто сборник антропологических сведений, и не сводится к простому постулированию некоторой идеи, а является попыткой доказательного логического вывода определенной гипотезы. В 1824 г. К.М. Бэр опубликовал свои лекции по антропологии. Из трех задуманных автором частей была напечатана только первая - антропография, излагающая основы анатомии и физиологии человека. Другие две части должны были быть посвящены сравнению человека с животными, его положению в системе животного мира, а также описанию различий внутри человечества, вопросу о подразделениях внутри вида, о влиянии климатических факторов и условий жизни на строение человека. К сожалению, в завершенном виде работа так и не увидела свет. Частично свои идеи К.М. Бэр изложил в ряде популярных статей, опубликованных в 50-60-х гг. в Петербурге.

С 1842 г. К.М. Бэр возглавляет Анатомический кабинет Академии наук в Петербурге, где хранилась небольшая краниологическая коллекция, знаменитая Петровская коллекция уродов и анатомические препараты, приобретенные Петром I у голландского анатома Рюйша. Благодаря Бэру этот кабинет становится основой будущего крупного музея. Бэр руководил им и отдал много сил пополнению и систематизации в первую очередь его краниологических коллекций. В процессе их изучения Бэр опубликовал ряд статей по краниологии. Первая из них относится к 1844 г. и посвящена описанию Карагайского черепа, который он сравнивает с самоедским и бурятскими черепами. Это не только первая в России краниологическая работа, но, несомненно, одно из первых краниологических исследований, в котором поставлены многие методические и общие вопросы антропологии.

К 1859 г. относится статья К.М. Бэра «О папуасах и альфурах», в которой подробно изложены его взгляды на происхождение человеческих рас. Ему принадлежат и специальные работы - о деформированных черепах, о краниологическом типе славян и ряд других. К.М. Бэр был основоположником изучения антропологического типа курганного славянского населения России и прямым предшественником выдающихся работ А.П. Богданова в этой области.

Следует особо отметить заслуги Бэра в разработке программы и методики антропологических, в первую очередь краниологических исследований. Уже в работах 40-х и 50-х гг., он указывает на необходимость выработать единые принципы измерений человеческого тела (прежде всего, черепа). К.М. Бэр явился инициатором Конгресса антропологов, который состоялся в Геттингене в 1861 г. Предложенные им на конгрессе методика и программа краниологических исследований легли в основу дальнейших работ краниологов как в России, так и за рубежом.

Из теоретических проблем антропологии наибольшее внимание К.М. Бэра привлекали вопросы происхождения человеческих рас, факторы возникновения расовых особенностей. Основное положение, которое он развивал в своих работах, состоит в том, что различия, как в физическом типе, так и в культуре народов обусловлены особенностями географической среды, влиянием климата и рельефа местности (традиция Ж.Б. Ламарка). Им последовательно развивается гипотеза единого происхождении человечества и расселении его из единого центра (теория моноцентризма). Эти взгляды вытекали из признания изменяемости форм в животном мире и общности происхождения родственных видов. На протяжении всей своей деятельности К.М. Бэр придерживался теории трансформизма.

Перспективы антропологического подхода к истории России

Как показывает сделанный выше обзор современных публикаций, процесс «антропологизации» истории России идет полным ходом. Одни исследователи участвуют в этом процессе вполне сознательно, активно экспериментируя с новыми подходами и концепциями, другие скорее склонны «плыть по течению», повинуясь капризам научной моды. Наконец, третьи избегают модных словечек и подходят к осознанию необходимости новых подходов в силу логики развития той предметной области, в которой находятся их научные интересы.

Пока по количеству научной продукции лидирует самая старая и самая спорная форма антропологической истории – история менталитета, но уже набирают силу и более молодые и лучше проработанные в методологическом отношении варианты того же направления – такие, как микроистория и история повседневности.

Изучение истории России в антропологической перспективе уже приносит и, уверен, еще принесет в будущем заметные научные результаты. Но мода на историческую антропологию грозит опасностью забалтывания самого этого понятия и в конечном счете – дискредитации всего научного направления в целом. Чтобы этого не произошло, необходимо трезво и критически оценивать всё, что печатается сейчас в России под флагом «исторической антропологии», «истории ментальностей», «микроистории» и т.д. Необходимо, далее, внимательно анализировать опыт зарубежных коллег, работающих в том же направлении: публиковать лучшие работы в русском переводе, печатать рефераты, обзоры, рецензии.

Кроме того, важно осознать междисциплинарный статус современных историко-антропологических исследований: сегодня нельзя вести серьезный разговор об исторической антропологии без ознакомления с концептуальными трудами социологов и антропологов (П.Бурдье, К.Гирца, В.Тернера, Э.Гоффмана и др.), без овладения созданным ими понятийным аппаратом («хабитус», «плотное описание», «стратегии», «социальная драма» и т.п.).

Наконец, следует иметь в виду, что антропологический подход – лишь один из многих в арсенале современного историка и возможности его применения отнюдь не безграничны. Поэтому есть потребность в серьезном обсуждении границ данного подхода, его недостатков и возможности сочетания с другими существующими методами и направлениями исторической науки.

Литература

1. Анучин Д.Н. Беглый взгляд на прошлое антропологии и на ее задачи в России // Русский антропологический журнал, 1. №1. С. 25-42.

2. Рогинский Я.Я., Левин М.Г. Антропология. М., 1990.

3. Хрисанфова Е.Н., Перевозчиков И.В. Антропология: Учебник. 2-е изд. М., 2005.

4. Гладкова Т.Д. Деятельность антропологов ОЛЕАЭ и МОИП за 60 лет // Вопросы антропологии. Вып. 59. 2000. С. 169-175.

5. Залкинд Н.Г. Московская школа антропологии. М., 2000.